— Такъ точно-съ.
«А что̀ здѣсь любопытнаго?»
— Да чему, батюшка, быть любопытному! Кажись, ничего нѣтъ.
«Древнихъ строеній нѣтъ?»
— Никакъ нѣтъ-съ… Да-бишь… былъ точно деревянный острогъ, нѣча сказать, никуда не годился… Да и тотъ въ прошедшемъ году сгорѣлъ.
«Давно, видно, былъ построенъ.»
— Нѣтъ-съ, не такъ давно, а лѣсомъ мошенникъ подрядчикъ надулъ совсѣмъ. Хорошо, что и сгорѣлъ… право-съ.
Иванъ Васильевичъ взглянулъ на хозяина съ отчаяніемъ…
«А много здѣсь живущихъ?»
— Нашей братьи мѣщанъ довольно-съ, а то служащіе только.
«Городничій?…»
— Да-съ, извѣстное дѣло: городничій, судья, исправникъ и прочіе — весь комплетъ.
«А какъ они время проводятъ?»
— Въ присутствіе ходятъ, пуншты пьютъ, картишками тѣшатся… Да бишь, спохватился улыбнувшись хозяинъ: — теперь у насъ за̀ городомъ цыганскій таборъ, такъ вотъ они повадились въ таборъ таскаться. Словно, московскіе баря, али купецкіе сынки. Такой куражъ, что чудо. Судья на скрипкѣ играетъ. Артамонъ Ивановичъ, засѣдатель, отхватываетъ
