Сословная монархия и сословные представительные учреждения. — С. монархией в теоретическом, государственно-правовом значении можно назвать такую правительственную организацию, в которой власть государя ограничена сословным представительством. Такой С. монархией является, напр., афинское государство досолоновских времен. Характерным признаком С. монархии является существование политически активного сословного представительства, но отнюдь не одно только существование сословий. В этом смысле Россия дореформенных времен, несмотря на резкое разделение сословий, не может быть отнесена к типу С. монархии. Классические ее примеры дала история Зап. Европы XIII, XIV и отчасти XV вв. В Испании, Англии, Германии, Франции С. монархии возникли как раз тогда, когда феодальный строй пришел в упадок; сословно-представительные учреждения носили здесь явственные черты хронологической близости к феодальной эпохе. Наиболее характерной чертой в этом смысле является самое происхождение состава сословно-представительных собраний, особенно в начале периода, т. е. в XIII стол.: в эти собрания являлись не депутаты, не избранные ad hoc представители феодалов, клира, городов, — все феодалы, все клирики, связанные вассальными отношениями с короной, а также городские должностные лица (либо одни городские головы, либо они же со своим секретариатом, либо один секретариат). Последние участвовали в собрании как представители самоуправления, как королевские контрагенты, как одна из двух договаривавшихся сторон, помеченных в коммунальной грамоте их города. Обсуждать с королем общественные вопросы имели право только те, кто мог указать на какие-либо прямые отношения свои к королю. Архиепископы, епископы, аббаты самостоятельных монастырей были королевскими вассалами — и все они имели право на место в сословно-представительных учреждениях; сельские священники (и в громадном большинстве городские), миссионеры, аббаты безземельных монастырей не были связаны никакими отношениями с королевской властью — и никогда в эти собрания не попадали. Светские феодалы, и мелкие, и крупные, считали короля сюзереном их земель — и они все могли явиться в собрание; наоборот, бездомные рыцари, хотя бы их феодальное происхождение было твердо установлено, никакого отношения к собранию иметь не могли. Наконец, города только тогда присылали своих представителей, если пользовались коммунальной свободой, если успели запастись от короля хартией на самоуправление. Государственно-правовая идея С. представительных учреждений была та, что дела государства должна вершить общая воля, управляющая всей землей. Но так как, по феодальному праву, частицы этой воли уступлены государем 1) его вассалам, пользующимся властью в своих имениях, и 2) городам, получившим самоуправление — то для того, чтобы воля была действительно общей, государь должен был собрать вокруг себя всех носителей и представителей власти, т. е. всех вассалов и самоуправляющиеся города. Такой совокупностью всех земских властей и было сословно-представительное собрание, под председательством короля, в первое время, т. е. в XIII в. Позднее избирательное начало стало прокладывать себе путь в германских ландтагах, во французских генеральных штатах. Раньше всего сказался этот принцип в представительстве городов: вместо городских властей на собрания начали являться специально для того избранные городские депутаты. В Венгрии (в эпоху Людовика Вел., в XIV стол.), дворяне, являясь на комитатские собрания в огромном числе, производили такие бесчинства и так затрудняли делопроизводство, что пришлось предписать, чтобы приезжали впредь не все дворяне, а только их депутаты. По иным причинам (а чаще всего без причин, ясно поддающихся учету) такие же изменения произошли в немецких ландтагах и в генеральных штатах. В английском парламенте наличность избирательного принципа (наряду с личным — в верхней палате) можно констатировать с первых времен его существования. Чрезвычайно разнообразна судьба сословно-представительных учреждений в различных европейских странах. Можно сказать, что только одна общая черта характеризует их: приблизительно одно и то же время появления на свет. Во всем остальном, начиная с их политических прав и кончая их историей, — они мало сходны между собой. В Испании, где (собственно, в Кастилии и Арагонии) сословно-представительные учреждения (см. Кортесы) были уже в цвету в XII стол., т. е. несколько раньше, чем в иных местах, они выговорили себе право легального сопротивления силой, в случае нарушения королем С. прав и привилегий. Такого права вооруженного сопротивления не имели ни французские генеральные штаты, ни немецкие ландтаги, но имели английский парламент и венгерские С. собрания. Чем больше прежний феодальный, личный характер пополнения С. представительных учреждений заменялся избирательным принципом, тем тверже и самовластнее действовала королевская власть на всем континенте Европы. Собрание депутатов от владетельных лиц, от земской власти оказывалось гораздо менее авторитетным, чем самая эта земская власть «во плоти», и право вооруженного сопротивления на континенте очень скоро (уже в XIV в.) отошло в область преданий. Утрата этого права, как и других важнейших прав, объясняется социальной рознью, с самого начала царившей в С. собраниях, обострившейся с течением времени и сделавшей их бессильными пред лицом королевской власти. В Испании высшая знать (brazo de nobles) не умела сойтись не только с городскими представителями, но и с простыми рыцарями (caballeros); во Франции дворяне выискивали случаи оскорбить среднее сословие; в немецких землях духовные и светские владетели всегда переносили в ландтаги свои соседские, помещичьи дрязги. Благодаря этому внутреннему антагонизму короли все более и более поднимали голову, видя себя желанными и призванными посредниками в этой междусословной борьбе. Все более и более генеральные штаты Франции, ландтаги Германии принимали только совещательный характер, все решительнее кастильские и арагонские короли отодвигали на задний план собрания кортесов. Средневековый феодальный строй весь покоился на договорном начале: оно довольно заметно чувствуется в Германии XIII — XIV вв., не говоря уже об испанских государствах и Англии, где оно играло самую решительную роль (в Испании оно стало исчезать с начала XV в., а в Англии развилось далее и повлияло на выработку новейших представлений о правах парламента). Во Франции генеральные штаты с самого начала не основывались в своих действиях на какой бы то ни было договорной идее. Договорное начало выражалось в необходимости согласия сословно-представительного собрания на издание тех или иных новых законов или отмену старых. Соглашаясь с предлагаемыми им мероприятиями, сословно-представительные собрания вместе с тем установляли на известный срок подати и налоги, которые имел право требовать король. Вследствие сословной розни, королевская власть уже в XV в. наносит и в Испании, и в Германии, и во Франции жестокие удары С. представительным собраниям, которые не в силах оказать особенно активного сопротивления, В XVI в. абсолютизм торжествует на всем континенте; религиозно-национальная борьба этого столетия также сильно содействует упадку С. представительных собраний и сосредоточению всей полноты государственной власти в руках королей. В XVII в. С. представительные собрания во Франции перестают даже собираться, а в германских государствах совершенно утрачивают свой прежний характер активной политической силы. В Испании С. представительные собрания были подавлены окончательно Филиппом II, еще в XVI стол. Только в Англии нижняя палата и в XIII, и в XIV, и в XV стол., несмотря на пестрый свой состав, твердо отстаивала свои права и, невзирая на существование известного антагонизма по отношению к палате лордов, никогда не протягивала руки помощи королевской власти против наследственных законодателей. Английский парламент, вследствие этого, перешел невредимым в новые времена и явился единственным учреждением, в жизни которого можно проследить превращение договорного феодального принципа в конституционное право последних веков.
Ср. Guizot, «Histoire des origines du gouvernement représentatif»; Пискорский, «Кастильские кортесы» (Киев, 1898); Picot, «Histoire des états-généraux» (П., 1884); Hallam, «History of Europe during the middle ages» (Л., 1893; новейшее изд.); Unger, «Geschichte der deutschen Landstände» (Аугсбург, 1880), Gneist, «Englische Verfassungsgeschichte»; Waitz, «Deutsche Verfassungsgeschichte».