пый родъ души, въ которомъ содержатся опасныя и управляемыя необходимостію чувства, какъ-то — прежде всего удовольствіе — сильнѣйшая приманка (всякаго) зла, потомъ страданіе — пугало всего добраго, кромѣ того самонадѣянность и боязнь — обѣ плохія совѣтницы, потомъ — гнѣвъ, не поддающійся убѣжденію и надежда легко поддающаяся обольщенію (идущему) какъ со стороны неразумнаго ощущенія, такъ и со стороны любви способной гоняться за всякими вещами. Смѣшавши все это по принципу необходимости, они такимъ образомъ устроили смертный родъ (души). По этой-то причинѣ, именно изъ боязни, чтобъ божественное (начало души) не подвергалось безъ всякой крайней необходимости оскверненію, помѣстили начало смертное совсѣмъ отдѣльно отъ него — въ другое мѣстилище тѣла, устроивши и положивши въ качествѣ (соединяющаго) моста и (раздѣляющей) границы между головою и грудью шею, чтобъ (то и другое начало) были отдѣльно другъ отъ друга ’)·
Мы знаемъ уже, что такое у Платота безсмертный или божественный родъ души: эго — разумъ, который представляетъ въ себѣ три функціи, три стороны, или три силы и способности, — способность идей, способность строгонаучнаго или математическаго знанія, и способность мнѣнія или вѣроятнаго познавія вещей измѣнчивыхъ. Эту душу, вся сущность и дѣятельность которой состоитъ въ познаніи или мышленіи, боги поселили въ головѣ, какъ въ акрополѣ, а затѣмъ создавши, отдали ей подъ власть другую смертную душу, сущность и дѣятельность которой сложена изъ всякаго рода ощущеній, чувствъ, пожеланій, стремленій; и для того, чтобъ эта послѣдняя поменьше тревожила первую, отдѣлили ее шеей, какъ бы перешейкомъ. Но душа смертная сама имѣетъ двѣ стороны или части, изъ коихъ одна болѣе духовная, другая болѣе чувственная, одна болѣе мощная, энергичная и значитъ мужская, другая болѣе слабая, болѣе податливая и значитъ женственная. А потому, какъ въ домѣ половина мужская отдѣляется отъ половины женской перегородкой или даже стѣной (γυναικεΐον,
пый род души, в котором содержатся опасные и управляемые необходимостию чувства, как-то — прежде всего удовольствие — сильнейшая приманка (всякого) зла, потом страдание — пугало всего доброго, кроме того самонадеянность и боязнь — обе плохие советницы, потом — гнев, не поддающийся убеждению и надежда легко поддающаяся обольщению (идущему) как со стороны неразумного ощущения, так и со стороны любви способной гоняться за всякими вещами. Смешавши всё это по принципу необходимости, они таким образом устроили смертный род (души). По этой-то причине, именно из боязни, чтоб божественное (начало души) не подвергалось без всякой крайней необходимости осквернению, поместили начало смертное совсем отдельно от него — в другое местилище тела, устроивши и положивши в качестве (соединяющего) моста и (разделяющей) границы между головою и грудью шею, чтоб (то и другое начало) были отдельно друг от друга ’)·
Мы знаем уже, что такое у Платота бессмертный или божественный род души: эго — разум, который представляет в себе три функции, три стороны, или три силы и способности, — способность идей, способность строгонаучного или математического знания, и способность мнения или вероятного познавия вещей изменчивых. Эту душу, вся сущность и деятельность которой состоит в познании или мышлении, боги поселили в голове, как в акрополе, а затем создавши, отдали ей под власть другую смертную душу, сущность и деятельность которой сложена из всякого рода ощущений, чувств, пожеланий, стремлений; и для того, чтоб эта последняя поменьше тревожила первую, отделили ее шеей, как бы перешейком. Но душа смертная сама имеет две стороны или части, из коих одна более духовная, другая более чувственная, одна более мощная, энергичная и значит мужская, другая более слабая, более податливая и значит женственная. А потому, как в доме половина мужская отделяется от половины женской перегородкой или даже стеной (γυναικεΐον,
