Мертво какъ въ небесахъ, гдѣ тѣ же день и ночь
Проходятъ правильно отъ вѣка и донынѣ, И какъ въ пустынѣ, 20 Гдѣ та же мысль стоитъ и не уходитъ прочь.
И вдругъ я вздрогну весь—о, странный межь людей!—
И я тебя люблю, хоть мы съ тобой далёки, И эти строки
Есть клятва, что и я не только рабъ страстей!
3.
25 Я полюбилъ индійцевъ потому,
Что въ ихъ словахъ—безчисленныя зданья,
Они ростутъ изъ яркаго страданья,
Пронзая глубь вѣковъ, мѣняя тьму.
И эллиновъ, и парсовъ я пойму; 30 Въ однихъ—самовлюбленное сознанье,
Въ другихъ—великій праздникъ упованья,
Что будетъ мигъ спокойствія всему.