высшихъ должностей и почестей въ государствѣ, и вдобавокъ къ этому взошелъ на вершину всякой философіи. О Критіѣ же, полагаю, всѣ мы здѣсь знаемъ, что онъ не простакъ ни въ какомъ изъ предметовъ, о которыхъ у насъ идетъ рѣчь. Наконецъ, что Гермократъ на всѣ эти вещи гораздъ и по природнымъ дарованіямъ и по образованію, объ этомъ многіе свидѣтельствуютъ, — какъ же намъ не вѣрить? Вотъ почему, когда вы вчера попросили меня изложить свои мнѣнія относительно государственнаго устройства, я подумавъ, съ удовольствіемъ сообщилъ вамъ ихъ, зная, что далѣе рѣчь (объ этомъ) никто лучше васъ повести не можетъ, если только у васъ станетъ на это охоты, потому что вы одни изъ нынѣшнихъ людей способны и въ войну славную ввести государство и снабдить его всѣмъ нужнымъ для этого. ІІотому-то я, высказавши то, что отъ меня требовалось, въ свою очередь назначилъ вамъ (предметомъ бесѣды) то, что сейчасъ пересказалъ, а вы, разсудивши между собою, согласились въ томъ, что нынѣ общими силами въ отплату мнѣ предложите словесное угощеніе. — Ну, — вотъ я на лице съ полною предрасположенностію къ вашему угощенію, болѣе всѣхъ готовый принять его.
Гермократъ. — О конечно, Сократъ,- — у насъ, какъ замѣтилъ сейчасъ Тимэй, и охоты не недостаетъ на это и предлога никакого нѣтъ не сдѣлать этого, такъ что вчера сейчасъ послѣ того, какъ мы вошли къ Критію въ гостинную, въ которой проводимъ время, да даже еще прежде — дорогой именно объ этомъ самомъ разсуждали. Онъ же (по этому поводу) разсказалъ намъ одну исторію изъ древняго преданія, которую, — Критій, разскажи пожалуй теперь ему (Сок* рату), чтобъ онъ разсудилъ, идетъ ли она къ данной намъ задачѣ, или нѣтъ.
Критій. — Это можно сдѣлать, если такъ угодно и третьему собесѣднику — Тимэю.
Тимэй, — Конечно, угодно.
Критій. — Такъ выслушай же, Сократъ, исторію пожа-
высших должностей и почестей в государстве, и вдобавок к этому взошел на вершину всякой философии. О Критие же, полагаю, все мы здесь знаем, что он не простак ни в каком из предметов, о которых у нас идет речь. Наконец, что Гермократ на все эти вещи горазд и по природным дарованиям и по образованию, об этом многие свидетельствуют, — как же нам не верить? Вот почему, когда вы вчера попросили меня изложить свои мнения относительно государственного устройства, я подумав, с удовольствием сообщил вам их, зная, что далее речь (об этом) никто лучше вас повести не может, если только у вас станет на это охоты, потому что вы одни из нынешних людей способны и в войну славную ввести государство и снабдить его всем нужным для этого. ИЙотому-то я, высказавши то, что от меня требовалось, в свою очередь назначил вам (предметом беседы) то, что сейчас пересказал, а вы, рассудивши между собою, согласились в том, что ныне общими силами в отплату мне предложите словесное угощение. — Ну, — вот я на лице с полною предрасположенностью к вашему угощению, более всех готовый принять его.
Гермократ. — О конечно, Сократ,- — у нас, как заметил сейчас Тимэй, и охоты не недостает на это и предлога никакого нет не сделать этого, так что вчера сейчас после того, как мы вошли к Критию в гостинную, в которой проводим время, да даже еще прежде — дорогой именно об этом самом рассуждали. Он же (по этому поводу) рассказал нам одну историю из древнего предания, которую, — Критий, расскажи пожалуй теперь ему (Сок* рату), чтоб он рассудил, идет ли она к данной нам задаче, или нет.
Критий. — Это можно сделать, если так угодно и третьему собеседнику — Тимэю.
Тимэй, — Конечно, угодно.
Критий. — Так выслушай же, Сократ, историю пожа-
