На тѣхъ нагромождаютъ, кто имъ строитъ
Ихъ пышные дворцы, приноситъ имъ
170 Ихъ ежедневный хлѣбъ? Они родились
Изъ гнуснаго порока, изъ насилья,
Предательства, безумья, и вражды,
Изо всего, что порождаетъ бѣды
И превращаетъ шаръ земной въ пустыню,
Покрытую шипами,—изъ отмщенья,
Изъ алчныхъ вожделѣній, и убійствъ…
Когда же голосъ разума,—какъ голосъ
Природы, убѣдительный и громкій,—
Пробудитъ отъ дремоты всѣ народы,
180 Когда все человѣчество пойметъ,
Что міръ порока—споръ, война и бѣды,
Что добродѣтель—счастье и покой,—
Когда, созрѣвъ, природа человѣка
Съ усмѣшкою презрительной и смѣлой
Швырнетъ игрушки дѣтства своего,—
Тогда обманный внѣшній блескъ утратитъ
Свою способность взоры ослѣплять,
Весь ореолъ его безмолвно минетъ,
И гордый тронъ тирана въ пышномъ залѣ
190 Не возбудитъ ни у кого вниманья,
И быстро распадется навсегда;
И ложь настолько жь станетъ ненавистной,
Какъ ненавистна правда въ наши дни.
Гдѣ слава дѣлъ замышленная ими,
Тщеславными владыками земли,
Что будетъ, мнилось имъ, непреходящей?
Слабѣйшій звукъ шаговъ неуловимыхъ
Стремительнаго времени, волна
Чуть видная и вставшая мгновенно
200 Надъ вздувшимся разлитіемъ вѣковъ,
Сметаетъ прочь пузырь пустой и мнимый.
О, да! сегодня грозенъ ликъ тирана,
Въ глазахъ налитыхъ кровью дышетъ гибель,
И тысячамъ страшна его рука.
На тех нагромождают, кто им строит
Их пышные дворцы, приносит им
170 Их ежедневный хлеб? Они родились
Из гнусного порока, из насилья,
Предательства, безумья, и вражды,
Изо всего, что порождает беды
И превращает шар земной в пустыню,
Покрытую шипами, — из отмщенья,
Из алчных вожделений, и убийств…
Когда же голос разума, — как голос
Природы, убедительный и громкий, —
Пробудит от дремоты все народы,
180 Когда всё человечество поймет,
Что мир порока — спор, война и беды,
Что добродетель — счастье и покой, —
Когда, созрев, природа человека
С усмешкою презрительной и смелой
Швырнет игрушки детства своего, —
Тогда обманный внешний блеск утратит
Свою способность взоры ослеплять,
Весь ореол его безмолвно минет,
И гордый трон тирана в пышном зале
190 Не возбудит ни у кого вниманья,
И быстро распадется навсегда;
И ложь настолько ж станет ненавистной,
Как ненавистна правда в наши дни.
Где слава дел замышленная ими,
Тщеславными владыками земли,
Что будет, мнилось им, непреходящей?
Слабейший звук шагов неуловимых
Стремительного времени, волна
Чуть видная и вставшая мгновенно
200 Над вздувшимся разлитием веков,
Сметает прочь пузырь пустой и мнимый.
О, да! сегодня грозен лик тирана,
В глазах налитых кровью дышит гибель,
И тысячам страшна его рука.
