мозгѣ, не отличающемся ничѣмъ ни по анатомическому своему устройству, ни по химическому составу отъ другихъ нервныхъ центровъ, ни малѣйше не объясняетъ намъ возможности самостоятельнаго зарожденія въ немъ ощущеній и мотивовъ произвольныхъ движеній.
1. Нервы устаютъ точно такъ же, какъ и мускулы; точно такъ же, послѣ продолжительной дѣятельности, нуждаются они въ отдыхѣ, во время котораго пріобрѣтаютъ, безъ сомнѣнія изъ питательнаго процесса, новыя силы для дѣятельности[1]. Возстановленіе въ нервахъ одной изъ этихъ силъ, а именно электрическаго тока, положительно доказано Дюбуа-Реймономъ[2]. Изъ этого, конечно, смѣшно было бы выводить, что электричество или самъ нервъ есть нѣчто чувствующее, какъ дѣлали нѣкоторые, увлеченные слишкомъ далеко открытіемъ знаменитаго физіолога; но весьма логически будеть вывести, что нервамъ для дѣятельности необходимо электричество, и что это электричество нервы почерпаютъ въ тѣхъ самыхъ химическихъ процессахъ, посредствомъ которыхъ возобновляются изъ крови ткани и силы мускула.
2. Ощущая посредствомъ большого мозга измѣненіе въ состояніяхъ нервной системы, душа наша не можетъ не ощущать и обилія или недостатка электричества въ нервахъ. Естественно, что это обиліе или этотъ недостатокъ нервнаго тока выражается въ душѣ чувствомъ усталости или бодрости. Матеріальная природа сама по себѣ уставать не можетъ, точно такъ же, какъ и душа; но неспособность нервной системы отвѣчать на требованія души, неспособность, зависящая въ этомъ случаѣ отъ недостатка въ нервахъ электричества, выражается въ душѣ непріятнымъ ощущеніемъ усталости, а обиліе электричества въ нервахъ — пріятнымъ чувствомъ бодрости, которое мы въ особенности испытываемъ послѣ продолжительнаго отдыха или спокойнаго сна. Чувство усталости въ мускулахъ, о которомъ мы говорили выше, таис? передается намъ, вѣроятно, не иначе, какъ черезъ нервы, а именно ощущеніемъ того количества усилія, котораго требуетъ для своего раздраженія болѣе или менѣе истощенный мускулъ.
