На дальнемъ полюсѣ, гдѣ Солнце никогда
Огнемъ своихъ лучей цвѣты не возрощаетъ,
Гдѣ въ мертвомъ воздухѣ оплоты изо льда
Безумная Луна, не грѣя, освѣщаетъ,—
5 Въ предѣлахъ Сѣвера тоскуетъ Океанъ
Неумирающимъ безцѣльнымъ рокотаньемъ,
И, точно вспугнутый, крутится ураганъ,
И вдаль уносится со вздохомъ и съ рыданьемъ.
На дальнемъ полюсѣ, гдѣ жизнь и смерть—одно, 10 Моментъ спокойствія предъ вечеромъ подкрался:—
Все было яркимъ сномъ лучей озарено,
И только Океанъ угрюмо волновался.
Но вотъ застылъ и онъ. Была ясна вода,
Огнистая, она терялася въ пространствѣ, 15 И, какъ хрустальные нѣмые города,
Вздымались глыбы льдовъ—въ нетронутомъ убранствѣ.
И точно вопрошалъ пустынный міръ: „За что?“
И красота кругомъ безсмертная блистала,
И этой красоты не увидалъ никто, 20 Увы, она сама себя не увидала.
И быстротечный мигъ былъ полонъ странныхъ чаръ,—
Полуугасшій день обнялся съ Океаномъ.
Но жизни не было. И Солнца красный шаръ
Тонулъ въ безстрастіи, склоняясь къ новымъ странамъ.
К. Д. Бальмонтъ. Полное собраніе стиховъ. Томъ первый. Изданіе четвертое — М.: Изд. Скорпіонъ, 1914