1869.
[править]ВДОВА-ЧИНОВНИЦА.
[править]ПРАСКОВЬЯ ВАСИЛЬЕВНА ВЛЮБЧИНА, пожилая вдова.
МАША, ея племянница.
ЛАБАЗИНЪ, купецъ 3-й гильдіи, родной братъ Влюбчиной.
НАУМЪ НАУМЫЧЪ, старый слуга Влюбчиной.
ВЛАДИМІРЪ ПЕТРОВИЧЪ ПАУЗИНЪ, молодой музыкантъ, опредѣляющійся къ театру.
АЛЕКСѢИ ВАСИЛЬЕВИЧЪ ВОРОПОВЪ, другъ его.
Какъ весело чаекъ пить ханскій!
Стаканчикъ выпьешь, вновь нальешь!
Какъ скученъ жребій музыкантскій:
Невольно чашу тори пьешь!
Чудесный чай, да жаль что жжется!
Ну такъ не пей. —
Не пить чаекъ?
Купецъ погибъ, коль не напьется
На дню майконцу разъ пятокъ!
Паузинъ. Послѣ работы, хорошо бы напиться чайку, да жаль, что есть маленькая остановка: у меня ничего нѣтъ. Надо ждать пока почтенная моя хозяюшка вздумаетъ отогрѣть мою душу.
Лабазинъ (закрывъ стаканъ, кладетъ на него сахаръ). Ну, сестра, спасибо, у тебя чай чрезвычайно хорошъ. Уфъ! индо въ потъ бросило! спасибо, вотъ ужъ, что называется, уважила! —
Влюбчина (съ надменностію). Уважила! Ахъ, братецъ, что у тебя за выраженія. неужели не можешь какъ нибудь приличнѣе поблагодарить меня? Развѣ ты не знаешь, что я уже давно имѣю честь быть выше вашего купеческаго званія.
Лабазинъ. Ахъ, виноватъ, обмолвился. Надо было сказать: покорно благодарю, Прасковья Васильевна, г-жа благородная чиновница.
Влюбчина. Ну, это дѣло другое. Впередъ прошу не забывать, что покойный мужъ мой (дай Богъ ему Царствіе небесное) былъ 14-го класса.
Лабазинъ. Ахъ, помню, помню сестрица. Конечно, вѣчная ему память! только вѣрно онъ будетъ отвѣчать предъ Богомъ за то, что на бѣду сдѣлалъ тебя чиновной персоной.
Влюбчина. Какъ на бѣду? что это значитъ? — Чтожъ ты нашелъ въ этомъ худого?
Лабазинъ. Я вотъ что: тѣ, которые родились въ этомъ званіи, то ужъ и по всему видно, что они на своемъ мѣстѣ; а какъ, по милости твоего 14-ти класснаго покойника ты вышла изъ нашего сословія, то вдругъ перемѣнилась съ родными, вздернула носъ и ходишь, прости Господи, какъ словно на ходуляхъ.
Влюбчина. Ахъ, ты чудакъ, чудакъ! Неужели же ты думалъ, что я вышедъ за покойнаго моего мужа и буду такъ жить какъ вы? Куда было бы забавно, еслибъ я не перемѣнила себя въ обращеніи.
Лабазинъ. Ну да ужъ куда какъ потѣшно и перемѣнилась-то ты.
Влюбчина. Неужели?
Лабазинъ. Конечно. Отъ насъ-то отстала, да и къ другимъ не пристала.
Влюбчина. Полно, полно. Я вижу, что вся родня мнѣ завидуетъ. Послушай, братецъ, я и тебѣ дамъ хорошій совѣтъ: перемкни-ка и ты свое званіе, тогда самъ увидишь, хорошо-ли я сдѣлала, что вышла въ люди.
Лабазинъ. Какъ! что? что? чтобъ я, на старости лѣтъ вздумалъ смѣшить честныхъ людей? чтобъ также какъ и ты себя одурачилъ? Нѣтъ, Прасковья Васильевна! я еще, благодаря Бога, съ ума-то не сошелъ. Со мною этого никогда не будетъ.
Чтобъ я родъ жизни измѣнилъ?
Нѣтъ, ошибаешься Прасковья;
Купцомъ родился я и жилъ —
Въ кругу купецкаго сословья;
А ты, я разомъ докажу,
Что хлопотала о бездѣлкѣ,
И такъ, какъ братъ, тебѣ скажу:
Сестра, ты не въ своей тарелкѣ.
Влюбчина. Что ты мнѣ ни пой, а я буду думать и жить по своему, то есть, какъ должно моему благородію.
Лабазинъ. Впрочемъ, конечно; ужъ коли согрѣшила, такъ Богъ съ тобой! по крайности не забывай, что у тебя на рукахъ племянница невѣста. — Мнѣ хочется, чтобъ ты ее поскорѣй пристроила къ мѣсту.
Влюбчина. Ахъ, братецъ, пожалуйста не учи меня. Я ужъ тебѣ сказала, что тогда отдамъ ее замужъ, когда пристрою самое себя.
Лабазинъ. Какъ! такъ ты и еще хочешь выдти замужъ?
Влюбчина. А почему жъ бы и нѣтъ? развѣ я такъ стара, что не могу найти себѣ приличную партію?
Лабазинъ. Прошу покорно! такъ пока ты будешь искать, Маша должна сидѣть въ дѣвкахъ?
Влюбчина. Разумѣется.
Лабазинъ. Ну, Маша, непировать же мнѣ на твоей свадьбѣ.
Маша (вставъ изъ за пяльцевъ). Ахъ, дядюшка, перестаньте говорить объ этомъ, прошу васъ. Тетинька, пора отослать чай къ нашему жильцу. Когда вы отопьете, то кликните меня. Я сейчасъ приготовлю ему (уходитъ).
Влюбчина. Хорошо.
Паузинъ. Чортъ возьми! они можетъ быть тамъ распиваютъ, а у меня ужъ горло пересохло отъ ожиданія. О, проклятая бѣдность! когда ты перестанешь быть моею спутницей? (продолжаетъ писать).
Лабазинъ. Видишь ли ты, сестра: она не можетъ равнодушно слышать твоихъ глупостей. Подумай сама: вѣдь ужъ тебѣ подъ сорокъ лѣтъ — такъ найдешь ли ты скоро жениха?
Влюбчина. Не безпокойся, это ужъ моя забота; и чтобъ доказать, какъ вы ошибаетесь въ моихъ блистательныхъ достоинствахъ, то знай, любезный братецъ, что меня ужъ опять сватаютъ.
Лабазинъ. Сватаютъ? да неужели и въ правду? впрочемъ и то сказать, чѣмъ чортъ не шутитъ.
Влюбчина. Да, и ты можешь шутить сколько тебѣ угодно, но я серьезно выхожу за мужъ, и сегодня ожидаю рѣшительнаго отвѣта.
Лабазинъ. Да чтожъ это за выродокъ, которому надоѣли молодыя невѣсты? вѣрно такой же юноша какъ и ты?
Влювчина. Напротивъ: моя знакомка, рекомендуя его, говоритъ, что онъ молодъ, имѣетъ хорошій чинъ и весьма интересную наружность.
Лабазинъ. Вотъ что! экая же ты несмѣтливая! повѣрь мнѣ, если онъ и женится; то вѣрно не на тебѣ, а просто на твоей набитой шкатулкѣ.
Влюбчива. Ты думаешь?…
Лабазинъ. Достовѣрно такъ. Не будь-ка у тебя деньжонокъ-то, тогда право на тебя никто не позарится.
Влюбчива. А если да въ меня влюбятся?
Лабазинъ. Какъ не влюбиться, у тебя есть капиталецъ. Однакожъ для молодцовъ нашего сословія, и съ деньгами, ты такой товаръ, который всегда будетъ забракованъ.
Влюбчива (съ презрѣніемъ). Да, такъ я и стану думать о вашихъ молодцахъ.
Лабазинъ. Вѣстимо!
Какъ вашихъ лѣтъ невѣсты вамъ не годны,
Такъ видимъ, что иной бѣднякъ, дѣлецъ,
И молодой, и званьемъ благородный,
Съ старушкою тащится подъ вѣнецъ.
Пожалуй, васъ какъ разъ облагородятъ,
Но женихи такіе, надо знать,
Къ безденежнымъ старушкамъ не подходятъ,
А къ денежнымъ такъ рады подъѣзжать.
Влюбчина. Вздоръ! вздоръ! ты говоришь это для того, чтобъ меня отвлечь отъ моего намѣренія, во я знаю, что не будетъ по твоему.
Лабазинъ. Не будетъ? такъ Богъ же съ тобой, Прасковья Васильевна! (беретъ шляпу и палку).
Влюбчива. Ты уходишь?
Лабазинъ (сердито). Да! я хочу уйти отъ зла и сотворить благо; а ты выходи хоть за 20-ти класснаго. Прощай! (уходитъ).
Влюбчина. Вотъ что значитъ необразованность! что ему ни говори, все равно; эти люди не умѣютъ понимать моихъ благородныхъ намѣреніи. — Эй, Наумычъ! Паумычъ! Маша! гдѣ вы тамъ? подите сюда.
Маша (входя). Что вамъ, тетушка, угодно?
Влюбчина. Гдѣ Наумъ? (опять кличетъ) Наумъ!
Наумъ (входя). Не кричите, сударыня, слышу! — Что вашей милости, то есть, Вашему Благородію, угодно?
Влюбчина. Поди, отнеси чай къ нашему жильцу. Маша, приготовь.
Наумъ. О, охъ, сударыня, нельзя ли меня уволить отъ этого жильца.
Влюбчина. Что такъ?
Маша. Неужели онъ тебѣ не нравится?
Наумъ. Охъ, ужъ не говорите. Онъ у меня вотъ тутъ сидитъ (показывая на шею).
Маша. Помилуй, онъ кажется, человѣкъ такой скромный, тихій?
Наумъ. Да самъ-то онъ, можетъ быть, человѣкъ и тихій, да съ нимъ-то живетъ неугомонная штука. Знаете ли вы, вѣдь онъ престрашный игрокъ! вѣдь какъ примется возить на своемъ чертовскомъ струментѣ — такъ ни днемъ, ни ночью, покоя нѣтъ, индо меня отъ ѣды отбило.
Маша Напротивъ, я нахожу, что онъ играетъ прекрасно и съ большимъ чувствомъ.
Наумъ. Я ужъ этого не знаю, сударыня, только, не во гнѣвъ вамъ сказать, онъ хоть и одинъ одинехонекъ, а куда какъ шумно живетъ, — повѣрите ли, я музыки терпѣть не могу, а этотъ злодѣй заигралъ меня до полу-смерги. Охъ! Охъ!.. вотъ по его милости чуть не провинился передъ вами: вѣдь я и забылъ что къ вамъ есть письмецо.
Влюбчива (взявъ письмо). Чтожъ это ты до сихъ поръ держишь?
Наумъ. Вините не меня, а вашего жильца, у меня онъ и память-то всю выигралъ.
Влюбчина (читаетъ адресъ). «Ея благородію»… ужъ и видно что эта женщина живетъ въ благородномъ кругу… «Милостивой Государынѣ Г-жѣ Влюбчивой!» — (читаетъ про себя). Однакожъ, Наумычъ, надо же тебѣ къ нему нести чай.
Нл, умъ. Да ужъ нечего дѣлать, служба; — хорошо что еще по милости одного моего знакомаго моряка, я имѣю маленькую защиту отъ нашего звонкаго сосѣда. Предобрый морякъ.
Влюбчина. Маша, поди скажи кухаркѣ, чтобы она приготовила получше обѣдъ, у меня сегодня будутъ дорогіе гости (продолжаетъ читать).
Маша (уходя). Боже мой! а мнѣ непремѣнно надо послать самой чай (уходитъ).
Влюбчина. Что это какъ скверно написано… (читаетъ). "Милостивая Государыня, Прасковья Васильевна! наконецъ я совершенно успѣла въ моемъ предпріятіи; молодой человѣкъ, о которомъ я вамъ уже говорила, подъ видомъ покупки вашего дома, сегодня желаетъ сдѣлать вамъ скромный визитъ, «за который, надѣюсь, вы не будете на меня въ претензіи.» О, нисколько, я въ восхищеніи! опять буду замужемъ мое предчувствіе меня не обмануло, къ тому же, какъ нарочно, у меня чесался лѣвый глазъ. Наумъ, скажи Машѣ, чтобы она сама отослала чай къ жильцу, я пойду пріодѣться. А! да вотъ она и сама.
Влюбчива. Милая Машенька, потрудись же отослать чай. Маша. Ахъ, тетушка съ большимъ удовольствіемъ!
Влюбчина. Послушай, мой другъ, я скажу тебѣ одно, не отчаивайся, я надѣюсь вскорѣ быть замужемъ, стало быть и тебѣ есть надежда, это такъ вѣрно, такъ вѣрно, какъ то… что мнѣ двадцать третій годъ. Теперь я иду заняться хорошенько своимъ туалетомъ (уходитъ).
Наумъ (продолжая щипать канатъ). Хе, хе, хе! скажитека мнѣ, Марья Александровна, отчего это ваша почтенная тетушка, каждой годъ изволитъ убавлять по году?
Маша (приготовляя чай, непримѣтно подъ одну чашку прячетъ записку) Отчего? а право я хорошенько не знаю. Можетъ быть она черезъ это желаетъ казаться моложе другихъ. (Взявъ письмо, которое Влюбчина оставила на столѣ).
Наумъ. А! такъ вотъ въ чемъ сила-то! однакожъ она кажется ошибается въ расчетѣ. Пословица, какъ на зло, говоритъ, что шила въ мѣшкѣ по утаишь. Стало быть и морщинъ на лицѣ не спрячешь.
Маша (въ сторону). Ахъ, Боже мой! что я прочла? Такъ нынче непремѣнно къ ней будетъ женихъ. Бѣдный Владиміръ Петровичъ! мнѣ къ нему теперь надо рѣшительно все написать (беретъ изъ подъ чашки письмо и приписываетъ карандашемъ).
Наумъ. А впрочемъ, не одна ваша тетушка имѣетъ эту грѣшную привычку.
Чтобъ старыхъ женщинъ иногда,
Ласкали рѣзвые мужчины,
То стали убавлять года,
И выживать съ лица морщины.
Когда природный блескъ пройдетъ,
Вотъ этимъ женщина займется,
Нарядится, себя завьетъ,
Да около мужчинъ и вьется.
Маша. Смотри Наумычъ, если тетушка услышитъ, такъ тебѣ отъ нее порядкомъ достанется; она не очень жалуетъ насмѣшки.
Наумъ. Да и я терпѣть не могу, какъ женщина черезъ чуръ совершенныхъ лѣгъ начнетъ молодиться.
Вороновъ Здѣсь? а! хорошо, хорошо, спасибо!
Паузинъ. А! Вороновъ! здорово! вотъ не ожидалъ, какими судьбами?
Вороновъ. А, Паузинъ! здравствуй, здравствуй, душа моя! честь имѣю поздравить съ новосельемъ; только извини братъ, что я хлѣба и соли не принесъ. Ну да все равно, я за то принесъ обѣ такое извѣстіе, которое вѣрно даетъ препорядочный кусокъ хлѣба. Директоръ музыки сказалъ мнѣ рѣшительно, что принимаетъ тебя въ нашъ оркестръ. Поздравляю, ты въ службѣ!
Паузинъ (обнимая его). Ахъ, другъ мой. позволь тебя расцѣловать! ты меня воскресилъ этимъ извѣстіемъ. Извини, что я тебя до сихъ поръ не посадилъ какъ истиннаго моего друга и дорогаго гостя.
Вороновъ. Да, братъ, надо сѣсть… искавши тебя, я усталъ какъ собака (садится). Уфъ! чортъ бы взялъ эту безконечную Коломну! это совершенный лабиринтъ. Да, apropos! у васъ на дворѣ живутъ какія-то хорошенькія — скажи пожалуйста кто это такія? вотъ, на лѣво, въ деревяномъ флигелѣ?
Паузинъ. Браво! скоро же ты замѣтилъ!
Вороновъ. О! не только что замѣтилъ, даже и былъ у нихъ, — вотъ какъ!
Паузинъ. Помилуй, это какимъ образомъ?
Вороновъ. Самымъ простымъ: прямехонько прихожу къ нимъ, вдругъ премилевькая брюнеточка меня встрѣчаетъ, я спрашиваю, не здѣсь ли живетъ молодой музыкантъ Владиміръ Петровичъ Паузинъ? «нѣтъ-съ. это кажется на другой лѣстницѣ». — Я, разумѣется, поблагодарилъ ее, раскланялся, вздохнулъ… да и былъ таковъ.
Паузинъ. Повѣса! да вѣдь тамъ живетъ весьма хорошее семейство.
Вороновъ. И очень хорошо.
Хорошее, мой другъ, я все люблю,
Хорошаго я очень много знаю,
Съ виномъ хорошій столъ всегда хвалю,
Хорошихъ я поэтовъ обожаю.
Хорошее знакомство лестно мнѣ,
Хорошихъ я друзей не убѣгаю,
А быть съ хорошенькой наединѣ
И хорошо, и весело, я знаю.
Стало быть я умно сдѣлалъ, что этому хорошему семейству отдалъ свое почтеніе (увидя флигель). А! браво! да у тебя и піано есть? вотъ и это хорошо, это дѣлаетъ тебѣ честь. Да, что ты пишешь? (садится, дѣлаетъ акорды и тихо поетъ).
Паузинъ. Послѣднія варіаціи Маурера сейчасъ кончу.
Маша (написавъ письмо кладетъ его подъ чашку и закрываетъ весь приборъ салфеткою). Ну, вотъ, Наумычъ, возьми чай и неси поскорѣе къ Владиміру Петровичу, только, ради Бога, ничего не трогай на подносѣ.
Наумъ. Помилуйте, да къ чему мнѣ трогать (вслушивается). Ой, ой! ужъ тамъ что-то побрякиваетъ.
Мапіа. Возьми же, неси поскорѣе.
Наумъ (затыкаетъ уши). Сейчасъ, сейчасъ, повремените немножко.
Маша. Да что ты это дѣлаешь, къ чему ты затыкаешь уши?
Наумъ. А чтобъ не слыхать сосѣдняго трезвону… ну, слава Богу, заткнулъ.
Маша. Да неужели ты въ самомъ дѣлѣ не любишь музыки?
Наумъ. А-съ? Что-съ? я всегда затыкаю уши, когда хожу къ этому неугомонному.
Маша. Ну, онъ ужъ ничего не слышитъ (громко) Ступай, ступай!
Наумъ (взявъ подносъ). Иду… иду… о, охъ, музыка! ужъ видно ты за грѣхи мои, меня наказываешь (уходитъ).
Маша. Не знаю, хорошо ли это я сдѣлала… ну да ужъ что будетъ, то будетъ… и пока тетушка изволитъ наряжаться, я еще могу наработаться (садится за работу).
Вороновъ (взявъ съ піано бумагу). Ба, ба, ба! это что за штуки? любовный романсъ!… вотъ что-съ! (поглядываетъ на Паузина, который продолжаетъ писать).
"Живя близъ васъ подъ кровлею одною
"Я сдѣлалъ вамъ признаніе мое:
"Я васъ люблю, любовью неземною.
"И вижу въ томъ все счастіе свое!
Гмъ! довольно сладко, постой, да ужъ нѣтъ ли у него съ сосѣдками какихъ шашёнь… онъ отъ чего-то призадумался. Злодѣй! это его рука… кто не влюблёнъ, тотъ этихъ пустячковъ не сочиняетъ. Однакожъ онъ молчитъ. Постой же, я тебя поймаю навѣрнякъ (поетъ эти стихи акомпанируя на фортепьяно).
Паузинъ (услышавъ, вскакиваетъ). Вороновъ! что это значитъ?
Вороновъ. Ничего, я сочинилъ новый романсъ и прибираю музыку.
Паузинъ. Какъ! ты сочинилъ? не можетъ быть.
Вороновъ. Напротивъ, очень можетъ.
Паузинъ. Но послушай, что за шутки?
Вороновъ. А что? развѣ я тебя этимъ разстроилъ?… стишки кажется на порядкахъ, послушай.
"Я васъ люблю, любовью не земною,
«И вижу въ томъ все счастіе свое!»
Чудо! настоящая розовой водица съ сахаромъ!
Паузинъ. Какъ тебѣ не стыдно, я знаю, что эти стихи не твои.
Вороновъ. Да, точно, ты отгадалъ — они одного плута, который, какъ видно, не знаетъ, что такое дружба; который недостоинъ, чтобъ его любили, потому что скрываетъ отъ истинныхъ друзей свои шашни.
Паузинъ. О злодѣй, ты поймалъ меня! — такъ, признаюсь, я влюбленъ!
Вороновъ. Да ужъ я и по глазамъ это замѣтилъ. Ну, такъ рапортуй же мнѣ: въ какомъ положеніи твоя страсть, то есть, не лежитъ ли передъ нею, какъ водится, камня преткновенія?
Паузинъ. Ахъ самый ужасный. А именно, у меня нѣтъ ни копейки денегъ.
Воиновъ. Ну это еще не бѣда, передъ деньгами. Говори, что дальше? Я хочу все знать.
Теперь въ тебѣ, какъ въ славномъ музыкантѣ,
Узнать хочу способности вполнѣ:
Что ты влюбленъ, узналъ я по Andante
Въ кого, скажи ты Andantino мнѣ;
Про красоту, скажи мнѣ Moderato,
Про умъ ее ты Largo изъяснись;
А главное, когда она богата,
Мой другъ, на ней prestissimo женись!
Паузинъ. Больше я ничего не могу сказать.
Вороновъ. А почему? позвольте узнать.
Паузинъ. Потому… потому… что я еще не пилъ чаю.
Вороновъ. Не пилъ чаю? это что за ахинея?
Паузинъ. Да, пока мнѣ не принесутъ чаю, мое признаніе не можетъ удовлетворить тебя совершенно.
Вороновъ. Эге! да ты никакъ помѣшался!
Паузинъ. Ахъ! тогда бы я былъ счастливѣе въ тысячу разъ.
Наумъ. Уфъ, господи! сколько ни жди, а надобно же войти; авось, Богъ милостивъ!
Паузинъ (увидя Наума). Ну, слава Богу!
Наумъ (боязливо озираясь). Ладно, кажется чертова игрушка лежитъ на боку…
Паузинъ. А! здорово Наумычъ, поставь вотъ тутъ.
Наумъ (поставивъ на столъ). Уфъ! такъ вотъ душенька и замираетъ, что какъ онъ опять загудитъ… (подходитъ къ дверямъ).
Паузинъ (Воронову). Теперь ты узнаешь все или ничего. (Паузину). Что Наумычъ, здорова ли Марьи Александровна?
Вороновъ (въ сторону). А! ее зовутъ Марьей Александровной.
Наумъ (не слушая, показываетъ на контрбассъ). Вотъ этотъ чортъ меня больше всѣхъ заигрываетъ.
Наузинъ. Наумычъ! что жъ ты не отвѣчаешь? развѣ ты не слышишь меня?
Наумъ. Конечно, сударь, можетъ быть баринъ-то вы и добрый, да гудокъ-то у васъ неугомонный.
Паузинъ. Эге! да ты, мнѣ кажется, притворяешься глухимъ. Но постой, мы это сейчасъ узнаемъ (Воронову). Послушай, такъ какъ онъ не хочетъ говорить со мною, то надо его выпроводить отсюда, иначе ты ничего отъ меня не узнаешь. Сядь, и сдѣлай на фортопіано нѣсколько акордовъ.
Вороновъ. Это за чѣмъ?
Паузинъ. Не спрашивай, а играй
Вороновъ (садясь за піано и дѣлая аккорды). Мнѣ кажется, что я сегодня въ желтомъ домѣ.
Наумъ. О, владыко, опять! нѣтъ и канатъ не помогаетъ(убѣгаетъ).
Вороновъ. Браво! что это съ нимъ сдѣлалось?
Паузинъ. Ха, ха! ха! ничего, этотъ старичишка музыки терпѣть не можетъ.
Вороновъ. Ну, такъ теперь я прошу тебя открыться во всемъ.
Паузинъ. А я прошу тебя открыть эту чашку.
Вороновъ. Открыть чашку? зачѣмъ?
Паузинъ. За тѣмъ, что боязнь и неувѣренность, отняли У меня всю бодрость.
Вороновъ. Опять загадки? ужъ это изъ рукъ вонъ.
Паузинъ. Нѣтъ, возьми чашку въ руки и открой….
Вороновъ. Послушай, Владиміръ, ты меня выводишь изъ терпѣнія!
Паузинъ. Да не мучь же меня…. открой! (Вороновъ открываетъ чашку, изъ нее выпадываетъ записка) Ахъ! я оживаю!
Вороновъ. Эге! это что за фокусы?
Паузинъ. Ахъ, я въ восхищеніи! это отъ нее! отвѣтъ, первый отвѣтъ, котораго я ждалъ съ такимъ нетерпѣніемъ!
Вороновъ. Чортъ возьми! вотъ оно что! у васъ завелась чрезвычайная почта.
Паузинъ. Дай же, дай мнѣ прочесть поскорѣе.
Вороновъ. На, на, читай, а я послушаю. Ого! да какое длинное посланіе! Я думаю, чудо что за проза!
Паузинъ (читаетъ). "Владиміръ Петровичъ! я очень знаю, что поступокъ мой безразсуденъ, что дѣвицѣ не прилично писать секретныя письма къ молодому мужчинѣ; по съ той поры, какъ вы у насъ живете, ваши безпрестанныя просьбы, ваши увѣренія въ любви, заставили меня невольно отвѣчать вамъ.
Вороновъ. Постой, братецъ, да это что-то похоже на дѣло, стало быть она дѣвочка-то на порядкахъ, и какъ видно ты съ нею давненько знакомъ.
Паузинъ. Да, я вижу ее довольно часто, и никогда не упускаю случая поговорить съ нею о любви моей.
Вороновъ. Такъ это дочь твоей хозяйки?
Паузинъ. Нѣтъ, племянница. Она очень хорошо воспитана, любитъ также музыку, занимается хозяйствомъ — и при всемъ томъ ей только 18-й годъ.
Вороновъ. А! послѣднее-то всего важнѣе, — но продолжай!
Паузинъ. (читаетъ). «И такъ, если вы меня любите, если вы человѣкъ съ благородными чувствами, то вѣрно не употребите во зло моей къ вамъ довѣренности».
Вороновъ (какъ будто говоритъ ей). Помилуйте, сударыня, какъ это можно!
Паузинъ (продолжаетъ). «Я надѣюсь, что вы постараетесь оправдать выгодное о себѣ мнѣніе…»
Вороновъ. О, постараемся, непремѣнно постараемся!
Паузинъ (продолжаетъ). «Потому, что если бы меня спросила тетушка о моемъ къ вамъ расположеніи, то я бы отвѣчала, что отъ человѣка, который мнѣ но нравится, я не приняла бы ни одного письма; но отъ васъ, не знаю почему, у меня ихъ одиннадцать: стало быть по этому не трудно вамъ постигнуть мои чувства».
Вороновъ. Успокойтесь! сейчасъ будетъ ровно дюжина. Эге! какой же ты счастливецъ.
Паузинъ. Она меня любитъ! Боже мой! я отъ радости съ ума сойду!
Вороновъ. Нѣтъ, ради Бога, погоди, — прежде дочитай письмо.
Паузинъ. Нѣтъ, ужъ я не въ состояніи. Я такъ радъ, такъ счастливъ, что хочу сей же часъ отвѣчать ей и рѣшительно свататься.
Вороновъ (взявъ письмо). Да постой, тутъ еще что то карандашемъ приписано (читаетъ вслухъ). «Однакоже, при всемъ томъ, я должна васъ увѣдомить, что вамъ нѣтъ надежды скоро получить мою руку. — Слышишь? — Я сейчасъ узнала твердое намѣреніе моей тетушки: она прежде сама хочетъ выйти замужъ; недавно, она какъ-то говорила, что продаетъ домъ, то, подъ этимъ предлогомъ, родственница ея хотѣла прислать ей сегодня на смотръ жениха въ видѣ покупателя. Тетушка, конечно рада этому случаю и ожидаетъ его непремѣнно — Прощайте»!
Паузинъ. Ахъ, Боже мой! ну могъ ли я ожидать такого несчастія! Да нѣтъ, быть не можетъ, покажи письмо….
Вороновъ. Честь имѣю представить.
Паузинъ (пробѣгая письмо). Такъ точно! Ахъ она старая вѣдьма! ну вотъ прошу послѣ этого любить и уважать всѣхъ этихъ тетушекъ и матушекъ!
Вороновъ. Точно; нынче родня совсѣмъ отъ рукъ отбилась.
Отъ тетушекъ я самъ страдалъ.
Я ихъ кляну предъ цѣлымъ свѣтомъ.
Эхъ, братъ, и я ихъ проклиналъ,
Да только пользы мало въ этомъ.
Такъ лучше ты не унывай,
По моему, на все рѣшайся,
Съ племянницей пока вздыхай,
А съ старой вѣдьмой обвѣнчайся.
Паузинъ (бросается въ кресло). Ахъ, Вороновъ, какъ ты можешь шутить, когда я въ отчаяніи!
Вороновъ. Фи! какое малодушіе (беретъ письмо). Ужъ будтo этому глупому горю и пособить нельзя? (перечитываетъ письмо и задумывается).
Маша. Нѣтъ, я никакъ не могу работать, меня ужасно безпокоитъ неизвѣстность; да и что пойдетъ на умъ, когда до сихъ поръ еще не возвращается Наумъ… скоро ли онъ придетъ — ахъ, еслибъ тетушка знала все мое несчастіе, то конечно не стала бы меня разлучать съ Владиміромъ Петровичемъ! Я знаю, пока она будетъ добиваться вторично выйти замужъ, я успѣю состарѣться. О, какъ это больно!
Влюбчина (отворивъ не много двери, кричитъ). Машенька! Машенька!
Маша. Я здѣсь, тетушка. Что вамъ угодно?
Влюбчина. Поди ко мнѣ, помоги мнѣ зашнуроваться, дура Палашка ничего не умѣетъ сдѣлать.
Маша. Сейчасъ иду (уходя). Ахъ, Боже мой, а я еще не дождалась отвѣта! (Уходитъ).
Вороновъ. Браво! радуйся, Владиміръ… это письмо сначала тебя обрадовало, потомъ опечалило — а теперь опять-таки обрадуетъ.
Паузинъ. Эхъ, полно вздоръ молоть.
Вороновъ. Самъ ты вздоръ, потому что ничего не видя повѣсилъ голову. Dictum factum: т. е. сказано, сдѣлано! — берись за перо и пиши отвѣтъ своей возлюбленной.
Паузинъ. Къ чему? за чѣмъ?
Вороновъ. Къ тому, что такъ надобно. Сегодня я свободенъ, и потому беру на себя роль свата Гавриловича; пиши, я буду диктовать.
Паузинъ (берется за перо). По что ты затѣваешь?
Вороновъ. Ни слова! если ты хочешь быть счастливъ, валяй отвѣтъ. — «Несравненная Машенька! ваше милое признаніе, оживило мою душу и вознесло ее на девятое небо».
Паузинъ. Помилуй! —
Вороновъ. Что, высоко? ну, хорошо спустимся пониже, если струсилъ. Отвѣчай ей коротко и ясно: что ты ее обожаешь, что непремѣнно на ней женишься, ну да, однимъ словомъ, скажи, что ты имѣешь друга, который берется свертѣть вашу свадьбу прежде ея тетки.
Паузинъ. Боже сохрани! ты пожалуй надѣлаешь такихъ проказъ, которыхъ послѣ вовсе и поправить нельзя будетъ.
Вороновъ. Вздоръ! мнѣ многія красавицы сами признались, что я именно рожденъ на любовныя интриги.
Паузинъ. Да послушай…
Вороновъ. Безъ прелюдій — изволь писать отвѣтъ… (Кричитъ громко Наума). Эй! старина, поди сюда!
Паузинъ (садится писать и по временамъ прихлебываетъ изъ чашки). Посмотримъ, что изъ этого выйдетъ.
Вороновъ. Эй! человѣкъ? —
Вороновъ. А! здорово, старина! какъ тебя зовутъ?
Наумъ. Вотъ-те разъ! меня зовутъ?… иду! иду! (Хочетъ уйти).
Вороновъ. Постой!.. постой, глухарь! (кричитъ ему на ухо'). Я спрашиваю, какъ тебя зовутъ?
Наумъ. Какъ зовутъ? по имени Наумъ, по отцѣ Наумычъ.
Вороновъ. А отъ чего ты оглохъ?
Наумъ (вздохнувъ). Охъ! (показавъ на скрипку). Вотъ отъ этихъ неугомонныхъ гудковъ; (показывая на коптрбасъ) а особливо, вотъ этотъ дьяволъ, — прости Господи! — до того меня довелъ, что я, сударь, и днемъ, и ночью, затыкаю бѣдныя мои уши смоленымъ канатомъ.
Вороновъ. А! такъ вотъ отъ чего ты не слышишь? Ха! Да! ха! стало быть ты очень не любишь музыки?
Наумъ. Не то, чтобы очень, сударь… а вотъ только слышать ее не могу. Посудите сами, каморка моя прямехонько противъ этихъ дверей; ну, а я какъ человѣкъ старый, вздумаю иногда прилечь отдохнуть, вотъ и лягу благословись, закрою глаза… вдругъ и начнется: ги! га! гу! гу! тринь! тринь! ну вотъ не хотя вскочишь да и давай Богъ ноги!
Вороновъ. Ха! ха! ха! бѣдный старикъ! впрочемъ теперь ты можешь ототкнуть свои уши, я берусь избавить тебя отъ музыки.
Наумъ (вынимая канатъ изъ ушей). Ахъ, батюшка мой, Сдѣлай Божескую милость! заставь за себя вѣчно Богу молить.
Вороновъ. Изволь, изволь, старина, только и ты съ своей стороны сдѣлай мнѣ одно одолженіе.
Наумъ. Отецъ ты мой, да я для тебя за это все на свѣтѣ готовъ сдѣлать.
Вороновъ. Ну, такъ слушай же, вотъ въ чемъ дѣло: мы нашли жениха твоей барышнѣ.
Наумъ. Неужели? Доброе дѣло, если онъ только добрый человѣкъ. (въ полголоса, показывая на Паузина) Да ужъ не мой ли тиранъ?..
Вороновъ. Именно онъ; однако жъ, твоя хозяйка этого не желаетъ: она прежде сама хочетъ выйти замужъ.
Наумъ. Какъ! опять замужъ? экая вѣдь ненасытная.
Вороновъ. Да, да… Мы слышали отъ вѣрныхъ людей, что сегодня и женихъ къ ней явится.
Наумъ. Сегодня? э, э, э, теперь понимаю, — такъ вотъ она для чего и года-то убавляла. Ну-съ, такъ я-то для чего тутъ понадобился?
Вороновъ. Вотъ для чего: во 1-хъ, ты долженъ бы-ть на нашей сторонѣ, и не мѣшать нашимъ затѣямъ, а во 2-хъ, сейчасъ долженъ узнать, кто эта сваха, или родственница что ли, которая ей сватаетъ, и гдѣ она живетъ?
Наумъ. Родственница?… Э! да ужъ не та ли это голубушка, что сегодня письмо прислала!
Вороновъ. Объ женихѣ? ну, ну, ну, та самая!
Наумъ. Такъ это, сударь, просто Мавра Антиповна, извѣстная сваха, жительство она имѣетъ въ Нарвской части во 2 кварталѣ у цѣпнаго моста, налѣво въ угольномъ домикѣ.
Паузинъ. Послушай, ради Бога, не надѣлай какихъ-нибудь глупостей!
Вороновъ. Молчи, и дѣлай что тебѣ приказано.
Паузинъ. Да я ужъ почти кончилъ. (Дописавъ, свертываетъ письмо).
Вороновъ. И прекрасно! я тоже кончилъ, что надо, съ почтеннымъ Наумычемъ, только ужъ съ своей стороны прошу избавить пока этого бѣднаго страдальца отъ твоей музыки.
Наумъ (кланяясь). Да, сударь, я радъ всѣмъ вамъ служить, только воздержитесь хоть не множко.
Пусть слушаютъ игранье ваше Нѣмцы,
Они умны, а мы не тотъ народъ,
Такъ ужъ при насъ не дѣлайте коленцы,
Меня отъ нихъ какъ въ лихорадкѣ бьетъ.
Впрочемъ, если Богъ дастъ вы женитесь, то вѣрно всѣ эти инструменты и поневолѣ уймутся:
Тугъ, музыка ужъ будетъ вещь вторая,
Займетесь вы тогда другой игрой.
Надѣюсь я, что женка молодая
Заставитъ васъ заигрывать съ собой.
Паузинъ (прячетъ письмо подъ чашку). На, отнеси же этотъ приборъ Марьѣ Александровнѣ. (Отдаетъ ему) Ахъ! какъ Я тебѣ благодаренъ за твое участіе, будь увѣренъ въ моей признательности.
Вороновъ. И шепни мимоходомъ Марьѣ Александровнѣ, чтобъ она не теряла надежды.
Наумъ. Голубчики вы мои! да я радъ нашептать ей съ три короба, только моей-то просьбишки не забудьте.
Оба. Не забудемъ, не забудемъ, ступай!
Наумъ. Иду, иду. Ну, музыки не будетъ, задамъ же я сегодня славную высыпку! (Уходитъ съ подносомъ).
Вороновъ. Теперь, любезный другъ, я почти могу поздравить тебя. Однако, мы и забыли, что вѣдь тебѣ пора идти къ директору музыки; ступай же къ нему, а я отправлюсь за Цѣпной мостъ.
Паузинъ. Но послушай, если тебѣ не удастся?
Вороновъ. Не удастся? мнѣ? стало быть ты не знаешь Воронова.
Повѣрь, что я тебя спасу:
Хозяйка будетъ въ дурахъ просто,
А вамъ я радость принесу,
Какъ разъ, изъ за-цѣпнаго моста;
Вѣдь теткѣ злой не безъ причинъ
Я жребій горестный назначилъ,
И кто жъ изъ молодыхъ мужчинъ
Старухъ влюбленныхъ не дурачилъ?
Лабазинъ (одинъ). Ба! да здѣсь никого нѣтъ. Славная хозяйка, хоть сейчасъ все вынеси!.. Охъ, худо! благородство шибко вскружило ей голову. Однакожъ, извини чиновная сестрица, пока Маша не будетъ замужемъ, ты отъ меня не отдѣлаешься, тѣмъ болѣе, что, благодаря Бога, у меня и женихъ нашелся.
Лабазинъ. Куда это вы всѣ разбѣжались? гдѣ сестра?
Наумъ. Эге! да она еще не вышла? такъ прошу васъ извинить, Игнатій Васильевичъ, мы люди не молодые, понадобилось принарядиться, а скоро не можемъ, потому, что нужно употребить разныя вспомогательныя средства.
Лабазинъ. Нѣтъ, ужъ ей ни что не поможетъ. Однако, поди и скажи, что я пришелъ, что я ее дожидаюсь.
Наумъ (уходя). Ладно, схожу, (про себя). Задамъ же я сегодня славную высыпку!
Лабазинъ (одинъ, садится къ чайному прибору). Прошу покорно! рядится да и только. Охъ, бабы! бабы! не даромъ говоритъ пословица, что у васъ волосъ дологъ, а умъ коротокъ. Да, кабы мнѣ не жаль было племянницы, дѣлай сестра, что она хочетъ, я бы и рукой махнулъ. — (кладетъ лѣвую руку на столъ). Да нельзя оставить-то, вѣдь отъ одной пустой огласки, Маша ни за что пропадетъ; а особливо Коломенскіе языки, разомъ наболтаютъ такихъ небылицъ, что и Боже сохрани! нѣтъ, нѣтъ, прахъ возьми! чтобы ничего зазорнаго не случилось, такъ сестра какъ себѣ не упрямься, а я поставлю на своемъ. Сегодня рѣшительно открою ей свое намѣреніе. Да… да… все открою!.. (открываетъ чашку, изъ которой выпадаетъ записка). Это что? ба! записка!.. ого! — довольно удачно открылъ! и не запечатана., стало нѣтъ грѣха и прочесть. (Развертываетъ). Ужъ не къ моей ли четырнадцати классной сестрицѣ?.. (Читаетъ). «Любезная, милая Машенька!» Что? что? что? да это никакъ къ моей скромной племянницѣ, точно… ай-да Маша! (Читаетъ). "Ваше милое признаніе оживило меня, «клянусь моею страстію.» — Ой, ой, ой, ужъ дѣло-то дошло до страсти, прошу покорно! а я все считалъ ее за скромницу, думалъ, что она и водой не замутитъ. (Сердито). Гмъ! глупо же я думалъ! (Продолжаетъ читать). «Не безпокойтесь напрасно о предпріятіи своей тетушки, судьба наша уже рѣшена.» — Вотъ-те на! а я о женихѣ хлопочу (Продолжаетъ). «По необходимости я ввѣрилъ нашу тайну истинному другу, который во что бы то ни стало, взялся устроить наше счастіе. Прощай, прощай, моя милая Машенька!»
Вотъ тебѣ и здравствуй! ай-да сестра! ай-да племянница! А Наумъ, этотъ старый олухъ и не догадается, что его записали въ почталіоны. Что я теперь стану дѣлать? Какъ что! надо все Узнать, надо помѣшать, а то наживешь такого сраму, что и Господи! — А, нотъ и Наумъ, разспрошу, кто таковъ этотъ молодецъ, который такъ бойко увивается около племянницы.
Наумъ (выходя). Барыня приказала вамъ подождать; она еще, такъ сказать, не совсѣмъ одѣлась.
Лабазинъ. Послушай-ка старикъ, откуда ты принесъ этотъ чайный приборъ?
Наумъ. Отъ нашего жильца.
Лабазинъ. А кто такой вашъ жилецъ? ты его знаешь?
Наумъ. Какъ не знать — онъ игрокъ!
Лабазинъ (испугавшись). Игрокъ? Ахъ, батюшки свѣти!
Наумъ. Да-съ, и игрокъ не шуточный.
Лабазинъ (про себя). Бѣдная Маша! (ему). Ну, а имѣетъ ли хоть онъ что нибудь?
Наумъ. А кто его знаетъ.
Лабазинъ. Гдѣ онъ живетъ?
Наумъ. А вотъ — рядомъ съ нами, только войти въ другія сѣни.
Лабазинъ (въ досадѣ). Хорошо же, пойду сейчасъ къ этому игроку и если не захочетъ онъ оставить моей племянницы, если осмѣлится оправдывать свои подлыя намѣренія, то я заварю такую кашу, что ни сестра моя, ни племянница, ни онъ, ни самъ дьяволъ не расхлѣбаютъ! (Науму). А ты старая ворона, берегись у меня также, если я не поправлю бѣды, то и тебѣ такъ достанется, что ты будешь долго кулакомъ слезы утирать! — Прощай! (Уходитъ, съ письмомъ).
Наумъ. Это что? а-съ? вѣдь онъ, какъ видно, разругалъ меня какъ собаку. Ого! Его купеческая милость разгулялась не на шутку. Неужто за Владиміра Петровича?.. да нѣтъ, онъ ему еще вѣрно не сказалъ… за что же?.. Гмъ! не знаю, — а обругалъ ловко, отлично обругалъ.
Маша (вбѣгаетъ торопливо). Наумычъ! гдѣ чайный приборъ? (Наумъ стоитъ задумавшись, Маша ищетъ подъ чайникомъ, чашкою и не найдя ничего вытряхаетъ салфетку). Ну, такъ и есть, мнѣ какъ будто предчувствіе говорило, что онъ надо мной будетъ смѣяться… ахъ, какъ я глупо сдѣлала, что писала къ нему. (Науму). Не говорилъ ли онъ тебѣ чего Нибудь?
Наумъ (про себя). Т. е. такъ обругалъ, что чудо!
Маша. Обругалъ? какая досада! теперь онъ имѣетъ доказательство и вѣрно будетъ хвастать своей побѣдой, разславлять… но нѣтъ, нѣтъ, быть не можетъ, вѣрно нельзя было писать; такъ, я увѣрена, что Владиміръ Петровичъ честный человѣкъ.
Влюбчива (за кулисами). Маша! да куда ты все уходишь? какъ тебѣ не стыдно? поди сюда скорѣе!
Маша (уходя). Ахъ, Боже мой! сейчасъ, сейчасъ!
Наумъ (также уходя, говоритъ). Да, обругалъ, точно обругалъ, а за что? вотъ вопросъ, за что? (Уходитъ).
Вороновъ (одинъ). Браво! я прежде его вернулся. (Кладетъ шляпу). Чортъ возьми! шутка моя такъ неожиданно удалась, что я и въ самомъ дѣлѣ сталъ похожъ на Свата Гаврилыча. Э! да стоитъ ли этому удивляться, отъ нынѣшнихъ свахъ можно всего ожидать, покажи только бумажникъ, то готовы смастерить все на свѣтѣ. О, деньги! деньги! вы ныньче до того довели бѣдное человѣчество, что, ей Богу, съ вами ни на часъ безъ проказъ. (Садится за піано, поетъ и акомпанируетъ).
При деньгахъ — намъ любовь вѣрна,
Безъ денегъ — честь, почти безчестье,
Невѣста глупая — умна
Когда есть деньги иль помѣстья;
На деньги совѣсть продаютъ,
На деньги, дружбу покупаютъ,
На деньги, люди все найдутъ,
Безъ денегъ, люди все теряютъ.
Лабазинъ. Ну, говори, сюда что ли?
Вороновъ (въ сторону). Это кто? ахъ, вѣрно кредиторъ бѣднаго Паузина. Прошу покорно, до того ли ему теперь; нѣтъ, я хочу отъ него какъ нибудь отдѣлаться. (Дѣлаетъ аккорды)
Лабазинъ. Позвольте васъ спросить, господинъ честной, вы здѣсь хозяинъ квартиры?
Вороновъ (въ сторону). Онъ меня принимаетъ за Паузина, очень радъ! (ему) Ah! bonjour monsieur! что ты на меня такъ смотришь? развѣ не узналъ?
Лабазинъ. За тѣмъ-то я и пришелъ, чтобы узнать хорошенько вашу милость.
Вороновъ. Bien, mon ami!! очень радъ, милости просимъ садиться.
Лабазинъ. Благодарю васъ покорно — я все сидѣлъ. (Про себя). Чортъ возьми! да онъ еще никакъ и бусурманъ.
Вороновъ. Съ моей стороны была бы честь приложена. Однако и, послушай mon cher, сдѣлай милость не цѣремонься, садись, и скажи мнѣ, что ты думаешь о музыкѣ славнаго, великаго Обера? нравится ли тебѣ въ его «Невѣстѣ» эта арія: Послушай! (играетъ илъ «Невѣсты» и поетъ)
"Весело жениться
"Я скажу всегда,
"Ахъ, но ждать, томиться,
"Бѣда, бѣда, бѣда!
Лабазинъ. Конечно, государь мой, жениться весело и похвально, но вы, я вижу, поступаете совсѣмъ иначе, и я вамъ хочу сказать….
Вороновъ. Ah! mon cher, ты вѣрно мнѣ хочешь сказать, что Fenella лучше Невѣсты, согласенъ; ты, я надѣюсь, видѣлъ съ какимъ успѣхомъ нынче ее даютъ у Нѣмцевъ? да? о, какъ хорошъ этотъ мотивъ (Играетъ нѣсколько изъ увертюры).
Лабазинъ. Нѣтъ, сударь, нѣтъ, я ничего этого не знаю, не понимаю, а хочу вамъ сказать…
Вороновъ. Что? что такое? тебя восхищаетъ вѣрно знаменитый Веберъ? о, Карлъ-Марія-Фонъ-Веберъ, можно сказат!…
Лабазинъ. Да, да, именно объ Марьѣ-то я и пришелъ вамъ говорить….
Вороновъ. Да что тутъ говорить, кто изъ насъ не знаетъ въ Волшебномъ стрѣлкѣ этой славной аріи, слушайте! (играетъ и поетъ изъ Стрѣлка).
"Сердце радостью забилось,
"Онъ идетъ, онъ счастливъ былъ,
"Тщетно духъ мой былъ унылъ!
Лабазинъ. Да выслушайте ли вы меня? мнѣ вовсе нѣтъ дѣла, что у насъ сердце забилось, я хочу говорить вамъ о вашемъ скверномъ и неблагородномъ поступкѣ…
Вороновъ (играетъ и поетъ Романсъ).
"Ну, вставай,
"Милый пастушекъ,
"Заиграй
"Въ свой звонкій рожекъ.
Лабазинъ. Да что вы это, шутите со мною, что ли?
Ворононъ (продолжая). Шутки въ сторону, это очень мило.
Лабазинъ. Да мнѣ до этой чертовщины дѣла нѣтъ, я желаю знать….
Вороновъ. Ну, такъ я васъ угадалъ. Вы желаете вѣрно послушать что нибудь родное, т. е. Мѣльника, Сбитенщика. О, извините mon cher! это такъ старо, что я ничего и не знаю. —
Лабазикъ. Прошу покорно! изволитъ отшучиваться, какъ будто и грѣха на душѣ не имѣетъ (Вспыльчиво). Милостивый государь! я хочу вамъ сказать, что вы просто дурной человѣкъ, что я вами обиженъ….
Вороновъ (въ сторону). Вѣрно Паузинъ-то давненько долженъ ему. (Ему) Охота тебѣ mon cher толковать о пустякахъ, повремени, сочтемся.
Лабазинъ. Позвольте доложить, что я пришелъ съ вами посчитаться въ первый и въ послѣдній разъ!
Вороновъ (въ сторону). Ой! ой! ужъ не въ тюрьму ли онъ хочетъ его упрятать. (Ему дружески). Ну, ну, полно mon cher! я надѣюсь, что мы съ тобою по-старому остаемся друзьями.
Лабазинъ. Нѣтъ, государь мой! я вижу, что мы съ вами не одного поля ягода. Я пришелъ къ вамъ единственно за тѣмъ, чтобы спросить: вы ли это писали? (Показывая письмо).
Вороновъ. Что это? вексель?
Лбазинъ. Да-съ, который только заключается безъ маклера.
Вороновъ. А! такъ это просто дружеская росписка.
Лабазинъ. Слушайте жъ: если въ васъ есть хоть одна искра совѣсти, то вы безъ сомнѣнія не отопретесь.
Вороновъ (встаетъ и беретъ у него письмо, въ сторону). Ані ай! это письмо Паузина! Вотъ тебѣ разъ! стало быть это…(Ему) такъ позвольте же, почтеннѣшій, спросить васъ, съ кѣмъ я имѣю дѣло?
Лабазинъ. Съ роднымъ дядею той вѣтреницы, которой вы такъ безчестно вскружили голову.
Вороновъ. Ахъ! Боже мой! сдѣлайте милость извините мою опрометчивость, я…. я…. (въ сторону).
Ай! ай! попалъ же я въ просакъ,
Кто зналъ, что это дядя Маши?
Нѣтъ, сударь, я хоть и простакъ,
Но я открылъ всѣ шашни ваши!
И всѣмъ пришелъ теперь открыть,
Что въ васъ нѣтъ совѣсти, ни чести!
Вы начинаете мнѣ льстить.
Нѣтъ, это, кажется, безъ лести.
Вороновъ (про себя). Ужъ именно безъ лести.
Лабазинъ. Говорите же, сударь, съ какимъ намѣреніемъ, вы къ ней это писали?
Вороновъ. Съ намѣреніемъ самымъ благонамѣреннымъ.
Лабазинъ. Ой ли? стыдно, стыдно вамъ, государь мой! Чтобы вы тутъ ни написали, во я теперь не повѣрю ни одному словечку; да, если бы вы были человѣкъ порядочный, вы бы могли сказать прямо, что вы ее любите, что хотите жениться на ней…
Вороновъ. Жениться? я? да я и не думалъ.
Лабазинъ. Ну, такъ это еще хуже съ вашей стороны. Стало въ васъ пѣгъ ни одной черты благородства. Въ чемъ же вы ее увѣряли-то?
Вороновъ. Я? право и не помню, позвольте посмотрѣть… (Пробѣжавъ письмо). Да, да, теперь я припоминаю. Будьте покойны, почтеннѣйшій, я хочу доказать ей свою дружбу, хочу чтобъ она меня помнила. Что? не вѣрите? (увидя входящаго Паузина), такъ тотъ вамъ свидѣтель моей благонамѣренности.
Паузинъ. Это кто? Боже мой, кажется, ея дядя! такъ точно! (Лабазину) Ахъ, почтеннѣйшій Игнатій Васильевичъ! какъ я радъ вашему посѣщенію; сдѣлайте милость, прошу покорно садиться…
Лабазинъ. Благодаренъ, сударь, благодаренъ, только мы, кажется, съ вами не имѣемъ чести быть въ знакомствѣ.
Паузинъ. Не спорю, однако жъ, если не вы меня, такъ я васъ имѣю удовольствіе знать, и признаюсь люблю какъ честнаго, добраго человѣка; и теперь постараюсь заслужить вашу благосклонность.
Лабазинъ. Покорный вашъ слуга. (Про себя) Какой учтивый малый!
Паузинъ. Нынѣшній день для меня изъ лучшихъ въ мое жизни; — да сдѣлайте милость садитесь и будьте какъ дома; ваше посѣщеніе такъ неожиданно, что я даже растерялся, а все таки отъ души готовъ побесѣдовать съ такимъ почтенными человѣкомъ.
Лабазинъ (садится). Много чести, очень много чести! Почему и не такъ, я только… (посматривая на Воронова) злыхъ людей боюсь, а съ такими добрыми, какъ вы, готовъ всегда свести компанію.
Вороновъ. Такъ какъ же вы, милостивый государь, такъ браните молодыхъ людей; видите ли какъ они почтительны.
Лабазинъ Да онъ, благодаря Бога, со всѣмъ не похожъ на вашу милость. Однакожъ все таки я не оставлю того, зачѣмъ сюда пришелъ, вы должны мнѣ дать отчетъ въ вашемъ дерзкомъ поступкѣ.
Вороновъ. Извините, не угодно ли вамъ требовать отчетовъ съ этого молодаго человѣка, потому что живу здѣсь не я, а онъ, стало быть и письмо это писалъ не я, а онъ же, понимаете!
Паузинъ. Почтенный, добрый Игнатій Васильевичъ, такъ, я одинъ во всемъ виноватъ передъ вами, простите меня…
Лабазинъ. Какъ! вы? такъ онъ, стало быть, тутъ не при чемъ?
Паузинъ. Онъ мой другъ, которому я только открылъ мои чувства, а больше ничего.
Лабазинъ. Только? уфъ! какъ гора съ влечь свалилась!… Ну, сударь, стало быть, я маленько виноватъ передъ вами, извините…
Вороновъ. О, ничего, я ужъ привыкъ ко всему.
Паузинъ. Игнатій Васильевичъ, я надѣюсь, что вы по добротѣ своей не станете противиться моему счастію, я давно уже люблю нашу милую племянницу; скажите, неужели вы не возводите мнѣ жениться на ней?
Лабазинъ. Послушайте, молодой человѣкъ, по вашему обхожденію, хоть и можно повѣрить, что вы желаете этого отъ чистаго сердца, но я еще васъ такъ мало знаю…
Вороновъ. О, если на то пошло, то я скажу, что этотъ молодой человѣкъ, хорошей нравственности, отличнаго поведенія, однимъ словомъ, во всѣхъ отношеніяхъ гораздо лучше меня.
Лабазинъ. Это я и самъ вижу, но…
Паузинъ. Спросите обо мнѣ кого вамъ угодно, и я надѣюсь, что вы услышите…
Вороновъ (впадая въ рѣчь). Тоже самое, что сейчасъ слышали отъ Воронова. О, онъ такой малый, какихъ мало.
Лабазинъ. Ну, ну, что вы добрый человѣкъ этому я вѣрю, все такъ; да вѣдь вы знаете затѣи моей сестрицы, знаете, что Маша въ ея власти, такъ что же я могу сдѣлать? она, съ позволенія сказать, до того обезумѣла, что безпремѣнно прежде сама хочетъ выйти замужъ. Ну, вѣдь не драться же съ ней, она, вишь, чиновница.
Паузинъ. О, если только вы не станете препятствовать нашему благополучію, то другъ мой берется за все, и впередъ отвѣчаетъ за согласіе вашей сестрицы. Если угодно, онъ сію минуту объяснитъ вамъ свой планъ.
Лабазинъ. А что вы намѣрены сдѣлать?
Вороновъ. Съ вашей сестрицей? да что вамъ угодно, все сдѣлаю. Садитесь, пожалуйста, я сейчасъ объясню вамъ мои благородныя намѣренія. Дѣло вотъ какого рода, слушайте, почтенный Игнатій Васильевичъ…
Лабазинъ Ну, ну, такъ и быть, послушаемъ.
Наумъ. Ахъ-ты! мои батюшки, вѣдь у меня и изъ ума вонъ, что я имѣю порученіе къ молодой барышнѣ; а все виноватъ этотъ купчина, разругалъ меня такъ, что я и съ памятью чуть не распростился. Гмъ! какъ же бы мнѣ ей шепнуть, чтобъ она не теряла надежды… войти туда нельзя, Прасковья Васильевна одѣвается… Я хоть и старъ, а все могу ее сконфузить… Желательно знать, изъ чего бьется моя барыня-сударыня?… неужели она отъ наряда то помолодѣетъ?… трудно! ну, а, впрочемъ, чѣмъ чортъ не шутитъ. Она, такъ сказать повадилась, — вышла разъ замужъ, мало, — захотѣлось въ другой. Охъ! Охъ! нынѣшнія времена не похожи на прежнія, все пошло на выворотъ.
Все перемѣняется,
И не безъ причинъ,
Спроста не влюбляется,
Нынче ни одинъ.
И безъ приключенія
Свадьбы въ ходъ нейдутъ:
Либо похищеніе,
Либо въ грѣхъ введутъ.
Впрочемъ, моя старушка-барыня, бывши купчихой, первое свое замужество уладила на порядкахъ, влюбилась въ одного чиновнаго господина, потомъ…
Разныя нотаціи
Начала читать,
Послѣ ассигнаціи
Стала съ нимъ считать;
И потомъ, любовника,
Чтобъ не прозѣвать,
Вышла за чиновника, —
И пошла писать!
Маша. Ахъ, Боже мой! тетушка меня совсѣмъ измучила своимъ одѣваньемъ. (Ищетъ въ столикѣ румяны).
Наумъ. Ахъ, матушка, Марья Александровна, послушайте-ка, что я вамъ шепну, вѣдь у меня къ вамъ есть препорученьице…
Маша. Какъ! что такое? отъ кого?
Наумъ. Отъ кого? хе! хе! хе! ужъ разумѣется отъ кого; — отъ нашего молодаго сосѣда, который, такъ сказать, — подсосѣдился къ вашему сердечку, понимаете?
Маша. Какъ? развѣ онъ что открылъ тебѣ? Развѣ ты знаешь?…
Наумъ. Э, знаю, что знаю. Слушайте же: вамъ приказано шепнуть мимоходомъ, чтобъ вы не теряли надежды.
Маша. Какъ! возможно ли?…
Наумъ. Всеконечно такъ. Дядюшка-то вашъ, кажется, на той половинѣ, и вашу 14-ти классную тетушку, какъ видно, сбираются разжаловать.
Лабазинъ (Лаузину и Воронову). Конечно, я бы этого душевно желалъ, однако жъ, молодежь, я вамъ скажу…
Маша. Ахъ, любезный Наумычъ, какъ ты меня этимъ обрадовалъ.
Влюбчина (отворивъ двери, кричитъ). Маша! Что жъ ты не несешь мнѣ румяны, я дожидаюсь.
Маша. Сейчасъ, тетушка, несу… ахъ, дай Богъ, чтобы все кончилось благополучно! (Уходитъ).
Наумъ. Ну, я свое сдѣлалъ, шепнулъ, теперь пойду на свое мѣсто, а ужъ ужо, послѣ обѣда, задамъ славную высыпку! (Уходитъ).
Вороновъ. И такъ, Игнатій Васильевичъ, вы видите, что мое намѣреніе служитъ къ пользѣ и счастію вашей любезной племянницы.
Лабазинъ. Все такъ, я очень желаю поставить на своемъ, вижу что Владиміръ Петровичъ малый добрый, но право, въ мои годы, какъ то не ловко ввязываться въ такія шашни.
Вороновъ. Помилуйте, стоитъ ли объ этомъ безпокоиться, посудите только, что вѣдь молодые люди вѣчно будутъ за васъ Бога молить.
Паузинъ. Игнатій Васильевичъ!…
Лабазинъ. Тьфу пропасть! да что я и въ самомъ дѣлѣ такъ долго ломаюсь. Владиміръ Петровичъ! Маша — ваша! Бей по рукамъ и дѣло въ шляпѣ! (Воронову). А вы дѣлайте съ сестрой, что вамъ угодно, она стоитъ всего за свое упрямство.
Вороновъ. Браво! наша взяла! ахъ, какъ жаль, что у насъ нѣтъ теперь шампанскаго: вотъ бы ужъ выпили!
Паузинъ. Боже мой! какая радость! какая радость! прощайте, я бѣгу и постараюсь обрадовать мою милую Машеньку. (Убѣгаетъ).
Лабазинъ. Ну, сестра, извини, хоть ты и чиновница, а ужъ тебѣ прежде Маши не быть замужемъ.
Я за нее стою горой,
Хоть ты надъ ней имѣешь волю,
Но я чиновницѣ такой
Безчинства дѣлать не позволю.
Я на добро всегда готовъ,
Я правъ и не боюсь злословья.
Ей, ей, сословіе купцовъ —
Весьма почтенное сословье!
Лабазинъ. Ну, милостивецъ, зайдемте же теперь, какъ водится, на минутку въ мою лавку, напьемся, если хотите, майкончику, да и къ сестрѣ.
Вороновъ. Пойдемте, пойдемте, почтеннѣйшій Игнатій Васильевичъ! (Оба уходятъ).
Наумъ. Милости просимъ, пожалуйте…
Паузинъ. А гдѣ же Марья Александровна? Какъ бы мнѣ ее увидѣть поскорѣе?
Наумъ. Эхъ, надо какъ нибудь ее выманить оттуда… Я прежде мастеръ былъ на эти штучки, постойте-ка, попробую отворить тихонько дверь, да и мигну ей своимъ манерцемъ, какъ бывало подмигивалъ своей покойной Пантелѣевнѣ. Хе! хе! хе! (отворивъ немного дверь, мигаетъ и кривляется комически)
Паузинъ. Ахъ, пожалуйста, только поскорѣе… ну, что?
Наумъ (послѣ нѣкоторыхъ кривляній). Гмъ! видите, сударь… ужъ кажется стараюсь всякими… манерами… только… не помогаетъ… ну, ну…. нѣтъ, не видитъ злодѣйка… гмъ! а! увидѣла! ухъ! намигался досыта.
Маша. Наумычъ! что тебѣ надобно? — Ахъ, Владиміръ Петровичъ!
Паузинъ. Милая Машенька! ахъ, какъ я радъ, что вижу васъ! не пугайтесь ничего, я пришелъ къ вамъ съ позволенія вашего добраго дядюшки.
Наумъ (подсмѣиваясь, подходитъ къ дверямъ). Ну, пошла потѣха!
Маша. Но неужели онъ точно согласился на наше счастіе?
Паузинъ. Точно, точно, и я прибѣжалъ сюда на одну минуту, чтобъ только успокоить и обрадовать васъ.
Маша. Ахъ, я очень этому рада, но вы знаете, что тетушка…
Паузилъ. О, мы заставимъ ее согласиться!
Маша. Но чѣмъ?
Паузинъ. Послѣ узнаете (цѣлуя руку). Милый другъ мой! какъ, мы будемъ счастливы! Сегодня я получилъ хорошее мѣсто, и увѣренъ, съ помощію твоего дядюшки, мы ни въ чемъ не будемъ нуждаться.
Маша. Дай Богъ!
Наумъ (стоя у дверей). Господа, повидались и довольно, пора кончить!
Паузинъ. Я сію минуту долженъ отправиться.
Маша. Куда же?
Паузинъ. Чтобъ условиться во всемъ съ вашимъ дядюшкой и моимъ другомъ, Вороновымъ.
Маша. Съ Вороновымъ? а что это за человѣкъ?
Паузинъ. Онъ мой истинный другъ, который выхлопоталъ мнѣ и мѣсто.
Наумъ. Господа, пора кончить!
Паузинъ. Дай же мнѣ свою ручку, милая Машенька!
Маша (даетъ ему руку). Она ваша и на всегда!
Наумъ (приближаясь). Господа, пора кончить!
Паузинъ (цѣлуя съ жаромъ руку нѣсколько разъ). Сейчасъ, сейчасъ кончу…
Наумъ (становясь между ними). Господа, пора кончить!
Паузинъ. Ахъ, Боже мой, сію минуту!..
Наумъ. Барышня, вѣдь ручки заболятъ!
Паузинъ. Прощай, прощай, мой другъ! (уходя). Мы скоро видимся.
Маша. Ахъ, какъ я счастлива! (уходитъ).
Гмъ! ну, вотъ не случись я тутъ про нихъ, бѣда! зацѣловать бы, мнѣ кажется, до полусмерти (тяжело вздохнувъ). Охъ, поцѣлуи, поцѣлуи! я вамъ скажу, эли поцѣлуи такъ соблазнительны, что ужасти, напримѣръ:
Дѣвицу поцѣлуй лишь разъ,
Она вдругъ вспыхнетъ, покраснѣетъ,
А поцѣлуй-ка два, то насъ
Она не очень ужъ робѣетъ;
Дѣвицамъ поцѣлуй бѣда!
Онѣ чего-то все боятся,
Но дѣвы старыя, всегда
Къ намъ такъ и лѣзутъ цѣловаться.
Наумъ. Эге! да и вы ужъ къ намъ въ гости пожаловали?
Вороновъ. Тсъ! не показывай и вида, что ты знаешь меня, иначе отъ музыки тебѣ житья не будетъ.
Наумъ (испугавшись). Ахъ, батюшка ты мой, молчу, молчу! Что же вамъ угодно?
Вороновъ. Гдѣ твоя барыня?
Наумъ. Тамъ у себя, и все для кого-то выряжается.
Вороновъ. Хорошо. Скажи мнѣ по секрету сколько ей лѣтъ?
Наумъ. Вотъ этого ужъ не знаю-съ. Она безпретанно убавлятъ по году, такъ что я совсѣмъ сбился со счета.
Вороновъ. Умна она, или нѣтъ, какъ ты думаешь?
Наумъ. Ну… вотъ тутъ опять закорючка. Я плохой знатокъ, однако покойный мой баринъ помнится ни разу не клепалъ ее умомъ.
Вороновъ. Прекрасно! ну, а какого она характера?
Наумъ. Какого характера? да я думаю и самъ чортъ разберетъ. Коли она разговорится со мною, то иногда расходится что твой Индѣйскій пѣтухъ, а коли сойдется съ какимъ нибудь молодчикомъ, то вдругъ начнетъ строить изъ себя такую голубушку…
Вороновъ. Безподобно! теперь она моя!
Наумъ. Ваша?… какъ такъ? моя барыня будетъ ваша?
Вороновъ. Молчи, старикъ, послѣ все узнаешь. Теперь поди и доложи ей, что пришелъ отъ ея родственницы одинъ молодой человѣкъ, который съ нетерпѣніемъ желаетъ ее видѣть.
Наумъ. О, услыша слово: молодой, она со всѣхъ ногъ прибѣжитъ сюда! (хочетъ итти). Эге! да она ужъ идетъ, вотъ какова, по духу слышитъ молодаго человѣчка!
Наумъ. Прасковья Васильевна, этотъ, милостивый государь, нетерпѣливо желаетъ васъ видѣть.
Влюбчина (притворяясь молодою, присѣдаетъ съ разными ужимками). Ахъ, Боже мой!'мнѣ… очень пріятно васъ видѣть…
Вороновъ (подходя къ рукѣ). Сударыня! позвольте мнѣ имѣть честь… (Про себя). Что за физики, чудо!
Влюбчина (гордо). Наумъ, подай намъ стулья поставь насъ
Наумъ (исполнивъ, и уходя говоритъ про себя). Кончено, теперь онъ погибъ ни за грошъ!
Влюбчина (садясь). Извините меня, если я заставила васъ долго дожидаться.
Вороновъ (садясь). Помилуйте, я долженъ извиниться, что осмѣлился обезпокоить васъ, можетъ быть не во время,
Влюбчина. Ахъ, что вы это, что за безпокойство? я очень рада этому посѣщенію! (Про себя). Какъ онъ хорошъ!
Вороновъ (`про себя). Какъ она не хороша! (ей) Покорно васъ благодарю.
Влюбчина. Помилуйте, совсѣмъ не за что, мое дѣло вдовье, и я всегда рада душевно, когда люди съ достоинствомъ посѣтятъ мое уединенное жилище.
Вороновъ. Ахъ, сударыня, мнѣ чрезвычайно пріятенъ такой ласковый пріемъ, тѣмъ болѣе, что я еще въ первый разъ имѣю удовольствіе быть у васъ.
Влюбчива. Но я надѣюсь, что не въ послѣдній?… Вороновъ. О, вы очень милостивы,
Влюбчива (про себя). Какъ онъ покраснѣлъ.
Вороновъ (про себя). Какъ она нарумянилась. (Ей). Мавра Семеновна просила меня засвидѣтельствовать вамъ свое почтеніе, и зная что я имѣю намѣреніе купить себѣ домъ, сказала мнѣ, что въ этомъ случаѣ я могу адресоваться къ вамъ.
Влюбчина. Я ей очень благодарна; но для меня странно, что такой молодой человѣкъ какъ вы, покупаете домъ, для чего? вѣрно это что нибудь да не даромъ, признайтесь!
Вороновъ (вздохнувъ). Ахъ! вы угадали. Я имѣю одно намѣреніе, которое, увы! мнѣ кажется, долго еще не исполнится.
Влюбчина. Какое же это намѣреніе, если смѣю васъ спросить…
Вороновъ (въ сторону). съ ней, я вижу нечего очень церемониться, приступимъ къ дѣлу (ей). Вы хотите чтобъ я вамъ признался? такъ ваша правда: если думаешь остаться холостымъ, то заводиться домомъ я не вижу никакой надобности; но ахъ! мнѣ уже надоѣла, наскучила эта суетная холостая жизнь; я хочу… (вздыхаетъ) хочу, чтобъ вѣрная подруга усладила всѣ горести, которыя я терплю въ моемъ грустномъ одиночествѣ.
Влюбчина (не оставляя своего жеманства). Неужели-съ? такое намѣреніе дѣлаетъ вамъ честь, и я увѣрена, что съ вашей наружностію можно легко исполнить его.
Вороновъ (привстаетъ). Покорно васъ благодарю за комплиментъ.
Влюбчина (также). Помилуйте, ничего-съ. (въ сторону) Ахъ, какъ онъ милъ, какъ молодъ!
Вороновъ (въ сторону). Ухъ! какъ она стара!
Влюбчина (подвигая къ тьму нѣсколько кресло) Но для меня любопытно бы было узнать, не имѣете ли вы на кого нибудь видовъ?…
Вороновъ (тихо отодвигаясь отъ нея). Боже мой! я не могу — не смѣю… хотя бы и желалъ открыть вамъ…
Влюбчина (тоже). Полноте скромничать… Женитьба въ ваши годы дѣло похвальное, честное…
Вороновъ (тоже). Конечно… но… я не смѣю надѣяться…
Влюбчина (тоже). Помилуйте, если вы имѣете на кого нибудь такіе благородные виды, то ваше признаніе я думаю не будетъ имѣть дурныхъ послѣдствій, надѣюсь что выборъ вашъ…
Вороновъ (тоже). Нѣтъ, нѣтъ, позвольте… мнѣ умолчать объ этомъ, я ни какъ не въ состояніи, а особливо въ вашемъ присутствіи…
Не бойтеся и не теряйте духа.
Ахъ, Боже мой, да какъ онъ оробѣлъ.
О женщины, вотъ пятая старуха,
Ко мнѣ теперь, попалась въ передѣлъ!
Мужчина вы и умный, и прекрасный
Быть можетъ я могу вамъ пособить.
Такъ стало ей четырнадцати классной
Придется въ дурахъ первоклассныхъ быть!
Сдѣлайте милость, сударыня, нельзя ли пока оставить этотъ опасный разговоръ, хоть я и могу удовлетворить ваше любопытство моимъ признаніемъ, но при теперешнихъ обстоятельствахъ мнѣ не возможно такъ скоро рѣшиться.
Влюбчина (про себя). Понимаю! онъ точнометитъ на меня, но боится, робѣетъ! это добрый знакъ! (ему) По крайней мѣрѣ знаетъ ли Мавра Семеновна о вашихъ добрыхъ намѣреніяхъ?
Вороновъ (вздыхая). Ахъ! я не могъ ей не открыть ихъ. Она недавно довела меня до того, что я даже назвалъ ту особу, которую избрало мое сердце; она знаетъ, что бывши въ гостяхъ у моего друга, я имѣлъ счастіе видѣть ее нѣсколько разъ.
Влюбчива (испугавтисъ). Какъ! въ гостяхъ у вашего друга?
Вороновъ. Т. е. не у него собственно, потому что онъ человѣкъ холостой, а въ томъ домѣ гдѣ онъ живетъ. Однимъ Словомъ, когда мнѣ случалось приходить къ Владиміру Петровичу Паузину, то я имѣлъ это счастіе…
Влюбчина (обрадовавшись). Возмождо ли! такъ Г Паузунъ другъ вашъ? вы къ нему ходите?
Вороновъ. Да-съ; побывавши сегодня у Мавры Семеновны, я заходилъ къ нему и теперь съ нимъ разстался.
Влюбчина (въ сторону). Отдыхаю! такъ онъ бѣдненькій ужъ давно ухаживаетъ за мною; зачѣмъ же она объ этомъ умолчала въ письмѣ своемъ (ему). И такъ, милостивый государь, если Мавра Семеновна знаетъ всѣ ваши мысли, желанія, то и мнѣ, какъ женщинѣ скромной, вы ві.рпо простите невольное любопытство.
Скажите какъ зовутъ ее?
Мнѣ будутъ святы тайны ваши!
Такъ знайте, счастіе мое
Зависитъ отъ прелестной Паши!
Влюбчина (въ сторону) Возможно ли! ахъ! это я! Я! о, какой онъ прелестный мужчина!
Такъ стало я не такъ дурна,
Когда его собой плѣнила.
Ахъ, какъ намазалась она,
Какъ страшно брови насурмила!
Влюбчина. И такъ, простите моей нескромности, по я желала бы также знать, сказали ли вы Владиміру Петровичу о вашихъ благородныхъ намѣреніяхъ?
Вороновъ. Ахъ, сдѣлайте милость, не напоминайте мнѣ о моемъ другѣ…
Влюбчина. Отъ чего же? Г. Паузинъ кажется весьма хорошій человѣкъ.
Вороновъ. О, конечно, человѣкъ прекрасный, безподобный, но теперь я желалъ бы вѣчно не знать его, и не быть его другомъ.
Влюбчина. Помилуйте, я увѣрена, что онъ не станетъ препятствовать вашему благополучію.
Вороновъ. Онъ? ахъ, ваша доброта, вашъ благосклонный пріемъ, принуждаютъ меня сказать вамъ все…
Влюбчина. Скажите, скажите, что такое? я невольно принимаю участіе въ судьбѣ вашей.
Вороновъ. Покорно васъ благодарю. И такъ, признаюсь вамъ, что я не могу, не долженъ жениться.
Влюбчина (вскрикиваетъ). Ахъ, Боже мой! это почему?
Вороновъ. Ни какъ не могу.
Влюбчина. Но какъ? отъ чего? развѣ онъ можетъ вамъ запретить?
Вороновъ. Не онъ, а честное слово благороднаго человѣка мѣшаетъ теперь моему счастію.
Влюбчина (въ сторону). Ахъ, какой ударь моему сердцу! Неужели и должна потерять его?
Вороновъ (въ сторону). А! поразилъ! И еслибъ не румяна я бы поблѣднѣла.
Влюбчина. По скажите, въ чемъ же состоитъ это честное слово?
Вороновъ. Я далъ ему клятву, что пока онъ не женится, пока я не отпраздную его свадьбы, до тѣхъ поръ не могу и думать о своей женитьбѣ.
Влюбчина. Возможно ли? такъ стало, онъ и не знаетъ о вашихъ намѣреніяхъ?
Вороновъ. Нѣтъ-съ.
Влюбчина. Но вы, я думаю, можете теперь и не исполнить этой клятвы?
Вороновъ. Сохрани Боже! что вы!
Влюбчина. Да, да, ваша правда. Ахъ, какъ это обидно! по крайней мѣрѣ, есть ли вамъ надежда, что онъ скоро женится?
Вороновъ. Не знаю-съ. Я слышалъ, что онъ за кѣмъ-то ухаживаетъ, по однакожъ не знаю, хочетъ ли жениться.
Влюбчина. Такъ вы бы распросили, понудили его, поторопили, можетъ быть онъ и женится.
Вороновъ. Нѣтъ, онъ въ этомъ случаѣ ко мнѣ не очень довѣрчивъ; какъ я ни старался узнать о его любви, по онъ молчалъ и сказалъ только одно имя своей красавицы.
Влюбчина. Ахъ, такъ нельзя ли и мнѣ узнать какъ ее зовутъ?
Вороновъ. Позвольте… помнится… какая-то Марья . Марьў Александровна.
Влюбчина. Что я слышу! ужъ не моя ли это племянница? Вороновъ. Какъ? у васъ развѣ есть племянница? Влюбчина. Какъ же-съ. Неужели Мавра Семеновна не говорила вамъ объ ней?
Вороновъ. Ни пол-слова. Такъ ее зовутъ Марьей Александровной?
Влюбчива. Да-съ. И теперь я вспомнила…
Вороновъ. Что такое? ужъ не думаете ли вы, что она самая Марья Александровна, которая поправилась моему другу?..
Влюбчина. А почему знать, можетъ быть ваша бѣда и не такъ велика, какъ вы думаете. Машенька! Машенька!
Вороновъ. Что же вы хотите дѣлать?
Влюбчина. Какъ можно скорѣе все узнать. Если я не ошиблась, если они любятъ другъ друга, я очень рада буду согласиться на ихъ свадьбу; а главное набавлю и васъ отъ этой несносной клятвы, которая мѣшаетъ вашему благополучію. (нѣжно). Вы конечно меня понимаете?..
Вороновъ (вздыхая). Ахъ! понимаю, очень понимаю!
Влюбчина. Такъ не надо же терять времени. Машенька! Машенька!
Я здѣсь тетушка, что вамъ угодно? (увидя Воронова). Ахъ! кто это?
Влюбчина. Чего ты испугалась, мой другъ? рекомендую, этотъ господинъ весьма любезный человѣкъ!
Маша. Я, и очень вѣрю — что же вамъ угодно отъ меня?
Влюбчина. Послушай, я хочу чтобъ ты сейчасъ признаюсь мнѣ во всемъ. Извините пожалуйста (начинаеть съ нею говорить тихо).
Вороновъ (въ сторону). Ну, затѣялъ я потѣху, что-то будетъ? Впрочемъ дѣвочка то премиленькая! и какъ только Паузинъ женится, то я готовъ пуститься хоть на край свѣта отъ моей раскрашенной невѣсты.
Наумъ (высовывая въ дверь голову). Ну, что-то тутъ дѣлается, посмотримъ. А! а! тетка и племянница говорятъ какія-о тайности, такъ прощайте пока (скрывается).
Вороновъ (въ сторону). Бѣдняжка! какъ ей хочется выйти за меня замужъ. Однако жъ, нѣтъ, Ваше Благородіе, вамъ уже не видать меня какъ своей молодости.
Влюбчивн (цѣлуя Машеньку). Возможно ли! такъ я не ошиблась? О, какая радость! (про себя). Онъ будетъ мой! —
Лабазинъ. Милости просимъ; но я вамъ говорю чистосердечно, что все зависитъ отъ моей упрямой 14-ти классной сестрицы.
Влюбчина (тихо Воронову). Радуйтесь, радуйтесь, молодой человѣкъ, вы избавлены отъ данной клятвы вашему другу, и можете жениться (Вслухъ). А, Владиміръ Петровичъ, здравствуйте!
Паузинъ. Прасковья Васильевна, если бъ вы знали причину моего прихода…
Влюбчина (вполголоса ему). Все, все знаю; вы ее любите, да?
Паузинъ. Ахъ, очень!
Влюбчина. Такъ дай Богъ вамъ всякаго счастія. Только я хочу все это кончить поскорѣе. Сегодня ваша помолвка, завтра сговоръ, послѣ завтра свадьба.
Паузинъ. Ахъ, какое счастіе.
Вороновъ (про себя). Ой, ой, она такъ и гонитъ на почтовыхъ.
Влюбчина. Любезный Игнатій Васильевичъ, я вижу, что Владиміръ Петровичъ открылся тебѣ во всемъ, такъ чтобъ угодить и тебѣ и ему, я соглашаюсь на ваше общее желаніе.
Лабазинъ. Ну, вотъ это по крайности похоже на дѣло, спасибо! А кто же этотъ-то господинъ?
Влюбчина. Это другъ Владиміра Петровича, онъ пришелъ торговать мой домъ.
Вороновъ. И тебѣ, Владиміръ, не стыдно было скрывать отъ меня любовь свою.
Паузинъ. Прости меня, другъ мой!
Лабазинъ (Воронову). Позвольте же господинъ честной съ вами ознакомиться (жметъ ему руку). Ну, братъ, молодецъ же ты!
Вороновъ. Почтеннѣйшій Игнатій Васильевичъ, я надѣюсь что мы будемъ друзьями, а можетъ статься, чѣмъ нибудь и болѣе.
Влюбчина (про себя), Боже мой! какъ ему хочется на мнѣ жениться. О, красавчикъ! (вслухъ). Почтенные господа, я надѣюсь, что вы всѣ останетесь у меня обѣдать.
Всѣ (кромѣ Наума). Съ большимъ удовольствіемъ.
Влюбчина (отходя къ боковымъ дверямъ). Очень, очень радъ, — кажется столъ ужъ накрываютъ (смотритъ въ другую комнату).
Лабазинъ (тихо Воронову). Ну, г. Вороновъ, какъ-то вы послѣ отъ нее отдѣлаетесь.
Вороновъ. Лишь бы ему жениться, а я послѣ какъ-нибудь отъ нее отретируюсь.
Паузинъ. Милая Машенька, вѣдь это мой другъ Алексѣй Васильевичъ Вороновъ, мы ему всѣмъ обязаны.
Маша. Ахъ, я ему буду вѣчно благодарна за это.
Наумъ. Бѣдная барыня, какъ ее голубушку опростоволосили.
Лабазинъ. ну, что сестра, готовь ли твой обѣдъ?
Влюбчина. Готовъ, милости просимъ.
Лабазинъ. Да смотри, подчуй хорошенько: теперь вѣдь у тебя люди разнаго званія, угодить трудненько!
Паузинъ. Да это правда!
Я музыкантъ.
Я другъ.
Я дядя.
Я слуга.
Я госпожа.
А я, ужъ дѣвушка невѣста.
Гдѣ жъ Авторъ?
Онъ молчитъ, боясь нажить врага
И чтобы скрыть себя, не трогается съ мѣста.
Я за него боюсь.
И я.
И я.
И я.
Но если публика — какъ Грибоѣдовъ скажетъ —
Что — Водевиль есть вещь — тогда мои друзья,
Она его и насъ чувствительно обяжетъ!