Население, измученное неурядицами, разоряемое поборами, терроризированное кровожадным Пулат-беком, жаждало сильной, но и справедливой власти; законный же ее представитель хан Нассыр-Эдин был олицетворением лишь слабости и ничтожества. В силу всего этого в стране образовалась огромная партия, видевшая спасение только в России и жаждавшая присоединения к ней ханства, просить о чем уже приезжали в Ташкент выборные от народа почетные лица.
Но существовала, конечно, и другая партия, желавшая сохранить самостоятельность своей страны под ханским управлением. К ней принадлежали как фанатическое духовенство, так и придворные честолюбцы, игравшие роль при ханском режиме и понимавшие, что при русском управлении утратится их значение.
Как ни был ничтожен Нассыр-Эдин, он еще носил свой титул, и партия решила использовать это обстоятельство. Она отправила депутатов в Махрам, где в это время хан жил под нашей охраной, и убедила его вернуться в столицу, обещая не только личную его безопасность, но и поддержку в утверждение его власти. Нассыр-Эдин поддался уверениям и 30-го января въехал в Коканд при торжественной обстановке, ловко подготовленной партией. Было очевидно, что власть безвольного хана будет только номинальной, а править страной станут честолюбцы, под влияние которых он успел подпасть.
Таково было политическое положение страны, о чем был хорошо осведомлен Скобелев, с нетерпением ждавший решения из Петербурга. Чтобы быть ближе к известиям оттуда, он уехал в Наманган, сдав начальствование над экспедиционным отрядом в Андижане помощнику своему полковнику Меллеру-Закомельскому, приказав ему, в случае движения Пулат-бека из Маргелана, выслать авангард в Ассаке.
Вскоре получились сведения, что Пулат-бек с пятью тысячами конницы при пяти орудиях направился из Маргелана в Уч-Курган. Немедленно был выслан отряд под командой ротмистра флигель-адъютанта барона Меллера-Закомельского, который разбил и рассеял банду, отнял орудия и 28-го января занял Уч-Курган. Но сам Пулат-бек ускользнул и бежал в Каратыгинские горы.
XV.
Судьба ханства наконец была решена. 5-го февраля 1876 г. генерал-лейтенант Колпаковский получил из Петербурга от Кауфмана телеграмму: «Снисходя к общему желанию кокандского народа принять подданство России, а также не видя возможности другим способом успокоить население, государь император
