Максимъ былъ вдовецъ; имѣлъ двухъ дочекъ. Одна—Катрею ее звали—ужъ дѣвушка была на возрастѣ, красивая да величавая такая, ни дать, ни взять королевна; другая, Тетяна, еще малолѣточекъ, невеличка была; вьется себѣ по надворью, а не то—въ окошечко высматриваетъ, словно ясочка. Жили онѣ у отца въ довольствѣ да въ холѣ.
Вотъ, бывало, около полуночи, плывутъ по Днѣпру лодки и причаливаютъ къ старой вербѣ. Панъ Максимъ ведетъ ихъ въ свѣтлицу, да и принимаетъ отъ нихъ, что́ слѣдуетъ. Не припомню, какъ звали того пана, что́ пересылалъ къ нему на лодкахъ всякое добро. Онъ скрывался надъ Днѣпромъ, въ каменной пещерѣ, и никто про это не зналъ и не вѣдалъ, кромѣ десятка вѣрныхъ козаковъ.
Максим был вдовец; имел двух дочек. Одна — Катрею ее звали — уж девушка была на возрасте, красивая да величавая такая, ни дать, ни взять королевна; другая, Тетяна, еще малолеточек, невеличка была; вьется себе по надворью, а не то — в окошечко высматривает, словно ясочка. Жили они у отца в довольстве да в холе.
Вот, бывало, около полуночи, плывут по Днепру лодки и причаливают к старой вербе. Пан Максим ведет их в светлицу, да и принимает от них, что́ следует. Не припомню, как звали того пана, что́ пересылал к нему на лодках всякое добро. Он скрывался над Днепром, в каменной пещере, и никто про это не знал и не ведал, кроме десятка верных козаков.
Чаще всѣхъ приплывалъ молодой козакъ Семенъ, паробокъ пригожій, тонкій да гибкій, какъ тростникъ, смѣлый, какъ соколъ,—и крѣпко полюбила его наша горделивая Катря.
Сватали ее люди богатые, роду хороша-
Чаще всех приплывал молодой козак Семен, паробок пригожий, тонкий да гибкий, как тростник, смелый, как сокол, — и крепко полюбила его наша горделивая Катря.
Сватали ее люди богатые, роду хороше-
