люционного натиска масс с партийным руководством. Именно отсутствие такого четкого партийного руководства явилось основной причиной поражения Д. в. Восстание протекло в значительной степени стихийно. В довершение всего на второй день Д. в. (7/XII) был арестован руководивший восстанием федеративный к-т, в который от Моск, к-та входили тт. Васильев, Южин и Марат. Т. о. и Моск, к-т был обезглавлен. Все это предопределило неудачу восстания. С 10/ХП в Москве началось разоружение полицейских, перестрелка с войсками и постройка баррикад. Однако руководство отставало от движения. Инструкция дружинникам появилась в «Изв. Моск, совета» только 11/XII, когда вся Москва была уже покрыта баррикадами. С первых же дней восстания связь Моск, к-та и Моск, совета с районами почти отсутствовала.
Районы не имели четких директив к действию. В этих условиях движение принимало оборонительный характер. Задачей баррикад было преградить доступ Дубасову в рабочие районы. Для успеха же восстания надо было не обороняться, а наступать.
Наступление запаздывало. В этих условиях в наступление перешел противник.
Организованные вооруженные силы московских рабочих были крайне немногочисленны. Их кадры составляли 700—800 чел., входивших в партийные вооруженные дружины (500 с. — д., 250—300 с. — p.); затем — 500 вооруженных огнестрельным оружием железнодорожников, 400 вольных стрелков из типографских рабочих и т. п. Ленин оценивал впоследствии весь актив московского вооруженного восстания так: «небольшая кучка восставших, именно организованных и вооруженных — рабочих — их было не больше 8.000 — оказывала в течение 9 дней сопротивление царскому правительству, которое не могло доверять московскому гарнизону, а напротив должно было держать его взаперти, и только благодаря прибытию Семеновского полка было в состоянии подавить восстание». Дубасов (см.) имел в своем распоряжении громадные силы, но они были «ненадежны». Пустить в ход против восставших Дубасов смог лишь часть этих сил.
Из доклада Дубасова военному министру от 11/XII теперь известно, что кроме тех войск, к-рые остались для охраны казарм, правительство до прихода надежных сил из Петербурга и Варшавы располагало следующими силами: 2 конные батареи, 3 конные батареи 1-й гренадерской артиллерийской бригады (4 орудийных запряжки), охрана Кремля (3 роты и 4 пулемета), в общем — 14 рот, 7 эскадронов драгун, Зх/2 сотни казаков, 16 орудий и нек-рое количество пулеметов. Все это, не считая полиции, жандармерии, сыщиков, черносотенных дружин и т. п. Рабочие дружины были не только малочисленны, но и плохо вооружены.
Самые отборные вооруженные кадры рабочих располагали только бульдогами, смитвессонами, отчасти наганами и маузерами и т. п. и лишь в редких случаях — винтовка^ ми. К тому же благодаря отсутствию. связи и четкого руководства дружинники не были достаточным образом использованы ив нужный момент введены в бой. Если при этих условиях и таких неравных вооруженных силах баррикады могли держаться почти целых 10 дней, если в частности Пресня могла показать такие чудеса героизма, то это прежде всего объяснялось необычайным революционным подъемом, невиданным энтузиазмом, который господствовал среди всей огромной массы московских рабочих и работниц, который захватил большие круги мелкого трудящегося городского люда.
Рабочие дружины дрались с величайшим мужеством. Большую роль в восстании играла дружина железнодорожников Казанской дороги. Засевшая в одном здании группа дружинников из 13 человек в течение 4 часов выдерживала обстрел 500—600 солдат, в распоряжении которых были 3 пушки и 2 пулемета. Грузинская дружина (24 стрелка), вооруженная маузерами, с успехом выдерживает длительный бой с драгунами, которым приходит на помощь артиллерия. Ленин придавал огромное значение тому факту, что в ходе уличных боев и при постройке баррикад рабочим помогал мелкий люд, дворники, женщины, обыватели. Это указывало на громадную популярность восстания в широких массах трудящихся. Первые баррикады на Тверской — описывает Горький — строились весело, шутя, со смехом; в этой веселой работе принимали участие самые разнообразные люди — от солидного барина в дорогом пальто до кухарки и дворника, недавнего оплота «твердой власти». Драгуны дали залп по баррикаде, несколько человек ранено, двое или трое убито — вопль возмущения, единодушный крик мести, и сразу все изменилось. После залпа обыватель начал возводить баррикады не играючи, а серьезно, желая оградить свою жизнь от Дубасова и его драгун.
10/ХП в центре города шла уже пушечная пальба, но на Пресне было еще внешне «спокойно». Там шли митинги; рабочие рвались в бой, но ждали приказа организации.
10/ХП, в 4 часа дня, революционный центр дал приказ строить баррикады. И тогда все ожило на Пресне. Рабочие действовали не только с беззаветной решимостью, но и с невиданной организованностью и деловитостью. «Стук топоров стоял по всей Пресне — казалось, будто рубят лес». Организованных дружинников Пресня имела сначала не более 200 чел. с 80 винтовками и маузерами. Дружинники действовали, рассыпаясь на мелкие группы, иногда по 2—3 чел.
12/ХП дружинники отбили у драгун и артиллеристов пушку. 13/ХП пресненская дружина взяла в плен 5 артиллеристов. Их привезли на фабрику и открыли митинг с их участием. 15/ХП дружинники на улице захватили начальника охранного отделения Войлошникова. Его расстреляли на фабричном дворе Прохоровки. 16/ХП начался артиллерийский обстрел Пресни правительственными войсками. В ночь на 17/ХП Пресня была окружена железным кольцом правительственных войск и утром 18/ХП очищена от баррикад. Баррикады были пост* ровны почти во всех важных пунктах Моск? вы. Число их достигло 1.000. Центр был очищен от баррикад только к 15/ХП за ис-
