вооружился перомъ и съ почтеніемъ ожидалъ, что̀ отецъ прикажетъ ему писать.
«Ну, готовъ, Ваня? Прописывай: Отъ Москвы до Казани… дай Богъ благополучія начальству, не выгнало, вступилось… по подорожной московскаго гражданскаго губернатора… и проѣзжающимъ спасибо, никто не жаловался, слава Богу, я всегда старался… втораго октября… написалъ что ли?… дѣлать имъ угодное… № 7273… всякія учтивости. Слава Богу, и участье принимаютъ… Казанскому помѣщику… Проѣжалъ докторъ намедни, добрый такой; совѣтовалъ ѣхать въ городъ лечиться. Гдѣ мнѣ! съ чѣмъ ѣхать? денегъ гдѣ взять? въ чемъ ѣхать? Пошевелиться не могу. Буду такъ лечиться, какъ-нибудь, простыми средствами, а всего лучше Богу молиться.»
— Странное дѣло! подумалъ задумавшись Иванъ Васильевичъ: когда я входилъ въ эту комнату, мнѣ хотѣлось сердиться и презирать, или по-крайней-мѣрѣ насмѣяться вдоволь; а теперь, сказать правду, едва-ли не плакать хочется.
Онъ взглянулъ на своихъ собесѣдниковъ. Усердно допивали они по четвертому стакану чая…
