Г. Гауптманъ. Во власти океана. Пер. съ рукописи К. В. Орлова. изд. Сытина. Москва. 1912. Стр. 415. Ц. 1 р. 75 к.
Это — печальная исторія. Правда, читается она съ интересомъ и заканчивается благополучно. Но ее написалъ Герг. Гауптманъ, и потому она оставляетъ очень тоскливое впечатлѣніе, несмотря на занятное теченіе и благополучный исходъ: что-жъ это будетъ, если и Г. Гауптманъ станетъ угощать насъ только бойкими романами съ адской любовью въ завязкѣ, крушеніемъ океанскаго парохода въ серединѣ и торжествомъ добродѣтели въ развязкѣ? Авторъ «Ткачей» и «Потонувшаго колокола», «Геншеля» и «Ганнеле» давно уже не возбуждаетъ ни тѣхъ надеждъ, ни того увлеченія, которыми сопровождалась первая половина его поэтической дѣятельности; давно уже жи имя его, ни новыя его произведенія не рождаютъ былыхъ споровъ: объ «Эммануэлѣ Квинтѣ» и «Бѣгствѣ Габріеля Шиллинга» просто молчали. Но это все-таки произведенія значительныя; о нихъ молчатъ, быть можетъ, потому, что слишкомъ ужъ сложно отношеніе читателей и литературы къ этимъ неудавшимся твореніямъ бывшаго любимца. Новый же романъ Г. Гауптмана только что въ предѣлахъ литературы; это произведеніе не большого писателя, а даровитаго и опытнаго литературнаго работника. Въ самой увлекательности его, поверхностной а пошловатой, есть что-то непріятное: какъ будто Г. Гауптманъ рѣшилъ потокомъ внѣшней интересности затушить всѣ болѣе законныя и существенныя требованія читателя. Аристократъ и ученый, молодой докторъ Фридрихъ фонъ-Каммахеръ безумно влюбленъ въ хорошенькую танцовщицу Ингихердъ Хальштрёмъ; въ погонѣ за этимъ исковерканнымъ полуребенкомъ докторъ ѣдетъ на одномъ пароходѣ съ нею въ Америку; этотъ переѣздъ занимаетъ половину огромнаго романа, которой, быть можетъ, не хватило бы, если бы путешествіе не было прервано чудовищной катастрофой, удивительно воспроизводящей гибель «Титаника»: совпаденіе въ своемъ родѣ замѣчательное, если принять во вниманіе, что романъ Гауптмана написанъ ранѣе потрясающей гибели атлантическаго великана. Но и самыя замѣчательныя совпаденія недостаточны для того, чтобы изъ ихъ необычайности выросло художественное впечатлѣніе. Спасшись отъ неминуемой смерти вмѣстѣ съ избранницей своей души и добившись въ Нью-Іоркѣ ея взаимности, докторъ фонъ-Каммахеръ однако продолжаетъ тосковать, тѣмъ болѣе, что восхитительная и распутная Ингихердъ измѣняетъ ему легко и спокойно. Но никакія терзанія ищущей души не вѣчны; въ той же Америкѣ докторъ фонъ-Каммахеръ находитъ успокоеніе въ новой профессіи — изъ неудачнаго бактеріолога онъ становится скульпторомъ — и въ новэй любви. Онъ былъ бы однако не хорошимъ нѣмцемъ, и романъ былъ бы не настоящимъ нѣмецкимъ романомъ, если бы докторъ фонъ-Каммахеръ со всѣми этими благами жизни — съ новымъ произведеніемъ и новой возлюбленной — не возвратился въ фатерландъ. Переѣздомъ черезъ океанъ — на сей разъ, конечно, благополучнымъ — заканчивается романъ, и у читателя тоже текутъ слезы умиленія, когда пароходъ приближается къ пристани Куксгафена. По дорогѣ разумѣется, совершилось также необходимое: «ясная и чудная ночь, смѣнившая ясный вечеръ, была первой брачной ночью Фридриха и Евы, и они въ блаженныхъ грезахъ пронеслись надъ мѣстомъ скорби и ужаса, надъ могилой Роланда»… Итакъ, все хорошо, что хорошо кончается, — кромѣ тѣхъ случаевъ, впрочемъ, гдѣ «хорошее» есть хорошая пошлость…