Юлиуш Словацкий
Стихотворения
Бальмонт К. Д. Золотая россыпь: Избр. переводы / Сост. и вступ. ст. А.
Романенко.
М., «Советская Россия», 1990.
О Польше
«…На то один ответ…»
О ПОЛЬШЕ
Теперь пускай поэт на сцену выйдет
И, раковину приложив к губам,
Богатую жемчужинами песен,
Как ангел запоет, один из тех,
Что синим Морем водят Амфитриту,
Ее провозглашая Королевой
Дельфинам в их веселии. — О да! —
Моя богиня Моря это Польша,
Плывущая волнистым морем нивы,
Исполненная чар и белизны. —
Так я скажу, что эта Королева,
Заслыша, что идет с полночи буря,
Запрячь велела нимфам лебедей
В серебряную раковину Моря
И села в эту чудо-колесницу.
А лебеди, уж близясь к часу смерти,
Печальные ей песни напевали —
И ехала, залитая слезами,
Она к Олимпу умолять Зевеса,
Но мертвый под крестом Христа лежал он.
Его чело разбито, мозг разбрызган,
В руке остывшей догорал еще
Цвет молнии, бросая золотые
Сияния на крест и на другого
Немого бога на кровавом древе.
Издалека Валькирия смотрела
В разъятых небесах и пела руны
Ужасные, а на скалах Кавказа
Труп Прометея был, висел с утеса,
С разорванною грудью и с пустой. —
Чрез тот Олимп, на крыльях белоснежных,
Тебя, о Польша, лебеди промчали
И пели песни до тех пор, пока
Тебя не убаюкали, — тут, смолкнув,
Они скончались, в песнях вылив жизни. —
Проснулась ты, а их уж больше нет.
И в гаи, в лес пошла ты, между сосен,
На ландышах на бледных грезишь ты.
…На то один ответ. Взнеси в своих руках
Лампаду нежную Психеи — и за мною
Иди сквозь мглу веков, где замер дымный страх,
Твоя грустный брат пойдет неспешною стопою
За светлою тобой… Дух — мир… И в образ тот,
В лик духа устремим наш взор, среди темнот.
Пойдем среди картин волшебных, без усилья,
В красивой памяти вдруг выступит рассказ,
И неожиданно соединит он нас, —
Мы в мыслях обретем вздымающие крылья.
Тут лишь один ответ. Воистину велик,
Кто может, услыхав, не утерять из слуха,
Что все сотворено чрез духа — и для духа.
А если это так, весь прошлый мира лик
В нас умер, погребен и встал для воскресенья.
Захочешь, — в памяти весь встанет как виденье.
Но как поверишь мне? Как проследишь родник?
…Ответ я дать могу. Но в нем провалы знанья,
И ждете вы его, и мир надеждой юн,
Глядит — но Бог не там, за мглами упованья,
Но Он не в море зорь и не за ликом лун,
Не в смутных снах людских, как роза, окровавлен,
В деяньях духа Он — в ларце его трудов —
И в воскресениях народа многозвездных —
В восстании людей из сумрачных гробов —
И в каждом Он из нас — не так в морских Он безднах
И на вершинах Альп — велик в огне своем,
Как в час, когда он в нас горит, увенчан в гром.
Он, говорю, — Бог-Дух, — свеча над нашей пылью,
Здесь, в темных ангелах, чья жизнь есть полумгла,
Он полувоскрешен — нам золотит тела.
Дозвольте ж, чтобы вас другой епитрахилью,
Над той, в которую священника рука
Одела вас, теперь облек я на века —
И увенчаю вас — лампада же Господня
Пребудет в Вечности, зажженная сегодня.