тельнымъ; можетъ ли онъ съ своими благовоніями, съ бѣлыми ручками и розовыми ногтями взяться серьезно за изученіе чего нибудь грязнаго, или зловоннаго? Самъ же г. Тургеневъ такъ выразился о своемъ любимцѣ Павелѣ Петровичѣ: «разъ даже онъ приблизилъ свое раздушенное и вымытое отличнымъ снадобьемъ лицо къ микроскопу, для того, чтобъ посмотрѣть, какъ прозрачная инфузорія глотала зеленую пылинку». Экой подвигъ, подумаешь; но еслибъ подъ микроскопомъ лежала не инфузорія, а какая нибудь вещь — фи!; если бъ ее нужно было взять благовонными ручками, Павелъ Петровичъ отказался бы отъ своей любознательности; онъ даже не вошелъ бы и въ комнату къ Базарову, если бъ въ ней былъ очень сильный медико-хирургическiй запахъ. И такого-то человѣка выдаютъ за серьезнаго, жаждущаго знаній; — что за противорѣчіе такое! къ чему не естественное сочетаніе свойствъ, исключающихъ одно другое — пустоты и серьезности? Какой же вы, читатель, недогадливый; да это нужно было для тенденцій. Припомните, что старое поколѣніе уступаетъ молодежи тѣмъ, что въ немъ «больше слѣдовъ барства»; но это, конечно, не важность и пустяки; а въ существѣ дѣла старое поколѣніе ближе къ истинѣ и серьезнѣе молодаго. Вотъ эта-то идея серьезности стараго поколѣнія съ слѣдами барства въ видѣ лица, вымытаго отличнымъ снадобьемъ и въ тугихъ воротничкахъ, и есть Пaвелъ Петровичъ. Этимъ же объясняются и несообразности въ изображеніи характера Базарова. Тенденція требуетъ: въ молодомъ поколѣніи меньше слѣдовъ барства; въ романѣ поэтому и говорится, что Базаровъ возбуждалъ къ себѣ довѣріе въ людяхъ низшихъ, они привязывались къ нему и любили его, видя въ немъ не барина. Другая тенденція требуетъ: молодое поколѣніе ничего не смыслитъ, ничего не можетъ сдѣлать хорошаго для отечества; романъ и исполняетъ это требованіе, говоря, что Базаровъ не умѣлъ даже понятно говорить съ мужиками, а не то, чтобъ еще возбудить къ себѣ довѣріе; они и издѣвались надъ нимъ, видя въ немъ пожалованную ему авторомъ глупость. Тенденція, тенденція испортила все дѣло, — «все Французъ гадитъ!».
Итакъ, высокія преимущества стараго поколѣнія предъ молодымъ несомнѣнны; но они будутъ еще несомнѣннѣе, когда мы разсмотримъ подробнѣе качества «дѣтей». Каковы же «дѣти»? Изъ тѣхъ «дѣтей», которыя выведены въ романѣ, только одинъ Базаровъ представляется человѣкомъ самостоятельнымъ и не глупымъ; подъ какими вліяніями сложился характеръ Базарова, изъ романа не видно; неизвѣство также, откуда онъ заимствовалъ свои убѣждения и какiя условія благопріятствовали развитию его образа мыслей. Если бъ г. Тургеневъ подумалъ объ этихъ вопросахъ, онъ непремѣнно измѣнилъ бы свои по-
