1
Кипел народ на стогнах Теребовля.
Глашатая послыша громкий зов,
Спешили стар и млад; они, как волны,
Со всех сторон стеклись на княжий двор,
Сошлись в толпы и шепчут: «Что задумал
Наш Василько, зачем он позвал нас!»
В волненьи ждут, жужжа как рой пчелиный.
И вышел князь со светлою дружиной.
2
Явился он, как месяц в сонме звезд.
Замолкли все и низко поклонились.
Склоня чело, он с красного крыльца
Заводит так отеческое слово:
«Вы знаете, сыны мои! для вас,
Для тишины всей Руси православной,
Был съезд князей, где, потушив раздор,
Мы клятвою скрепили договор.
3
Князь Святополк и Мономах разумный,
И все князья, сев на один ковер,
Мы в Любиче, как братья, примирились.
Нет! полно нам губить святую Русь:
Мы, русские, забыли мать родную,
У матери — сыны терзали грудь.
Но мир настал — и крестное лобзанье
Её навек окончило страданье.
4
Уже на Русь не придут, как на пир
Толпы врагов за вражьими толпами —
И господом благословенных нив
Их бурные набеги не потопчут:
В былой красе восстанут города,
И где теперь церквей сереет пепел,
Там снова Спас сберет под отчий кров
Своих людей, спасенных от оков.
5
Во времена раздора бог все кары,
И глад, и мор на нас ниспосылал;
Но он призрит на клятву примиренных.
Мы на кресте произнесли обет;
Да будет Русь нам общею отчизной,
И если кто из нас нарушит мир,
Восстанем все! Пойдут на брата братья,
И крест и огнь, палящий огнь проклятья!
6
Теперь, когда вся Русская земля
Ограждена и крестным целованьем,
И дружными щитами всех князей,
Что медлить нам? Подымем стяг на ляхов
В пределы их внесём огонь и смерть,
И сломим дух врагов непримиримых.
Но кто из вас последует за мной
В весёлый пыл тревоги боевой?
7
Пойдем, друзья, за славой и добычей
В страну врагов. Пусть старцы, пусть отцы
Блюдут дома и вежи охраняют;
Но трубный звук вас, юноши, зовёт!
Во бранях вы ещё не искусились.
Идите в бой — и ляшским серебром
Соборный храм заблещет; наши жёны
Украсят им домашние иконы.
8
Что, други?» — «Все готовы за тобой! —
Воскликнули и юноши и мужи. —
Мы рады все за нашим Васильком!»
И двинулись к нему в порыве сердца,
И пламень, как зарница, заиграл
Во всех очах толпы тысячеглавой.
Все рвутся в бой, все восклицают вновь:
«Твои — наш конь, наш меч, вся наша кровь!»
9
Тогда один из городских старейшин
Ступил вперед; «Кто от души не рад
И честь и смерть делить с твоей дружиной?
Но ты у нас гостишь, а не живёшь,
А без тебя мы красных дней не видим.
Останься: суд нужнее нам войны.
Когда ты здесь — и тяжбы нет в народе:
Живём в любви на отческой свободе.
10
К тебе идем на суд, на княжий двор
Все с радостью: и смерд и горожанин.
Пойдешь в поход, — тиун[2] твой судит нас,
А не мирит, как ты, наш миротворец». —
«Нельзя нам ждать, — князь старцу отвечал, —
Дни осени настали, а весною
Не захочу оратая коней
Отторгнуть от невспаханных полей.
11
Вас лях своим считает достояньем:
Он помнит дань Червенских городов.[3]
Нет, верьте мне: в душе его коварной
Не дремлет месть, он не забудет ввек,
Как, нашу Русь от половцев спасая,
Навёл я их на Польшу; как поля
Опустошал я хищными полками
И села жёг, губя врагов врагами.
12
Но снова лях послышит грозный клик:
На помощь звал я торков, берендеев
И половцев союзных племена;[4]
Навстречу им я с младшею дружиной
Иду на Днепр и буйные толпы
Сам проведу чрез русские пределы;
Настигну вас, и с бугских берегов
Мы дружно все нахлынем на врагов».
13
Князь Василько окинул всех очами,
И, поклонясь народу, в гридню он[5]
С дружиною при кликах возвратился.
Все разошлись обратно по домам;
Младые, сняв со стен мечи и копья,
Острили их, и холили коней,
Да слушали, когда отцы и деды
Вели рассказ про прежние победы.
14
Оседлан конь княжой; он у крыльца
Храпит и ржет, по всаднике тоскуя;
Грызёт он сталь и мечет гордый взор
На конный строй, оружием блестящий.
Как жар, глаза его сверкают. Под уздцы
Два отрока его, лаская, держат,
И, под седлом играя, бурый конь
Горит в златых отливах, как огонь.
15
Весь сонм бояр нисходит по ступеням;
Но князя нет. В божницу он вошёл
Обнять свою Мстиславну на прощанье;
Он к ней вступил, и всплакалась она.
«Ты едешь? ты не тронулся ручьями
Горючих слёз? меня тебе не жаль,
Не жаль меня, предчувствием томимой.
Теперь не я, а меч — твой друг любимый».
16
Огонь течёт — не слёзы — из очей!
«Сердечный друг! нет, ты меня не любишь!
Не веришь мне! — не верь, а ждет гроза!
Вчера мои две девушки сенные
К ворожее ходили: "Черный путь!"
Заснула я, но смутное виденье,
Зловещий сон мою встревожил грудь,
И слышалось впросонье: "Черный путь!"
17
Не знаю я, сороки или ведьмы,
Но злую весть на утренней заре
Над теремом вещуньи щекотали:
"Не быть добру"». — «Ни снов, ни темных сил
Не бойся! Я проездом через Киев
Свершу обет; молебен отслужу
В обители святого Михаила:[6]
Нас осенит покров его и сила.
18
Я помолюсь, и даст победу нам
Заступник мой, небесный воевода». —[7]
«Так едешь ты? Но вспомни — нас господь
Благословил: в себе ношу я бремя!
Твой первенец родится в божий мир
Не при тебе; и кто же первый взглянет
На твоего младенца?» Слов своих
Не кончила, невольно голос стих.
19
Она, вздохнув, к его груди припала
И, как дитя, слезами залилась.
«Не плачь! поход на ляхов не продлится…»
Но слово сам едва договорил…
Главою к ней склонился, обнял друга,
Поцеловал в чело, перекрестил
И, скрыв в душе кручины тяжкой бремя,
Сошёл, ступил в серебряное стремя.
20
Двор застучал от топота копыт,
Дыханье занялось в груди Мстиславны;
Из терема взглянула — нет его.
Последний строй, ряд отроков и гридней,
В тесовые теснился ворота,
Напутствия по стогнам раздавались,
Двор опустел — но в опустелый двор
Ещё она вперяла тусклый взор.
21
Затих и шум вдали, но жадным слухом
Ещё она ловила каждый звук,
И крупные жемчужины катились
С горячих вежд из глубины очей.
Она в тоске упала на колена,
К иконе взор сквозь слёзы возвела;
И скорбь души, всю тяготу печали
Её уста в молитве изливали.
22
Граждане между тем, за строем строи.
На красный двор несли свои доспехи,
За ними вслед раздался стук колёс.
Куда везут их брони? На Владимир,
А через день идет и войско в путь.
Три мечника несут княжие латы,
Звенящую кольчугу, шлем стальной,
Украшенный насечкой золотой.
23
Мстиславна сбор услышала походный
И девушку сенную позвала,
«Ты видела: без шлема, без кольчуги
Поехал князь? Он половцам себя
Доверит, как друзьям. Я всё забыла!
Его ли удержать я не могла?
Но на меня дохнула злая сила,
И всё не то я в страхе говорила.
24
Ворожея гадала при тебе?
Скажи мне… нет! пусть снова загадает.
Что ж выпало?» — «Она шептала нам:
Беда, как гром — не ждем откуда грянет».
«Так, половцы!.. Мне снилось: в грудь его
Вонзился нож, меня обрызгал кровью;
Ощупала рукою, — но по мне
Лишь капли слёз струились в чудном сне.
25
Меня, моё дитя — он всё оставил.
Зачем народ не умолил его?
А я? Зачем в беспамятстве разлуки
Я именем господним, всех святых
К ногам припав, его не заклинала?
Но поздно! Он на киевском пути,
Взметая пыль с летучею дружиной,
Уже моей не тронется кручиной!»
