Цикада молвила:—Въ землѣ
10 Когда то я жила глубоко.
Трудолюбиво, одиноко
Подготовлялась я во мглѣ,
Слѣдя за зрѣющимъ посѣвомъ,
Къ моимъ ликующимъ напѣвамъ.
15 Мнѣ вѣдомо, какъ дивный сонъ
Въ землѣ струится плодотворенъ:
Милѣй твоихъ засохшихъ зеренъ—
Зерно, дающее ростокъ.—
Цикада молвила: — В земле
10 Когда-то я жила глубоко.
Трудолюбиво, одиноко
Подготовлялась я во мгле,
Следя за зреющим посевом,
К моим ликующим напевам.
15 Мне ведомо, как дивный сон
В земле струится плодотворен:
Милей твоих засохших зёрен —
Зерно, дающее росток. —
Вечернею порой, когда спадаетъ жаръ
И, словно въ кузницѣ, клубится бѣлый паръ
Отъ высохшей земли—охотно у ограды
Внималъ я голосу звенящему цикады,
5 Которая поетъ, усѣвшись на стеблѣ.
Не чувствуетъ она въ вечерней душной мглѣ,
Что солнце скрылося… Но позднею порою—
Гласитъ повѣріе—тогда поетъ она,
Когда, рожденная съ румяною зарею,
10 Она съ закатомъ дня на смерть осуждена.
И солнышку во слѣдъ бросая взоръ печальный,
Послѣдней пѣснею привѣтъ ему прощальный
Любовно шлетъ она и гаснетъ вмѣстѣ съ днемъ,
Съ послѣднимъ золотымъ угаснувшимъ лучемъ.
Вечернею порой, когда спадает жар
И, словно в кузнице, клубится белый пар
От высохшей земли — охотно у ограды
Внимал я голосу звенящему цикады,
5 Которая поёт, усевшись на стебле.
Не чувствует она в вечерней душной мгле,
Что солнце скрылося… Но позднею порою —
Гласит поверие — тогда поёт она,
Когда, рождённая с румяною зарёю,
10 Она с закатом дня на смерть осуждена.
И солнышку вослед бросая взор печальный,
Последней песнею привет ему прощальный
Любовно шлёт она и гаснет вместе с днём,
С последним золотым угаснувшим лучом.
