А. К. Дживелеговъ. Средневѣковые города въ западной Европѣ. Спб. 1902.[править]
Работа г. Дживелегова представляетъ собою восьмой выпускъ изданія проф. Карѣева и Лучицкаго «Исторія Европы по эпохамъ и странамъ въ средніе вѣка и въ новое время». Давая на страницахъ «Русскаго Богатства» отзывъ о книжкѣ Огюстена Тьерри «Городскія коммуны во Франціи», мы замѣтили, что постановка и разработка вопроса о средневѣковомъ городѣ у Тьерри страдаютъ полною устарѣлостью. Книгѣ г. Дживелегова этого упрека, во всякомъ случаѣ, сдѣлать нельзя: она считается со всѣми новѣйшими теоріями происхожденія и развитія европейскихъ городовъ. Авторъ говоритъ, что онъ не претендуетъ ни на оригинальность, ни на полноту своего очерка; мы къ этому можемъ прибавить, что, вѣроятно, именно отсутствіе этихъ двухъ претензій и помогло ему написать хорошій популярно-научный этюдъ. Не смотря на нѣсколько сухое изложеніе (особенно во второй и третьей главахъ), книга читается съ большимъ интересомъ. Исторія европейскаго города, говоритъ авторъ, начинается съ римскихъ городовъ, но связь эта почти исключительно внѣшняя: въ очень рѣдкихъ случаяхъ только унаслѣдовали средневѣковые города отъ римскихъ поселеній что-нибудь, кромѣ искаженнаго имени и мѣстоположенія. Военная необходимость, столь обострившаяся въ эпоху переселенія народовъ, заставляла строить стѣны и полагала, такимъ образомъ, начало городскимъ поселеніямъ. Но въ началѣ среднихъ вѣковъ село и городъ юридически не различались; только въ ХИ вѣкѣ параллельно съ хозяйственнымъ переворотомъ появилось коренное различіе между селомъ и городомъ. Замѣтимъ, что авторъ совершенно неправильно полагаетъ, что результатомъ хозяйственнаго переворота XII вѣка было «вытѣсненіе натуральнаго хозяйства мѣновымъ». Даже въ Италіи, не говоря уже о Германіи и Франціи, нельзя констатировать такого явленія въ XII вѣкѣ, какъ вытѣсненіе натуральнаго хозяйства. Если бы авторъ сказалъ, что въ XII вѣкѣ начался тотъ хозяйственный переворотъ, который къ XV вѣку въ Ломбардіи, къ XIV—XV въ Базелѣ, къ XVI—XVII въ Англіи, къ XVII—XVIII в. въ Германіи совершенно вытѣснилъ натуральное хозяйство въ городахъ, — тогда мы бы ничего не могли сказать противъ этого тезиса. А иначе получается нѣкоторая хронологическая неточность. Въ зависимости отъ оживленія торговой и промышленной дѣятельности въ городахъ, возростала смѣлость бюргеровъ, всегда желавшихъ освободиться отъ власти сеньоровъ; съ трудомъ, съ значительными пожертвованіями деньгами и кровью, городамъ (если не всѣмъ, то многимъ) удалось освободиться, — инымъ совершенно, другимъ лишь въ смыслѣ пріобрѣтенія правъ внутренняго самоуправленія. Въ городахъ обнаружилось стремленіе уравнять сословный составъ населенія, — но одновременно, въ эти же критическіе вѣка борьбы съ сеньорами и императорами (въ XII—XIV), уже произошла новая разслойка городского населенія — на богатыхъ купцовъ и ремесленниковъ, а потомъ между мастерами-предпринимателями и подмастерьями-рабочими. Съ XVI вѣка замѣчается нѣкоторый упадокъ въ экономической жизни городовъ; политическій упадокъ нѣсколько опередилъ экономическое паденіе; для Ломбардіи онъ начался съ конца XIV вѣка, для Германіи съ XV, для Франціи съ Столѣтней войны. Упадокъ средневѣковаго города знаменовалъ конецъ этого перваго періода исторіи европейскихъ городовъ. Что касается исторической роли городовъ, то въ политическомъ отношеніи они явились могущественнымъ и принципіальнымъ противникомъ феодализма, въ соціальномъ отношеніи — они способствовали (особенно, замѣтимъ, въ Италіи) разложенію крѣпостного права, въ нихъ выросла и вскормилась могущественная, долго игравшая чисто революціонную роль общественная сила — буржуазія, въ исторіи умственной жизни въ нихъ началось замѣтнѣе всего крушеніе средневѣкового міросозерцанія. «Мы далеки отъ романтическихъ восторговъ, которымъ такъ охотно поддаются нѣкоторые изслѣдователи», — пишетъ авторъ въ концѣ своего труда: «мы отлично видимъ всѣ темныя стороны средневѣкового городского развитія и ни май о не склонны проповѣдывать возвращенія къ средневѣковымъ городскимъ порядкамъ. Но, думается намъ, если въ средніе вѣка искать настоящей живой жизни, здоровыхъ общественныхъ отношеній, царства упорнаго, плодотворнаго труда, то всего этого нужно искать не въ церкви, не въ государствѣ, не въ помѣстьѣ, а только въ городахъ». Это — почти вѣрно; потому «почти», что совсѣмъ вѣрны слова нашего поэта: «знаю я, вмѣсто сѣтей крѣпостныхъ, люди придумаютъ много другихъ»… Такихъ сѣтей, болѣе, нежели достаточно существовало и въ средневѣковомъ городѣ, и до здоровыхъ общественныхъ отношеній ему было все-таки слишкомъ, слишкомъ далеко.
Не послѣднее достоинство книги г. Дживелегова — полнота библіографіи. Съ удовольствіемъ мы встрѣтили тутъ указаніе на забываемую у насъ иногда классическую книгу Стэбса (Constitutional history of England), — и непольно пожалѣли, что до сихъ поръ нѣтъ у насъ перевода этого труда, обязательнаго для всякаго, кто интересуется соціально-политическимъ прошлымъ англійскаго народа. Никому и низачѣмъ ненужная, поверхностная, хотя и многотомная хрестоматія Трайля, напротивъ, переведена почти одновременно съ появленіемъ въ подлинникѣ. Пути переводчиковъ неисповѣдимы, а потому для людей, которые, прочтя книгу г. Дживелегова, пожелали бы обстоятельно пополнить свѣдѣнія, — это полезное указаніе на Стэбса явится пустымъ звукомъ, если только они не читаютъ по-англійски. И не смотря на богатство библіографіи въ разбираемой книгѣ, — Стэбса они чѣмъ не замѣнятъ…