2 мая, в день приезда великого князя главнокомандующего в Плоешты, его высочеству представлялась депутация от местных почётных жителей-болгар: Тодора Демянова, Панайота Жекова, Тони Атанасова и проч. Поднеся его высочеству по славянскому обычаю хлеб-соль, старший представитель депутации произнёс следующие слова: «Ваше высочество! Приими хлеб и соль от здешнего болгарского общества, которое имеет честь приветствовать Твой приезд. Все болгары с нетерпением и любовью ждут Ваше Высочество в Болгарии, как избавителя от позорного турецкого рабства».
Великий Князь Главнокомандующий удостоил депутацию следующим ответом: «Надеюсь, с помощию Божиею, скоро сделать всё необходимое для счастия Болгарии».
Затем все болгары в один голос воскликнули: «Да живий Царь Александр и Ваше Высочество на многая и многая лета».
Сегодня, 6-го мая, происходило торжество прибивки знамени, присланного болгарским дружинам от города Самары.
Болгарское ополчение расположено лагерем, в полутора верстах от Плоештов. 25-го апреля из Кишинёва отправились сюда две дружины, а на сегодняшнем торжестве участвовало их уже шесть.
В начале второго часа, в виду лагеря показался в открытом экипаже Главнокомандующий, с Великим Князем Николаем Николаевичем Младшим, окружённый конвоем терских казаков. Далее следовала свита, частью в экипажах, частью верхами. Генерал Столетов, командующий, на правах начальника отдельной дивизии, шестью болгарскими дружинами, встретил Главнокомандующего верхом, на границе лагерного пола, и подал строевой рапорт.
Прибыв к лагерному месту, Великий Князь обошёл все дружины, выстроенные во взводных батальонных колоннах, и здоровался с каждою отдельно, при приветственных криках «ура».
Посреди лагерной промежуточной площадки стоял большой стол, покрытый церковными пеленами. На одной части его помещались: св. евангелие, крест, походные дружинные образа и чаша со святою водою, а на другой распростёрто было полотнище знамени и лежали ленты с древком. Тут же, в облачении, присутствовало болгарское духовенство: архимандрит Амфилогий, сопровождавший дружины в поход из Кишинёва и назначенный ныне к ним в качестве дивизионного благочинного, и священник, отец Петко Драганов[1], из окрестностей Тырнова, принимавший участие в защите Дряновской обители против турецких войск в 1876 году, а ныне состоящий дружинным священником 1-й болгарской бригады.
Покончив обход батальонов, Его Высочество приказал барабанщику ударить бой «на молитву» и приблизился к столу, на котором лежало знамя; батальоны, по команде, взяли ружья на молитву и сняли шапки. Из строя бьтл вызван вперёд, к столу, унтер-офицер, назначенный знаменщиком. Началось священнодействие, установленное церковным чином для освящения знамён и штандартов. С одной стороны стояли батальоны, а с другой — длинный ряд выстроенных в несколько шеренг болгар-охотников, пришедших сюда записаться в дружины. Место священнодействия было окружаемо, кроме свиты Главнокомандующего и всех дружинных офицеров, ещё и болгарскою депутациею и многочисленным собранием мужчин и женщин местного болгарского общества. В числе присутствовавших находился известный болгарский воевода Цеко Петков, начиная с детства и до сего времени участник всех болгарских восстаний. Уже 32 года ведёт он самостоятельно непрестанную войну с турками в балканских трущобах, являясь со своею «че́той» мстителем за всякое насилие его соотчичам. У него на теле 28 ран; однажды он попался в руки туркам и был брошен в подземную тюрьму, где провёл два года в цепях и в железном ошейнике, прикованный к стене. Друзья внесли за него местному вали значительный выкуп, что́ и дало Петкову возможность якобы тайно бежать из тюрьмы. Вообще, жизнь этого человека полна романтических приключений и борьбы за народное дело. В войну 1876 года он с набранными им четами сражался в Сербии. На вид — это старик весьма воинственной наружности, очень ещё бодрый, крепкий, с чрезвычайно мужественным и энергическим лицом, изборождённым шрамами от ран, которых на одном затылке у него несколько от железного ошейника. Почуяв, что в среде русской армии формируются дружины его соотчичей, «балканский орёл», как называют его болгары, не выдержал и спешно прилетел к ним из-за Дуная.
Тут же присутствовали и уполномоченные от города Самары: городской голова Кожевников и гласный думы, действительный статский советник Алабин, доставившие знамя в Плоешты.
Знамя это представляет собою широкое, квадратной кройки полотнище, разделённое по горизонтальному направлению на три цветные полосы: белую, пунцовую и синюю, с таковыми же к оному лентами. Посреди полотнища — чёрный крест, разукрашенный золотыми арабесками; посреди креста: с одной стороны знамени образ Иверской Богоматери, а с другой — изображение болгарских святителей Кирилла и Мефодия. На пунцовой ленте — шитая золотом надпись: «Болгарскому народу». Древко чёрное, с позолоченною скобою, украшенное серебряным, вызолоченным с чернию копьём в древнерусском стиле; на скобе надпись: «Болгарскому народу город Самара 1870 года». Знамя это приготовлено было для восставших болгар ещё в прошлом году, но с подавлением восстания известною резнёю не было послано по назначению до сего времени, когда явилась возможность передать его в правильно организованное болгарское ополчение.
Когда среди священнодействия наступило время прибития полотнища к древку, самарский голова Кожевников подал на блюде Его Высочеству молоток и гвозди. Трижды осенив себя крестным знамением, Великий Князь Главнокомандующий изволил прибить первые три гвоздя: вверху, посредине и в нижнем конце полотнища, и затем передал молоток своему Августейшему Сыну. После Его Высочества Николая Николаевича Младшего прибивали последовательно, каждый по одному гвоздю: главный начальник всех болгарских ополчений[2], генерал-адъютант Непокойчицкий, за ним начальник сформированного и ныне формируемого ополчения, генерал-майор Столетов, потом бригадные и дружинные командиры и начальник болгарского штаба, вслед за которым Великий Князь подозвал воеводу Цеко Петкова и вручил ему молоток. Воевода перекрестился и, вколачивая, произнёс: «Дай Боже, в час добрый! Да помо́же Русский Бог счастливо нам кончить веко́ва-то дело!» За Петковым вбили по гвоздю уполномоченные города Самары, священники — отцы Амфилогий и Петко, председатель кишинёвского болгарского общества И. С. Ивано́в, старшина местной болгарской депутации Ионн Котленстый, которому Его Высочество при этом сказал: «Дай Бог поскорее кончить в вашу пользу!» За сим вбивали гвозди болгары-охотники, по одному человеку от каждой дружины, и наконец последний гвоздь вколотил знаменщик — 3-й дружины унтер-офицер Антон Марченко.
После этого Его Высочество Главнокомандующий, бантом навязав ленты на знамя, поднял его со стола и передал генералу Столетову, опустившемуся, для принятия знамени, на колени, что следует по нашему уставу, и остававшемуся коленопреклонённым всё время пока архимандрит Амфилогий читал над полуопущенным знаменем победоносную молитву и окропил его святою водою. По окончании этого обряда, Его Высочество, приняв от генерала Столетова знамя, самолично вручил его знаменщику.
На востоке собирались на небе грозовые тучи, и в тот самый момент как поднятое Великим Князем только что освящённое знамя распахнулось и зашумело в воздухе своим полотнищем, на тёмно-свинцовом горизонте излучисто блеснула вдруг молния и грянул раскат первого грома, вслед за которым тотчас же прыснул лёгкий дождик. — «Доброе начало! Добрая примета: это к болгарскому счастию кропит теперь Божий дождь наше знамя!» замечали многие болгары и, крестясь, поздравляли друг друга.
Велено было ударить «Отбой». Батальоны накрыли головы, взяли ружья «на плечо», потом «на краул» — и знамя, при общих криках «ура» и грохоте барабанов, бивших ему «поход», предшествуемое батальонным адъютантом, торжественно было отнесено к дружинам, во фронт 3-го батальона.
«Поздравляю вас, ребята, со знаменем!» обратился к дружинам Главнокомандующий. — «Надеюсь, что вы молодцами под ним послужите и выручите своих братьев из-под турецкой неволи!»
Слова эти встречены были всеобщим восторженным кликом войска и присутствовавшего болгарского народа.
После этого дружины, во взводных батальонных колоннах, были пропущены мимо Главнокомандующего церемониальным маршем, и торжество окончилось. Оно имело в особенности большое нравственное значение для присутствовавших болгар; один из них, седоусый старик, со слезами умиления на глазах, взволнованным голосом говорил собравшейся вокруг него толпе соотчичей: «Это знамя — залог нашей свободы! Четыреста лет вотще ожидал его народ болгарский, и теперь нам его вручает великодушная мать — Россия!»