Страница:Андерсен-Ганзен 3.pdf/305

Глядитъ на насъ яркое солнце съ небесъ,
Дыханье въ груди затаилъ голый лѣсъ
И ждетъ, не шелохнется… Ночь миновала,
И солнце зеленый ужъ лѣсъ увидало!
Чу! гдѣ-то далеко кукушка кричитъ,
Несчетные жить тебѣ годы сулитъ.
Средь юной природы самъ юнъ будь душою
И громко привѣтствуй ты пѣснью живою
Весну-чаровницу, что намъ говоритъ:
«Веселая юность надъ міромъ царитъ!»

Веселая юность надъ міромъ царитъ,
Міръ солнечнымъ яркимъ весь свѣтомъ залитъ,
И сказка волшебная—жизнь вся земная!
Таится въ насъ вѣчная сила живая;
Она не исчезнетъ съ земли безъ слѣда,
Какъ съ неба порою ночною звѣзда.
Такъ пусть же поетъ и ликуетъ природа,
А съ ней и царица прекрасная года,
Весна-чаровница, что намъ говоритъ:
«Веселая юность надъ міромъ царитъ!»

— Да это цѣлая музыкальная картина!—сказалъ учитель.—И мелодія и оркестровка очень удачны! Это самый лучшій изъ твоихъ музыкальныхъ набросковъ. Тебѣ надо серьезно приняться за изученіе генералъ-баса, хоть судьба и не предназначила тебя въ композиторы.

Молодые артисты, друзья Петьки, не преминули исполнить эту музыкальную картинку въ одномъ изъ большихъ концертовъ; она обратила на себя нѣкоторое вниманіе, но не вызвала особенныхъ надеждъ. Нашему герою была открыта иная торная дорога: онъ выдѣлялся не только своимъ прекраснымъ, симпатичнымъ голосомъ, но и замѣчательнымъ драматическимъ талантомъ, который онъ такъ ярко обнаружилъ въ Гамлетѣ и въ Георгѣ Браунѣ. Самъ Петька предпочиталъ настоящія оперы смѣшаннымъ пьесамъ, въ которыхъ пѣніе чередуется съ разговорами. Ему казались неестественными эти переходы отъ пѣнія къ разговорной рѣчи и наоборотъ. «Это все равно», говаривалъ онъ: «что съ мраморной лѣстницы перейти на деревянную или веревочную, а потомъ опять на мраморную! Гораздо лучше, если все произведеніе составляетъ одну цѣльную музыкальную эпопею!»

«Музыка будущаго» и проповѣдникъ ея Вагнеръ нашли въ молодомъ пѣвцѣ горячаго поклонника. Онъ говорилъ, что въ операхъ этого ком-

Тот же текст в современной орфографии

Глядит на нас яркое солнце с небес,
Дыханье в груди затаил голый лес
И ждёт, не шело́хнется… Ночь миновала,
И солнце зелёный уж лес увидало!
Чу! где-то далёко кукушка кричит,
Несчётные жить тебе годы сули́т.
Средь юной природы сам юн будь душою
И громко приветствуй ты песнью живою
Весну-чаровницу, что нам говорит:
«Весёлая юность над миром царит!»

Весёлая юность над миром царит,
Мир солнечным ярким весь светом залит,
И сказка волшебная — жизнь вся земная!
Таится в нас вечная сила живая;
Она не исчезнет с земли без следа,
Как с неба порою ночною звезда.
Так пусть же поёт и ликует природа,
А с ней и царица прекрасная года,
Весна-чаровница, что нам говорит:
«Весёлая юность над миром царит!»

— Да это целая музыкальная картина! — сказал учитель. — И мелодия и оркестровка очень удачны! Это самый лучший из твоих музыкальных набросков. Тебе надо серьёзно приняться за изучение генерал-баса, хоть судьба и не предназначила тебя в композиторы.

Молодые артисты, друзья Петьки, не преминули исполнить эту музыкальную картинку в одном из больших концертов; она обратила на себя некоторое внимание, но не вызвала особенных надежд. Нашему герою была открыта иная торная дорога: он выделялся не только своим прекрасным, симпатичным голосом, но и замечательным драматическим талантом, который он так ярко обнаружил в Гамлете и в Георге Брауне. Сам Петька предпочитал настоящие оперы смешанным пьесам, в которых пение чередуется с разговорами. Ему казались неестественными эти переходы от пения к разговорной речи и наоборот. «Это всё равно», — говаривал он, — «что с мраморной лестницы перейти на деревянную или верёвочную, а потом опять на мраморную! Гораздо лучше, если всё произведение составляет одну цельную музыкальную эпопею!»

«Музыка будущего» и проповедник её Вагнер нашли в молодом певце горячего поклонника. Он говорил, что в операх этого ком-