выбрасывают эту истину за дверь, а с нею и всю сущность христианства: шаг за шагом, они заходят даже в конце концов туда, куда 80 лет назад вихрем забрался Вольтер. Часто забавно бывает видеть, как они, устанавливая свойства Бога (его Quidditas), при чем им все-таки нельзя уже обойтись одним словом и лозунгом „Бог“, тщательно стараются сохранить juste milieu между человеком и силою природы, — что́, конечно, оказывается делом трудным. Впрочем, в этой борьбе между рационалистами и супранатуралистами обе партии взаимно истребляют одна другую, подобно латникам, выросшим из посеянных Кадмом зубов дракона. К тому же, делу религии наносит смертельный удар еще и действующее с известной стороны тартюфство. Именно, подобно тому как во время карнавала в итальянских городах между людьми, трезво и серьезно занимающимися своим делом, бегают беснующиеся маски, так теперь в Германии среди философов, естествоиспытателей, историков, критиков и рационалистов толкутся тартюфы в одежде эпохи, отстоящей от нас на целые столетия: эффект получается комический, особенно когда они начинают произносить речи.
Люди, мнящие, будто науки могут идти все вперед и все больше распространяться, при чем это нисколько-де не мешает религии продолжать свое существование и процветать, впадают в большую ошибку. Физика и метафизика — естественные враги религии, и потому она, в свой черед, враждебна им, постоянно стремится их подавить, как те ее — подорвать. Говорить о мире и согласии между той и другой стороной крайне смешно: это — bellum ad internecionem. Религии — порождения невежества, ненадолго переживающие свою мать. Омар, даже Омар понял это, сжигая александрийскую библиотеку: его довод при этом, что содержание книг или находится в коране, или же излишне, считают нелепым, но он очень умен, если только понимать его cum grano salis: он выражает то, что науки, когда они идут далее корана, враждебны религиям, и потому не могут быть терпимы. Христианство находилось бы в гораздо лучшем положении, если бы христианские государи были так же умны, как Омар. Но теперь несколько поздно сжечь все книги, упразднить академии, навязать университетам для постоянного руководства правило pro ratione voluntas, — с целью вернуть человечество туда, где оно находилось в средние века. И тут ничего нельзя поделать с помощью горсти обскурантов: в настоящее время на них смотрят как на людей, которые хотят потушить свет, чтобы можно было красть. Таким образом, очевидно, что народы уже прямо думают о том, чтобы свергнуть иго веры: симптомы этого замечаются всюду, хотя в каждой стране — на свой особый лад. Причина заключается в слишком большом распространении знаний среди народов. Ежедневно умножающиеся и по всем направлениям все дальше распространяющиеся вся-
