вести къ рутинѣ, къ педантическому исполненію уставныхъ мелочей. Все вниманіе обращалось на внѣшнюю, показную сторону. Забыли, что войско состоитъ изъ живыхъ существъ, одаренныхъ извѣстными нравственными и умственными силами; забыли, что нравственная сила способна на войнѣ дѣлать изъ обыкновенныхъ людей героевъ. Все образованіе и воспитаніе войскъ было направлено къ тому, чтобы превратить офицеровъ и солдатъ въ машины, способныя лишь къ однообразному и одновременному исполненію командъ. Никакихъ знаній не требовалось, кромѣ механическаго знанія устава. Къ тому же уставы и учебныя занятія войскъ имѣли въ виду не подготовку къ бою, а такія требованія мирнаго времени, которыя не только не оправдывались боевыми требованіями, но прямо имъ противорѣчили. Увлеченіе мирными занятіями войскъ довело до такого ужаснаго по своей нелѣпости убѣжденія, въ то время весьма распространеннаго, что война портитъ войска, ибо на войнѣ ослабляется знаніе устава.
На конницѣ такое направленіе отразилось тѣмъ, что стали смотрѣть на нее, какъ на средство для устройства эффектныхъ зрѣлищъ на учебныхъ плацахъ. Поэтому и въ конницѣ цѣнилось лишь то, что, по тогдашнимъ понятіямъ, считалось красивымъ. Совершенно неестественная, натянутая посадка, которой не отъ всѣхъ и нескоро можно было добиться, до крайности укороченные аллюры при самомъ крутомъ сборѣ лошадей, всевозможныя боковыя движенія и прочіе фокусы, имѣющіе цѣну развѣ для представленій въ циркахъ, сложныя эволюціи на ровныхъ плацахъ съ соблюденіемъ самаго педантическаго равненія, — вотъ, что считалось вѣнцемъ кавалерійскаго искусства. Все вниманіе обращалось почти исключительно на верховую ѣзду.
вести к рутине, к педантическому исполнению уставных мелочей. Все внимание обращалось на внешнюю, показную сторону. Забыли, что войско состоит из живых существ, одаренных известными нравственными и умственными силами; забыли, что нравственная сила способна на войне делать из обыкновенных людей героев. Все образование и воспитание войск было направлено к тому, чтобы превратить офицеров и солдат в машины, способные лишь к однообразному и одновременному исполнению команд. Никаких знаний не требовалось, кроме механического знания устава. К тому же уставы и учебные занятия войск имели в виду не подготовку к бою, а такие требования мирного времени, которые не только не оправдывались боевыми требованиями, но прямо им противоречили. Увлечение мирными занятиями войск довело до такого ужасного по своей нелепости убеждения, в то время весьма распространенного, что война портит войска, ибо на войне ослабляется знание устава.
На коннице такое направление отразилось тем, что стали смотреть на нее, как на средство для устройства эффектных зрелищ на учебных плацах. Поэтому и в коннице ценилось лишь то, что, по тогдашним понятиям, считалось красивым. Совершенно неестественная, натянутая посадка, которой не от всех и не скоро можно было добиться, до крайности укороченные аллюры при самом крутом сборе лошадей, всевозможные боковые движения и прочие фокусы, имеющие цену разве для представлений в цирках, сложные эволюции на ровных плацах с соблюдением самого педантического равнения, — вот, что считалось венцом кавалерийского искусства. Все внимание обращалось почти исключительно на верховую езду.
