Храм созидали роскошный питомцы Эллады счастливой,
Храм, посвященный Дафнее, лучшей из жен Этолийских.
Юноши стройные, полные силы и жизни могучей,
Камень послушный точили искусной рукой и усердно
Мраморный верх над колоннами чудной резьбой украшали.
Феб обливал чернооких потоком лучей раскаленных,
Пот по челам их катился, густую их бровь увлажая,
Мышцы, как струны, дрожали, и кудри вразлад упадали,
И по плечам обнаженным, широким вились в беспорядке.
“Полно вам, други, трудиться! Под зноем работой измучась,
К вечеру вы потеряете ваши и бодрость и силы,
Не посвятите вы времени Веспера ласковым девам,
С вечной улыбкою вечно прелестного бога Эрота
Вы в час милого смертным досуга под кров не взовете...
Бросьте работу!” Так юноша резвый, живой, черноокий,
Мимо их идя, воскликнул с улыбкой насмешливо-колкой.
Праздного юноши речи как будто они не внимали;
Мрамор, белый как снег, так послушно резцу покорялся,
Роскоши было так много в резьбе эфиопского древа,
Так дружелюбно трудилися юноши, так горделиво
Храм из-под рук их являлся в красе величавой,
Так было прелести много во всем, что юноша праздный
Стал изумленный пред храмом - и молча он им любовался.
Краской стыдливой покрылись ланиты питомца Киприды.
К старцу седому, стоявшему молча у светлого входа
С ясной улыбкой, на впалых очах со слезой умиленья, -
К старцу, который и сам бы за молот восторженно взялся,
Если бы прежняя сила грудь его вдруг оживила,
К старцу тому он подходит - и больше еще закраснелся.
Робко старца он просит сказать ему, кто из бессмертных
В храме чудесном присутствовать будет? Кому фимиамы
Будут куриться в нем, облаком мраморный свод облегая?
“Смертным слава бессмертных порой подобает, и храмы
Им воздвигаются, сын мой, как высшим владыкам Олимпа”,
Старец ему отвечает все с тою же ясной улыбкой.
И как вещал он, прошла мимо их, будто тень неземная,
Будто рожденная тотчас из пены седой океана,
Светлой Этолии дочь; на нее указавши поспешно,
Старец умолк; все понял юноша; все стало внятно;
Пламенным взором взглянул он на деву - и вздрогнул,
Бросился вдруг за резцом, и камень тяжелый придвинув,
С жаром за труд принялся под палящим полуденным зноем.
