Древность земного шара и человека. — Следы повсеместного присутствия человека от начала мира до наших времен. — Человек каменного века. — Разновременность состояния в каменном периоде для разных племен. — Существование, даже в наше время, племен каменного периода. — Меланезийцы. Важность для археологии изучения каменных орудий. — Находка каменных орудий в Витебской губернии. — Взгляд народа на эти орудия, название и подразделение их по степени обработки. — Занесение первых каменных орудий в Витебскую губернию из Остзейского края. Удобство Белоруссии вообще, и некоторых местностей лепельского, полоцкого и себежского уездов в особенности, для поселения первобытного человека. — Перуновы стрелки; происхождение этого названия; народные верования. — Подлинность орудий каменного века, описанных в сей главе. — Подделка этих памятников древности за границей и в России. — Каменные орудия первой и второй эпох. — Материал употреблявшийся для этих орудий. — Рубила, долота или долбики. — Молоты и топоры. — Описание коллекции каменных орудий, принадлежащих автору, с определением употребленного на изготовление их минерала.
Камень для первобытного человека представлял величие и силу... Камень явился первым и сильным пособием в его бурной стихийной жизни.Киркор.
Первый человек, который ударил камнем о камень, для предания последнему лучшей формы, — сделал первый взмах резца, создавшего Миневру и все статуи Парфенона.Буше-де-Перт.
Прошло с небольшим пол века с тех пор, как при помощи геологии, палеонтологии и археологии доказано, что человек имеет более древнее происхождение, чем определяли история и предание. По вычислению, произведенному несколько лет тому назад одним ученым доказано, что число живших до того времени на земле людей простирается до 46,627,843,275,075,845 человек[1]. Сравнивая это число с величиной земной поверхности, оказывается, что средним числом на каждой квадратной миле, жило по 134,622,976 человек или по 5 человек на квадрантом футе. Следовательно каждая могила содержала в себе 128 покойников, а допуская равномерное распределение населения, окажется, что для погребения мертвых землю должны были бы повсеместно перекопать 128 раз. Но это, конечно, на самом деле не совсем так. Земля населялась постепенно, начиная от первой колыбели [79]рода человеческого в средней Азии к полюсам. Постепенность расселения рода человеческого выражалась десятками и сотнями веков, но и при этом одни местности заселялись гуще и раньше, другие реже и позже, что, конечно, зависило от многих причин, а главное от удобств, такие представляла местность в климатическом и почвенном отношении. Конечно, как первобытный, так и культурный человек должны были оставить на земле, или в недрах её, следы своего существования, признаки своего развития, своего культа, в той последовательности, в какой один народ или одно племя заменяло другое. По этому верхние наслоения земли представляют нам, как бы листы летописи человечества, писанные десятки и сотни веков не единичными бытописателями, а целыми поколениями народов и при том всевозможными орудиями, начиная от осколка камня до резца и меча. То, что не попало в летописи, что ускользнуло из памяти народа, что мгновенно исчезло под влиянием всесокрушающих сил природы: землетрясений и потопов, всё это осталось в недрах земли, на дне рек, озер и морей, в тундрах болот, вечных снегах и льдах севера, всё это составляет слово в науке развития человечества. В иной местности слова эти встречаются чаще, в другой реже; здесь они говорят нам о первобытном человеке, ведущем жизнь подобно окружающим его зверям; там они представляют нам людей, научившихся пользоваться простейшими дарами природы, создав себе кой-какие орудия сперва из кости, дерева и камня, а потом из металла. На последних же страницах земной летописи, мы видим человека — властителя природы, подчинившего себе её силы и дерзающего проникнуть за пределы земного шара, в слои небесные. Итак, в какую бы отдаленную эпоху не существовал первобытный человек, он неизбежно должен был оставить следы своего бытия в тех местах, где жил, на той почве, которую попирал ногами. Будучи обделен природой естественными орудиями для самозащиты и добывания пищи, имея нежное голое тело, требующее и в стужу и в зной искусственного прикрытия, первобытный человек, прежде чем научился добывать из земли металлы и обращать их в орудия, прежде чем познакомился с прядильными растениями, должен был пользоваться мясом и костями диких животных, мясом птиц и рыб, должен был искать убежиша в дуплах дерев и естественных пищерах, должен был жить не в одиночку, а семьями, но и для такой простой, почти зверской жизни, требовались какие либо орудия, хотя бы то сучек крепкого дерева, кость животного или рыбы, раковина, рог оленя, зуб мамонта, а прежде всего отломок крепкого камня, которым можно было бы дробить кости животных для добывания из них мозга, резать мясо и т. п. Вот эти то последнего рода каменные орудия, как лучшие и в большом числе сохранившиеся, послужат нам указаниями места [80]жительства первобытного человека, а потому собрание и изучение их, тщательное исследование местностей, где они попадаются весьма важно для историка и археолога. И хотя несомненно что развитие человечества было одинаково во всех частях света, что повсюду человек прошел одни и теже фазисы до достижения теперешнего своего состояния, повсюду был для него каменный век[2], бронзовая или железная эпоха; но несомненно и то, что климатические и почвенные условия местопребывания первобытного человека, соседство его с теми или другими породами млекопитающихся животных, нахождение в почве того или другого металла, должны были влиять на ход и направление развития первобытного человека и его потомства, а потому повторяем: тщательное изучение каменных орудий и исследования мест их нахождения должно обращать на себя всё внимание археолога. Вот почему мы, ознакомясь более с этим предметом, посвещаем находкам орудий каменного века особую главу, тогда как в первом нашем издании памятников старины мы упомянули о них в III главе, где говорили вообще о разных находках вне курганов и других земляных насыпей, а частью и в 1-й при описании курганов.
Находки орудий каменного века встречаются в Витебской губернии не повсеместно а преимущественно в местностях при-Двинских, и в особенности в Полоцком и Лепельском уездах, всегда в одиночку и никогда массами, хотя бы то в несколько штук. Народ давно знаком с этими памятниками старины, хотя считает их не за изделия рук человеческих, а за естественные произведения молнии упадающий на землю, почему и называют их „перуновыми стрелами“[3] приписывая им способность исцелять зубную боль и, предохранять дом владельца стрелы от удара молнии. Впрочем такое происхождение орудий каменного века наш простолюдин приписывает собственно грубо обделанным [81]долотом, долбилкам или рубилам, наконечникам стрел и тем длинным круглым камням, кои, по всей вероятнсти, употреблялись для сверления и кои народ называет палицами.
Что касается орудий, имеющих отверстие, или форму похожую на топор или секиру — то народ окрестил их общим названием „топоров“. С более подробным и специальным делением орудий каменного века, по предполагаемому археологами их назначению на ножи, пилы, кинжалы, резцы, серпы и т. п. народ вовсе не знаком и даже не предполагает возможности такого назначения находимых им остатков каменных орудий.
Попадающиеся в пределах Витебской губернии каменные орудия, судя по степени их обделки и форме, очевидно относятся к двум эпохам каменного века. Те, которые народ называет собственно — перуновыми стрелкаками, как крайне грубые, почти не сохранившие следов какой бы то ни было обделки, кроме лишь
притерки концов о другие более твердые камни, — без сомнения есть первые произведения первобытного человека, в самую раннюю эпоху его бытия; те же, как например молоты с просверленными отверстиями, нередко хорошо полированные, очевидно составляют памятники несколько позднейшего времени, когда человек осилил уже камень, научился различать его свойства и настолько усовершенствовал свои первые орудия, что при помощи их нашел возможность придавать своим новым изделиям не только более практическую форму, но даже некоторую красоту и изящность. Без сомнения не мало прошло времени между двумя периодами: употребления естественных осколков камня и уже обделанного каменного орудия. Первобытному человеку нужно было научиться, не только трением одного камня о другой, сглаживать естественные неровности, сверлить, но и подобрать форму, найти правильные линии для придания орудию надлежащего, целесообразного, нередко изящного вида. Полирование каменных орудий явилось само собою, но о нём мало заботились, по крайней мере в начале.
В пределах Витебской губернии мы встречаем орудия обоих периодов и при том орудия последнего периода — с замечательной отделкой. Судя впрочем по тому, что между орудиями с лучшей отделкой попадаются сработанные и из таких каменных пород, каких в местах находки первых, т. е. орудий — нет даже в виде валунов, что они большею частью попадаются в недалеком расстоянии от Западной Двины[4], Полоты и других сплавных рек, можно предполагать, что орудия эти занесены в нашу губернию [82]из тех мест, где первобытный человек сделал первый шаг, на пути своего развития, и вооружаясь более надежным и более практическим молотом и топором, при помощи рек, расширил район своего местопребывания и гоняясь за звериной добычей, проникнул в те мрачные дебри, кои даже в эпоху исторического переселения народов, покрывали площадь нынешней Белоруссии, и служа убежищем множеству огромных травоядных: лосей, зубров, коз, а ранее того даже мамонтов[5], кабанов и других, где бесконечная цепь озер хранила неисчерпаемые запасы рыб, а дупла вековых дубов и лип были переполнены запасом меда диких пчел, где, к тому же зима была сравнительно теплая; словом где для первобытного человека, с его животными инстинктами, с его обтерпевшейся кожей было широкое раздолье. Даже в настоящее время, когда в течении тысячилетий, под усердным действием всеистребляющих орудий культурного человека, под влиянием всевозможных атмосферических факторов, Белорусский край изменил вид и свойства; когда невежество и спекуляции окончательно истребили вековые леса, вследствие чего обмелели и обезрыбили реки и озера, когда человек истребил целые породы лучших животных, закрепостил пчел, когда соха избороздила почву и просвещение покрыло край грунтовыми каменными и железными дорогами, и теперь повторяем, в Витебской губернии, например в Лепельском, Полоцком и Себежском уездах есть такие очаровательные местности, пространством в несколько десятков тысяч десятин, перерезанные хребтами гор, покрытые еще густыми лесами, со множеством чистых, светлых озерь и ручьев, где так и кажется, что здесь, именно здесь, должен был найти покойный и удобный приют первобытный человек, и действительно в этих то местах, в особенности в двух первых уездах, и близ озер последнего находят наичаще орудия каменного века...
Выше мы заметили, что орудия первой эпохи каменного века, т. е. простейшие по форме и обделке, народ окрестил названием Перуновых стрелок. Уже одно это название указывает на глубокую их древность.
Перун у язычников русских и поляков считается главнейшим божеством, подобно Свантовиту, у других славянских племен. Имя Перуна, обращенного классиками в Юпитера известно было и у древних Адриатических славян, что видно из того, что на аквилейских подписях начертаны слова: „Jovi Sancti Beroni tomanti“, а на другой: „bono Deo Beronti“. По словам Гвагнина, Перуна изображали с огненным камнем в руке, а тождественного ему — Проне с красным (т. е. раскаленнымъ) железом в руках.[6][83]Перун почитался богом грома и молнии, т. е. таких небесных (воздушных) явлений, кои своей неожиданностью, величием и красотой, наиболее поражали младенческий ум первобытного человека, неумевшего себе представить удар молнии, без чего либо вещественного, осязаемого, зримого, например без стрелы; а камень своей твердостью и неподатливостию безоруженной силе человека естественно внушал к себе некоторого рода уважение, то и понятно почему предки наши приписали происхождение, поныне находимых орудий каменного века молнии и назвали их перуновыми стрелками.
С распространением христианства древний человек не мог вдруг отрешится от своих языческих верований и мировозрений и перенес их на почву нового вероучения, заменил Перуна — Илией-Громоносным громовержцем, приписав ему, с детским простодушием и унаследованною от предков крепкою верою, производство грома и молнии. Опору такого верования, несмотря на его языческую подкладку, простолюдин видит и в словах церковной песни: „тем же молим Тя того молитвами щедре посли дожди водные земли с небесе“[7].
До ныне в разных местах России существует верование, что гром — это гул и треск огненной колесницы в которой св. Илия разъезжает по небу, низвергает на землею стрелы и молнию для поражения ими дьявола, старающегося укрыться под разными видами. Громовая стрела поразившая дьявола, глубоко уходит в землю и остается тамь три года, после чего ее находят: это и есть каменные орудия первобытного человека.
Мы сейчас познакомим читателя с разновременно собранными как нами, так г. Кусцинским и другими лицами, в пределах Витебской губернии остатками каменного века, приложив для наглядности точные изображения по фотографиям: но прежде мы заметим, что в подлинности, т. е. в действительной древности описываемых нами орудий каменного века нет ни малейшшего сомнения; все они найдены или в присутствии владельцев их, или добыты не путем покупки от лиц, понимающих ценность подобных находок, а от нашедших их крестьян в семьях которых иные орудия оставались много десятков лет, переходя от отца к сыну, от деда к внуку, сначала как талисман, врачующий недуги и предохраняющий дом от удара молнии, а потом прямо как память об отце или деде.
На сколько крестьяне наши мало ценят, а тем более понимают значение орудий каменного века, между прочим доказывается легкостью приобретения у них таковых и тем, что крестьяне часто привязывают их к рыболовным сетям для удобнейшего погружения последних в воду.[8] Один живущий в моем соседстве крестьянин Илья Мудрый найдя, лет тридцать [84]тому назад, на своем поле, в Полоцком уезде большой, фунтов в пять весом каменный топор, имевший круглое отверстие для насадки на палку, — несколько лет употреблял его вместо чугунной гири при чистке труб, пока наконец, кс. Жаро не обратил на это внимания и не приобрел от Мудрого его интересную находку за сотую спирта.
Не то бывает за границей, в особенности во Франции. Там по словам Луи Фигье „существует известный класс работников, которые находят удовольствие (да одно ли удовольствие'? Верно выгоду), в обмане археологов и производят ложные каменные орудия, коими они очень выгодно торгуют (это так). Они утверждают, без малейшей совести, громадную древность своих произведений и продают их или новичкам-любителям, или, что гораздо хуже, работникам, производящим раскопки в местностях, содержащих в себе кости, и которые спрятав эти поддельные предметы, в подлежащий слой земли, впоследствии их выкапывают, как подлинную древность и получают премию от доверчивых естествоиспытателей“.
Пока что, к счастью русская археология еще не натолкнулась на эту постыдную, и для науки крайне вредную спекуляцию — на человеческую любознательность. Но нет сомнения, что недалеко то время, когда подделыватели орудий каменного века разведутся и у нас; пусть только любители старины вздумают платить за них хорошую цену, пусть только научное значение орудий каменного века, а следовательно и их относительная ценность, поймется нашим простолюдином, и в особенности падкими на всевозможные подделки жидками. О! тогда подделкам не будет конца. Нельзя однако же не заметить что если подделка орудий каменного века и вообще древностей, в особенности монет, не сделалась еще предметом промысла низших слоев населения нашего отечества; то интелигентный класс начал уже прибегать, в видах достижения той или другой цели, к этой постыдной фабрикации. Не напоминая читателям подробностей обнаруженной, лет сорок тому назад, в Киеве, подделки одним ученым лицом монет с „клиническими“ надписями; ни о существовавшем там же кабинете древностей заведомо на половину поддельных или ложно названных, — я могу сказать что в моей колекции каменных орудий, кои все будут выставлены на имеющей быть в конце сего года, в Москве — археологической выставке, храниться один изъящно отделанный каменный топор, доставленный мне из Режицкого уезда. Происхождение этого орудия мне хорошо известно, оно есть продукт усердия не по разуму одного маленького административного чиновника, ныне покойного, к исполнению предписания начальства.
Прекрасная шлифовка, совершенно правильные острие края и отверстие, при отсутствии дендритов, составляющих неизменный признак древних, каменных орудий, при первом взгляде на описанный топор — обнаруживают его подделку. [85]По этому нельзя не придать важного для науки значения всякой попытке к добросовестному описанию и сохранению, путем печати, верных сведений: о местах находки и точных изображений несомненно древних орудий каменного века (рис. 54).
Рис 54.
Между орудиями каменного века, какие только случалось нам видеть у местных собирателей и любителей старины и между находящимися в нашей коллекцией, мы замечаем три сорта: одни без малейших признаков шлифовки, самой примитивной формы, без сомнения принадлежащие глубокой древности; другие с большей или меньшей отшлифовкой (притеркой), но еще без отверстий, с ребрами не ровными и часто без всякой обработки тупого конца: наконец третий сорт орудий, носящих на себе несомненно следы не только тщательной обработки, но и употребение для того других более усовершенствованных снарядов; углы этих орудий обработаны довольно отчетливо, отверстия почти круглы, поверхность гладкая, форма разнообразная и нередко красивая. Что касается [86]из коего сделаны эти орудия,я то он не весьма разнообразен; большею частью попадаются орудия сделанные из порфирита, офанита, кристалического сланца и других пород, очень будет подробно сказано при определении минерала неекоторых орудий из колекции автора.
Рис. 48.
По роду употребления или назначения витебские орудия каменного века можно разделить на три рода. 1) — это рубила т. е. клинообразные камни, длиною от 2 до 8 дюимов, к которым, вероятно, прикреплялись посредством мочалы или ремня, деревянные ручки; форма их почти одинакова: орудие это довольно плоско и с острой стороны шире.
Вот изображение рубила из коллекции г. Кусцинского (рис. 48).
Рис. 49.
2) — Долота или долбилки. Это самые примитивные орудия — небольшие продолговатые камни, один конец коих несколько пошире и заострен, а другой, предназначавшийся для удара сверху какой либо деревянной колотушкой, поуже, потолще и тупой. Такого рода орудия попадаются на полях, по берегам озер и речек. В 1885 два долота, изображение коих здесь прилагается, были найдены в земле, на глубине полутора аршина от поверхности, вместе; с человеческими костями, при проведении полевого канала в имении Завидичах Лепельского уезда, в 6 верстах от города (рис. 49).
Третий род находимых в Витебской губернии каменных орудий это молоты или топоры. Орудия эти представляют уже несколько высшую обделку и без сомнения есть продукт некоторого прогресса в человеке каменного века. По мимо замечаемой на молотах шлифовки, иногда довольно тщательной, они имеют уже сверленые отверстия для вставления ручки и приспособлены столько же к рубке, сколько и к дроблению силой удара.
На прилагаемых рисунках изображены два молота, хотя разной формы, но одинаково тщательно обделанные (рис. 50 и 51).
Рис. 50 а.
Молот а нетолько отделан весьма тщательно, и ему предана красивая форма, вообще все линии его правильны; а судя потому что та поверхность молота, в которой просверлено отверстие, гладко сполирована, можно догадываться, что самая ручка этого молота была не [87]какой-либо сучек, а так обделанная палка, что молот надетый на тонкий конец её, мог уперется притертыми краями отверстия на утолщение рукояти.
Рис. 51 б.
Молот б формы более простой, клинообразной, с тонким — острым и тупым круглым — концами, также тщательно отделаными. Обе боковые широкие поверхности его гладко притерты, а ребра их, т. е. верхняя и нижняя части, закруглены.
Не все впрочем, находимые в Витебской губернии, каменные молоты представляют такую законченность форм и тщательность обделки. В 1864 году б. мировым посредником г. Геригросом доставлен в витебский статистический комитет, а им передан в Императорскую археологическую комисию, каменный молот, найденный в Полоцком уезде близ Рогнедина кургана, о которомь мы говорили подробно в 1-й главе этого сочинения.
Молот этот, по своей форме, скорее орудие защиты, чем инструмент для работы; он несколько похож на древние алебарды или келепы, но конечно еще более на грубой первообразной формы — кузнечный молот; длина его 4,5, а ширина острого конца 1,5, тупого 2, окружность в средней части 8,5 фр. дюймов. Вес 1 фунт 5 золот. Круглое отверстие для насадки молота на дерево просверлено весьма аккуратно и нижняя часть его окружена довольно тщательно высеченным ободком. Мы прилагаем уменьшенное изображение этого орудия (рис. 52).
Рис. 52.
Подобный молот был найден крестьянами, в 1873 году в Вышковском озере, Динабургского уезда; цвет он имел черный и носил следы шлифовки.
Народ думает, что подобными молотами было вооружено древнее „воинство“. Это верование подтверждается преданием, что на Рогнединой горе, в одном сражении был убит каменным молотом полоцкий князь Рогвольд.
Рис. 53.
Часто попадаются молоты или топоры изломанные на отверстия. В таких орудиях встречается иногда другое отверстие, просверленное ниже первого, как это видно на прилагаемом рисунке (рис. 53).
В нашем собрании древностей [88]хранятся: два рубила, девять долот и обломок палицы для сверления дыр, и кроме того, поддельный молот из Режицкого уезда. Мы прилагаем здесь снятые по фотографиям изображения их (рис. 55).
Рис. 55.
a) рубило или топор без отверстия для вставки ручки, с слабым признаком шлифовки и то лишь на одном ребре; поверхность камня раковистая с заметными черными кристаллами роговой обманки, наружный цвет его — точнее коры чернозеленый. Длина рубила 4 2/8 англ. дюйма, в широком конце его, сильно притупленном без сомнения от продолжительного употребления и отчасти надломанном 2 1/8, а в узком 1 2/8 англ. дюйма (рис. 54, 1).
b) Второе рубило или топор с отверстиями для рукоятки, длиною 5 2/8 англ. дюйм.; сделано из порфирита, порода коего, как оказалось по микроскопическому исследованию в Горном Институте, состоит из плагиоклаза, роговой обманки, магнитного железняка, изредка серного колчедана и хлорита. Мелкозернистая основная масса имеет, так называемое, офитовое или диабазовое строение. Роговая обманка представляет вторичный продукт, происшедший вероятно из авгита, так что первоначальная порода диабазовый порфирит. Орудие это а также долото (рис. 56, 3) доставлены нам священником Фомой Антоновичем, по словам коего они, около ста [89]лет, хранились в доме одного из почивших его сослуживцев.
c) Долото, длиною в 3 англ. дюйма, из совершенно измененного офанита. Из первоначальных элементов породы сохранились только, местами, частицы полевого шпата, превращенного большею частью в известковы эпидот. Кроме последнего порода содержит еще (в виде вторичных продуктов): в большом количестве хлорит и кварц и пересекается прожилками из кварца и эпидота (рис. 56. 2).
d) Долото длиною 2 6/8 англ. дюйма, из тонкозернистой породы, первоначальный характер которой нельзя определить. Она изменена химически и механически (динамометаморфизована). Порода несколько сланцевата и состоит из роговой обманки, хлорита, кварца, плагиоклаза, магнетита. По всей вероятности она принадлежит к так называемым кристаллическим сланцам (рис. 56. 3).
е) Долото, длиной 278 англ. дюйма, из сплошной на вид породы, состоящей из весьма мелкозернистого кварца, роговой обманки и хлорита. Порода камня из коего сделано это долото относится к так называемым кристаллическим сланцам, хотя отчетливой сланцевидсти в нём и не обнаруживается.(рис. 56. 4).
Столь тщательным определением породы камней из коих сделаны принадлежащие нам орудия каменного века, мы обязаны просвященному вниманию г-на Директора Геологического Комитета А. Карниского.
Чтобы достигнуть при определении породы камней, той точности и подробности какую читатель находит в нашем описании, пришлось отделять части орудий, что видно из рисунка, подвергать их шлифовке и затем уже исследовать микроскопически. — Такие приемы оказались необходимыми потому, что орудия пролежав несколько веков, а вернее несколько тысячелетий в недрах земли, или на дне рек и озер, до того изменили свою поверхность и покрылись как бы корой, что при осмотре их невооруженным глазом нельзя с достоверностью определить ни истинного цвета, ни строения, ни, тем менее, составных частей камня.
Как эти, так и ниже описываемые орудия, при отсутствии в Витебской губернии залежей горно-каменных пород, кроме лишь плотного известняка, могли быть сделаны из тех валунов, кои в эпоху всемирных переворотов занесены сюда водами далекого севера и кои поныне массами наполняют ложе
рек, пестрят луга, поля и леса.
f) Долото из серого с белыми крапинками камня, густо покрытое дендритами, с легка притертым острым концом. Длина сго 2 3/8, ширина в узком тупом конце 1, а в остром 1 6/8 англ. дюйма (рис. 51. 3).
g) Такое же орудие из черно-зеленого плотного камня, с заметными следами притерки со всех сторон, острый конец несколько поврежден и очевидно подправлен. Длина 2 6/8, в тупом конце 7/8, а в остром 1 7/8 англ. дюйм. (рис. 51. 4).
h) Того же вида орудиe из такого же камня, как описанное под лит. d. Острый конец его сохранил следы употребления орудия в [90]работах. Размер его: длина — 2 2/8, тупой конец 1 4/8, острый 2 1/8 англ. дюймов (рис. 55. 5).
i) Такое же орудие, как описанные под лит. d и e. Длина его 2 6/7, ширина тупого конца 1, острого 1 7/8 англ. дюймов (рис. 55. 6).
к) Такого же рода орудие как три предыдущих, но с более тщательной отделкой, все стороны его более или менее притерты; сорт камня такой же как и на рубиле лит. a, длина 2 7/8, ширина тупого конца 1 2/8, а острого 1 6/8 англ. дюйм. (рис. 55. 7).
l) Небольшое долото с хорошо отполированным остым концом. Камень такой же как и на орудии лит. с. Тупой конец и широкие стороны оббиты. Длина орудия 2, ширина тупого конца 1, острого 1 4/8 англ. дюймов (рис. 55. 8).
m) Обломок круглого орудия из плотного тёмно-желтосерого по-видимому однородного камня, носящий след употребления его для сглаживания круглых отверстий в других каменных орудиях: топорах и молотах (рис. 54. 2). Находки подобных орудий, называемых в народе „палицами“, очень редки (рис. 56).
Сочинение наше было уже окончено, когда 7-го июня 1879 года мы случайно приобрели еще одно каменное орудие, именно долото, найденное в прошлом 1888 году на руднянском поле, близ реки Ушача, в пределах Полоцкого уезда. Орудие это, сработанное из порфирита, сохранилось весьма хорошо; оно очень похоже на долото, изображенное на рис. 55. 4, только несколько крупнее его.
↑Лучшим доказательством этой мысли служит то, что по свидетельству нашего соотечественника Миклухо-Маклая, еще до сих пор на многих меланезийских островах находятся племена, живущие в каменном периоде и неимеющие другого оружия и утвари, кроме сделанных из кремня или осколков костей. Прожив, десять лет тому назад, между туземцами целых 15 месяцев, Миклухо-Маклай убедился, что до прихода его маланезийцы не видели никакого металла и не имели никаких сношений ни с европейцами, ни с малайцами. Не смотря, однако же, на свои первобытные снаряды, они приготовляют деревянную и глиняную посуду и возделывают землю, которая, благодаря благоприятным условиям климата и почвы, в изобилии дает им растительную пищу. Замечательно также что до прибытия Миклухо-Маклая жители бухты не умели самостоятельно добывать огонь и в тех случаях, когда очаг по недосмотру потухал, они принуждены были отправляться за огнем к живущему на холмах племени, которое добывало таковой, путем трения одного куска дерева о другой.
↑Собственно так называемых „громовых стрел“ (фульпурита), сколько мне не известно, в Витебской губернии давно уже находили, да они совершенно и непохожи на орудия каменного века: а почему народ те и другие окрестил именем громовых или перуновых стрел, задача неразрешимая.
↑Нахождение орудий каменного и бронзового веков в недальнем расстоянии от Западной Двины, равно относится как к Витебской губернии, так и к Курляндии. Здесь в 1848 г. в имениях графа Плятера — Гренцгоффе и Энгельсбурге, найдено: около 30 каменных орудий и в числе их „палицы“ служившие для отделки круглых отверстий в топорах и молотах. Все эти орудия, по свидетельству графа Плятера, были сделаны из змиевика коего в инфляндтах нигде нет. „Живописная Россия“, том III, стр. 241.
↑Остатки мамонтов, не раз находили в пределах Витебской губернии. В Витебском статистическом комитете, хранятся некоторые части остова мамонта, отрытые в Витебском уезде, лет 15 назад. А. С.
↑Костомаров. Славянская Мифология. Киев 1847 года.
↑Об этом обстоятельстве свидетельствует граф А. Плятер.
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
