чую и во всѣхъ отношеніяхъ великую носитъ въ себѣ слишкомъ малое и слабое тѣло, а равно если оказывается противоположная этой непропорціональность между этими двумя соединенными субстанціями, тогда живое существо ие есть прекрасное во всей своей цѣлости, потому, что оно лишено пронорціовальвости въ тѣхъ отношеніяхъ, которыя наиболѣе важны. Но въ противномъ случаѣ (то есть, когда въ немъ лѣтъ этой главной непропорціональности), конечно оно представляетъ прекраснѣйшее и прелестнѣйшее изъ всѣхъ явленій красоты для того, кто способенъ цѣнить таковыя ’). Какъ тѣло, которое имѣетъ слишкомъ длинныя ноги или другимъ какимъ либо свойствомъ обладаетъ въ излишней мѣрѣ, будучи несоразмѣрнымъ съ самимъ собою, съ одной стороны имѣетъ уродливый видъ, а съ другой само для себя служитъ источникомъ безчисленныхъ бѣдъ, вынуждаемое дѣлать чрезмѣрныя напряженія, излишнія движенія и вслѣдствіе своей неуклюжести постоянно падать: точно также, необходимо согласиться, бываетъ и съ тѣмъ существомъ двойственной природы, которое мы называемъ живымъ существомъ. Такъ когда въ немъ душа гораздо болѣе мощна чѣмъ тѣло, то приходитъ ли ова въ чрезмѣрный гнѣвъ, — потрясаетъ все внутреннее существо его и наполняетъ болѣзнями, отдается ли она какимъ вибудь напряженнымъ изслѣдованіямъ и изысканіямъ, — истощаетъ его, предается ли дѣлу частному или общественному, какъ напримѣръ, обученію или состязанію въ рѣчахъ, которое не обходится безъ споровъ и ссоръ, ова воспламеняетъ его и уже этимъ разслабляетъ его, а то еще и вызываетъ разные
Здѣсь въ опредѣленіи добра Піатонъ тоже стоитъ на чисто классической почвѣ: сущность безъ соотвѣтственной ей Формы, добродѣтель безъ красоты ддд него не мыслима; доблестная душа должна у него непремѣнно имѣть прекрасное тѣло. Это конечно не справедливо, потому что, какъ говоритъ опытъ, весьма часто не оказывается такой пропорціональности между нравственными качествами души и физическими качествами тѣла, в высокое достоинство первыхъ нисколько не теряетъ своей цЬвы отъ низкаго достоинства послѣднихъ.
чую и во всех отношениях великую носит в себе слишком малое и слабое тело, а равно если оказывается противоположная этой непропорциональность между этими двумя соединенными субстанциями, тогда живое существо ие есть прекрасное во всей своей целости, потому, что оно лишено пронорциовальвости в тех отношениях, которые наиболее важны. Но в противном случае (то есть, когда в нём лет этой главной непропорциональности), конечно оно представляет прекраснейшее и прелестнейшее из всех явлений красоты для того, кто способен ценить таковые ’). Как тело, которое имеет слишком длинные ноги или другим каким либо свойством обладает в излишней мере, будучи несоразмерным с самим собою, с одной стороны имеет уродливый вид, а с другой само для себя служит источником бесчисленных бед, вынуждаемое делать чрезмерные напряжения, излишние движения и вследствие своей неуклюжести постоянно падать: точно также, необходимо согласиться, бывает и с тем существом двойственной природы, которое мы называем живым существом. Так когда в нём душа гораздо более мощна чем тело, то приходит ли ова в чрезмерный гнев, — потрясает всё внутреннее существо его и наполняет болезнями, отдается ли она каким вибудь напряженным исследованиям и изысканиям, — истощает его, предается ли делу частному или общественному, как например, обучению или состязанию в речах, которое не обходится без споров и ссор, ова воспламеняет его и уже этим расслабляет его, а то еще и вызывает разные
Здесь в определении добра Пиатон тоже стоит на чисто классической почве: сущность без соответственной ей Формы, добродетель без красоты ддд него не мыслима; доблестная душа должна у него непременно иметь прекрасное тело. Это конечно не справедливо, потому что, как говорит опыт, весьма часто не оказывается такой пропорциональности между нравственными качествами души и физическими качествами тела, в высокое достоинство первых нисколько не теряет своей цЬвы от низкого достоинства последних.
