ДЛЯ СЦЕНЫ.
[править]ИЗДАНІЕ ВИКТОРА АЛЕКСАНДРОВА.
[править]1894.
[править]ОТЪ ИЗДАТЕЛЯ.
[править]«Ангелъ доброты и невинности», есть передѣлка комедіи Розена «Ein Engel». Первымъ изданіемъ пьеса была напечатана отдѣльно и теперь уже вся распродана. Блестящія роли старика отца, его шустрой дочери и ея ухаживателя, при легкости другихъ ролей и ловкой постановки всей интриги, не только дали успѣхъ пьесѣ на всѣхъ большихъ сценахъ, но и сдѣлали ее одной изъ любимыхъ пьесъ всѣхъ артистовъ-любителей. Не смотря на четыре дѣйствія и большой персоналъ, пьесу всегда легко поставить на сцену, Такъ какъ трехъ болѣе опытныхъ и умѣлыхъ актеровъ найти нетрудно, а остальныя роли уже менѣе отвѣтственныя. Пьеса легко слаживается, идетъ живо и весело.
АНГЕЛЪ ДОБРОТЫ И НЕВИННОСТИ.
[править]Григорій Михайловичъ Ястребовъ.
Наталья Семеновна — жена его.
Зина, Борисъ, ихъ дѣти.
Василій Сергѣевичъ Моревъ.
Наденька — дочь его.
Владиміръ Алексѣевичъ Жадринскій.
Луша — горничная.
Антонъ — лакей.
Надя. (Вытирая перо.) Опять перо испортилось. Какія дрянныя перья!… никогда не буду ихъ покупать въ этомъ магазинѣ. (Беретъ другое перо.) Сколько-то мнѣ еще осталось переписывать? (Считаетъ листы.) Разъ, два, три, четыре, — съ половиной… девять страничекъ… это скоро кончу… Однако, какая скучная работа; какъ она долго тянется… (Пишетъ. Потомъ взглянувъ на клѣтку.) Что Ты молчишь, моя птичка?.. вѣдь весна на дворѣ… Ахъ!.. да… я тебя понимаю… Ты одна, моя бѣдняжка; у тебя нѣтъ дружка милаго… тебѣ скучно… и майское солнышко не грѣетъ тебя и не веселитъ. Постой-же, слушай; Я тебя утѣшу… (Встаетъ и идетъ къ клѣткѣ.) Слушай меня, птичка: если Борисъ будетъ моимъ мужемъ, я тебѣ куплю товарища… То-то вы заживете вдвоемъ! То-то будете распѣвать!.. Поняла меня, — зачиликала, запорхала. Веселись, веселись, моя пташка; я сдержу свое слово, и Борисъ тоже сдержитъ. (Звонокъ.) Кто-то позвонилъ… (Весело.) Это онъ! навѣрно онъ!.. Онъ всегда приходитъ въ этотъ часъ… Погоди-же, испугаю его… Не дамъ ему опомниться.
Надя. (Кидаясь ему на шею.) Милый, милый мой!
Моревъ. (Испугавшись, роняетъ сакъ и пледъ.) Что такое?
Надя. (Узнавъ отца.) Ахъ! да это ты, папа?
Моревъ. Конечно я; кому же ты могла такъ броситься на шею?
Надя. (Стараясь оправиться.) Да, разумѣется, кому-же?.. Я ждала тебя… Но ты такъ испугалъ меня своимъ нечаяннымъ пріѣздомъ.
Моревъ. Странно!.. Ты ждала меня, а между тѣмъ пріѣздъ мой оказывается нечаяннымъ.
Надя. (Ласкаясь къ отцу.) Ну, ну, милый цапа, я вижу, что тебѣ съ первыхъ-же словъ надо все разсказывать… И ты сейчасъ-же все узнаешь… все, все, все… Не умѣю я лгать, да и не хочу… Ну да. этотъ поцѣлуй не тебѣ предназначался.
Моревъ. Не мнѣ?
Надя. Нѣтъ, нѣтъ; прежде сними пальто и разскажи, какимъ образомъ случилось, что ты воротился мѣсяцемъ раньше, чѣмъ думалъ?
Моревъ. Дѣла приняли такой оборотъ, что дольше не зачѣмъ было оставаться въ Петербургѣ, вотъ и пріѣхалъ раньше. Кому-жь поцѣлуй-то предназначался?… кому? а?…
Надя. Какъ ты поздоровѣлъ въ дорогѣ, папа! ей богу…
Моревъ. Что-жь ты мнѣ не отвѣчаешь?
Надя. Ахъ, какой, право, нетерпѣливый… развѣ я отъ тебя скрывала когда-нибудь что-бы то нибыло… Ну, видишь-ли… Ты уѣхалъ мѣсяцъ тому назадъ… на другой-же день послѣ твоего отъѣзда ко мнѣ приходитъ какая-то барышня съ молодымъ человѣкомъ… съ братомъ… Она слышала отъ Калицына, что я хорошо пишу и принесла мнѣ работу… у нихъ затѣвался домашній спектакль и надо было переписывать пьесы и роли… Я, конечно, взяла работу… Ну, потомъ этотъ братъ принесъ, мнѣ еще переписку… Я заработала за этотъ мѣсяцъ тридцать восемь рублей.
Моревъ. Хорошо, хорошо… Потомъ?
Надя. Потомъ, этотъ… братъ-то… сталъ ходить ко мнѣ чаще и чаще… мы много разговаривали вмѣстѣ, — познакомились ближе…
Моревъ. И влюбились другъ въ друга?
Надя. Да, если ты мнѣ станешь мѣшать разсказывать…
Моревъ. Не мѣшаю, не мѣшаю, — только не тяни такъ…
Надя. Ну, влюбились… пускай влюбились… Главное въ томъ, что мы ждемъ тебя съ часу на часъ, чтобъ…
Моревъ. Ну, ну?..
Надя. Чтобъ жениться! — понятное дѣло.
Моревъ. Скоро это у васъ обдѣлывается…
Надя. Папа, ты меня знаешь. Я не угорѣлая какая-нибудь, и ничего не дѣлаю, очертя голову… Если я говорю, что хочу выйти замужъ за человѣка, такъ значитъ я его узнала хорошо и онъ стоитъ этого.
Моревъ. Вѣрно, вѣрно, дружокъ… Все таки мнѣ было-бы интересно узнать его самому…
Надя. Да кто-жь тебѣ мѣшаетъ!?.. (Входитъ Борисъ.) А!!…
Моревъ. Что ты?
Надя. (Беретъ Бориса за руку, — отцу.) На, вотъ тебѣ… Узнавай его…
Борисъ. (Раскланиваясь.) Я, вѣроятно имѣю удовольствіе говорить съ Василіемъ Сергѣевичемъ?
Надя. Разумѣется.
Борисъ. Душевно радъ познакомиться съ вами.
Моревъ. Надѣюсь сказать вамъ тоже самое.
Надя. Папа только что пріѣхалъ. Онъ раньше кончилъ дѣла свои, чѣмъ предполагалъ; не правда-ли, это хорошій знакъ для насъ… Но я еще не убрала его комнаты, и ничего не дала ему позавтракать… Все это сейчасъ-же будетъ исполнено… (Борису.) а ты… а вы покамѣстъ поговорите съ пана… (Отцу.) Борись займетъ тебя, папа; онъ отлично сумѣетъ это дѣлать. Я съ нимъ никогда не скучала… то есть… видишь, я этимъ не хочу сказать, что мнѣ безъ тебя не было скучно… Нѣтъ, я очень скучала… я безпрестанно о тебѣ думала… но, понимаешь… Ахъ, господи! у меня работы по горло, а я тутъ болтаю не знаю что… Поговорите-же, поговорите между собой; узнавайте другъ друга, чтобы сердце у меня скорѣй пришло въ порядокъ…
Моревъ. (Глядя ей вслѣдъ.) Однако!. въ первый разъ я ее вижу такой… (Борису.) Садитесь, пожалуйста… будемъ друзьями… Я не стану васъ спрашивать, какъ это случилось, что вы такъ скоро и такъ близко, познакомились съ моей дочерью. Она славная добрая дѣвушка, и, если вы ей съумѣли понравиться, такъ ужь вѣрно не даромъ… Не стану скрывать отъ васъ, что вы и на меня, съ перваго-же разу, произвели впечатлѣніе пріятное.
Борисъ. Надежда Васильевна, вѣроятно, уже передала вамъ…
Моревъ. Все… и ваше знакомство съ ней, и ваше желаніе жениться… Я, съ своей стороны, конечно, ее не стѣсняю; я могу только принимать участіе и совѣтовать.
Борисъ. Мнѣ извѣстно, все таки, что Надежда Васильевна вполнѣ вамъ предана, что она никогда ничего не сдѣлаетъ противъ вашего желанія.
Моревъ. Да мы горячо любимъ другъ друга… потому что мой старческій опытъ и идетъ всегда объ руку съ честными порывами ея молодости… Я много видѣлъ, много вынесъ въ своей жизни. Судьба меня не баловала, каждый кусокъ насущнаго: хлѣба мнѣ пришлось добывать тяжелымъ трудомъ. Такъ вотъ и до старости перебиваюсь. Трудомъ праведнымъ, батюшка, не нажить палатъ каменныхъ; чай слыхали поговорку-то?
Борисъ. Надѣюсь, вы все это говорите не за тѣмъ, чтобъ намекнуть мнѣ, что у Надежды Васильевны нѣтъ никакого приданаго.
Моревъ. Экій вы прыткій, право…
Борисъ. У людей нашего круга такіе разговоры неумѣстны… но, если вы этимъ хотите сказать, что вамъ было-бы интересно звать, насколько ваша дочь будетъ обезпечена въ своей семейной жизни, то я считаю долгомъ увѣрить васъ, что у меня и порядочное состояніе… да кромѣ того, я и самъ зарабатываю настолько, что могъ-бы жить однимъ своимъ трудомъ.
Моревъ. Вы меня извините, пожалуйста… Я, можетъ быть, изъ участія къ Надѣ, говорю не совсѣмъ ловко… но… я самъ только-что вошелъ въ комнату — и она мнѣ прямо бухнула одинъ конечный результатъ вашего знакомства… вѣдь, ей-богу, смѣшно сознаться: я разговариваю съ женихомъ моей дочери, а не знаю даже его фамиліи.
Борисъ. Неужели?!.. адъ, виноватъ… меня зовутъ Борисъ Григорьевичъ Ястребовъ…
Моревъ. Ястребовъ!!?.. и Григорьевичъ? вы не сынъ-ли Григорія Михайловича Ястребова?
Борисъ. Да.
Моревъ. Вашу матушку зовутъ Наталья Семеновна?
Борисъ. Вы ее знаете?
Моревъ. Еще-бы… очень хорошо знаю… но это… это усложняетъ наше дѣло…
Борисъ. Вы меня пугаете…
Моревъ. Говорили-ли вы обо всемъ этомъ вашимъ родителямъ?
Борисъ. Я хотѣлъ сперва переговорить съ вами…
Моревъ. Да!.. Ахъ какія времена вы мнѣ напомнили!… Такъ это вы, маленькій Боря, котораго, бывало, еще шестилѣтнимъ ребенкомъ я на рукахъ носилъ? Ахъ, еслибъ вы знали, какъ я вамъ радъ…
Борисъ. Но чѣмъ-же усложняется наше дѣло-то?.. чѣмъ?
Моревъ. Видите, для этого я долженъ разсказати вамъ кое-что, можетъ быть, не совсѣмъ для васъ пріятное… Лѣтъ двадцать тому назадъ, я служилъ подъ начальствомъ вашего батюшки и пользовался его довѣріемъ и любовью. Я тогда только-что женился и жена моя, покойница, была очень красива… Вашъ батюшка… дѣло прошлое… не знаю, какъ теперь, а тогда былъ большой поклонникъ красивыхъ женщинъ… Познакомился онъ и съ моей женой, и вздумалъ за ней ухаживать…
Борисъ. Вотъ какъ!..
Моревъ. Я слишкомъ хорошо зналъ мою жену, чтобъ обращать на это какое-нибудь вниманіе.., но, ваша матушка…
Борисъ. Приревновала отца?…
Моревъ. Былъ грѣхъ, что таить… приревновала… и я, — я одинъ, какъ человѣкъ маленькій, за все долженъ былъ поплатиться… Послѣ какой-то семейной сцены, меня вдругъ уволили… Батюшка вашъ человѣкъ добрый, но мягкій и слабый; объ старался поддержать меня, тайно пріискалъ мнѣ другую должность, но этимъ еще болѣе вооружилъ противъ меня вашу матушку, и она стала вредить мнѣ какъ только могла. Благодаря своимъ огромнымъ связямъ, своему вліянію, она успѣла въ этомъ вполнѣ. Много тяжелыхъ дней довелось мнѣ тогда пережить, много горькихъ минутъ испытать; — но, слава богу, я занялся частными дѣлами и кое-какъ существую…
Борисъ. Василій Сергѣевичъ, этотъ случай… какъ-бы не была несправедлива къ вамъ моя мать… это не можетъ-же оттолкнуть васъ отъ меня…
Моревъ. Сохрани господи!.. да я и ей давно простилъ… она была молода, могла увлекаться… но, я не думаю, чтобъ эта встрѣча со мной, это воспоминаніе о прошломъ… наконецъ, чтобъ ваше сватовство ей было особенно пріятно.
Борисъ. О! вы ее не знаете, она теперь совсѣмъ другая… она рада будетъ дать мнѣ случай загладить ея вину.
Моревъ. Конечно, если она сознаетъ вину.
Борисъ. Вы ихъ не узнаете теперь: отецъ и мать живутъ душа въ душу… маленькаго облачка, малѣйшей сценки между ними давно ужь не видать… Матушка иначе и не зоветъ отца, какъ ангеломъ доброты и невинности… Ахъ, боже мой, да что вы говорите — усложняетъ; напротивъ, это облегчаетъ дѣло… теперь моя невѣста не чужой имъ человѣкъ: они знали всю семью ея; она давно имъ была родная.
Моревъ. (Вставая.) Да, въ такомъ случаѣ…
Борисъ. Позвольте мнѣ поцѣловать васъ, милый, дорогой Василій Сергѣевичъ…
Надя. Ну, вотъ и прекрасно!! Обнимайтесь, мои милые, мои родные, въ васъ двоихъ все мое счастье.
Моревъ. Надя, вообрази… оказывается, что я его еще ребенкомъ зналъ.
Надя. Въ самомъ дѣлѣ?! милый мой!!
Хочетъ обнять Бориса.
Моревъ. Надя… дай-же все это по формѣ сдѣлать; много еще вамъ времени будетъ цѣловаться… Дай ему поговорить съ родителями-то… объявимъ его женихомъ и тогда…
Надя. Строгій папашка… Хорошо-съ, буду ждать… Ступай-же, скорѣй, радость ты моя, кончай твой офиціальный разговоръ съ родителями… и тогда приходи цѣловаться…
Борисъ. (Беретъ ее за обѣ руки.) До свиданья, Надя моя.
Надя. До свиданья… (Борисъ уходитъ. Она бросается на шею къ отцу.) Ахъ, папа, какъ я полюбила его!..
Моревъ. Дай вамъ господи быть счастливыми.
Надя. (Еще разъ цѣлуя его.) Ну, значитъ, это дѣло кончено… Счастье — счастьемъ, а голодъ — голодомъ. Ты, чай, очень проголодался съ дороги?.. ступай, тебѣ приготовленъ завтракъ… и посмотри только, чѣмъ я тебя угощу сегодня… Ты будешь очень доволенъ.
Моревъ. Пойдемъ… посмотримъ, что такое…
Надя. Нѣтъ, ступай одинъ, — мнѣ некогда. Я обѣщала непремѣнно кончить переписку сегодня, и не спокойна, пока не поставлю послѣдней точки. Отзвоню, и съ колокольни долой. Мнѣ немного осталось…
Моревъ. Ну, хорошо, хорошо… пиши…
Надя. Кто-бы это?
Зина. (Впопыхахъ; она въ шляпѣ и бурнусѣ.) Дома вы?
Надя. Какъ видите… Откуда вы это такъ, Зинаида Григорьевна?
Зина. Ахъ, душечка, дайте духъ перевести. (Тяжело дышетъ.) Вотъ теперь легче!
Надя. Что съ вами?
Зина. Вообразите, милочка, меня преслѣдуетъ мужчина.
Надя. Какъ преслѣдуетъ?
Зина. Да… какой-то незнакомый молодой человѣкъ всю дорогу, всю дорогу, шелъ за мной. Мнѣ кажется, я и теперь слышу его шаги.
Надя. Какая нелѣпость!
Зина. Ахъ нѣтъ, душечка, не браните его, — онъ очень скромно держалъ себя… и прехорошенькій!.. Ахъ, какъ онъ меня смѣшилъ… (Прислушиваясь.) Постойте, кажется, идетъ…
Надя. Какъ идетъ?.. не посмѣетъ-же онъ войти въ нашу квартиру…
Зина. Отчего-же не посмѣетъ?… Я вашей кухаркѣ сказала, чтобъ она не запирала дверей за мной, чтобъ она впустила его.
Надя. Зинаида Григорьевна, это ужь слишкомъ…
Зина. (Цѣлуя ее.) Милочка, душечка, ангелъ мой, херувимъ, серафимъ… позвольте… вѣдь это пустяки… такъ только дѣтская шалость и больше ничего… мы надъ нимъ похохочемъ здѣсь, а потомъ и выпроводимъ съ носомъ.
Надя. Нѣтъ-съ, извините, это шалость совсѣмъ не дѣтская, — если онъ только осмѣлится, я съумѣю его выпроводить…
Зина. Голубчикъ мой! mon bel ange… пожалуйста, поймите-же, что это первый мужчина… первый мужчина во всю мою жизнь, который преслѣдуетъ меня… и притомъ, онъ такой хорошенькій…
Надя. Зинаида Григорьевна!
Зина. Знаете, когда я была въ пансіонѣ, и насъ водили гулять, за нами всегда бѣгало много мужчинъ, но мы тогда не могли сказать, кто изъ насъ именно привлекаетъ ихъ… насъ гуляло обыкновенно шестнадцать барышень и старая гувернантка pardessus le marché… А этотъ ужь, навѣрно шелъ за мной… я была совершенно одна…
Нядя. Вы. бѣдовая дѣвочка — и младенецъ ужасный. Вы и не подозрѣваете, какихъ непріятностей вы можете нажить…
Зина. Тсс… садитесь за работу — и дѣлайте видъ, что его не замѣчаете… Вотъ онъ…
Жадринскій (Про себя.) А! маленькая плутовка, я тебя не понялъ!..
Зина. Какая у васъ миленькая комнатка… Только немножко высоко вы живете.
Жадринскій. (Про себя.) Да, признаюсь, — я чуть не задохся, вбѣгая по лѣстницѣ… Такъ кровь въ голову и бросилась…
Надя. (Жадринскому.) Что вамъ угодно, милостивый государь?
Жадринскій. Мнѣ-съ… мнѣ, изволите видѣть…
Надя. (Строго.) Ничего не вижу…
Жадринскій. Я-съ… я…
Зина. Можетъ быть, вамъ меня нужно?
Жадринскій. Да-съ… именно…. я хотѣлъ…
Зина. (Съ нѣкоторою важностью.) Что-же вамъ нужно отъ меня, молодой человѣкъ?.. Чѣмъ я могу вамъ быть полезна?
Жадринскій. Извольте видѣть, я тутъ… (Про себя.) Чортъ ихъ возьми, рѣшительно не знаю, что выдумать…
Зина. Можетъ быть, вы на бѣдность?
Жадринскій. Какъ-съ?
Зина. Можетъ, вы пришли просить на бѣдность?…
Жадринскій. А, вы меня принимаете за нищаго?…
Надя. Я васъ серьезно прошу сказать мнѣ, что вамъ угодно здѣсь, въ моей квартирѣ?
Жадринскій. Мнѣ вотъ ихъ. (Про себя.) А! плутовка, ты вздумала издѣваться надо мной, — постой же… (Громко.) Да-съ, вы угадали… я, дѣйствительно нищій… но только нищій духомъ, — и одинъ вашъ ласковый взглядъ можетъ сдѣлать меня безконечно богатымъ.
Зина. Вотъ чудеса!.. не знала я, что у Меня въ глазахъ такіе золотые пріиски.
Надя. Я прошу васъ кончить эту сцену…
Жадринскій. Я сейчасъ кончу… я вотъ только передамъ имъ…
Зина. Ну-съ?.. что…
Жадринскій. Мнѣ-бы очень желательно было…
Зина. Ну, ну?
Жадринскій. Съ вами познакомиться…
Зина. A la bonne heure!! Не легко вамъ было это выговорить. Но, робкій молодой человѣкъ, позвольте вамъ замѣтить, что вы выбираете очень странный способъ знакомиться… Вы-бы могли… ну, тамъ, попросить кого-нибудь, чтобъ васъ представили моимъ роднымъ. Папаша мой отставной дѣйствительный статскій совѣтникъ Ястребовъ… онъ очень милый, почтенный старичокъ, и добръ, какъ ангелъ…
Жадринскій. Я такъ и думалъ.
Зина. Что вы думали?
Жадринскій. Что вы дочь ангела.
Зина. (Про себя.) Какой онъ красавецъ!
Жадринскій. Я и не премину воспользоваться вашимъ совѣтомъ и отыскать тотъ рай, въ которомъ обрѣтается ваше ангельское семейство… но, если теперь я осмѣлился войти сюда и заговорить съ вами, такъ это только для того, чтобъ попросить у васъ прощенія…
Зина. Вы виноваты предо мной?..
Жадринскій. Жестоко виноватъ.
Зина. Чѣмъ?
Жадринскій. Что всю дорогу шелъ за вами слѣдомъ.
Зина. Вы шли за мной? — а я и не замѣтила.
Жадринскій. (Про себя.) Такъ я тебѣ и повѣрилъ, кокетка! (Вслухъ.) А если бы вы замѣтили?
Зина. Тогда-бы я, разумѣется, очень разсердилась.
Жадринскій. Вы сердитесь, когда васъ находятъ хорошенькой?
Зина. Еще-бы!
Жадринскій. И когда въ васъ влюбляются?…
Зина. Сохрани богъ! я выхожу изъ себя отъ злости. Развѣ вы въ меня ужь влюбились?
Жадринскій. Можетъ-быть.
Надя. Довольно, милостивый государь, я прошу васъ оставить мою квартиру…
Зина. Нѣтъ, нѣтъ… останѣтесь, погодите…
Надя. Зинаида Григорьевна!
Зина. Душечка, я прошу васъ объ этомъ ради моего спасенія… Я сейчасъ выйду на улицу, и онъ опять, пожалуй, побѣжитъ за мной; а теперь, когда это мнѣ извѣстно, я допустить этого не могу… (Жадринскому.) Вы очень дерзкій, молодой человѣкъ…
Жадринскій. Помилуйте, я прихожу просить прощенія…
Зина. Вы хотите, чтобы я простила васъ.
Жадринскій. Умоляю объ этомъ.
Зина. Я васъ прощу, если вы будете меня слушаться…
Жадринскій. Приказывайте.
Зина. Извольте сѣсть здѣсь… въ почтительномъ отдаленіи отъ этой дѣвицы… и сидите такимъ образомъ смирно — пять минутъ. Въ это время я успѣю скрыться отъ васъ.
Жадринскій. А когда мы увидимся?
Зина. Никогда.
Жадринскій. Въ такомъ случаѣ, не нужно мнѣ вашего прощенья.
Зина. Послушайте, я серьезно разсержусь… (Надѣ.) Прощайте, mon amie… Рада-бы посидѣть съ вами, поболтать, но васъ не хочу отрывать отъ работы, и сама тороплюсь… за то я обѣщаю вамъ, что ровно черезъ два часа я опять у васъ буду…
Надя. Я вамъ нужна на что нибудь?
Зина. То есть какъ?.. ахъ, да, — очень, очень нужны; у меня есть работа для васъ…
Надя. Такъ лучше я къ вамъ приду.
Зина. Нѣтъ, нѣтъ, — я сама принесу… Прощайте! (Жадринскону.) Часы у васъ въ рукахъ?
Жадринскій. Вотъ они.
Зина. Если вы не просидите пяти минутъ, я, въ самомъ дѣлѣ, никогда не увижусь съ вами.
Жадринскій. А если просижу?
Зина. Тоже не увижусь. (Надѣ.) Такъ черезъ два часа… Прощайте…
ЯВЛЕНІЕ 6-е.
Жадринскій. (Про себя) Черезъ два часа… понимаю, нечего повторять… А славный бѣсенокъ! я право готовъ влюбиться въ нее не на шутку.
Надя. Извините, милостивый государь, я не имѣю чести знать васъ; но я считаю долгомъ замѣтить вамъ, что ваше поведеніе не достойно порядочнаго человѣка.
Жадринскій. Очень можетъ быть, — но что прикажете дѣлать: я замѣчаю, что сегодня судьба за" хотѣла побаловать меня; съ моей стороны было-бы неблагодарно не воспользоваться этимъ… Помилуйте, я встрѣчаю на улицѣ прелестную кокетливую дѣвочку… и она очень тонко и ловко даетъ понять, чтобъ я за ней слѣдовалъ… могъ-ли я отказаться отъ такого счастья?
Надя. Надо было съ перваго-же разу видѣть, что это угорѣлый ребенокъ, который не знаетъ, что онъ дѣлаетъ.
Жадринскій. Но этотъ угорѣлый ребенокъ привелъ меня сюда, гдѣ я встрѣтилъ другую красавицу…
Надя. Что?
Жадринскій. Даю вамъ честное слово, что вы красавица.
Надя. Какой вы, однако, пошлый и ничтожный человѣкъ… Бѣгайте за вашими разряженными барышнями, если ужь вы такъ низко пали, что не находите себѣ лучшаго занятія, но оставьте, по крайней мѣрѣ, въ покоѣ бѣдную труженицу, которая чувствуетъ къ такимъ людямъ, какъ вы, одно глубочайшее презрѣніе.
Жадринскій. За что-же? позвольте… Конечно я поступилъ глупо и гадко… но вы ошибаетесь во мнѣ… ну, ну я виноватъ передъ вами, и прошу простить меня… и за нелѣпый комплиментъ простить, и за мой приходъ… но я клянусь вамъ: эта дѣвочка произвела на меня такое впечатлѣніе…
Надя. Что вы позволили себѣ уличное знакомство съ ней?
Жадринскій. Какъ-же мнѣ было иначе? — даю вамъ честное слово…
Надя. Перестаньте. Пять минутъ прошло, — вы можете идти…
Жадринскій. Но я вамъ докажу, что я совсѣмъ не такая дрянь, какъ вы обо мнѣ думаете… черезъ, два часа…
Надя. Вы здѣсь не будете.
Жадрянскій. Я долженъ быть; именно для того, чтобы вы знали меня не съ такой дурной стороны.
Надя. Вотъ ваша шляпа, я сейчасъ прикажу кухаркѣ запереть за вами дверь.
Жадринскій. Ого! въ какіе я суровые ледники попалъ!.. Пойдемъ, пошатаемся, — два часа не много времени, только дойти до Кузнецкаго моста и назадъ.
ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.
[править]Антонъ. Что-жь теперь прикажете дѣлать съ букетами?
Ястребовъ. Брось ихъ въ печку.
Антонъ. Надо сперва высушить, а то сразу не загорятся.
Ястребовъ. Скажи ты мнѣ, глупое ты созданье, — на кой чортъ ты принесъ ихъ назадъ?
Антонъ. Да что-жь, коли не берутъ!?
Ястребовъ. А письма?
Антонъ. И письма тоже… обѣ барыни велѣли назадъ отдать.
Ястребовъ. (Не обращая вниманія на Антона.) Невѣроятно!… Жозефина, страстная любительница цвѣтовъ и поклонниковъ, не принимаетъ ни букетовъ, ни писемъ! Что-жь она говорила?
!!!!!!Пропуск 68-69
Луша. Восемнадцать лѣтъ, сударь.
Ястребовъ. Хорошіе года!.. Ну, будь усердна, внимательна, веди себя скромно, — и мы съ тобой будемъ жить въ ладу… на меня не пожалуешься…
Луша. Да вѣдь ужь я знаю-съ.
Ястребовъ. Что ты знаешь?
Луша. Да ужь мы вѣдь слышали-съ…
Ястребовъ. Что такое?
Луша. Тоже вѣдь къ господамъ поступаемъ, справляемся, какіе господа.
Ястребовъ. Ну, какіе-жь мы? какіе?
Луша. Хорошіе… въ особенности про васъ-то, такъ ужь всѣ въ одинъ голосъ говорятъ… ангелъ… Ну, одно слово — ангелъ.
Ястребовъ. (Съ сдержанной злобой.) Ступай, Лушенька, душенька . ступай, Христосъ съ тобой…
Луша. (Антону.) Гдѣ-же серебро-то?
Антонъ. Пойдемъ я покажу.
Ястребовъ. (Одинъ.) Совсѣмъ испортили весь день… Я всталъ было въ такомъ отличномъ расположеніи духа, а тутъ… посмѣшищемъ сдѣлали цѣлаго свѣта!… Какая нибудь горничная, дрянь… дѣвчонка, молоко на губахъ не обсохло, — и туда-же.. (Дразнитъ.) Ангелъ!!. Я доберусь, кто это про меня распускаетъ… я доберусь…
Борисъ. Слава богу! ты одинъ, батюшка.
Ястребовъ. Да, но въ очень дурномъ настроеніи духа. Что тебѣ надо?
Борисъ. Пришелъ тебѣ объявить важную новость: хочу жениться.
Ястребовъ. Да ты угорѣлъ!
Борисъ. — Что-жь тебя тутъ удивляетъ?
Ястребовъ. Вздоръ какой!!.. Чуть на ноги" сталъ, сейчасъ и жениться… эва! что выдумалъ…
Борисъ. (Смѣясь.) Что-жь тутъ такого?
Ястребовъ. Молодъ еще… глупъ… вотъ что…
Борисъ. Мнѣ двадцать пять лѣтъ.
Ястребовъ. Экъ удивилъ! — двадцать пять лѣтъ… Мало тебѣ жить осталось, что-ли? успѣешь глупостей-то еще надѣлать съ три короба… Или ужь очень захотѣлось меня въ дѣдушки произвести?!..
Борисъ. Нѣтъ, ты въ самомъ дѣлѣ что-то сегодня не въ духѣ.
Ястребовъ. Ну и не приставай ко мнѣ.
Борисъ. Ты, меньше чѣмъ кто нибудь, долженъ отговаривать меня отъ этого. Человѣкъ, который послѣ двадцати шести-лѣтняго супружества живетъ душа въ душу съ своей женой, — котораго жена постоянно называетъ ангеломъ…
Ястребовъ. Совсѣмъ я не ангелъ!… Молчи, — оставь меня въ покоѣ.
Борисъ. Я не понимаю.
Ястребовъ. (Сердится.) Пора бросить это дурачество! — я имъ сытъ по горло… Я такой-же грѣшникъ, какъ всякій другой, и хочу быть грѣшникомъ… это мое искренное желаніе…
Наталья Семеновна. (Входя съ террасы.) Какое это желаніе, мой милый?
Борисъ. А, мама! ты пришла кстати… мнѣ и съ тобой надо поговорить…
Наталья Семеновна. (Мужу.) Какое желаніе? — приказывай, мой ангелъ.
Ястребовъ. Опять.
Наталья Семеновна. (Борису.) Послѣ, Борисъ, послѣ, оставь насъ. Ты видишь, отецъ не въ духѣ. Ему вѣрно не удалось какое нибудь благотворительное дѣло…
Борисъ. Но мнѣ необходимо…
Наталья Семеновна. Погоди; прежде дай мнѣ разгладить морщинки недовольства твоего добраго отца…
Ястребовъ. Морщинки! гдѣ тамъ морщинки? — вздоръ какой!…
Борисъ. Хорошо, мама, я ухожу, но чрезъ полчаса я опять къ тебѣ приду… Мнѣ необходимо, чтобъ ты меня выслушала.
Наталья Семеновна. Ну, какое твое искреннее желаніе?
Ястребовъ. Да что ты привязалась, въ самомъ дѣлѣ?..
Наталья Семеновна. Я хочу тебѣ угодить.
Ястребовъ. Желаніе быть грѣшникомъ!.. Ну, довольна…
Наталья Семеноваа. Богъ съ тобой, что ты это говоришь…
Ястребовъ. Мнѣ надоѣла эта проклятая добродѣтель, которая, какъ волчій листъ, выгоняетъ меня отовсюду, куда я не покажусь!.. но я узнаю, кто это про меня распускаетъ…
Наталья Семеновна. И даже сейчасъ-же. Это я про тебя распускаю…
Ястребовъ. Ты?.. да съ сего-же ты взяла, что я такая добродѣтель?
Наталья Семеновна. Напротивъ, я знаю, что ты совсѣмъ не добродѣтель.
Ястребовъ. Зачѣмъ-же ты меня такъ прославляешь?
Наталья Семеновна. Я тебѣ это сейчасъ объясню. Ты знаешь, конечно, лучше меня, что въ оное время ты былъ человѣкомъ довольно легкаго поведенія…
Ястребовъ. Я это рѣшительно отвергаю: я всегда былъ любезенъ, предупредителенъ, благодушенъ; былъ, что называется galant homme, но безнравственнымъ никогда не былъ…
Наталья Семеновна. Прежде меня огорчало это… потомъ я нашла утѣшеніе въ дѣтяхъ, — и, когда Зина была въ пансіонѣ, а Борисъ въ университетѣ, я предоставила тебѣ полную свободу — развлекаться, сколько тебѣ угодно.
Ястребовъ. Да, потому что я былъ заваленъ дѣлами по уши.
Наталья Семеновна. Потомъ ты состарѣлся…
Ястребовъ. Ну, ужь и состарѣлся!!.
Наталья Семеновна. Но, все-таки, еще не бросилъ прежнихъ привычекъ. Теперь, дочь твоя вышла изъ пансіона, сынъ ужь взрослый мужчина… Я, конечно, давно ужь не ревную тебя; разсудокъ вступилъ въ свои права; но у меня явилась другая забота: надо, чтобъ у дѣтей не было передъ глазами дурнаго примѣра, и чтобъ отецъ ихъ не возбуждалъ смѣха своимъ старческимъ волокитствомъ…
Ястребовъ. Душа моя, ты употребляешь выраженія…
Наталья Семеновна. Не бойся, это останется между нами… Я сама вѣдь на это гляжу сквозь пальцы.
Ястребовъ. Въ самомъ дѣлѣ?
Наталья Семеновна. Право. Тебѣ такъ хочется до гроба разыгрывать юношу, — зачѣмъ-же отравлять тебѣ такое невинное удовольствіе?
Ястребовъ. Это ужь слишкомъ!
Наталья Семеновна. И если я стараюсь мѣшать тебѣ въ твоихъ похожденіяхъ, такъ это только ради дѣтей.
Ястребовъ. Мѣшать?
Наталья Семеновна. И вотъ отчего я прославляю тебя всюду ангеломъ доброты и невинности.
Ястребовъ. А! вотъ въ чѣмъ дѣло.
Наталья Семеновна. Отъ твоего имени я жертвую деньги: въ человѣколюбивое общество, въ общество для пособія нуждающимся раненымъ воинамъ, въ общество любителей духовнаго просвѣщенія…
Ястребовъ. Господи! сколько благодѣяній… Это ужасно!!
Наталья Семеновна. Я узнала, что ты долженъ былъ познакомиться съ танцовщицей Масловой…
Ястребовъ. Ну?
Наталья Семеновна. И тотчасъ-же послала ей отъ твоего имени «Душеполезное чтеніе» и «Домашнюю бесѣду».
Ястребовъ. Благодарю покорно.
Наталья Семеновна. Наконецъ, дня не проходитъ, чтобъ въ какой-нибудь маленькой газеткѣ не напечатали объ какомъ-нибудь твоемъ благодѣяніи… И все это я… денегъ не жалѣю, только-бы сдѣлать тебя знаменитостью, чтобъ всѣ тебя считали ангеломъ доброты и невинности…
Ястребовъ. Мило!!.. очень мило съ твоей стороны, сдѣлать меня посмѣшищемъ цѣлаго города.
Наталья Семеновна. Кто-же смѣется надъ добродѣтелью?..
Ястребовъ. Я не могу теперь показаться на улицѣ безъ того, чтобы…
Наталья Семеновна. Тебя не узнали?.. что-жь тутъ дурнаго… (Встаетъ.) Попробуй поволочиться, никто тебѣ не повѣритъ. Заговори съ хорошенькой дѣвушкой, — всѣ скажутъ, что ты ее поучаешь благочестію; стараешься предохранить отъ искушеній свѣта, посѣять въ ея сердце Семена строгой нравственности…
Ястребовъ. Да это пытка!!
Наталья Семеновна. Волей-неволей, а долженъ быть ангеломъ доброты и невинности!.. Ну, не сердись, мой набожный образецъ добродѣтели и благотворительности! будь повеселѣй, мой благочестивый Донъ-Жуанъ?.. Полно-же гнѣваться! ха, ха, ха!
Ястребовъ. Да! повеселѣешь!.. Холодный потъ выступилъ у меня на лбу отъ ужаса!.. На такое коварство способна только женщина! — я погибшій человѣкъ… Каково положеніе!?.. слушать повсюду похвалу своимъ добродѣтелямъ и чувствовать, что это горькая насмѣшка и обида… Я совсѣмъ погибшій человѣкъ… всѣ мои надежды лопнули… Да нѣтъ, чортъ возьми! слава богу, еще есть на свѣтѣ люди, которые не читаютъ газетъ и ни въ какія добродѣтели не вѣрятъ… А! сударыня!! вы мнѣ подкопы строите!?.. Хорошо-съ… увидимъ, кто кого перехитритъ… А!.. только-бы первый случай представился, ужь я-бы показалъ себя…
Зина. (Входя.) Ты здѣсь одинъ, папа… здравствуй…
Ястребовъ. Здравствуй…
Зина. Что это какое у тебя сердитое лицо?! развѣ ангелы сердятся?
Ястребовъ. Слушай, Зина, если ты не хочешь меня взбѣсить, то, прошу тебя, пожалуйста, брось это.
Зина. Что?
Ястребовъ. Брось это слово. Не зови меня никогда ангеломъ.
Зина. (Высокопарно.) Скромность — лучшее украшеніе добродѣтели.
Ястребовъ. Я тебѣ говорю, не выводи меня изъ терпѣнія.
Зина. Не стану, не стану, пана… мнѣ и самой хочется, чтобы ты нынче былъ въ духѣ… потому что я должна тебѣ признаться кое въ чемъ…
Ястребовъ. Признавайся.
Зина. Я нынче ходила къ одной знакомой… намъ рекомендовали ее, чтобъ переписывать роли для нашего спектакля.
Ястребовъ. Не все мнѣ равно, кто тебѣ роли переписываетъ?..
Зина. Ну, если-бы ты ее видѣлъ, ты бы не сказалъ, что тебѣ все равно; это такая прелестная дѣвушка.
Ястребовъ. Что ты говоришь?!..
Зина. Добрая, милая.
Ястребовъ. И хорошенькая?
Зина. О, красавица…
Ястребовъ. Неужели?
Зина. Глаза такъ и горятъ! — лучше моихъ…
Ястребовъ. Высокая, стройная?
Зина. Да…
Ястребовъ. (Про себя.) Вотъ бы приволокнуться-то…(Ей.) И ты говоришь, бѣдная, — своимъ трудомъ живетъ?
Зина. Да, переписываетъ бумаги.
Ястребовъ. Ахъ, какъ жаль… Какъ-же ты туда къ ней, пѣшкомъ?..
Зина. Конечно пѣшкомъ; вѣдь это недалеко отсюда.
Ястребовъ. А какъ недалеко?
Зина. Да по бульвару-то, за Тверскими воротами…
Ястребовъ. (Про себя.) Чортъ… какъ-бы мнѣ спросить ее, въ чьемъ домѣ?!
Зина. Слушай-же, папа… ну вотъ сегодня, когда я къ ней шла по Тверскому бульвару, мнѣ встрѣтился… одинъ молодой человѣкъ…
Ястребовъ. А остальные всѣ старики?
Зина. Ахъ, папа, ну что ты мѣшаешь?.. Какое мнѣ дѣло до остальныхъ?… Я хочу тебѣ сказать, что этотъ молодой человѣкъ, какъ только увидалъ меня, повернулся назадъ и побѣжалъ за мной.
Ястребовъ. Вотъ какъ!?
Зина. И потомъ, все время шелъ за мной, до самаго дома.
Ястребовъ. Это, — въ которомъ хорошенькая-то живетъ?
Зина. Ну да.
Ястребовъ. А чей это домъ?
Зина. Домъ Карина…
Ястребовъ. Знаю, знаю, знаю… знаешь, этакій большой.
Зина. Она тамъ на дворѣ живетъ, квартира № 15.
Ястребовъ. Пятнадцатый!
Зина. Да, — высоко такъ… И можешь себѣ вообразить: вхожу я къ ней, и онъ за мной…
Ястребовъ. Къ этой переписчицѣ?
Зина. Да. Онъ ее совсѣмъ не знаетъ… и вдругъ началъ разговаривать съ нами, разныя любезности сталъ мнѣ говорить…
Ястребовъ. А ты?
Зина. Я?.. я ему отвѣчала.
Ястребовъ. Да?!..
Зина. Ну, что-жь? ты меня за это не бранишь?..
Ястребовъ. Какъ?
Зина. Значитъ, я тутъ ничего дурнаго не сдѣлала?
Ястребовъ. Какъ-же, какъ же, да! — это очень Не хорошо… Ай, ай, Зина… развѣ можно такъ съ незнакомымъ человѣкомъ на улицѣ разговаривать?..
Зина. Я не на улицѣ, я въ квартирѣ…
Ястребовъ. № 15, знаю… только все-таки съ незнакомымъ человѣкомъ…
Зина. Да вѣдь я что говорила? — я ему сдѣлала строжайшій выговоръ.
Ястребовъ. А! это другое дѣло.
Зина. Такъ выговоръ можно дѣлать кому угодно?
Ястребовъ. Да, выговоръ можно.
Зина. И незнакомому?
Ястребовъ. И незнакомому.
Зина. (Цѣлуя его.) Ну, merci, что позволилъ.
Ястребовъ. Что за переписчица такая!?.. № 15… попытаемся… можетъ быть, какая-нибудь, этакая — дочь бѣдныхъ, но благородныхъ родителей… Антонъ!
Ястребовъ. Ты сжегъ букеты?
Антовъ. Лежатъ на солнцѣ, сохнутъ.
Ястребовъ. Вспрысни ихъ водой и отнеси… да подойди поближе, братецъ.
Наталья Семеновна. (Про себя.) Шушукаются что то… вѣрно не даромъ.
Ястребовъ. Отнеси, братецъ, эти букеты къ Тверскимъ воротамъ, въ домъ Карина.
Антонъ. Знаю Карина домъ.
Ястребовъ. Тамъ въ квартирѣ № 15 живетъ барышня… бумаги беретъ переписывать всякія… Ну, спросишь, посмотришь… коли хорошенькая, такъ та самая и есть.
Антонъ. Что-жь ей сказать-то?..
Ястребовъ. Да что… отдай букеты и скажи, что, молъ, баринъ у насъ чудакъ… Барышня, молъ, наша ему разсказывала, что вы её очень обласкали и всякія ей удовольствія дѣлали… переписывали тамъ для нея, такъ вотъ вамъ баринъ и присылаетъ букеты… а скоро и самъ будетъ, желаетъ познакомиться…
Антонъ. Слушаю-съ.
Ястребовъ. У нихъ, молъ, много работы, такъ тоже хотятъ заказать переписку… да при этомъ словцо и вверни… этакъ на счетъ…
Дитонъ. Ужь я знаю, не безпокойтесь.
Ястребовъ. Ступай… (Про себя.) Постой! постой! я тебѣ покажу ангела доброты и невинности…
Антонъ. Затѣйникъ… Ну ужь на этотъ разъ мы, кажется, нашу барыню-то проведемъ… ей-богу проведемъ.
Наталья Семеновна. Посмотримъ, какъ то вы меня проведете?.. Однако это ужь слишкомъ… Я думала, что послѣ сегодняшняго урока, онъ наконецъ пойметъ нелѣпость своего поведенія… не понимаетъ, — дѣлать нечего… надо самой идти къ этой переписчицѣ и предупредить ее Домъ Карина № 15, — буду помнить.
Борисъ. (Останавливая ее.) А! матушка, — Теперь, надѣюсь, ты меня выслушаешь.
Наталья Семеновна. Развѣ это необходимо сейчасъ-же?.. Мнѣ-бы надо было…
Борисъ. Необходимо; я скажу тебѣ все въ двухъ словахъ: я влюбленъ, и хочу жениться.
Наталья Семеновна. Вотъ не ожидала…
Борисъ. Ты этимъ недовольна?
Наталья Семеновна. Напротивъ, я очень рада, если ты выбралъ себѣ хорошую невѣсту. Кто она?
Борисъ. Дѣвушка бѣдная и, живущая своимъ трудомъ; ее зовутъ Морева.
Наталья Семеновна. Морева?.. кажется это фамилія…
Борисъ. Бывшаго секретаря моего отца.
Наталья Семеновна. И ты хочешь жениться на его дочери?
Борисъ. Да, я знаю… ты была несправедлива къ ея матери; но потому-то именно мы всѣ въ долгу у нея.
Наталья Семеновна. Ну, это замѣчаніе ты могъ-бы и поберечь… Не тебѣ судить ни меня, ни отца… Ты говорилъ съ нимъ?
Борисъ. Съ папа?
Наталья Семеновна. Да.
Борисъ. Такъ, мелькомъ… онъ не далъ договорить, и не знаетъ на комъ я хочу жениться…:
Наталья Семеновна. Если онъ не будетъ противъ этого брака, — познакомь меня съ ней… Я съ величайшимъ удовольствіемъ готова загладить мою ошибку… Я боюсь только одного.
Борисъ. Чего, мама?
Наталья Семеновна. Что я не ошибалась… Вотъ онъ идетъ. Ступай, я сейчасъ переговорю съ нимъ.
Борисъ. (Отцу.) Батюшка! будь добръ… будь тѣмъ, что ты есть, — ангеломъ…
Ястребовъ. Что онъ съума сошелъ?
Наталья Семеновна. Почти. Онъ въ батюшку пошелъ… онъ влюбился…
Ястребовъ. Ты… ты не можешь, чтобъ какъ нибудь шпильку не подпустить.
Наталья Семеновна. Но только у него любовь серьезная… онъ хочетъ жениться.
Ястребовъ. Очень жаль, что хочетъ жениться… еще его время не ушло… Впрочемъ, какое мнѣ дѣло! онъ меня не послушаетъ.
Наталья Семеновна. И знаешь на комъ онъ хочетъ жениться?
Ястребовъ. Какое мнѣ дѣло?!
Наталья Семеновна. На Моревой.
Ястребовъ. На Моревой? на дочери моего бывшаго секретаря?
Наталья Семеновна. Что ты скажешь?
Ястребовъ. Если она такая-же хорошенькая, какъ была ея мать, такъ у мальчишки вкусъ не дуренъ.
Наталья Семеновна. Ты согласенъ на этотъ бракъ?
Ястребовъ. Какъ-же мнѣ не согласиться? — развѣ онъ на меня посмотритъ?
Наталья Семеновна. И ты можешь согласиться спокойно, безъ воспоминаній…
Ястребовъ. Странный вопросъ, — и что за тонъ?.. да почему-жь-бы я не могъ согласиться?
Наталья Семеновна. Ты когда-то очень серьезно, ухаживалъ за матерью…
Ястребовъ. Только — увы! совершенно напрасно.
Наталья Семеновна. Неужели я въ самомъ дѣлѣ ошибалась!!.
Ястребовъ. А ты себя считаешь безгрѣшной… неспособной, ошибаться?..
Наталья Семеновна. Хорошо; если я была несправедлива къ матери, я сдѣлаю все, чтобъ дочь была счастлива… Ты собрался идти куда-то?
Ястребовъ. Да… то есть… нѣтъ, я еще не знаю… боюсь дождикъ не хватилъ-бы… А что?
Наталья Семеновна. Я тоже думаю уйти, и если ты останешься дома, такъ я хотѣла попросить тебя… Ястребовъ. Сдѣлай милость; все, что прикажешь… съ большимъ удовольствіемъ.
Наталья Семеновна. Пожалуйста, безъ меня оставь Лушу безъ поощреній… хоть къ домашней то горничной не приставай, а то она мнѣ разсказывала о твоей добротѣ съ такой сіяющей физіономіей…
Ястребовъ. (Про себя.) Экая дрянь эта дѣвчонка, не умѣетъ держать языкъ за зубами.
Наталья Семеновна. Пожалуйста.
Наталья Семеновна. (Встрѣчая его.) Куда букеты?
Антовъ. Я… я… это ной племянникъ, садовникъ, сейчасъ принесъ… просилъ отнести одной госпожѣ… ему самому-то некогда, а она еще вчера заказала, потому, какъ нынче ея имянины… Неподалеку она тутъ и живешь… Позвольте, сударыня, я сейчасъ вернусь…
Наталья Семеновна. (Мужу.) Вѣришь ты ему?
Ястребовъ, Отчего-жь не вѣрить?.. Что-жь тутъ? и племянникъ у него можетъ быть, и госпожа можетъ быть имянинница… Все это въ порядкѣ вещей…
Наталья Семеновна. А какъ фамилія этой госпожи?
Антонъ. Фамилью-то я запамятовалъ, сударыня… а только, что онъ мнѣ и домъ, и квартиру ея, въ подробности разсказалъ….
Наталья Семеновна. Дѣлать нечего, будемъ вѣрить… (Мужу.) Такъ ты уходишь или остаешься?
Ястребовъ. (Сердито.) Не знаю… еще не рѣшилъ… Не все равно?..
Наталья Семеновна. Ну, до свиданья, святая душа… до свиданья, — угодникъ.
Ястребовъ. (Сердито.) Какой я угодникъ!!?..
Наталья Семеновна. (Смѣясь.) Дамскій угодникъ… Какой-же больше?!
ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.
[править]Надя. Что это, папа? только что пріѣхалъ, сейчасъ и вонъ изъ дому…
Моревъ. Нельзя, милая, сложа руки сидѣть, нельзя… пока ноги таскаютъ, бѣгай, суетись… работай.
Надя. По крайней мѣрѣ, ты скоро вернешься?
Моревъ. Не знаю, голубчикъ; не могу сказать навѣрное.
Надя. А если ты мнѣ понадобишься?… то есть, если Борисъ придетъ и…
Моревъ. Ну, ну, — постараюсь поскорѣй вернуться. Прощай! милая.
Моревъ. Кто это?… Кого вамъ нужно?
Антонъ. Позвольте, это что-ль 15-ый номеръ квартиры?
Моревъ. До.
Антонъ Бумаги разныя здѣсь что-ль переписываютъ?… барышня этакая перепиской занимается?..
Надя. А, папа, это вѣрно кто-нибудь мнѣ работу присылаетъ?
Антовъ. (Про себя.) Папа!.. такъ она съ отцомъ живетъ; плохо, плохо дѣло…
Надя. Я переписываю, да… Вы мнѣ работу принесли?
Антонъ. Нѣтъ-съ, я на счетъ того, что… (Мореву.) Вы что-жь это шляпу-то держите? — уходите что-ль куда?
Моренъ. А тебѣ какое дѣло?
Антонъ. Нѣтъ, я ничего… я къ барышнѣ… ступайте, я не къ вамъ.
Надя. Что-жь вамъ надо?..
Антонъ. Да вотъ вы для нашей Зинаиды Григорьевны переписывали…
Надя. Для Ястребовой?
Антонъ. Да-съ… такъ вотъ папенька ихъ, Григорій-то Михайловичъ, вамъ оченно благодарны… и за всѣ за ласки ваши, вамъ вотъ букеты приказали отдать.
Надя. (Отцу.) Цвѣты отъ Ястребова, — что за оказія?
Моревъ. (Тихо дочери.) Что-жь! это, можетъ быть, добрый знакъ: можетъ быть, онъ присылаетъ ихъ вслѣдствіе разговора съ Борисомъ… (Вслухъ.). Ну, прощай, Надя (Даетъ Антону на водку.) Вотъ вамъ за труды. (Уходить.).
Надя. Что это значитъ?
Наталья Семеновна. Извините меня, что я являюсь къ вамъ непрошенная; я сейчасъ объясню вамъ въ чемъ дѣло.
Надя. Сдѣлайте милость.
Наталья Семеновна. Я пришла единственно въ видахъ вашей пользы… (Звонокъ.) Что это? кажется, къ вамъ позвонили?
Надя. Да.
Наталья Семеновна. Это вѣрно онъ: Ну, я послѣ вамъ все разскажу… позвольте васъ попросить одной услуги…
Надя. Что прикажите?
Наталья Семеновна. Позвольте мнѣ остаться одной и встрѣтить вашего гостя… вѣрьте, это намъ обоимъ послужитъ въ пользу… Поскорѣй, поскорѣй, онъ сейчасъ войдетъ.
Надя. Если вы такъ просите, извольте…
Наталья Семеновна. (Одна.) А она премилая дѣвушка и, кажется, напрасно я сюда пришла: она-бы и сама съумѣла наклеить такой носъ моему почтенному супругу… Идетъ…
Зина. (Вбѣгаетъ опрометью.) Онъ опять бѣжитъ за мной. Nadine! — да гдѣ-же вы?
Жадринскій. (Входя.) Вы отъ меня не скроетесь.
Зина. (Про себя.) Господи! ее здѣсь нѣтъ.
Наталья Семеновна. (Про себя.) Зина!? и съ какимъ-то незнакомымъ молодымъ человѣкомъ?..
Зина. (Вслухъ.) Мы одни. Уйдите, пожалуйста, вы видите…
Жадринскій. Тѣмъ лучше, что мы одни; а то давеча здѣшняя барышня такую нотацію мнѣ прочитала за то, что я осмѣлился полюбезничать съ вами…
Зина. Я не хочу васъ слушать.
Жадринскій. Отчего-же?… развѣ ужь это такое преступленіе: находить васъ прелестной? — любите васъ?
Зина. Честное слово, я ничего не слышу. Видите, я заткнула уши.
Жадринскій. Послушайте, это очень нехорошо съ вашей стороны", вы кокетничаете, завлекаете меня…
Зина. Что-съ?
Жадринскій. Конечно…
Зина. Я кокетничаю?.. я?.. да я даже не понимаю, что это значитъ… я только что мѣсяцъ, какъ вышла изъ пансіона…
Наталья Семеновна. (Про себя.) Ну дочка! — вся въ папеньку… Бѣда мнѣ съ ними: ждала одного, а напала на другую.
Жадринскій. Да, не знаете… сами назначаете свиданье…
Зина. Я вамъ назначила свиданье?! да вы угорѣли…
Жадринскій. Развѣ не вы сказали, что черезъ два часа вы будете здѣсь?
Зина. Я не вамъ говорила.
Жадринскій. Какъ будто я не понимаю, что это косвеннымъ образомъ ко мнѣ относилось.
Зина. Съ чего вы взяли?
Жадринскій. Да это всегда такъ дѣлается.
Зина. Неужели?… и это называется кокетствомъ?
Жадринскій. Разумѣется.
Зина. Такъ оно совсѣмъ не трудно — кокетничать…
Наталья Семеновна. (Выступая.) Довольно, пора кончить этотъ разговоръ…
Жадринскій. Какъ?! вы тутъ насъ подслушивали?.. позвольте вамъ замѣтить, сударыня, что это очень неделикатно съ вашей стороны.
Зина. (Смущена.) Мамаша! позвольте…
Жадринскій. (Съ ужасомъ.) Мамаша!! (Про себя.) Вотъ влопался-то.
Зина. Мама!… я, ей-богу, не виновата. Ты сама видѣла, я заткнула уши. Даю тебѣ честное слово, что я ничего, ничего рѣшительно, не поняла.
Наталья Семеновна. Пойдемъ отсюда. Впередъ съ тобой не случится такой исторіи.
Жадринскій. Позвольте… прошу васъ…
Наталья Семеновна. Что вамъ угодно, милостивый государь!?
Жадринскій. (Натальѣ Семеновнѣ.) Умоляю васъ, выслушайте меня.
Наталья Семеновна. Это совершенно лишнее. Я васъ не знаю.
Жадринскій. Оттого-то я хочу, чтобъ вы меня выслушали, чтобъ вы узнали меня. Я…
Наталья Семеновна. Не трудитесь. Я не. завожу знакомства на улицѣ.
Жадринскій. Не отказывайте-же мнѣ въ позволеніи оправдаться передъ вами. Я поступилъ неосторожно, необдуманно, но мои цѣли были вполнѣ честны. Милыя, дѣтскія черты вашей дочери очаровали меня… Я не имѣлъ, конечно, права заговорить съ ней; но, ей богу, а не сказалъ ей ничего, что-бы могло оскорбить ее…
Зина. Это правда, мама; онъ ничѣмъ не оскорблялъ меня; я на него не сержусь.
Наталья Сменовна. Зина; я тебѣ приказываю идти.
Жадринскій. Вы доводите меня до отчаянія!..
Зина. Мама, слышишь?…
Наталья Семеновна. (Жадринскому.) Что вамъ нужно, милостивый государь?… вы не семьнадцатилѣтняя дѣвочка, — и могли-бы обсудить, до какой степени неприличенъ вашъ поступокъ…
Жадринскій. Что жь мнѣ дѣлать-то? — вѣдь ужѣ его не вернешь… а, между тѣмъ, какъ-же мнѣ было поступить, когда, только при одной встрѣчѣ съ ней, во мнѣ, явилась твердая рѣшимость съ ней познакомиться…
Наталья Семеновна. Вы могли какъ-нибудь разузнать, кто ея родители, — найти благонадежнаго человѣка, знакомаго въ нашемъ домѣ, и попросить его, чтобы онъ васъ представилъ…
Зина. (Жадринскому). Что я вамъ говорила?!. (Матери.) Я ему, мама, точь-въ-точь тоже говорила. (Жидринскому). Найдите-же поскорѣй благонадежнаго человѣка, чтобы онъ васъ представилъ намъ…
Наталья Семеновна. О! теперь…
Жадринскій. Нѣтъ, не лишайте меня надежды ближе съ вами познакомиться… Вы увидите, я постараюсь загладить мою вину…
Зина. Мама, онъ проситъ прощенія…
Наталья Семеновна. (Строго взглянувъ на дочь.) Довольно, Зина, я ухожу.
Зина. (Торопливо Жадринскому.) Не падайте духомъ, не смотрите, что мама такая сердитая. Ищите скорѣй благонадежнаго знакомаго и смѣло являйтесь къ намъ, не убьютъ… До свиданья…
Жадринскій. До свиданья, милое существо.
Наталья Семеновна. Зина!..
Зина. Иду, мама.
Жадринскій. (Ей вслѣдъ.) До свиданья! (Одинъ.) Эта дѣвочка проста чудо… это алмазъ чистѣйшей воды… Если кто можетъ, когда нибудь, сдѣлать изъ меня порядочнаго человѣка, — такъ это только она. Сколько дѣтской наивности, доброты… и какіе чудные глазки, какая божественная улыбка!.. Но гдѣ найти человѣка, который-бы рекомендовалъ меня?.. Не спрашивать-же каждаго встрѣчнаго: «милостивый государь, вы знакомы съ семействомъ Ястребовыхъ?.. вы благонадежны?».. Діогену было легче, ей богу… Тотъ съ фонаремъ отыскивалъ просто человѣка; а я долженъ найти человѣка, знакомаго, да еще благонадежнаго.
Ястребовъ. (Не замѣчая Жадринскаго.) Ну, чутъ-чуть было не попался женѣ… Однако, какъ я ловко передъ ней проскользнулъ… И зачѣмъ она сюда приходила? что ей нужно?… И Зину привела… Ничего не понимаю… Тутъ есть что-то… скверно, скверно, скверно… (Увидавъ Жадриескаго.) Ба!
Жадринскій. (Про себя.) Кто это? ужь не папенька ли здѣшней неприступной Діаны?..
Ястребовъ. (Вкрадчиво.) Милостивый государь?
Жадринскій. (Такъ-же) Виноватъ съ… вы, вѣроятно, папенька?..
Ястребовъ. (Про себя.) Вездѣ все папенька!.. дернула-же меня нелегкая жениться… (Ему.) Чей-съ папенька?..
Жадринскій. Хозяйки здѣшней квартиры…
Ястребовъ. Никакъ-нѣтъ.
Жадринскій. Такъ, можетъ быть, дѣдушка?..
Ястребовъ. Милостивый государь!..
Жадринскій. Я хотѣлъ сказать, дяденька…
Ястребовъ. Ни дяденька, ни тетинька, ничего… я такъ, самъ по себѣ, никого здѣсь не знаю и являюсь въ эту квартиру въ первый разъ…
Жадринскій. (Надѣвая шляпу и мѣняя тонъ.) Такъ, что-же вамъ тутъ надо?
Ястребовъ. А вы вѣрно какой-нибудь родственникъ?…
Жадринскій. Нѣтъ-съ… я… я тоже здѣсь никого не знаю… Мы съ вами въ одинаковомъ положеніи…
Ястребовъ. Какъ, вы хотите быть моимъ соперникомъ?
Жадринскій. Что?.. соперникомъ?.. ужь вы не ухаживать-ли приходите сюда?
Ястребовъ. Тсс… тсс… молодой человѣкъ, я ничего не сказалъ.
Жадринскій. Ну, если вы съумѣете растопить ледники, — желаю успѣха?
Ястребовъ. Вы уходите?
Жадринскій. Вамъ хочется, чтобъ я убрался?
Ястребовъ. По правдѣ сказать — да…
Жадринскій. Извольте, я человѣкъ добрый и никому поперегъ дороги не становлюсь; тѣмъ болѣе, когда на ней растетъ репейникъ… Только прежде, чѣмъ уйти… такъ какъ вы мнѣ первый встрѣчаетесь, я хотѣлъ-бы спросить васъ…
Ястребовъ. Спрашивайте.
Жадринскій. Только вы не смѣйтесь надо мной.
Ястребовъ. Не смѣюсь.
Жадринскій. Не знакомы-ли вы съ нѣкимъ семействомъ Ястребовыхъ?
Ястребовъ. (Удивленный.) Ястребовыхъ? Не знакомъ-ли я съ Ястребовымъ? (Смѣясь.) Немножко… бываю у нихъ иногда.
Жадринскій. (Снимая шляпу.) Милостивый государь, я въ восторгѣ, что имѣлъ удовольствіе познакомиться съ вами.
Ястребовъ. И я также… Но зачѣмъ вамъ Ястребовы?
Жадринскій. О, это для меня теперь вопросъ жизни… Скажите, что за личность самъ старикъ Ястребовъ?
Ястребовъ. (Обиженный.) Старикъ!.. Онъ совсѣмъ не старъ.
Жадринскій. А характеръ его?
Ястребовъ. Простой, — знаете, такой любезный, общежительный… Дамы отъ него просто безъ ума.
Жадринскій. Старушки, съ которыми онъ играетъ въ копѣечный преферансъ?
Ястребовъ. Нѣтъ-съ, и не старушки?
Жадринскій. И молодыя?
Ястребовъ. Да-съ, и молодыя…
Жадринскій. Да это чудесно! — значитъ онъ этакій bon vivant?!
Ястребовъ. Есть немножко…
Жадринскій. Такъ мы съ нимъ сойдемся; мы будемъ друзья закадычные… Ахъ, какъ это превосходно!..
Ястребовъ. Но позвольте, на что вамъ это?
Жадринскій. Еще вопросъ… Только вы, пожалуйста, не обижайтесь — и не поймите меня превратно… благонадежный вы человѣкъ?
Ястребовъ. То-есть? въ какомъ-же это смыслѣ — благонадежный?..
Жадринскій. То-есть, видите, я хочу васъ спросить: считаютъ-ли васъ за благонадежнаго въ домѣ Ястребовыхъ?
Ястребовъ. А, это другое дѣло… Какъ вамъ сказать? — и да, и нѣтъ… Жена не совсѣмъ-то; но мужъ довѣряетъ мнѣ во всемъ, какъ самому себѣ.
Жадринскій. Превосходно! Вы должны ввести меня къ нимъ въ домъ.
Ястребовъ. Съ какой цѣлью?
Жадринскій. Правда; это тоже придется вамъ сказать. Я влюбленъ въ дочь Ястребовыхъ.
Ястребовъ. Въ дочь?… Скажите! да это очень интересно. У васъ вкусъ не дурной… Но вѣдь, если вы хотите, чтобъ я васъ ввелъ, нужно-же мнѣ знать, кто вы такой?
Жадринскій. Владиміръ Жадринскій.
Ястребовъ. Владиміръ Жадринскій!… что-жь это такое Владиміръ Жадринскій?.. это звукъ пустой, мыльный пузырь… Кто вы такой? я васъ спрашиваю.
Жадринскій. Да ужь если говорить откровенно, — никто.
Ястребовъ. Какъ никто?
Жадринскій. Такъ никто… никакой профессіи не имѣю… Состояніе у меня хорошее, кончилъ курсъ въ университетѣ, да такъ вотъ и слоняюсь теперь безъ дѣла… Но даю вамъ слово, это такъ мнѣ надоѣло, что дайте мнѣ только жениться, вы меня не узнаете.
Ястребовъ. Стыдно, стыдно, молодой человѣкъ; въ ваши годы надо работать… (Про себя.) А, кажется, премилый, превеселый малый; и душа этакъ на распашку.
Жадринскій. Да знаю, знаю…
Ястребовъ. Потому что, помилуйте, развѣ мы затѣмъ существуемъ, чтобы гранить мостовую, да попадаться постоянно въ просакъ?… Тамъ тебя на смѣхъ подымутъ, здѣсь какія-нибудь шашни откроются и… нѣтъ, знаете… эта безпутная жизнь, — въ ней, конечно, много пріятнаго, увлекательнаго… но съ другой стороны — она тяжелое бремя…
Жадринскій. Знаю… говорю-же вамъ, что знаю… для того-то я и жениться хочу, чтобъ жить иначе.
Ястребовъ. Да, да, женитесь, женитесь, молодой человѣкъ.
Жадринскій. Значитъ, вы исполните мою просьбу? вы меня представите семейству Ястребовыхъ?
Ястребовъ. Хорошо, хорошо, я объ васъ позабочусь… Пріѣзжайте сегодня, послѣ обѣда, къ Ястребовымъ. спросите человѣка Антона, онъ васъ приведетъ ко мнѣ — и я васъ представлю.
Жадрвискій. Благодарю васъ, вы безконечно меня обязали… (Протягиваетъ ему руку.) Пожалуйста, ужь и прежде, чѣмъ представить-то, вы меня этакъ распишите въ семьѣ то… этакъ достойнѣйшимъ человѣкомъ, солиднымъ…
Ястребовъ. Положитесь на меня. До свиданья. Я сдѣлаю все, какъ слѣдуетъ.
Жадринскій. До свиданья. (Идетъ и возвращается.) Погодите, я хочу доказать вамъ, что я умѣю быть благодарнымъ… я хочу вамъ дать добрый совѣтъ на прощанье…
Ястребовъ. (Съ любопытствомъ.) Напримѣръ?"
Жадринскій. Если вы сюда пришли, чтобы поволочиться, — бросьте лучше… здѣсь вамъ нечего дѣлать. Дѣвушка эта…
Ястребовъ. Мила, говорятъ, и пикантна необыкновенно…
Жадринскій. Даже болѣе, чѣмъ мила… но честности… честности самой отвратительной… Прощайте, дружище!
Ястребовъ. (Одинъ.) Да… это не очень того… пріятно… (Чешетъ затылокъ.) Впрочемъ, я радъ… Я уважаю добродѣтель и это не мѣшаетъ мнѣ познакомиться съ хорошенькой дѣвушкой.
Ястребовъ. Опять кто-то…
Борисъ. Батюшка! ты здѣсь?
Ястребовъ. (Въ сторону.) Сынъ!!! Я рѣшительно подъ надзоромъ полиціи… (Вслухъ). Ну, здѣсь, Ну что жъ тутъ такого?
Борисъ. Ничего, ничего… я ужасно радъ этому… (Бросается обнимать его.) Спасибо! Спасибо Тебѣ, милый, дорогой батюшка… Ты меня дѣлаешь такимъ счастливымъ…
Ястребовъ. Ахъ, не тискай меня, ради-бога… (Про себя.) Чортъ его знаетъ, что онъ этимъ хочетъ сказать!
Борисъ. Я счастливъ, какъ никто! Ты лучшій отецъ въ мірѣ!..
Ястребовъ. А вотъ лучшій-то отецъ въ мірѣ возьметъ, да и запрячетъ тебя въ сумасшедшій домъ.
Борисъ. За что?
Ястрѣбовъ. За то, что ты мечешься, какъ полоумный.
Борисъ. Да понимаешь-ли ты, что я влюбленъ… Любовь — сила, съ ней ничего не подѣлаешь…
Ястребовъ. (Про себя.) Экая горячка, весь въ меня.
Борисъ. Я-же тебѣ говорилъ, что я хочу жениться.
Ястребовъ. Ну, и прекрасно!
Борисъ. Значитъ и ты согласенъ?.. 0, я въ этомъ былъ увѣренъ.
Ястребовъ. (Про себя.) Зачѣмъ же онъ сюда пришелъ?.. къ здѣшней-то барышнѣ?.. ужь не было-ли у него и съ ней какихъ-нибудь разговоровъ… этакихъ легкомысленныхъ обѣщаній?.. (Ему.) Слушай, Борисъ…
Борисъ. Слушаю, папа.
Ястребовъ. Вѣдь если ты хочешь жениться, ты долженъ вполнѣ остепениться, чтобъ дѣйствительно быть хорошимъ мужемъ…
Борисъ. Образцовый мужъ буду! — вѣрь мнѣ!.. Съ тебя буду брать примѣръ!
Ястребовъ. Зачѣмъ-же брать примѣръ съ кого-нибудь… нѣтъ никакой надобности… надо быть во всемъ самостоятельнымъ… копіи никуда не годятся.
Борисъ. Но ты…
Ястребовъ. Посредственный оригиналъ лучше хорошей копіи. Ты долженъ самъ выработать въ себѣ нравственные принципы… а главное, ты долженъ бросить всякія этакія легкія и предосудительныя связи…
Борисъ. Я давно бросилъ, папа.
Ястребовъ. Это похвально… это очень похвально… (Про себя.) Но зачѣмъ-же онъ приходитъ сюда, къ хорошенькой переписчицѣ?..
Борисъ. (Про себя.) Что это онъ все задумывается и разсуждаетъ самъ съ собой?
Ястребовъ. (Озаренный мыслью.) А!! Это онъ, вѣроятно, пришелъ объявить ей, что между ними все кончено… что онъ собирается жениться и потому… честный мальчикъ… (Борису, пожимая ему руку.) Честный мальчикъ!..
Борисъ. Что съ тобой?
Ястребовъ. Хорошо, я переговорю за тебя…
Борисъ. Съ кѣмъ?
Ястребовъ. Съ ней… Будь покоенъ, ступай, убирайся…
Борисъ. Такъ и не повидавшись съ ней?..
Ястребовъ. Ничего, я за тебя буду говорить…
Борисъ. (Цѣлуя его.) Merci, мой милый папа… но развѣ нельзя при мнѣ?
Ястребовъ. Нѣтъ, нѣтъ, я такъ хочу…
Борисъ. Да…
Ястребовъ. И не серди меня, не противорѣчь…
Борисъ. Хорошо, хорошо, я ухожу… (Про себя.) Только я пойду чрезъ кухню и предупрежу ее…
Ястребовъ. Честный мальчикъ… честный мальчикъ !! не могу не похвалить. Ну, можетъ быть, дѣйствительно приволокнулся здѣсь… грѣха нѣтъ… другой бы и забылъ, и бросилъ бы, не сказавъ ни слова… а онъ пришелъ… честный мальчикъ…
Надя. (Входя.) Извините пожалуйста, Григорій Михайловичъ, что я до сихъ поръ къ вамъ не. выходила…
Ястребовъ. (Про себя.) Какая прелесть.
Надя. Я давно знала, что вы здѣсь… но мнѣ кухарка сказала, что съ вами разговариваетъ молодой человѣкъ, пришедшій съ вашей дочерью и мнѣ не хотѣлось съ нимъ встрѣчаться…
Ястребовъ. Очень, очень, пріятно съ вами познакомиться…
Надя. (Застѣнчиво.) Позвольте мнѣ прежде всего поблагодаритъ васъ за прекрасные цвѣты, которые вы мнѣ прислали… я была такъ счастлива…
Ястребовъ. Стоитъ-ли говорить объ этомъ, я съ своей стороны еще болѣе счастливъ, что ваше доброе расположеніе къ моимъ ребятишкамъ, дало мнѣ случай съ вами познакомиться…
Надя. Я надѣюсь… я постараюсь, чтобы мы съ вами были друзьями.
Ястребовъ. Да будемъ, будемъ друзьями, что говорить… дайте вашу ручку… Вотъ такъ… (Садясь подлѣ нея.) Посмотрите-ка мнѣ прямо въ лицо? (Надя смотритъ.) Прелестные глазки… Я-съ человѣкъ не богъ знаетъ какой… но доброй души, — въ этомъ вы можете быть вполнѣ увѣрены.
Надя. Я ужь объ этомъ слышала.
Ястребовъ. Нѣтъ, вы слышали пустяки… Нѣтъ, вы не обращайте вниманія на эти глупые разсказы о моихъ добродѣтеляхъ… я простой человѣкъ… я самый обыкновенный человѣкъ, — только веселой и доброй души… Вы меня полюбите…
Надя. Надѣюсь…
Ястребовъ. Право… меня можно немножко полюбить…
Надя. Только немножко?
Ястребовъ. Ха, ха… нѣтъ, не стѣсняйтесь, — любите, сколько хотите; чѣмъ больше, тѣмъ лучше, этому запрета нѣтъ… (Про себя.) Чортъ возьми, дѣло идетъ, какъ по маслу, а я ей долженъ непріятную новость сообщить… что Борисъ отъ нея отказывается… Нѣтъ, ни за что, это всегда успѣется… такимъ благопріятнымъ случаемъ нельзя не воспользоваться… (Ей.) Да-съ; такъ вы занимаетесь перепиской?
Надя. Да, случается.
Ястребовъ. Но вѣдь это такая неблагодарная работа…
Надя. Что дѣлать!?.. конечно, неблагодарная: и спину ломитъ, и руку ломитъ, а добываешь самыя пустыя деньги.
Ястребовъ. Я вамъ, признаюсь, удивляюсь право: что вамъ за охота брать такую работу?
Надя. Берешь поневолѣ.
Ястребовъ. Какъ будто вы не можете какъ-нибудь иначе достать деньги?
Надя. Какъ-же?
Ястребовъ. Хе, хе… вѣдь съ вами нельзя говорить объ этихъ вещахъ; вы барышни всѣ такія щепетильныя… такія недотроги… если и увлекаетесь, то всегда необдуманно: людьми безъ средствъ, безъ положенія… какимъ-нибудь безпардоннымъ студентомъ…
Надя. Что вы хотите сказать?..
Ястребовъ. Ну вотъ и испугались… Да ничего особеннаго не хочу сказать… Вы дѣвушка вполнѣ развитая, безъ предразсудковъ, понимаете и жизнь, и людей… Скажите-же мнѣ, пожалуйста, отчего женщина не можетъ себѣ позволить того, что позволяетъ себѣ мужчина?.. когда ей это и выгоднѣе, чѣмъ мужчинѣ.
Надя. Какъ это?
Ястребовъ. Возьмите вы вотъ, напримѣръ, себя… я только такъ пофилософствую… возьмите вы себя: живете вы въ бѣдности, трудитесь, хвораете, — и добываете грошъ; тогда какъ полюби, вы человѣка добраго, хорошаго, съ состояніемъ… развѣ ужь сейчасъ непремѣнно и замужъ выходить?.. зачѣмъ?!.. вы поймите меня: если видишь хорошаго, человѣка…
Надя. (Строго.) А какъ вы думаете: не оставить-ли намъ этотъ разговоръ?
Ястребовъ. Пожалуй оставимте… я вѣдь только такъ, хотѣлъ пофилософствовать.
Надя. Впрочемъ, что же это я сержусь на васъ?!.. я знаю васъ: вѣдь это вы все нарочно, чтобы только испытать… чтобы прочитать мнѣ одно изъ тѣхъ поученій, которыя васъ прославили…
Ястребовъ. (Про себя.) Ну!! поѣхала по колеѣ добродѣтелей.
Надя.. Такъ говорите… говорите ихъ прямо… я васъ слушаю… я буду слушать каждое ваше слово, какъ благодѣтельную проповѣдь…
Ястребовъ. (Про себя.) Сейчасъ назоветъ меня ангеломъ, сейчасъ, — провалиться на мѣстѣ, если не назоветъ.
Надя. Какъ ангела доброты…
Ястребовъ. (Про себя.) И невинности… что я говорилъ?!
Надя. Но зачѣмъ было испытывать меня? зачѣмъ вся эта комедія?.. Я не хочу васъ обманывать; я откровенно говорю вамъ: вы не позволили сейчасъ Борису видѣться со мной, но онъ зашелъ ко мнѣ передъ уходомъ отсюда и въ двухъ словахъ сказалъ мнѣ все…
Ястребовъ. Все?.. и это васъ не огорчило?
Надя. Какъ огорчило, когда это мое сильнѣйшее желаніе?
Ястребовъ. Прекрасно, прекрасно… (Про себя.) Значитъ, оба надоѣли другъ другу…
Надя. (Протягивая ему руку.) Дайте-жь мнѣ отъ души поблагодарить васъ…
Ястребовъ. О помилуйте…
Надя. Дайте обнять васъ… и разцѣловать, какъ самаго добраго моего покровителя и друга…
Ястребовъ. Ого!!. Извольте… извольте, съ удовольствіемъ. (Цѣлуетъ ее, про себя.) жаль, что жены тутъ нѣтъ, очень жаль…
Надя. О! я вижу, что съ вами я буду счастлива…
Ястребовъ. Конечно будете счастливы, конечно… я для васъ ничего не пожалѣю… (Цѣлуетъ ее. — Про себя.) Ничего не понимаю… но тутъ происходитъ что-то такое… волшебство какое-то… Уйти лучше, а то я голову потеряю… (Ей.) Прощайте.
Надя. Куда же вы?
Ястребовъ. Я еще съ вами увижусь; я съ вами скоро увижусь… и приду не съ пустыми руками… (Про себя.) Тутъ-ли деньги-то?.. сейчасъ-же ей такой подарокъ закачу, что будь у ней каменное сердце и то тронется… (Ей.) До свиданья…
Надя. Вотъ денекъ выдался!!, у насъ кажется двери съ петлей слетятъ, каждую минуту кто-нибудь толчется… Да пускай идутъ… пускай кто угодно идетъ… я всякому хотѣла-бы разсказать про мое счастье…
Борисъ. (Входя.) Ну что?
Надя. Ты откуда?
Борисъ. Я пропустилъ отца и прибѣжалъ спросить, чѣмъ у васъ кончилось?
Надя. Ахъ, онъ прелестный старикашка, твой отецъ… онъ былъ такъ любезенъ, такъ любезенъ, — мнѣ даже совѣстно…
Борисъ. Почему?
Надя. Онъ пошелъ покупать свадебный подарокъ…
Борисъ. (Цѣлуя ее.) О моя милая!!!
Надя. Постой!! теперь надо сдержать мое обѣщаніе.
Борисъ. Какое?
Надя. Я обѣщала моей канарейкѣ, что если выйду за тебя замужъ, то куплю еще другую… я и птичкѣ моей хочу дать милаго дружка…
Борисъ. Мы ей купимъ двухъ.
Надя. Нѣтъ двухъ не надо… одного.
ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
[править]Зина. (Сидитъ за роялью. Взявъ нѣсколько аккордовъ, она встаетъ, подходитъ къ зеркалу и оправляетъ волосы; потомъ опять садится за фортепьяно, и опять, поигравъ немного, останавливается.) Какъ я, бывало, въ пансіонѣ, бѣгло играла этотъ ноктюрнъ… а вотъ теперь нейдетъ на ладъ да и только; совсѣмъ не то въ головѣ, я разсѣяна… я чувствую, что я разсѣяна… совсѣмъ не объ томъ думаю.
Зина. (Продолжая играть.) Здравствуй, папа.
Ястребовъ. Здравствуй, дочка!.. что ты тамъ брянчишь?
Зина. Я играю-съ, а не брянчу.
Ястребовъ. Антонъ дома?
Зина. Какое мнѣ дѣло до вашего Антона?.. почемъ я знаю?!
Ястребовъ. Такъ узнай, душа моя, и позови его ко мнѣ.
Зина. Извольте-съ… я вамъ всегда послушна.
Ястребовъ. Я рѣшительно недоумѣваю, и понять не могу эту дѣвицу: съ одной стороны строгость и сдержанность, съ другой такая порывистая страсть, такіе поцѣлуи… у нея кажется… (Показывая на голову) Здѣсь не въ порядкѣ.. А миленькая… (Подходитъ къ зеркалу.) Что-жь! Вѣдь ужъ не такъ-же я старъ, чтобъ…
Зина. (Возвращаясь.) Ты что передъ зеркаломъ дѣлаешь, папа?
Ястребовъ. А! ужь ты поспѣла… Ну гдѣ-жь Антонъ?
Зина. Вотъ ужь часа два, какъ его никто не видѣлъ; пропалъ твой Антонъ… А что, ты себѣ нравишься, папа?
Ястребовъ. Что-о?
Зина. Ты стоялъ передъ трюмо, точь въ точь, какъ я… такъ нѣжно посматривая на себя и поправляя волосы… Жаль, что ты не барышня…
Ястребовъ. Нельзя ли безъ насмѣшекъ; довольно народу надо мной потѣшается, и безъ тебя.
Зина. Ну, ну не буду… не раздражайся.
Ястребовъ. Трещотка ты, больше ничего… и не стоишь, чтобъ о тебѣ думали.
Зина. А ты развѣ обо мнѣ думаешь?
Ястребовъ. Имѣлъ эту глупость… тутъ одинъ господинъ, оказался очень заинтересованъ тобой, я просилъ, чтобы я его ввелъ въ нашу семью…
Зина (Съ живостью.) Ахъ! Это онъ…
Ястребовъ. (Притворяясь строгимъ.) Какой онъ?… Кто это онъ? что за онъ?
Зина. (Наивно.) Онъ.
Ястребовъ. Онъ, онъ… что-жь такое? — онъ…
Зина. Онъ — это мѣстоименіе, личное, мужескаго рода, единственнаго числа…
Ястребовъ. Ты дерзкая дѣвчонка; тебя нужно держать въ ежевыхъ рукавицахъ… я слишкомъ добръ къ тебѣ…
Зина. Ты добръ, это правда; но слишкомъ добрыхъ не бываетъ, — и потому докажи, что ты можешь быть еще добрѣе, исполни мою просьбу…
Ястребовъ. Что тамъ еще?
Зина. Я сейчасъ вернулась домой съ мамашей… дорогой она все время молчала и теперь велѣла мнѣ ждать ее здѣсь, а сама пошла переодѣваться… Ну, — я чувствую, что когда она выйдетъ изъ своей спальни, она весь день будетъ пилить меня… Папаша, голубчикъ, милый, сжалься надо мной, вѣдь это скучнѣе ариѳметики…
Ястребовъ. Опять набѣдокурила что нибудь?
Зина. Да, набѣдокурила!.. ни съ кѣмъ не заговори, ни на одного мужчину не взгляни; вѣдь я ужь вышла изъ пансіона, пора-бы эту мораль-то и по боку…
Ястребовъ. Ну, ну, не надувай губы, это некрасиво. Въ чемъ-же просьба?
Зина. Вотъ что, милочка, какъ только мамаша придетъ, ты сейчасъ на меня накинься. Брани меня, распекай на чемъ свѣтъ стоитъ, не церемонься, я не испугаюсь… какъ мамаша-то увидитъ, что ты сердишься, она и не станетъ меня пилить.
Ястребовъ. Ахъ ты лукавый бѣсенокъ.
Зина. Что-жь тебѣ стоитъ, охрипъ ты что-ли? или горла жаль?
Ястребовъ. А что мнѣ за это будетъ?
Зина. Я тебя разцѣлую.
Ястребовъ. Какъ?
Зина. Вотъ такъ.
Цѣлуетъ его и убѣгаетъ во вторую дверь направо.
Ястребовъ. Странное дѣло… это тоже былъ весьма солидный поцѣлуй… но это совсѣмъ не то… поцѣлуй переписчицы былъ нѣчто совсѣмъ другое…
Надя. (Входитъ въ среднюю дверь и останавливается на порогъ.) Негодяй этотъ Борисъ: зоветъ сюда, говоритъ, что будетъ меня дожидаться, а самъ ушелъ куда-то… Мнѣ неловко здѣсь… А!! его отецъ!… ну, хоть знакомый человѣкъ…
Ястребовъ. (Увидѣвъ ее, про себя.) Ахъ, чортъ возьми, переписчица!.. Зачѣмъ она пришла?
Надя. Здравствуйте, добрѣйшій Григорій Михайловичъ.
Ястребовъ. Здравствуйте, здравствуйте. Какъ вы сюда попали?
Надя. Развѣ это вамъ непріятно?!
Ястребовъ. Напротивъ, это очень мило съ вашей стороны, но…
Надя. Но что?
Ястребовъ. Но все какъ-то неловко…
Надя. Ахъ господи!!, сколько же времени я обязана буду скрывать свои чувства?
Ястребовъ. (Про себя.) Слышите… Опять объ чувствахъ говоритъ.
Надя. Когда-же я буду имѣть право обнять васъ при всѣхъ?
Ястребовъ. (Про себя.) Слышите, слышите…
Надя. Разцѣловать и васъ, и вашу супругу…
Ястребовъ. (Про себя.) Супругу!! ну вотъ поймите ее: все говоритъ толково, а вдругъ гдѣ нибудь и проврется… рѣшительно, у ней здѣсь не въ порядкѣ…
Надя. Но, я вижу, вы меня все еще чуждаетесь и я напрасно думала, что это дѣло кончено… Зачѣмъ я пришла сюда, глупая?!…
Ястребовъ. Она плачетъ… господи, она плачетъ… Перестанѣте, милая барышня, перестанѣте… да полноте, что-же я вамъ такое сказалъ?! (Обнимаетъ не и цѣлуетъ.) Успокойтесь, не плачьте…
Антонъ. (Испуганный.) Что вы это, сударь, дѣлаете? какъ это можно?..
Ястребовъ. Какъ ты смѣешь…
Антонъ. Ахъ ты господи! да вы, значитъ, не знаете, что случилось. Барыня все узнала…
Ястребовъ. (Въ ужасѣ, тихо.) Откуда?
Антонъ. Онѣ меня тамъ, у нихъ-то, у барышни-то, застали съ букетами…
Ястребовъ. Скотина ты этакая; зачѣмъ-же ты мнѣ это раньше не сказалъ?
Антонъ. Я не прямо домой оттуда пошелъ. А вы вотъ тутъ…
Ястребовъ. Молчи ужь лучше!.. Что теперь дѣлать?
Антонъ. Спровадить надо… что ей тутъ…
Ястребовъ. И то. (Вслухъ.) Послушайте, мой дружочекъ…
Надя. Что вамъ угодно?
Ястребовъ. Вы немножко разстроены… вамъ-бы теперь лучше уйти домой…
Надя. Уйти?
Ястребовъ. Да, это-бы васъ оправило..
Надя. Стало быть, вы не хотите меня представить вашей женѣ…
Ястребовъ. (Въ ужасѣ отступая назадъ.) Да… непремѣнно… то есть… какъ-бы вамъ сказать.
Антонъ (Про себя.) Да что съ ней такое!?.
Надя. Я такъ нетерпѣливо ждала этой минуты.
Ястребовъ. Вотъ видите-ли, дружочекъ мой… я васъ впослѣдствіи непремѣнно, представлю, но теперь не такая минута… Надо вамъ сказать, что у моей жены прекапризный характеръ… у нея бываютъ минуты, когда она ужасна… а вы же разстроены… нѣтъ, нѣтъ, — теперь лучше уйдите…
Антонъ, (у среднихъ дверей.) Батюшки!! въ переднюю кто-то вошелъ.
Ястребовъ. Я долженъ сначала приготовить жену… это слишкомъ для нея неожиданно…
Антонъ. Да! супризъ знатный.
Надя. Если-бы я могла хоть какъ-нибудь объяснить себѣ все это!..
Антонъ. Нѣтъ ужь теперь нельзя выходить, тамъ кто-то вошелъ… спрячьтесь куда нибудь.
Ястребовъ. Ахъ господи!!. (Ведетъ ее къ первой двери направо.) Сюда, сюда, я васъ позову, когда нуяс-- но будетъ.
Надя. Но я…
Ястребовъ. Вѣрьте мнѣ, что все это дѣлается для нашего общаго счастья… (Толкаетъ ее въ дверь.) Антонъ, я умеръ!
Жадринскій. А! вотъ вы! — очень радъ… видите, я сдержалъ слово…
Ястребовъ. (Про себя.) Очень тебя нужно, какъ-же!
Жадринскій. Вы, надѣюсь, не измѣнили вашего намѣренія представить меня?
Ястребовъ. Нѣтъ, только…
Жадринскій. Вы мнѣ дали слово; услуга за услугу. Кстати… (Тихо.) какъ вы тамъ кончили? удалось вамъ?
Ястребовъ. Оставимте это…
Жадринскій. Что? — видно носъ наклеили?
Ястребовъ. Нѣтъ-съ, не наклеили.
Жадринскій. Впрочемъ это мнѣ все равно… Не станемъ-же терять времени…
Ястребовъ. (Про себя.) Сейчасъ можетъ войти жена, — онъ не долженъ быть свидѣтелемъ нашихъ семейныхъ сценъ… (Вслухъ.) Въ настоящую минуту, любезнѣйшій, представленіе состояться не можетъ.
Жадринскій. А по какому случаю, смѣю спросить?
Ястребовъ. По случаю одного семейнаго торжества.
Жадринскій. Такъ отчего-же не можетъ?.. Тѣмъ лучше, въ подобныхъ случаяхъ, обыкновенно, всѣ въ отличномъ настроеніи духа.
Ястребовъ. Это такъ, но…
Жадринскій. Вы самый-то торжественный моментъ пропустите; а потомъ, сейчасъ меня и представьте… да это будетъ превосходно!!.
Ястребовъ. (Про себя.) А можетъ быть онъ мнѣ еще послужитъ громоотводомъ?.. При немъ жена не позволитъ себѣ… (Вслухъ.) Ладно. Ступайте въ эту комнату и ждите. (Показываетъ ему первую дверь налѣво.) Когда наступитъ удобный моментъ, я позову васъ.
Жадринскій. Хорошо-съ.
Ястребовъ. Я: никогда себя такъ дурно не чувствовалъ. Антонъ… ты отсюда не смѣй уходить… если жена меня спроситъ, ты скажи, что я. боленъ и принимаю капли… (Про себя.) Пускай она на немъ сорветъ свою первую злобу…
Антонъ. Мнѣ теперь за тебя съ барыней разговаривать?.. Нѣтъ… заварилъ кашу, старый, самъ ее и расхлебывай… (Слышенъ звонокъ) Это барыня звонитъ. Не пойду. Пускай Луша отдувается… (Звонокъ раздаемся сильнѣй.) Ну, совсѣмъ разсердилась…
Жадринскій. (Просунувъ голову.) Куда-же это мой благонадежный господинъ дѣвался?.. (Выходитъ.); Рекомендація-то что-то у насъ не клеится… я начинаю сильно сомнѣваться въ его благонадежности…
Надя. (Выходя изъ дверей.) Пусто, — никого нѣтъ… Неужели Борисъ до сихъ поръ не вернулся?.. (Увидя Жадринскаго.) Какъ? вы ужь и сюда забрались?
Жадринскій. Ба! наша прекрасная переписчица!
Надя. Какъ вы попали въ этотъ домъ?
Жадринскій. А вы какъ?
Надя. Въ этомъ я не обязана давать вамъ отчета.
Жадринскій. А я обязанъ?
Надя. Вы, однако, человѣкъ неутомимый… только, я думаю, здѣсь къ вамъ не будутъ такъ снисходительны, какъ была я…
Жадринскій. Ну, признаюсь, еслибъ я надѣялся, что здѣсь меня такъ-же снисходительно примутъ, какъ вы, я-бы отъ такого снисхожденія убѣжалъ въ Африку…
Надя. (Улыбнувшись.) Зачѣмъ-же именно въ Африку?
Жадринскій. Чтобъ отогрѣться.
Надя. Стало-быть, вы ждете лучшаго пріема?
Жадринскій. Кто-то идетъ… виноватъ, я пока долженъ исчезнуть…
Уходятъ направо въ первую дверь.
Надя. А Бориса все нѣтъ, — это даже нехорошо съ его стороны.
Антонъ. Что-жь вы тутъ стоите? — барыня идетъ.
Надя. И прекрасно… Мнѣ это все надоѣло, и я хочу ее видѣть.
Антонъ. Спрячьтесь, спрячьтесь, теперь не время… никакъ нельзя. Уйдите, ради Христа.
Надя. Боже мой!! когда это кончится?!.
Антонъ. Слава Богу…
Наталья Семеновна. (Зинѣ.) Пожалуйте, пожалуйте сюда… (Антону.) Антонъ, позови сюда барина.
Зина. Зачѣмъ это, мамаша?
Наталья Семеновна. Онъ долженъ знать, какъ ты ведешь себя… я ему все скажу.
Зина. (Жалобнымъ тономъ.) Мамаша! онъ разсердится…
Ястребовъ. Что тебѣ угодно, душа моя?
Наталья Семеновна. Мнѣ надо серьезно поговорить съ тобой.
Ястребовъ. (Про себя.) Ну!! будетъ буря! (Вслухъ.) Приказывай, мой другъ.
Беретъ стулъ и садится.
Наталья Семеновна. Антонъ! Сходи къ той барышнѣ, которой ты носилъ цвѣты, и попроси ее ко мнѣ.
Антонъ. (Въ испугѣ) Какъ-съ?… ту барышню… я… я…,
Наталья Семеновна. Что ты оглохъ что-ли?.. Ту барышню, у которой я видѣла тебя съ букетами.
Ястребовъ. Пошелъ-же, когда тебѣ приказываютъ.
Антонъ. (Про себя.) Ну, ищите меня теперь по всей Москвѣ.
Ястребовъ. (Про себя.) Господи! (Вслухъ.) Зиночкѣ, можетъ быть, лучше уйти къ себѣ?
Наталья Семеновна. О ней-то и будетъ рѣчь…
Ястребовъ. (Радостно.) О ней?.. а!.. Такъ говори, душа моя, говори…
Наталья Семеновна. Какъ тебѣ понравится: у, нашей дочери было нынче назначено свиданіе, съ однимъ молодымъ человѣкомъ.
Ястребовъ. Зина! Зина!!.. какъ-же это?
Зина. (Тихо отцу.) Хорошенько, хорошенько, папа…
Наталья Семеновна. Подъ предлогомъ переписки, она отправляется къ этой трудящейся дѣвушкѣ и заманиваетъ туда съ улицы молодыхъ людей…
Зина. (Тихо отцу.) Папа, да брани-же меня скорѣй, а то она сейчасъ начнетъ пилить.
Ястребовъ. (Притворно горячась.) Зина! это скверно, это гадко… это непростительно!!
Наталья Семеновна. Погоди, я придумала наказаніе, котораго она достойна… Трудящаяся дѣвушка, у которой, къ несчастію мнѣ пришлось убѣдиться, что дочь моя совсѣмъ не слѣдуетъ правиламъ нравственности, внушеннымъ ей съ дѣтства… эта трудящаяся дѣвушка должна быть свидѣтельницей, что мы не смотримъ сквозь пальцы на такое грустное поведеніе нашей дочери…
Зина. (Съ отчаяніемъ.) Ахъ, боже мой, какъ это скучно!!
Наталья Семеновна. Я пригласила эту дѣвушку сюда, чтобы при ней сдѣлать строгій выговоръ Зинѣ.
Зина. (Тихо отцу.) Папа, ты совсѣмъ не исполняешь твоего обѣщанія!!.
Ястребовъ. (Притворно горячась.) Я взбѣшенъ… Я такъ взбѣшенъ… А! негодная дѣвчонка!!, развѣ мы даромъ заботились о твоей нравственности отъ самой колыбели?!. Подумала-ли ты, чья ты дочь!? Твои родители образцы родителей… твой отецъ….
Наталья Семеновна. Ангелъ доброты и невинности.
Ястребовъ. Да!.. ну… все-равно… ты негодная дрянная дѣвочка…
Зина. (Ему тихо.) Такъ, такъ, пала, такъ… еще… еще…
Ястребовъ. Но я тебя прощаю… не потому, чтобы твой поступокъ не заслуживалъ наказанія, нѣтъ… а только потому, что тебѣ на сей разъ посчастливилось…
Наталья Семеновна. Какъ посчастливилось?… что это значитъ?…
Ястребовъ. Я знаю молодого человѣка, о которомъ идетъ рѣчь; я видѣлъ его.
Наталья Семеновна. Гдѣ?
Ястребовъ. (Про себя.) Дуракъ! проврался. (Вслухъ.) Я видѣлъ его при такихъ условіяхъ… въ такихъ обстоятельствахъ… словомъ, которыя дали мнѣ о немъ самое выгодное понятіе… это, кажется, прекраснѣйшій молодой человѣкъ.
Зина. Не правда-ли папаша? Вотъ я тоже самое говорила.
Ястребовъ. (женѣ.) И надѣюсь, что ты позволишь представить его тебѣ и ввести въ нашъ домъ…
Зина. (Съ притворнымъ рыданіемъ.) Видишь, мама, видишь… ты меня всегда бранишь, всегда бранишь; а ужь если самъ папа… этотъ ангелъ доброты и невинности…
Ястребовъ. Молчи!… Нечего тебѣ тутъ вмѣшиваться… твоя мама должна рѣшить…
Наталья Семеновна. (Мужу.) Я вѣдь не знала, что онъ съ тобой знакомъ, и если ты находишь… (Тихо ему.) При дочери спорить съ тобой не хочу… но, за то, что ты ей потакаешь…
Ястребовъ. Онъ даже теперь здѣсь… онъ упросилъ меня представить его тебѣ сегодня, и ждетъ, чтобъ я его позвалъ.
Зина. Позови папа!
Наталья Семеновна. Какъ позови?! откуда…
Ястребовъ. Вотъ отсюда. (Идетъ къ первой двери Налѣво.) Пожалуйте сюда!
Ястребовъ. (Отступая въ испугѣ.) Она!!. Умираю!
Зина. Гдѣ-же онъ?..
Ястребовъ. (Сконфуженный.) Это вы?.. а не онъ?..
Наталья Семеновна. (Удивленная.) Какъ вы очутились въ комнатѣ моего мужа?
Надя. Григорій Михайловичъ самъ меня туда послалъ ждать…
Наталья Семеновна. Что?!.
Ястребовъ. Я? я? Развѣ я васъ приглашалъ придти къ намъ?.. развѣ я приглашалъ?..
Надя. Нѣтъ вы меня не приглашали; но я думала, что послѣ тѣхъ ласкъ, съ которыми вы отнеслись ко мнѣ, когда были у меня…
Наталья Семеновна. У васъ?.. онъ былъ тоже у васъ?..
Надя. (Взволнованнымъ голосомъ.) Что послѣ вашихъ поцѣлуевъ и объятій… я имѣю до нѣкоторой степени право считать себя близкой вамъ…
Ястребовъ. (Про себя.) Нѣтъ, въ такомъ дурацкомъ положеніи я никогда не бывалъ.
Наталья Семеновна Поцѣлуевъ и объятій!!?..
Зина, ступай въ свою комнату.
Зина. Но, мама…
Наталья Семеновна. Ступай въ свою комнату.
Зина. Что-же это, мама, — на самомъ интересномъ мѣстѣ я должна уходить…
Наталья Семеновна. Я тебѣ говорю, ступай.
Зина уходитъ направо во вторую дверь.
Ястребовъ. (Про себя.) Выслала дочь. Вотъ когда будетъ настоящее-то кораблекрушеніе.
Наталья Семеновна. (Мужу.) Теперь, милостивый государь…
Жадринскій. (Выходя.) Что-жь мнѣ цѣлый день что-ли подъ арестомъ-то сидѣть!? (Увидя Наталью Семеновну.) Ахъ, виноватъ…
Наталья Семеновна. Вы? здѣсь?
Жадринскій. Вы говорили, что я долженъ обратиться къ какому-нибудь благонадежному человѣку, который-бы меня вамъ рекомендовалъ… я имѣлъ счастье найдти такого господина и потому осмѣлился явиться.
Наталья Семеновна. Кто-же васъ рекомендуетъ?
Жадринскій. (Указываетъ на Ястребова.) Вотъ.
Наталья Семеновна. Онъ?!!.
Ястребовъ. (Жадринскому, тихо.) Какъ это глупо! какъ это глупо!.. соваться не вовремя, когда вамъ сказано…
Наталья Семеновна. (Иронически.) Вы дѣйствительно не могли сдѣлать лучшаго выбора.
Жадринскій. Значитъ, вы позволите.
Наталья Семеновна. Ни одинъ человѣкъ, рекомендованный этимъ господиномъ, не переступитъ моего порога, пока я хозяйка этого дома.
Жадринскій. (Удивленный.) Какъ?
Ястребовъ. (Тихо.) Наташа!.. Посторонній человѣкъ, а ты такъ…
Наталья Семеновна. О любезный другъ, если ты самъ не чинишься людей, такъ и мнѣ нечего беречь тебя… до сихъ поръ я употребляла всѣ силы, чтобы хоть немножко удержать тебя въ границахъ приличія… я вижу, что ужъ ничего не могу болѣе, и мнѣ остается только разойтись съ тобой и жить отдѣльно… съ этой минуты ты мнѣ болѣе не мужъ!..
Надя. Что-жь это такое?!. Боже мой!
Жадринскій. Не мужъ?.. Такъ вы, значитъ, хозяинъ дома?
Ястребовъ. (Насмѣшливо.) Да, прекрасный хозяинъ дома, нечего сказать!.. Развѣ вы этого не видите?
Надя. Прощайте, Михаилъ Григорьевичъ, послѣ всего, что я слышала, я не должна ни минуты больше здѣсь оставаться. Благодарю васъ за ваши добрыя обѣщанія.
Ястребовъ. Добрыя обѣщанія!!, добрыя обѣщанія!!. кто-же вамъ велѣлъ торопиться и приходить сюда?… Это вамъ я обязанъ всей этой скверной исторіей.
Надя. Я никогда не думала встрѣтить въ вашей супругѣ столько гордости и эгоизма… Благодарю васъ… я знаю, вы добрый и благодѣтельный человѣкъ… вы хотѣли нашего счастья, — вамъ не удалось… я васъ не осуждаю…
Ястребовъ. (Про себя.) Самъ виноватъ… самъ виноватъ… никогда не надо заводить никакого дѣла съ помѣшанными…
Надя. Если она была причиной несчастья отца, отчего-же ей не быть причиной несчастья дочери!?..
Ястребовъ. (Про себя.) Заговаривается… заговаривается. (Ей.) Какого отца? какой дочери?
Надя. Моего отца…
Ястребовъ. Вашего? — развѣ она его знаетъ?!..
Надя. Я думаю, что она должна.-была знать вашего секретаря.
Ястребовъ. Моего секретаря?!..
Надя. Вашего бывшаго секретаря, Морева… да что это, точно вы меня не понимаете?..
Ястребовъ. Какъ? вы дочь Морева?
Надя. Какъ будто вы не знали?
Ястребовъ. Вы невѣста моего сына?
Надя. Онъ хотѣлъ на мнѣ жениться…
Ястребовъ. (Про себя.) Такъ вотъ причина ея нѣжностей, а я-то все думаю… Да… въ такомъ случаѣ, если кто-нибудь тутъ полоумный, такъ это я…
Надя. Прощайте…
Ястребовъ. Нѣтъ, теперь я васъ не отпущу. (Стремительно бросается обнимать ее.) Наденька! Голубчикъ мой!.. родная моя! дайте мнѣ обнять васъ… Ахъ, какъ я радъ, какъ я счастливъ… Да вы не смотрите на меня такъ, не удивляйтесь. Тутъ недоразумѣніе, которое мы сейчасъ исправимъ, и все обойдется благополучно, и вы будете женой Бориса… Да гдѣ это онъ запропастился?…
Жадринскій. Позвольте… а меня-то ужь вы, кажется, совсѣмъ забыли…
Ястребовъ. Васъ…. погодите дойдетъ чередъ и до васъ; только прежде всего дайте мнѣ съ моей дрожайшей женушкой словцомъ другимъ перемолвиться.
Надя. И вы думаете, что она…
Ястребовъ. Ужь на счетъ этого не безпокойтесь… Теперь я чувствую подъ собой почву и устою на ногахъ.
Зина. (Входя.) Цапа… (Увидя Жадринскаго.) Ахъ, И вы здѣсь?
Жадринскій. О! мой алмазъ неоцѣненный!
Ястребовъ. Что вы? что вы?.. что за фамильярность… (Зинѣ.) Ты зачѣмъ сюда пришла?
Зина. Мама, прислала меня сказать тебѣ, что хочетъ съ тобой говорить наединѣ.
Ястребовъ. Прекрасно… Ступайте-же всѣ трое въ мою комнату.
Зина. Вотъ это умно придумано…
Ястребовъ. Да ты смотри… вести себя скромнѣе… Надечка, я вамъ ее поручаю.
Надя. Я отступаюсь… когда эти двое сойдутся вмѣстѣ…
Жадринскій. Будьте покойны, я буду скроменъ, какъ агнецъ, и не вызову даже строгаго взгляда.
Зина. Пойдемте, пойдемте, она сейчасъ придетъ сюда.
Ястребовъ. Теперь я чувствую почву подъ ногами, теперь меня не свалишь. Но вѣдь какого же я и болвана разыгралъ… О!! теперь совсѣмъ другое дѣло… теперь, я никому не позволю, ни слова… Какимъ однако сильнымъ дѣлается человѣкъ, когда у него совѣсть то чиста.
Ястребовъ. Ты хотѣла со мной говорить?
Наталья Семеновна. Я хотѣла, чтобы ты спровадилъ непрошенныхъ гостей…
Ястребовъ. Можно-ли, душа моя, дѣлать такія сцены?.. это стыдъ и срамъ…
Наталья Семеновна. Это не была пустая сцена ссоры… это моя твердая рѣшимость…
Ястребовъ. Разойтись!?..
Наталья Семеновна. Да.
Ястребовъ. Бросить мужа, котораго ты сама прославила ангеломъ доброты и невинности?
Наталья Семеновна. Мы это сдѣлаемъ тихо, безъ скандала… Я уѣду съ Зиной за границу…
Ястребовъ. Нѣтъ, ты этого не сдѣлаешь.
Наталья Семеновна. Сдѣлаю… я не могу больше жить съ мужемъ, который срамитъ себя на старости лѣтъ, волочится за каждой встрѣчной юбкой.
Ястребовъ. Но ты ошибаешься… ей-богу, ты ошибаешься… Знаешь-ли, кто эта переписчица?
Наталья Семеновна. Ну! послушаемъ, что ты еще тутъ придумалъ.
Борисъ. Мамаша! батюшка! я веду къ вамъ человѣка, который очень давно не былъ у васъ, но теперь хочетъ возобновить старую дружбу.
Ястребовъ. А! дорогой Василій Сергѣевичъ… какъ я радъ вамъ… я всегда желать… вѣрьте маѣ… Жена… Наташа!.. вотъ старый другъ…
Наталья Семеновна. (Радостно.) Василій Сергѣевичъ!! Мнѣ совѣстно вамъ и на глаза показываться, такъ я виновата передъ вами… но, если вы сами приходите, такъ это ужь доказываетъ, что вы меня простили.
Борисъ. Гдѣ-жь моя невѣста?
Ястребовъ. Тамъ… (Ушиваетъ на дверь.) Представь ее матери, а то мнѣ ужь она перестала вѣрить…
Моревъ. Богъ вамъ прости, матушка, Наталья* Семеновна… Ничего, съ голоду не умерли… да еще какую дочку выростили… смотрите…
Борисъ. (Подводя Надю къ Натальѣ Семевоввѣ). Вотъ моя невѣста, мамаша.
Наталья Семеновна. (Въ изумленіи.) Какъ? это вы?..
Ястребовъ. Что? видишь ты, какъ неумѣстна была твоя выходка…
Наталья Семеновна. Зачти ее на будущее время.
Ястребовъ. (Тихо ей.) Ну, что-же, ѣдешь за границу?
Наталья Семеновна. Пока нѣтъ, но только до перваго случая.
Ястребовъ. (Громко.) Ну, вотъ и слава богу… всѣ довольны и. счастливы… А гдѣ-же Зина?..
Надя. Ахъ батюшки, совсѣмъ забыла… они тамъ вдвоемъ…
Наталья Семеновна. Вдвоемъ? съ кѣмъ?
Надя. Съ этимъ… съ молодымъ человѣкомъ…
Наталья Семеновна. Силъ нѣтъ усмотрѣть за этой дѣвочкой!
Ястребовъ. (Въ дверь.) Подите сюда… Подите сюда…
Зина. Мама, честь имѣю тебѣ представить Владиміра Алексѣевича Жадринскаго.
Жадринскій. Который проситъ руки вашей дочери Зинаиды.
Зина. Я, мама, уже дала свое согласіе.
Наталья Семеновна. Ты у меня завтра гаммы будешь играть цѣлый день.
Зина. Что такое? — мама, это ужь родительскій деспотизмъ, это несовременно…
Наталья Семеновна. А васъ, милостивый государь, я не знаю.
Жадринскій. Такъ позвольте мнѣ, по крайней мѣрѣ, бывать у васъ, чтобъ вы меня узнали.
Ястребовъ. На радостяхъ можно позволить… можно…
Наталья Семеновна. Если ужь отецъ такъ хочетъ, я не противорѣчу.
Жадринскій. Больше мнѣ пока ничего не нужно; вы увидите, что черезъ недѣлю я буду женихомъ.
Зина. (Съ восторгомъ.) Папа… ты знаешь, — такого человѣка, какъ ты, нѣтъ другого на свѣтѣ… ты… ты совершенство… ты…
Ястребовъ. Постой… объ одномъ только прошу тебя, не называй меня ангеломъ…