ему дипломатическое порученіе. Вмѣстѣ со стольникомъ Ѳедоромъ Протасьевымъ онъ посланъ былъ къ гетману Скоропадскому, чтобы состоять при немъ „для совѣтовъ о государевыхъ дѣлахъ“. Гетманъ былъ этимъ очень недоволенъ; канцлеръ Головкинъ утѣшалъ его, говоря, что Виніусъ и Протасьевъ „люди искусные и поважные“, и будутъ обходиться съ нимъ съ должнымъ уваженіемъ. Народъ Малороссійскій также былъ недоволенъ, что „министръ, который при гетманѣ, всякое письмо осматриваетъ“[1], но протестъ явно выраженъ не былъ. Въ Малороссіи Виніусъ работалъ до января 1712 года[2], заболѣлъ и долженъ былъ оставить должность. Старику давно пора было отдохнуть. Возвратившись въ Москву, онъ засталъ у себя дома постояльцевъ — болѣе 200 плѣнныхъ шведовъ; насилу выхлопоталъ онъ себѣ свободу отъ постоя[3]. Но 4 августа 1712 года многимъ должностнымъ лицамъ, а въ томъ числѣ и ему съ сыномъ Матвѣемъ, по приговору Сената, объявлено было, что они должны жить на о. Котлинѣ „по скончаніи сей войны, и даны имъ будутъ дворы и земли подъ деревни“; а когда будетъ заключенъ миръ, то будутъ переведены въ Петербургъ — разрѣшалось теперь же строить себѣ дома въ Петербургѣ[4].
Конецъ жизни престарѣлаго труженика былъ печаленъ: онъ совсѣмъ лишился семьи. Въ 1715 г. умеръ послѣдній членъ его семьи, сынъ его, Матвѣй. Старику пришлось жить у зятя. Скончался онъ въ началѣ 1717 г. (ранѣе 5 марта).
- ↑ Соловьевъ, Ист. Россіи, кн. IV, 31.
- ↑ Въ іюнѣ 1711 г. въ этой должности засталъ его въ Глуховѣ Юстъ Юль, датскій посланникъ (Записки Юста Юля, Чт. М. О. Ист. и др., 1899, III, стр. 337).
- ↑ Письмо Петра В. Сенату 19 марта 1712 г. (Сб. Имп. Рус. Ист. Общ., т. XI, стр. 226: „съ двора Андрея Виніуса шведовъ велите свесть и впредь чтобъ шведовъ къ нему не ставить“.
- ↑ Доклады и пригов. Сената, II, 101.
ему дипломатическое поручение. Вместе со стольником Федором Протасьевым он послан был к гетману Скоропадскому, чтобы состоять при нём „для советов о государевых делах“. Гетман был этим очень недоволен; канцлер Головкин утешал его, говоря, что Виниус и Протасьев „люди искусные и поважные“, и будут обходиться с ним с должным уважением. Народ малороссийский также был недоволен, что „министр, который при гетмане, всякое письмо осматривает“[1], но протест явно выражен не был. В Малороссии Виниус работал до января 1712 года[2], заболел и должен был оставить должность. Старику давно пора было отдохнуть. Возвратившись в Москву, он застал у себя дома постояльцев — более 200 пленных шведов; насилу выхлопотал он себе свободу от постоя[3]. Но 4 августа 1712 года многим должностным лицам, а в том числе и ему с сыном Матвеем, по приговору Сената, объявлено было, что они должны жить на о. Котлине „по скончании сей войны, и даны им будут дворы и земли под деревни“; а когда будет заключен мир, то будут переведены в Петербург — разрешалось теперь же строить себе дома в Петербурге[4].
Конец жизни престарелого труженика был печален: он совсем лишился семьи. В 1715 г. умер последний член его семьи, сын его, Матвей. Старику пришлось жить у зятя. Скончался он в начале 1717 г. (ранее 5 марта).
- ↑ Соловьев, Ист. России, кн. IV, 31.
- ↑ В июне 1711 г. в этой должности застал его в Глухове Юст Юль, датский посланник (Записки Юста Юля, Чт. М. О. Ист. и др., 1899, III, стр. 337).
- ↑ Письмо Петра В. Сенату 19 марта 1712 г. (Сб. Имп. Рус. Ист. Общ., т. XI, стр. 226: „с двора Андрея Виниуса шведов велите свесть и впредь чтоб шведов к нему не ставить“.
- ↑ Доклады и пригов. Сената, II, 101.
