Древность земнаго шара и человѣка. — Слѣды повсемѣстнаго присутствiя человѣка отъ начала мiра до нашихъ временъ. — Человѣкъ каменнаго вѣка. — Разновременность состоянiя въ каменномъ перiодѣ для разныхъ племенъ. — Существованiе, даже въ наше время, племенъ каменнаго перiода. — Меланезiйцы. Важность для археологии изученiя каменныхъ орудiй. — Находка каменныхъ орудiй въ Витебской губернiи. — Взглядъ народа на эти орудiя, названiе и подраздѣленiе ихъ по степени обработки. — Занесенiе первыхъ каменныхъ орудiй въ Витебскую губернiю изъ Остзейскаго края. Удобство Бѣлоруссiи вообще, и нѣкоторыхъ местностей лепельскаго, полоцкаго и себежскаго уѣздовъ въ особенности, для поселения первобытнаго человека. — Перуновы стрелки; происхожденiе этого названiя; народныя верованiя. — Подлинность орудiй каменнаго вѣка, описанныхъ въ сей главѣ. — Подделка этихъ памятниковъ древности за границей и въ Россiи. — Каменныя орудiя первой и второй эпохъ. — Матерiалъ употреблявшiйся для этихъ орудий. — Рубила, долота или долбики. — Молоты и топоры. — Описанiе коллекцiи каменныхъ орудiй, принадлежащихъ автору, съ опредѣленiемъ употребленнаго на изготовленiе ихъ минерала.
Камень для первобытнаго человека представлялъ величiе и силу... Камень явился первымъ и сильнымъ пособiемъ въ его бурной стихiйной жизни.Киркоръ.
Первый человѣкъ, который ударилъ камнемъ о камень, для преданiя последнему лучшей формы, — сдѣлалъ первый взмахъ рѣзца, создавшаго Миневру и всѣ статуи Парөенона.Буше-де-Пертъ.
Прошло съ небольшимъ полъ вѣка съ тѣхъ поръ, какъ при помощи геологiи, палеонтологiи и археологiи доказано, что человѣкъ имѣетъ болѣе древнее происхожденiе, чѣмъ опредѣляли исторiя и преданiе. По вычисленiю, произведенному нѣсколько лѣтъ тому назадъ однимъ ученымъ доказано, что число жившихъ до того времени на землѣ людей простирается до 46,627,843,275,075,845
человѣкъ[1]. Сравнивая это число съ величиной земной поверхности, оказывается, что среднимъ числомъ на каждой квадратной милѣ, жило по 134,622,976 человѣкъ или по 5 человѣкъ на квадрантомъ футѣ. Следовательно каждая могила содержала въ себѣ 128 покойниковъ, а допуская равномѣрное распредѣленiе населенiя, окажется, что для погребенiя мертвыхъ землю должны были бы повсемѣстно перекопать 128 разъ. Но это, конечно, на самомъ дѣлѣ не совсѣмъ такъ. Земля населялась постепенно, начиная отъ первой колыбели [79]рода человѣческаго въ средней Азiи къ полюсамъ. Постепенность разселенiя рода человѣческаго выражалась десятками и сотнями вѣковъ, но и при этомъ однѣ местности заселялись гуще и раньше, другiя рѣже и позже, что, конечно, зависило отъ многихъ причинъ, а главное отъ удобствъ, такiя представляла мѣстность въ климатическомъ и почвенномъ отношенiи. Конечно, какъ первобытный, такъ и культурный человѣкъ должны были оставить на землѣ, или въ нѣдрахъ ея, слѣды своего существованiя, признаки своего развитiя, своего культа, въ той послѣдовательности, въ какой одинъ народъ или одно племя замѣняло другое. По этому верхнiя наслоенiя земли представляютъ намъ, какъ бы листы лѣтописи человѣчества, писанныя десятки и сотни вѣковъ не единичными бытописателями, а цѣлыми поколѣнiями народовъ и при томъ всевозможными орудiями, начиная отъ осколка камня до рѣзца и меча. То, что не попало въ лѣтописи, что ускользнуло изъ памяти народа, что мгновенно исчезло подъ влiянiемъ всесокрушающихъ силъ природы: землетрясенiй и потоповъ, все это осталось въ нѣдрахъ земли, на днѣ рѣкъ, озеръ и морей, въ тундрахъ болотъ, вѣчныхъ снѣгахъ и льдахъ сѣвера, все это составляетъ слово въ наукѣ развитiя человечества. Въ иной мѣстности слова эти встречаются чаще, въ другой рѣже; здѣсь онѣ говорятъ намъ о первобытномъ человѣкѣ, ведущемъ жизнь подобно окружающимъ его звѣрямъ; тамъ онѣ представляютъ намъ людей, научившихся пользоваться простѣйшими дарами природы, создавъ себѣ кой-какiя орудiя сперва изъ кости, дерева и камня, а потомъ изъ металла. На послѣднихъ же страницахъ земной лѣтописи, мы видимъ человѣка — властителя природы, подчинившаго себѣ ея силы и дерзающаго проникнуть за предѣлы земнаго шара, въ слои небесные. Итакъ, въ какую бы отдаленную эпоху не существовалъ первобытный человѣкъ, онъ неизбѣжно долженъ былъ оставить слѣды своего бытiя въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ жилъ, на той почвѣ, которую попиралъ ногами. Будучи обдѣленъ природой естественными орудiями для самозащиты и добыванiя пищи, имѣя нѣжное голое тѣло, требующее и въ стужу и въ зной искусственнаго прикрытiя, первобытный человѣкъ, прежде чѣмъ научился добывать изъ земли металлы и обращать ихъ въ орудiя, прежде чѣмъ познакомился съ прядильными растенiями, долженъ былъ пользоваться мясомъ и костями дикихъ животныхъ, мясомъ птицъ и рыбъ, долженъ былъ искать убѣжиша въ дуплахъ деревъ и естественныхъ пищерахъ, долженъ былъ жить не въ одиночку, а семьями, но и для такой простой, почти звѣрской жизни, требовались какiе либо орудiя, хотя бы то сучекъ крѣпкаго дерева, кость животнаго или рыбы, раковина, рогъ оленя, зубъ мамонта, а прежде всего отломокъ крѣпкаго камня, которымъ можно было бы дробить кости животныхъ для добыванiя изъ нихъ мозга, рѣзать мясо и т. п. Вотъ эти то послѣдняго рода каменныя орудiя, какъ лучшiе и въ большомъ числѣ сохранiвшiеся, послужатъ намъ указанiями мѣста [80]жительства первобытнаго человѣка, а потому собранiе и изученiе ихъ, тщательное изслѣдованiе мѣстностей, гдѣ онѣ попадаются весьма важно для историка и археолога. И хотя несомненно что развитiе человѣчества было одинаково во всѣхъ частяхъ свѣта, что повсюду человѣкъ прошелъ одни и тѣже фазисы до достиженiя теперешняго своего состоянiя, повсюду былъ для него каменный вѣкъ[2], бронзовая или желѣзная эпоха; но несомнѣнно и то, что климатическiя и почвенныя условiя мѣстопребыванiя первобытнаго человека, сосѣдство его съ тѣми или другими породами млекопитающихся животныхъ, нахожденiе въ почвѣ того или другаго металла, должны были влiять на ходъ и направленiе развитiя первобытнаго человѣка и его потомства, а потому повторяемъ: тщательное изученiе каменныхъ орудiй и изслѣдованiя мѣстъ ихъ нахожденiя должно обращать на себя все вниманiе археолога. Вотъ почему мы, ознакомясь болѣе съ этимъ предметомъ, посвѣщаемъ находкамъ орудiй каменнаго вѣка особую главу, тогда какъ въ первомъ нашемъ изданiи памятниковъ старины мы упомянули о нихъ въ III главѣ, гдѣ говорили вообще о разныхъ находкахъ внѣ кургановъ и другихъ земляныхъ насыпей, а частiю и въ 1-й при описанiи кургановъ.
Находки орудiй каменнаго вѣка встрѣчаются въ Витебской губернiи не повсемѣстно а преимущественно въ мѣстностяхъ при-Двинскихъ, и въ особенности въ Полоцкомъ и Лепельскомъ уѣздахъ, всегда въ одиночку и никогда массами, хотя бы то въ несколько штукъ. Народъ давно знакомъ съ этими памятниками старины, хотя считаетъ ихъ не за издѣлiя рукъ человѣческихъ, а за естественные произведенiя молнiи упадающiй на землю, почему и называютъ ихъ „перуновыми стрѣлами“[3] приписывая имъ способность исцѣлять зубную боль и, предохранять домъ владѣльца стрѣлы отъ удара молнiи. Впрочемъ такое происхожденiе орудiй каменнаго вѣка нашъ простолюдинъ приписываетъ собственно грубо обдѣланнымъ [81]долотомъ, долбилкамъ или рубиламъ, наконечникамъ стрѣлъ и тѣмъ длиннымъ круглымъ камнямъ, кои, по всей вѣроятнсти, употреблялись для сверленiя и кои народъ называетъ палицами.
Что касается орудiй, имѣющихъ отверстiе, или форму похожую на топоръ или сѣкиру — то народъ окрестилъ ихъ общимъ названiемъ „топоровъ“. Съ болѣе подробнымъ и спецiальнымъ дѣленiемъ орудiй каменнаго вѣка, по предполагаемому археологами ихъ назначенiю на ножи, пилы, кинжалы, рѣзцы, серпы и т. п. народъ вовсе не знакомъ и даже не предполагаетъ возможности такого назначенiя находимыхъ имъ остатковъ каменныхъ орудiй.
Попадающiеся въ предѣлахъ Витебской губернiи каменныя орудiя, судя по степени ихъ обдѣлки и формѣ, очевидно относятся къ двумъ эпохамъ каменнаго вѣка. Тѣ, которыя народъ называетъ собственно — перуновыми стрѣлкаками, какъ крайне грубыя, почти не сохранившие слѣдовъ какой бы то ни было обдѣлки, кромѣ лишь
притерки концовъ о другiе болѣе твердые камни, — безъ сомнѣнiя есть первыя произведенiя первобытнаго человѣка, въ самую раннюю эпоху его бытiя; тѣ же, какъ напримѣръ молоты съ просверленными отверстiями, нерѣдко хорошо полированные, очевидно составляютъ памятники нѣсколько позднѣйшаго времени, когда человѣкъ осилилъ уже камень, научился различать его свойства и настолько усовершенствовалъ свои первыя орудiя, что при помощи ихъ нашелъ возможность придавать своимъ новымъ издѣлiямъ не только болѣе практическую форму, но даже нѣкоторую красоту и изящность. Безъ сомнѣнiя не мало прошло времени между двумя перiодами: употребленiя естественныхъ осколковъ камня и уже обдѣланнаго каменнаго орудiя. Первобытному человѣку нужно было научиться, не только тренiемъ одного камня о другой, сглаживать естественныя неровности, сверлить, но и подобрать форму, найти правильныя линiи для приданiя орудiю надлежащаго, цѣлесообразнаго, нерѣдко изящнаго вида. Полированiе каменныхъ орудiй явилось само собою, но о немъ мало заботились, по крайней мѣрѣ въ началѣ.
Въ предѣлахъ Витебской губернiи мы встрѣчаемъ орудiя обоихъ перiодовъ и при томъ орудiя послѣдняго перiода — съ замечательной отдѣлкой. Судя впрочемъ по тому, что между орудiями съ лучшей отделкой попадаются сработанные и изъ такихъ каменныхъ породъ, какихъ въ мѣстахъ находки первыхъ, т. е. орудiй — нѣтъ даже въ видѣ валуновъ, что они большею частiю попадаются въ недалекомъ разстоянiи отъ Западной Двины[4], Полоты и другихъ сплавныхъ рѣкъ, можно предполагать, что орудiя эти занесены въ нашу губернiю [82]изъ тѣхъ мѣстъ, гдѣ первобытный человѣкъ сдѣлалъ первый шагъ, на пути своего развитiя, и вооружаясь болѣе надежнымъ и болѣе практическимъ молотомъ и топоромъ, при помощи рѣкъ, расширилъ раiонъ своего мѣстопребыванiя и гоняясь за звѣриной добычей, проникнулъ въ тѣ мрачныя дебри, кои даже въ эпоху историческаго переселенiя народовъ, покрывали площадь нынѣшней Бѣлоруссiи, и служа убѣжищемъ множеству огромныхъ травоядныхъ: лосей, зубровъ, козъ, а ранѣе того даже мамонтов[5], кабановъ и другихъ, гдѣ безконечная цѣпь озеръ хранила неисчерпаемыя запасы рыбъ, а дупла вѣковыхъ дубовъ и липъ были переполнены запасомъ меда дикихъ пчелъ, гдѣ, къ тому же зима была сравнительно теплая; словомъ гдѣ для первобытнаго человѣка, съ его животными инстинктами, съ его обтерпѣвшейся кожей было широкое раздолье. Даже въ настоящее время, когда въ теченiи тысячилѣтiй, подъ усерднымъ дѣйствiемъ всеистребляющихъ орудiй культурнаго человека, подъ влiянiемъ всевозможныхъ атмосферическихъ факторовъ, Бѣлорусскiй край измѣнилъ видъ и свойства; когда невѣжество и спекуляцiи окончательно истребили вѣковые лѣса, вслѣдствiе чего обмелѣли и обезрыбили рѣки и озера, когда человѣкъ истребилъ цѣлые породы лучшихъ животныхъ, закрѣпостилъ пчелъ, когда соха избороздила почву и просвѣщенiе покрыло край грунтовыми каменными и желѣзными дорогами, и теперь повторяемъ, въ Витебской губернiи, напримѣръ въ Лепельскомъ, Полоцкомъ и Себежскомъ уѣздахъ есть такiя очаровательныя мѣстности, пространствомъ въ нѣсколько десятковъ тысячъ десятинъ, перерѣзанныя хребтами горъ, покрытыя еще густыми лѣсами, со множествомъ чистыхъ, свѣтлыхъ озерь и ручьевъ, гдѣ такъ и кажется, что здѣсь, именно здѣсь, долженъ былъ найти покойный и удобный прiютъ первобытный человѣкъ, и действительно въ этихъ то мѣстахъ, въ особенности въ двухъ первыхъ уѣздахъ, и близь озеръ послѣдняго находятъ наичаще орудiя каменнаго вѣка...
Выше мы замѣтили, что орудiя первой эпохи каменнаго вѣка, т. е. простѣйшiя по формѣ и обдѣлкѣ, народъ окрестилъ названiемъ Перуновыхъ стрѣлокъ. Уже одно это названiе указываетъ на глубокую ихъ древность.
Перунъ у язычниковъ русскихъ и поляковъ считается главнѣйшимъ божествомъ, подобно Свантовиту, у другихъ славянскихъ племенъ. Имя Перуна, обращеннаго классиками въ Юпитера извѣстно было и у древнихъ Адрiатическихъ славянъ, что видно изъ того, что на аквилейскихъ подписяхъ начертаны слова: „Jovi Sancti Beroni tomanti“, а на другой: „bono Deo Beronti“. По словамъ Гвагнина, Перуна изображали съ огненнымъ камнемъ въ рукѣ, а тождественнаго ему — Проне съ краснымъ (т. е. раскаленнымъ) желѣзомъ въ рукахъ.[6][83]Перунъ почитался богомъ грома и молнiи, т. е. такихъ небесныхъ (воздушныхъ) явленiй, кои своей неожиданностью, величiемъ и красотой, наиболѣе поражали младенческiй умъ первобытнаго человѣка, неумѣвшаго себѣ представить ударъ молнiи, безъ чего либо вещественнаго, осязаемаго, зримаго, напримѣръ безъ стрѣлы; а камень своей твердостiю и неподатливостiю безоруженной силѣ человѣка естественно внушалъ къ себѣ нѣкотораго рода уваженiе, то и понятно почему предки наши приписали происхожденiе, понынѣ находимыхъ орудiй каменнаго вѣка молнiи и назвали ихъ перуновыми стрѣлками.
Съ распространенiемъ христiанства древнiй человѣкъ не могъ вдругъ отрѣшится отъ своихъ языческихъ вѣрованiй и мiровозрѣнiй и перенесъ ихъ на почву новаго вѣроученiя, замѣнилъ Перуна — Илiей-Громоноснымъ громовержцемъ, приписавъ ему, съ дѣтскимъ простодушiемъ и унаслѣдованною отъ предковъ крѣпкою вѣрою, производство грома и молнiи. Опору такого вѣрованiя, несмотря на его языческую подкладку, простолюдинъ видитъ и въ словахъ церковной пѣсни: „тѣмъ же молимъ Тя того молитвами щедре посли дожди водные земли съ небесе“[7].
До нынѣ въ разныхъ мѣстахъ Россiи существуетъ вѣрованiе, что громъ — это гулъ и трескъ огненной колесницы въ которой св. Илiя разъѣзжаетъ по небу, низвергаетъ на землею стрѣлы и молнiю для пораженiя ими дьявола, старающагося укрыться подъ разными видами. Громовая стрѣла поразившая дьявола, глубоко уходитъ въ землю и остается тамь три года, послѣ чего ее находятъ: это и есть каменныя орудiя первобытнаго человека.
Мы сейчасъ познакомимъ читателя съ разновременно собранными какъ нами, такъ г. Кусцинскимъ и другими лицами, въ предѣлахъ Витебской губернiи остатками каменнаго вѣка, приложивъ для наглядности точныя изображенiя по фотографiямъ: но прежде мы замѣтимъ, что въ подлинности, т. е. въ дѣйствительной древности описываемыхъ нами орудiй каменнаго вѣка нѣтъ ни малѣйшшаго сомнѣнiя; всѣ они найдены или въ присутствiи владѣльцевъ ихъ, или добыты не путемъ покупки отъ лицъ, понимающихъ цѣнность подобныхъ находокъ, а отъ нашедшихъ ихъ крестьянъ въ семьяхъ которыхъ иныя орудiя оставались много десятковъ лѣтъ, переходя отъ отца къ сыну, отъ дѣда къ внуку, сначала какъ талисманъ, врачующiй недуги и предохраняющiй домъ отъ удара молнiи, а потомъ прямо какъ память объ отцѣ или дѣдѣ.
На сколько крестьяне наши мало цѣнятъ, а тѣмъ болѣе понимаютъ значение орудiй каменнаго вѣка, между прочимъ доказывается легкостью прiобрѣтенiя у нихъ таковыхъ и тѣмъ, что крестьяне часто привязываютъ ихъ къ рыболовнымъ сѣтямъ для удобнѣйшаго погруженiя послѣднихъ въ воду.[8] Одинъ живущiй въ моемъ сосѣдствѣ крестьянинъ Илья Мудрый найдя, лѣтъ тридцать [84]тому назадъ, на своемъ полѣ, въ Полоцкомъ уѣздѣ большой, фунтовъ въ пять вѣсомъ каменный топоръ, имѣвшiй круглое отверстiе для насадки на палку, — нѣсколько лѣтъ употреблялъ его вместо чугунной гири при чисткѣ трубъ, пока наконецъ, кс. Жаро не обратилъ на это вниманiя и не прiобрѣлъ отъ Мудраго его интересную находку за сотую спирта.
Не то бываетъ за границей, въ особенности во Францiи. Тамъ по словамъ Луи Фигье „существуетъ извѣстный классъ работниковъ, которые находятъ удовольствiе (да одно ли удовольствiе'? Вѣрно выгоду), въ обманѣ археологовъ и производятъ ложныя каменныя орудiя, коими они очень выгодно торгуютъ (это такъ). Они утверждаютъ, безъ малѣйшей совѣсти, громадную древность своихъ произведенiй и продаютъ ихъ или новичкамъ-любителямъ, или, что гораздо хуже, работникамъ, производящимъ раскопки въ мѣстностяхъ, содержащихъ въ себѣ кости, и которые спрятавъ эти поддѣльные предметы, въ подлежащiй слой земли, впослѣдствiи ихъ выкапываютъ, какъ подлинную древность и получаютъ премiю отъ довѣрчивыхъ естествоиспытателей“.
Пока что, къ счастью русская археологiя еще не натолкнулась на эту постыдную, и для науки крайне вредную спекуляцiю — на человѣческую любознательность. Но нѣтъ сомнѣнiя, что недалеко то время, когда поддѣлыватели орудiй каменнаго вѣка разведутся и у насъ; пусть только любители старины вздумаютъ платить за нихъ хорошую цѣну, пусть только научное значенiе орудiй каменнаго вѣка, а слѣдовательно и ихъ относительная цѣнность, поймется нашимъ простолюдиномъ, и въ особенности падкими на всевозможныя поддѣлки жiдками. О! тогда поддѣлкамъ не будетъ конца. Нельзя однако же не заметить что если поддѣлка орудiй каменнаго вѣка и вообще древностей, въ особенности монетъ, не сдѣлалась еще предметомъ промысла низшихъ слоевъ населенiя нашего отечества; то интелигентный классъ началъ уже прибѣгать, въ видахъ достиженiя той или другой цѣли, къ этой постыдной фабрикацiи. Не напоминая читателямъ подробностей обнаруженной, лѣтъ сорокъ тому назадъ, въ Кiевѣ, поддѣлки однимъ ученымъ лицомъ монетъ съ „клиническими“ надписями; ни о существовавшемъ тамъ же кабинетѣ древностей завѣдомо на половину поддѣльныхъ или ложно названныхъ, — я могу сказать что въ моей колекцiи каменныхъ орудiй, кои всѣ будутъ выставлены на имѣющей быть въ концѣ сего года, въ Москвѣ — археологической выставкѣ, храниться одинъ изъящно отдѣланный каменный топоръ, доставленный мнѣ изъ Рѣжицкаго уѣзда. Происхожденiе этого орудiя мнѣ хорошо извѣстно, оно есть продуктъ усердiя не по разуму одного маленькаго административнаго чиновника, нынѣ покойнаго, къ исполненiю предписанiя начальства.
Прекрасная шлифовка, совершенно правильные острiе края и отверстiе, при отсутствiи дендритовъ, составляющихъ неизмѣнный признакъ древнихъ, каменныхъ орудiй, при первомъ взглядѣ на описанный топоръ — обнаруживаютъ его поддѣлку. [85]По этому нельзя не придать важнаго для науки значенiя всякой попыткѣ къ добросовѣстному описанiю и сохраненiю, путемъ печати, вѣрныхъ свѣдѣнiй: о мѣстахъ находки и точныхъ изображенiй несомнѣнно древнихъ орудiй каменнаго вѣка (рис. 54).
Рис 54.
Между орудiями каменнаго вѣка, какiя только случалось намъ видѣть у мѣстныхъ собирателей и любителей старины и между находящимися въ нашей коллекцiей, мы замѣчаемъ три сорта: однѣ безъ малѣйших признаковъ шлифовки, самой примитивной формы, безъ сомнѣния принадлежащiя глубокой древности; другiя съ большей или меньшей отшлифовкой (притеркой), но еще безъ отверстiй, съ ребрами не ровными и часто безъ всякой обработки тупаго конца: наконецъ третiй сортъ орудiй, носящихъ на себѣ несомнѣнно слѣды не только тщательной обработки, но и употребенiе для того другихъ болѣе усовершенствованныхъ снарядовъ; углы этихъ орудiй обработаны довольно отчетливо, отверстiя почти круглы, поверхность гладкая, форма разнообразная и нерѣдко красивая. Что касается [86]изъ коего сдѣланы эти орудiя,я то онъ не весьма разнообразенъ; большею частiю попадаются орудiя сдѣланныя изъ порфирита, офанита, кристалическаго сланца и другихъ породъ, очень будетъ подробно сказано при опредѣленiи минерала неѣкоторыхъ орудiй изъ колекцiи автора.
Рис. 48.
По роду употребленiя или назначенiя витебскiя орудiя каменнаго вѣка можно раздѣлить на три рода. 1) — это рубiла т. е. клинообразные камни, длиною отъ 2 до 8 дюимовъ, къ которымъ, вѣроятно, прикрѣплялись посредствомъ мочалы или ремня, деревянныя ручки; форма ихъ почти одинакова: орудiе это довольно плоско и съ острой стороны шире.
Вотъ изображенiе рубила изъ коллекцiи г. Кусцинскаго (рис. 48).
Рис. 49.
2) — Долота или долбилки. Это самыя примитивныя орудiя — небольшие продолговатые камни, одинъ конецъ коихъ нѣсколько пошире и заостренъ, а другой, предназначавшiйся для удара сверху какой либо деревянной колотушкой, поуже, потолще и тупой. Такого рода орудiя попадаются на поляхъ, по берегамъ озеръ и рѣчекъ. Въ 1885 два долота, изображенiе коихъ здѣсь прилагается, были найдены въ землѣ, на глубинѣ полутора аршiна отъ поверхности, вмѣстѣ; съ человѣческими костями, при проведенiи полеваго канала въ имѣнiи Завидичахъ Лепельскаго уѣзда, въ 6 верстахъ отъ города (рис. 49).
Третiй родъ находимыхъ въ Витебской губернiи каменныхъ орудiй это молоты или топоры. Орудiя эти представляютъ уже нѣсколько высшую обдѣлку и безъ сомнѣнiя есть продуктъ нѣкотораго прогресса въ человѣкѣ каменнаго вѣка. По мимо замѣчаемой на молотахъ шлифовки, иногда довольно тщательной, они имѣютъ уже сверленыя отверстiя для вставленiя ручки и приспособлены столько же къ рубкѣ, сколько и къ дробленiю силой удара.
На прилагаемыхъ рiсункахъ изображены два молота, хотя разной формы, но одинаково тщательно обдѣланные (рис. 50 и 51).
Рис. 50 а.
Молотъ а нетолько отдѣланъ весьма тщательно, и ему предана красивая форма, вообще всѣ линiи его правильны; а судя потому что та поверхность молота, въ которой просверлено отверстiе, гладко сполирована, можно догадываться, что самая ручка этого молота была не [87]какой-либо сучекъ, а такъ обдѣланная палка, что молотъ надѣтый на тонкiй конецъ ея, могъ уперется притертыми краями отверстiя на утолщенiе рукояти.
Рис. 51 б.
Молотъ б формы болѣе простой, клинообразной, съ тонкимъ — острымъ и тупымъ круглымъ — концами, также тщательно отдѣлаными. Обѣ боковыя широкiя поверхности его гладко притерты, а ребра ихъ, т. е. верхняя и нижняя части, закруглены.
Не всѣ впрочемъ, находимые въ Витебской губернiи, каменные молоты представляютъ такую законченность формъ и тщательность обдѣлки. Въ 1864 году б. мировымъ посредникомъ г. Геригросомъ доставленъ въ витебскiй статистическiй комитетъ, а имъ переданъ въ Императорскую археологическую коммисiю, каменный молотъ, найденный въ Полоцкомъ уѣздѣ близь Рогнѣдина кургана, о которомь мы говорили подробно въ 1-й главѣ этого сочиненiя.
Молотъ этотъ, по своей формѣ, скорѣе орудiе защиты, чѣмъ инструментъ для работы; онъ нѣсколько похожъ на древнiе алебарды или келепы, но конечно еще болѣе на грубой первообразной формы — кузнечный молотъ; длина его 4,5, а ширина остраго конца 1,5, тупаго 2, окружность въ средней части 8,5 фр. дюймовъ. Вѣсъ 1 фунтъ 5 золот. Круглое отверстiе для насадки молота на дерево просверлено весьма аккуратно и нижняя часть его окружена довольно тщательно высѣченнымъ ободкомъ. Мы прилагаемъ уменьшенное изображенiе этого орудiя (рис. 52).
Народъ думаетъ, что подобными молотами было вооружено древнее „воинство“. Это вѣрованiе подтверждается преданiемъ, что на Рогнѣдиной горѣ, въ одномъ сраженiи былъ убитъ каменнымъ молотомъ полоцкiй князь Рогвольдъ.
Рис. 53.
Часто попадаются молоты или топоры изломанные на отверстiя. Въ такихъ орудiях встрѣчается иногда другое отверстiе, просверленное ниже перваго, какъ это видно на прилагаемомъ рисункѣ (рис. 53).
Въ нашемъ собранiи древностей [88]хранятся: два рубила, девять долотъ и обломокъ палицы для сверленiя дыръ, и кромѣ того, поддѣльный молотъ изъ Рѣжицкаго уѣзда. Мы прилагаемъ здѣсь снятыя по фотографiямъ изображенiя ихъ (рис. 55).
Рис. 55.
a) рубило или топоръ безъ отверстiя для вставки ручки, съ слабымъ признакомъ шлифовки и то лишь на одномъ ребрѣ; поверхность камня раковистая съ замѣтными черными кристаллами роговой обманки, наружный цвѣтъ его — точнее коры чернозеленый. Длина рубила 4 2/8 англ. дюйма, въ широкомъ концѣ его, сильно притупленномъ безъ сомнѣнiя отъ продолжительнаго употребленiя и отчасти надломанномъ 2 1/8, а въ узкомъ 1 2/8 англ. дюйма (рис. 54, 1).
b) Второе рубило или топоръ съ отверстiями для рукоятки, длиною 5 2/8 англ. дюйм.; сдѣлано изъ порфирита, порода коего, какъ оказалось по микроскопическому изслѣдованiю въ Горномъ Институтѣ, состоитъ изъ плагiоклаза, роговой обманки, магнитнаго желѣзняка, изрѣдка сѣрнаго колчедана и хлорита. Мелкозернистая основная масса имѣетъ, такъ называемое, офитовое или дiабазовое строенiе. Роговая обманка представляетъ вторичный продуктъ, происшедшiй вѣроятно изъ авгита, такъ что первоначальная порода дiабазовый порфиритъ. Орудiе это а также долото (рис. 56, 3) доставлены намъ священникомъ Ѳомой Антоновичемъ, по словамъ коего онѣ, около ста [89]лѣтъ, хранились въ домѣ одного изъ почившихъ его сослуживцевъ.
c) Долото, длиною въ 3 англ. дюйма, изъ совершенно измѣненнаго офанита. Изъ первоначальныхъ элементовъ породы сохранились только, мѣстами, частицы полеваго шпата, превращеннаго большею частiю въ известковы эпидотъ. Кромѣ послѣдняго порода содержитъ еще (въ видѣ вторичныхъ продуктовъ): въ большомъ количествѣ хлоритъ и кварцъ и пересекается прожилками изъ кварца и эпидота (рис. 56. 2).
d) Долото длиною 2 6/8 англ. дюйма, изъ тонкозернистой породы, первоначальный характеръ которой нельзя опредѣлить. Она измѣнена химически и механически (динамометаморфизована). Порода нѣсколько сланцевата и состоитъ изъ роговой обманки, хлорита, кварца, плагiоклаза, магнетита. По всей вѣроятности она принадлежитъ къ такъ называемымъ кристаллическимъ сланцамъ (рис. 56. 3).
е) Долото, длиной 278 англ. дюйма, изъ сплошной на видъ породы, состоящей изъ весьма мелкозернистаго кварца, роговой обманки и хлорита. Порода камня изъ коего сдѣлано это долото относится къ такъ называемымъ кристаллическимъ сланцамъ, хотя отчетливой сланцевiдсти въ немъ и не обнаруживается.(рис. 56. 4).
Столь тщательнымъ опредѣленiемъ породы камней изъ коихъ сдѣланы принадлежащiе намъ орудiя каменнаго вѣка, мы обязаны просвященному вниманiю г-на Директора Геологическаго Комитета А. Карнискаго.
Чтобы достигнуть при опредѣленiи породы камней, той точности и подробности какую читатель находитъ въ нашемъ описанiи, пришлось отдѣлять части орудiй, что видно изъ рисунка, подвергать ихъ шлифовкѣ и затѣмъ уже изслѣдовать микроскопически. — Такiе прiемы оказались необходимыми потому, что орудiя пролежавъ нѣсколько вѣковъ, а вѣрнѣе нѣсколько тысячелѣтiй въ нѣдрахъ земли, или на днѣ рѣкъ и озеръ, до того измѣнили свою поверхность и покрылись какъ-бы корой, что при осмотрѣ ихъ невооруженнымъ глазомъ нельзя съ достовѣрностiю опредѣлить ни истиннаго цвѣта, ни строенiя, ни, тѣмъ менѣе, составныхъ частей камня.
Какъ эти, такъ и ниже описываемые орудiя, при отсутствiи въ Витебской губернiи залежей горно-каменныхъ породъ, кромѣ лишь плотнаго известняка, могли быть сдѣланы изъ тѣхъ валуновъ, кои въ эпоху всемiрныхъ переворотовъ занесены сюда водами далекаго сѣвера и кои понынѣ массами наполняютъ ложе
рѣкъ, пестрятъ луга, поля и лѣса.
g) Такое же орудiе изъ черно-зеленаго плотнаго камня, съ замѣтными слѣдами притерки со всѣхъ сторонъ, острый конецъ нѣсколько поврежденъ и очевидно подправленъ. Длина 2 6/8, въ тупомъ концѣ 7/8, а въ остромъ 1 7/8 англ. дюйм. (рис. 51. 4).
h) Того же вида орудie изъ такого же камня, какъ описанное подъ лит. d. Острый конецъ его сохранилъ слѣды употребленiя орудiя въ [90]работахъ. Размѣръ его: длина — 2 2/8, тупой конецъ 1 4/8, острый 2 1/8 англ. дюймовъ (рис. 55. 5).
i) Такое же орудiе, какъ описанныя подъ лит. d и e. Длина его 2 6/7, ширина тупаго конца 1, остраго 1 7/8 англ. дюймовъ (рис. 55. 6).
к) Такого же рода орудiе какъ три предъидущихъ, но съ болѣе тщательной отдѣлкой, всѣ стороны его болѣе или менѣе притерты; сортъ камня такой же какъ и на рубилѣ лит. a, длина 2 7/8, ширина тупаго конца 1 2/8, а остраго 1 6/8 англ. дюйм. (рис. 55. 7).
l) Небольшое долото съ хорошо отполированнымъ остымъ концомъ. Камень такой же какъ и на орудiи лит. с. Тупой конецъ и широкiя стороны оббиты. Длина орудiя 2, ширина тупаго конца 1, остраго 1 4/8 англ. дюймовъ (рис. 55. 8).
m) Обломокъ круглаго орудiя изъ плотнаго темножелтосѣраго повидимому однороднаго камня, носящiй слѣдъ употребленiя его для сглаживанiя круглыхъ отверстiй въ другихъ каменныхъ орудiяхъ: топорахъ и молотахъ (рис. 54. 2). Находки подобныхъ орудiй, называемыхъ въ народѣ „палицами“, очень рѣдки (рис. 56).
Сочиненiе наше было уже окончено, когда 7-го iюня 1879 года мы случайно прiобрѣли еще одно каменное орудiе, именно долото, найденное въ прошломъ 1888 году на руднянскомъ полѣ, близь рѣки Ушача, въ предѣлахъ Полоцкаго уѣзда. Орудiе это, сработанное изъ порфирита, сохранилось весьма хорошо; оно очень похоже на долото, изображенное на рис. 55. 4, только нѣсколько крупнѣе его.
↑Лучшимъ доказательствомъ этой мысли служитъ то, что по свидетельству нашего соотечественника Миклухо-Маклая, еще до сихъ поръ на многихъ меланезiйскихъ островахъ находятся племена, живущiе въ каменномъ перiодѣ и неимѣющия другаго оружiя и утвари, кромѣ сдѣланныхъ изъ кремня или осколковъ костей. Проживъ, десять лѣтъ тому назадъ, между туземцами цѣлыхъ 15 мѣсяцевъ, Миклухо-Маклай убедился, что до прихода его маланезiйцы не видѣли никакого металла и не имѣли никакихъ сношенiй ни съ европейцами, ни съ малайцами. Не смотря, однакожѣ, на свои первобытные снаряды, они приготовляютъ деревянную и глиняную посуду и возделываютъ землю, которая, благодаря благопрiятнымъ условiямъ климата и почвы, въ изобилiи даетъ имъ растительную пищу. Замечательно также что до прибытия Миклухо-Маклая жители бухты не умѣли самостоятельно добывать огонь и въ тѣхъ случаяхъ, когда очагъ по недосмотру потухалъ, они принуждены были отправляться за огнемъ къ живущѣму на холмахъ племени, которое добывало таковой, путемъ тренiя одного куска дерева о другой.
↑Собственно такъ называемыхъ „громовыхъ стрѣлъ“ (фульпурита), сколько мнѣ не извѣстно, въ Вiтебской губернiи давно уже находили, да они совершенно и непохожи на орудiя каменнаго вѣка: а почему народъ тѣ и другiе окрестилъ именемъ громовыхъ или перуновыхъ стрѣлъ, задача неразрешимая.
↑Нахождение орудiй каменнаго и бронзоваго вѣковъ въ недальнемъ разстоянiи отъ Западной Двины, равно относiтся какъ къ Витебской губернiи, такъ и къ Курляндiи. Здѣсь въ 1848 г. въ имѣнiяхъ графа Плятера — Гренцгоффѣ и Энгельсбургѣ, найдено: около 30 каменныхъ орудiй и въ числѣ ихъ „палицы“ служившие для отделки круглыхъ отверстiй въ топорахъ и молотахъ. Всѣ эти орудiя, по свидѣтельству графа Плятера, были сделаны изъ змiевика коего въ инфляндтахъ нигдѣ нѣтъ. „Живописная Россiя“, томъ III, стр. 241.
↑Остатки мамонтовъ, не разъ находили въ предѣлахъ Витебской губернiи. Въ Витебскомъ статистическомъ комитете, хранятся нѣкоторые части остова мамонта, отрытые въ Витебскомъ уѣздѣ, лѣтъ 15 назадъ. А. С.
↑Костомаровъ. Славянская Миөологiя. Кiевъ 1847 года.
↑Объ этомъ обстоятельствѣ свидѣтельствуетъ графъ А. Плятеръ.
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
