тасы начали съ фантастической скоростью перелетать и перебѣгать изъ города въ городъ, черезъ горы и степи, унося съ собой цѣлыя населенія. Иванъ Васильевичъ не переводилъ дыханія. Тарантасъ началъ медленно спускаться. Золотыя главы городовъ сверкнули при утреннихъ лучахъ. Но одинъ городъ сверкалъ ярче прочихъ и церквами своими, и царскими палатами, и горделиво-широко раскинулся онъ на цѣлую область. Могучее сердце могучаго края, онъ, казалось, стоялъ богатырскимъ стражемъ и охранялъ цѣлое государство и силой своей и заботливостью. Душа Ивана Васильевича исполнилась восторгомъ. Глаза засверкали. «Великъ русскій Богъ! велика русская земля!» воскликнулъ онъ невольно, и въ эту минуту солнце заиграло всѣми лучами своими надъ любимой небомъ Росciей, и всѣ народы отъ моря Балтійскаго до дальной Камчатки склонили головы и какъ-бы слились вмѣстѣ въ дружной благодарственной молитвѣ, въ побѣдномъ торжественномъ гимнѣ славы и любви.
Иванъ Васильевичъ быстро спускался къ землѣ и по мѣрѣ того, какъ онъ спускался, тарантасъ снова измѣнялъ свою птичью наружность для болѣе приличнаго вида. Шея его вновь становилась козлами, хвостъ и лапы колесами, одни перья не собрались только въ перины, а разнеслись свободно по воздуху. Тарантасъ становился снова тарантасомъ, только не такимъ неуклюжимъ и растрепаннымъ, какъ знавалъ его Иванъ Васильевичъ, а приглаженнымъ, лакированнымъ, стройнымъ, словомъ совершеннымъ молодцомъ. Коробочки и ве-
