рецы. Сужденіе объ этомъ предметѣ выводитъ онъ также изъ различія между тѣмъ наилучшимъ обществомъ, котораго закономъ служитъ мудрость правителя, и тѣми политическими дѣлами, которыми люди занимаются по предписанію какихъ нибудь положительныхъ законовъ. Стало быть, здѣсь различаются обыкновенныя общества, основанныя людьми, отъ того истиннаго и наилучшаго, и показывается происхожденіе тѣхъ и другихъ; показывается, чѣмъ одно можетъ быть хуже или лучше другаго, оцѣнивается достоинство тѣхъ, которыя отличаются благоразуміемъ въ дѣлахъ политическихъ. Философъ полагаетъ, что истинное или какъ бы подлинное общество есть одно, въ которомъ все дѣлается по волѣ мудреца, или совершеннаго ума; прочія же суть какъ бы его образы, выработанные подражаніемъ. Это самое говорится какъ въ другихъ мѣстахъ, такъ и въ Государствѣ (VI, p. 497 C): «Когда (природа философская) получитъ правительство наилучшее, тогда откроется, что она была чѣмъ-то божественнымъ, а прочія природы и упражненія — человѣческими». Тѣ общества, въ которыхъ умъ мудреца замѣняется авторитетомъ политическихъ законовъ, по мнѣнію Платона, произошли отъ человѣческой слабости; ибо какъ скоро люди не могли обнять своимъ умомъ превосходство того наилучшаго правленія и отчаялись видѣть среди себя такого мудреца, то и обратились тотчасъ къ законамъ и основали такія государства, которыя ими только и держались. И такъ по самой необходимости произошли общества, гораздо худшія того совершеннаго; потому что тѣ нѣмыя и мертвыя правила писанныхъ законовъ не могутъ быть сравниваемы съ живымъ голосомъ ума, какъ бы одушевляющаго все государство (p. 297 D, E sqq.). Изъ этого понятно, почему Платонъ послѣ книгъ о наилучшемъ государствѣ, написалъ сочиненіе о законахъ. То идеальное, измышленное имъ государство не могло осуществиться въ самой человѣческой жизни, а только представляло собою образецъ, въ которомъ отражались и наилучшій че-
рецы. Суждение об этом предмете выводит он также из различия между тем наилучшим обществом, которого законом служит мудрость правителя, и теми политическими делами, которыми люди занимаются по предписанию каких-нибудь положительных законов. Стало быть, здесь различаются обыкновенные общества, основанные людьми, от того истинного и наилучшего, и показывается происхождение тех и других; показывается, чем одно может быть хуже или лучше другого, оценивается достоинство тех, которые отличаются благоразумием в делах политических. Философ полагает, что истинное или как бы подлинное общество есть одно, в котором всё делается по воле мудреца, или совершенного ума; прочие же суть как бы его образы, выработанные подражанием. Это самое говорится как в других местах, так и в Государстве (VI, p. 497 C): «Когда (природа философская) получит правительство наилучшее, тогда откроется, что она была чем-то божественным, а прочие природы и упражнения — человеческими». Те общества, в которых ум мудреца заменяется авторитетом политических законов, по мнению Платона, произошли от человеческой слабости; ибо как скоро люди не могли обнять своим умом превосходство того наилучшего правления и отчаялись видеть среди себя такого мудреца, то и обратились тотчас к законам и основали такие государства, которые ими только и держались. И так по самой необходимости произошли общества, гораздо худшие того совершенного; потому что те немые и мертвые правила писанных законов не могут быть сравниваемы с живым голосом ума, как бы одушевляющего всё государство (p. 297 D, E sqq.). Из этого понятно, почему Платон после книг о наилучшем государстве, написал сочинение о законах. То идеальное, измышленное им государство не могло осуществиться в самой человеческой жизни, а только представляло собою образец, в котором отражались и наилучший че-
