Размышляя обо всемъ, что я уже изложилъ, и обдумывая, удобно ли настоящее время для того, чтобы въ Италіи могъ явиться и прославиться новый Государь, и можетъ ли храбрый и мудрый Правитель найти способъ и средства для обновленія этой страны въ пользу личной своей славы и счастія всего ея народонаселенія, я нахожу, что въ настоящее время для этого сосредоточилось столько благопріятныхъ обстоятельствъ, что я во всемъ прошедшемъ Италіи не нахожу времени болѣе удобнаго для великаго преобразованія.
И если, какъ я уже говорилъ, для проявленія доблестей Моисея, необходимо было народу Израильскому томиться въ египетскомъ рабствѣ, если для проявленія величія души Кира было нужно, чтобы Персы были угнетены Мидянами; если, наконецъ, для блеска достоинствъ Тезея, нужны были междоусобія между Аѳинянами, — то точно также и въ наше время, для того, чтобы среди насъ появился мощный Освободитель, было необходимо, чтобы Италія дошла до такого жалкаго состоянія, въ которомъ мы ее теперь видимъ, чтобы она была болѣе угнетенною, чѣмъ народъ Еврейскій, болѣе порабощенною, чѣмъ Персы подъ игомъ Мидянъ, болѣе раздѣленною междоусобіями, чѣмъ земли Аѳинянъ, — безъ вождей, безъ всякихъ правъ, измученною, разрозненною, наводненною варварами и отягощенною всякаго рода бѣдствіями.
И до нашего времени для Италіи, порой, какъ бы мелькала зарница, при свѣтѣ которой, казалось, являлись люди, избранные Богомъ для ея освобожденія; но всѣ эти люди были какъ будто бы останавливаемы судьбой еще за долго до окончанія своего великаго подвига, и Италія, истомленная и полумертвая, все еще ждетъ того избранника, который уврачуетъ ея раны, остановитъ грабежи и насилія страждущей Ломбардіи, положитъ конецъ поборамъ и лихоимству, истощающимъ Тоскану и Неаполитанское королевство, и изцѣлитъ наконецъ застарѣлыя ея язвы, сдѣлавшіяся отъ времени фистулезными.
Безъ отдыха, безъ остановки, Италія молитъ небо, чтобы оно послало ей наконецъ этого Освободителя, который избавилъ бы ее отъ жестокостей и наглости варваровъ. Она готова встать и идти подъ всякое знамя, которое развернутъ во имя ея свободы. Но на кого можетъ она положиться, съ бо́льшею увѣренностью, какъ не на Вашъ знаменитый родъ, который по своимъ наслѣдственнымъ добродѣтелямъ, по своему счастію, по благодати, полученной отъ Бога и Церкви, вполнѣ обладаетъ возможностью предпринять и достигнуть чуда ея освобожденія?
Подвигъ Вашъ не будетъ для Васъ труднымъ, если вы припомните жизнь и поступки тѣхъ героевъ, о которыхъ я упоминалъ въ своемъ разсужденіи. Правда, это были рѣдкіе и достойные удивленія люди, но все таки это были люди, а обстоятельства, которыми они умѣли пользоваться никогда не были для нихъ такъ благопріятны, какъ современныя обстоятельства для Васъ. Ни одинъ подвигъ не былъ законнѣе и справедливѣе того, который предстоитъ Вамъ, и никто изъ нихъ болѣе Васъ не пользовался Божьимъ покровительствомъ. Въ Вашемъ дѣлѣ — справедливость засіяла бы въ полномъ блескѣ, такъ какъ война всегда справедлива, когда она необходима, и оружіе — свято, если оно поднимается въ защиту угнетенныхъ. На это дѣло Васъ зоветъ голосъ цѣлаго народа, а при такомъ единодушіи — успѣхъ не заставитъ себя ждать; надобно только, чтобы Вы послѣдовали примѣру тѣхъ героевъ, которыхъ я изобразилъ Вамъ, какъ достойныхъ образцевъ для подражанія.
Скажу болѣе. Провидѣніе заявляетъ свою волю несомнѣнными признаками: море разступилось, свѣтлое облако указываетъ путь, скала источаетъ воду изъ нѣдръ своихъ, манна выпала въ пустынѣ. Все служитъ къ тому, чтобы Вы прославились. Пусть же остальное будетъ дѣломъ рукъ Вашихъ. Богъ не оканчиваетъ всего самъ, чтобы не лишать насъ заслугъ и той части славы, какою онъ позволяетъ намъ пользоваться.
Пусть до сихъ поръ ни одинъ изъ Итальянцевъ, не съумѣлъ исполнить того, чего теперь Италія ждетъ отъ Васъ, какъ отъ представителя знаменитаго рода; пусть посреди столькихъ революцій, обуревавшихъ Италію, и столькихъ войнъ, театромъ которыхъ она была, могло показаться, что нынѣ въ ней угасла всякая доблесть. Во всѣхъ ея неудачахъ нѣтъ ничего удивительнаго, всѣ они происходили отъ того, что всѣ ея прежнія учрежденія устарѣли, сдѣлались негодными, и до сихъ поръ не нашлось человѣка, который съумѣлъ бы ихъ обновить. Возьмите это обновленіе на себя. Нѣтъ ничего въ мірѣ, что въ такой степени способствуетъ проявленію величія человѣка, стремящагося къ славѣ, какъ умѣнье дать странѣ новые законы и новыя учрежденія, если эти законы и учрежденія лягутъ на прочномъ основаніи, если законодатель съумѣетъ придать имъ должное величіе. Имъ удивляются и ихъ превозносятъ всѣ люди.
Италія представляетъ собою страну, способную принять самыя широкія реформы. Пусть только Правитель ея проявитъ отвагу, и доблесть проснется въ каждомъ Итальянцѣ. Посмотрите какъ на дуэляхъ и при распряхъ небольшаго числа лицъ Итальянцы превосходятъ храбростью, ловкостью и соображеніемъ всякія другія національности. И если въ то время, когда они собираются большими арміями, всѣ ихъ достоинства какъ бы изчезаютъ безслѣдно, то виною этого не они, а слабость ихъ вождей. Обыкновенно каждый Итальянецъ, надѣющійся на себя, не умѣетъ повиноваться, а такъ какъ каждый изъ воиновъ увѣренъ въ себѣ, то въ войскахъ и нѣтъ повиновенія, между тѣмъ до сихъ поръ не являлось еще ни одного вождя, на столько доблестнаго, чтобы по личнымъ качествамъ или по удачамъ онъ сталъ настолько выше другихъ, что бы всѣ невольно были вынуждены признать надъ собою его превосходство. Такому вождю все войско стало бы охотно повиноваться. Отъ этого то и происходитъ, что уже около двадцати лѣтъ, всѣ арміи, состоявшія изъ однихъ Итальянцевъ, во всѣхъ войнахъ, происходившихъ за это время, испытывали однѣ только пораженія.
Это засвидѣтельствуютъ, какъ дѣло при Торо, такъ и позднѣйшія дѣла при Александріи, Капуѣ, Генуѣ, Вайлѣ, Болоньи и Местри.
Если Вы, какъ представитель знатнаго рода, захотите, подобно великимъ людямъ, въ разныя эпохи освобождавшимъ свое отечество, отважиться на подобный подвигъ, то прежде всего, и главнѣйшей славой своего предпріятія, Вы должны поставить организацію національнаго войска, такъ какъ національное войско представляетъ самыхъ лучшихъ, самыхъ вѣрныхъ и самыхъ храбрыхъ солдатъ: каждый изъ нихъ, будучи лично храбрымъ, станетъ еще лучше, если будетъ знать, что о немъ заботится, имъ повелѣваетъ и оцѣниваетъ его заслуги — его Государь. Съ такимъ оружіемъ — Италія въ состояніи будетъ прогнать иностранцевъ.
Швейцарская и Испанская пѣхоты считаются въ наше время самыми грозными войсками, но и въ той и въ другой есть недостатки, благодаря которымъ третья армія можетъ не только съ ними бороться, но даже и побѣдить ихъ. Въ самомъ дѣлѣ, испанская пѣхота не умѣетъ выдерживать кавалерійскихъ атакъ, а швейцарская должна опасаться всякаго войска, одинаково съ нею сильнаго, которое стало бы выдерживать битвы съ тѣмъ же упорствомъ, съ какимъ выдерживаетъ ихъ она. Мы уже видѣли и увидимъ еще неоднократно, какъ французская кавалерія будетъ первенствовать надъ испанской пѣхотой, а эта послѣдняя, въ свою очередь, надъ пехотой швейцарской. Образецъ подобнаго случая, если не полное его осуществленіе, происходилъ въ сраженіи при Равеннѣ, гдѣ испанская пѣхота боролась съ нѣмецкими батальонами, дѣйствующими совершенно подобно швейцарской пѣхотѣ. Мы уже видѣли какъ Испанцы, благодаря своей легкости и прикрытію небольшихъ своихъ щитовъ, проникали, посреди копій, въ ряды противниковъ и поражали ихъ безъ всякой для себя опасности, такъ какъ нѣмцы не могли имъ противустоять. Испанцы истребили бы всѣхъ ихъ до одного, еслибы въ свою очередь ихъ самихъ не разсѣяла натискомъ кавалерія.
Теперь, зная недостатки обеихъ главнейшихъ европейскихъ пехотъ, не трудно по образцу ихъ образовать третью, но уже такую, которая умѣла бы выдерживать каваллерійскія атаки и небояться другой пѣхоты. Для этого нетъ никакой надобности создавать какой нибудь новый и особенный родъ войска; достаточно только придумать для пѣхоты новую организацію, новый способъ вести сраженія, а подобными нововведеніями Государи обыкновенно и пріобрѣтаютъ себѣ репутацію и славу.
Не станемъ же упускать представляющагося намъ въ настоящее время случая. Пусть Италія, послѣ столь продолжительнаго ожиданія, увидитъ наконецъ своего Освободителя! Нѣтъ силъ изобразить — съ какою любовью, съ какою жаждой мщенія съ какою несокрушимою вѣрностью, съ какимъ почетомъ и радостными слезами будетъ онъ принятъ каждою изъ провинцій, столько выстрадавшихъ отъ нашествія иноплеменныхъ. Чьи двери не отворятся передъ нимъ? Въ какой мѣстности населеніе откажется ему повиноваться? Чье честолюбіе станетъ противодѣйствовать его успѣхамъ? Какой Итальянецъ не окружитъ его всевозможнымъ почтеніемъ? Найдется ли хоть одинъ Итальянецъ, сердце котораго не трепетало бы при одной мысли о господствѣ варваровъ надъ Италіей?
Пусть же Вы, какъ представитель знаменитаго рода, примете на себя эту благородную ношу съ тою отвагою и увѣренностью въ успѣхѣ, какія поселяетъ въ людяхъ законное и справедливое предпріятіе. Пусть подъ знаменемъ вашего рода — общее наше отечество обрящетъ свое прежнее великолѣпіе, и при вашемъ посредствѣ осуществятся наконецъ эти стихи Петрарки:
|
Virtú contra furore |
Примѣчанія
- ↑ Добродѣтель возстанетъ противъ злобы и быстро ее побѣдитъ, потому что древняя доблесть еще не умерла въ итальянскомъ сердцѣ.