Викторина Ольмон
[править]Ольмон и Сезан были старинные друзья. Первый имел одну дочь, последний одного сына. Молодой человек, находившийся в военной службе, должен был ехать в Америку с французскими войсками. Экспедиция была еще не совсем снаряжена; в ожидании отъезда он жил у Ольмона в деревне, где любовь к прелестной Викторине, дочери хозяина, овладела его сердцем, и Сезан был любим взаимно.
Викторина и Сезан прогуливались однажды в окрестностях монастыря, построенного в лесу. Они услышали унылый звон колокола. Что такое? спросили они у привратницы. Погребают молодую монахиню, отвечала привратница. Они вошли в церковь и увидели в открытом гробе прекрасную девушку. «Она кажется спящею, сказала Викторина; Сезан, я уверена, что голос любви мог бы пробудить ее от этого сна!»
Они возвратились в задумчивости домой. Там ожидало их первое несчастье. Подучено письмо от Сезанова отца; он уведомлял, что корабль, на котором надлежало отплыть сыну его в Америку, совсем уже готов. Согласие Ольмена на брак его с Викториною уменьшило несколько горесть Сезана. Прелестные мечты о будущем счастье сопровождали юношу в отдаленную часть мира.
Он писал два раза после благополучного прибытия своего в Бостон. Но вскоре потом получили известие, что он убит в одном кровопролитном сражении на границах Пенсильвании: в списке убитых находилось его имя. Отчаянная Викторина отвергала все утешения родительской нежности. Желая рассеять ее, Ольмон поехал с нею в Париж, где приглашал в дом свой любезнейших молодых людей, надеясь, что который-нибудь из них найдет средство исторгнуть прежнюю любовь из ее сердца. Но все было напрасно! Она казалась покойною только для того, чтобы не огорчать отца. Наружность обманула его и он предложил ей руку Сент-Альбана, парламентского советника, достойного и всеми уважаемого молодого человека.
Викторина повиновалась воле родителя; она отдала руку Сент-Альбану. Сделавшись матерью двух прекрасных дочерей, она нашла некоторое успокоение в исполнении своего долга, и хотя не могла любить мужа, но платила искреннею признательностью за его попечение. Таким образом протекло несколько лет; ее почитали счастливою. Вдруг пронесся слух, что Сезан еще жив; что тяжело раненный он попался в руки диких, и что излечась от ран, он нашел средство избавиться от неволи. Этот слух дошел и до Викторины; ее спокойствие исчезло!
Она старалась скрыть от великодушного супруга страдания свои, но силы ее мало-помалу истощались и тайная скорбь привела ее ко гробу; она кончила дни в самой цветущей молодости. Горесть супруга ее была беспредельна; его оттащили без чувств от гроба обожаемой Викторины; в вечеру он занемог горячкою; спешили предать земле тело усопшей; он не имел времени и проститься с нею.
Сезан встретился с гробом Викторины. В это время он въезжал в Париж и был остановлен множеством стекшегося порода. Толпа бедных провожала Викторину к могиле. Сезан знал, что она замужем и что с некоторого времени она больна.
Какое-то предчувствие заставило его спросить: кого погребают? — Госпожу де Сент-Альбан, отвечал один старик, не переставая молиться. С отчаянием в сердце приехал Сезан к матери (отца его не было уже на свете), которая напрасно старалась его утешить. «Я никогда не увижу ее!» была единственная мысль его. «Она жила не для меня, но я знал, что она жива и может быть счастлива; одно это подкрепляло меня в жизни; я любил ее для нее самой; теперь я никогда не увижу ее!»
Такие мысли занимали его до самой полуночи. Никогда не видать ее! отзывалось в душе Сезана. Почему же не видать? Кто может мне воспрепятствовать? — Он побежал на кладбище. Ночь уже давно покрывала небо. Ему встретился гробокопатель, возвращавшейся домой с лопатою на плече.
«Погребена ли уже госпожа де Сент-Альбан?» — Погребена. — Сезан подал ему кошелек, наполненной золотом. На что это? — «Друг мой, я очень любил ее и не простился с нею; мне хотелось бы только на нее взглянуть».
Гробокопатель очень долго отговаривался; но золото и слезы юноши поколебали его. Пойдем со мною, сказал он. Несколько минут пробирались они между могил. — «Вот гроб ее. Помогите мне? только тише». — Сезан схватил лопату и принялся за работу. Молчание не было прерываемо ни одним словом, только слышен был глухой звук падающих глыб земли. Он час от часу чувствовал себя ближе к Викторине; силы начинали уже его оставлять. Ужас объемлет Сезана; гроб, заключающей все его счастье, показывается, его вытаскивают снимают крышку. — Сезан падает на колена — трепещущею рукою поднимает он покров — она лежит пред ним, как спящая, подобная той монахине, которую они видели в лесу. Он вспомнил слова Викторины: Сезан, я уверена, что голос любви пробудил бы ее от этого сна. Он прижал лицо к бездыханной груди, обливал ее слезами и, рыдая, восклицал: О! пробудись! пробудись, моя Викторина!
Он схватил ее за руку… о восхищение! рука тепла; — ищет пульса, чувствует слабое трепетание — падает на землю. — «Боже всемогущий! она жива!» — Ради Бога, тише! говорит гробокопатель. — Он осматривает тело. Сезан, стоя на коленах, ожидает своего приговора. — Вы не ошиблись, сказал наконец гробокопатель, она жива еще, Сезан с восторгом прижимает его ко груди своей. «Помоги мне вынести ее из этого ужасного места!»
— Как это возможно! не известив правительство! —
«Ты вырыл тело, следственно нарушил свою должность. Если это узнают, ты будешь наказан; но умей только молчать, и я обогащу тебя!» ---- Гробокопатель наконец согласился. Пустой гроб опустили в яму и засыпали землею. Сезан окутывает епанчей бесчувственную Викторину; приносит ее домой; будит мать свою и рассказывает ей о случившемся. Добрая старушка любила Викторину. Она бежит к ней, посылает за лекарем, на скромность коего можно было положиться, и они возвращают жизнь Викторине.
Через несколько часов получила она совершенное употребление всех чувств. Где я? спросила она слабым голосом, и удивилась, когда госпожа де Сезан подошла к ее постели. Ей рассказали с большею осторожностью о том, что с нею происходило. — Викторина ужаснулась и долго не могла сообразить всех обстоятельств. — Между тем Сезан стоял за занавесом и не смел дышать. — Она сложила руки и, поднимая глаза к небу, сказала тихим голосом: «он спас меня!»
Сезан бросился в ее ногам, целовал ее руки и восклицал: теперь ты опять моя, Викторина! — Она предалась первому восторгу, но скоро вспомнила о своих обязанностях и сказала: священные узы меня удерживают! — «Теперь они разорваны! Какое право имеет на тебя супруг твой? Ты умерла: он сам бросил тебя в землю, сам разлучился с тобою навеки. Жизнь твой есть моя собственность!»
Любовь и сомнение долго волновали душу Викторины; наконец любовь победила. В уединенной Прованской деревне, в другой раз перед алтарем Божьим отдала Викторина руку свою тому, кто прежде владел ее сердцем; она получила в объятиях любезного новую жизнь, прелестную, восхитительную! Одна только мысль о детях возмущала ее счастье. Желание их видеть беспрестанно ее мучило. Все просьбы супруга, все представления матери были напрасны. Наконец Сезан решился удовлетворить Викторине. Он поехал с нею в Париж и остановился у того лекаря, которому известна была их тайна. Первый вопрос Викторины был о детях. Она узнала, что их часто водят прогуливаться в Тюльерийский сад. Закутав лицо свое в покрывало, ходила она туда ежедневно, и всякий раз, когда видела издали детей, материнское сердце ее сильно трепетало. Однажды случилось, что целые пять дней она не могла ни разу с ними встретиться; она тосковала и плакала. В один вечер, когда, возвратясь с обманутою надеждою домой, сидела она задумавшись, сказал ей Сезан: знаешь ли Викторина, что ныне совершилось росно пять лет, как я похитил тебя из могилы. Это воспоминание их сильно тронуло, и они условились отыскать ночью то место, где оба получили новую жизнь. Приезжают на кладбище, идут между гробов. Полная луна их освещает. — Сезан узнает могилу, видит памятник из белого мрамора; на нем начертано золотыми буквами имя Викторины. "Здесь! воскликнул Сезан, обнимая трепещущую Викторину. При сем восклицании кто-то поднялся от подножия памятника, перед которым стоял на коленях: то был Сент-Альбан. Он всякий год в этот самый день приходил на сию могилу плакать. Тень ее! воскликнул он, устремив с ужасом глаза свои на Викторину. Она угадала все и с робостью спряталась за Сезана. Они побежали к карете. Скорее! скорее! закричал Сезан кучеру. Карета поскакала, но и Сент-Альбан полетел вслед за ними. Он догнал их в то самое время, когда они стучались — у ворот своего дома; они вбежали в него и заперли за собою ворота. Напрасно стучал Сент-Альбан. Он вне себя спешит уведомить полицию; на рассвете дом окружен; Сезан выходит и говорит с твердостью: «я недавно приехал сюда из Прованса с моею женою». — Это моя жена! кричит Сент-Альбан. Сезан утверждает, что он помешался.
Отрывают могилу и находят гроб пустым. Сент-Альбан подает просьбу в Парламент. Викторина должна предстать перед судьей. Видя, что в другой раз может она лишиться своего любезного, она спешит прибегнуть к притворству и утверждает, что никогда не была женою Сент-Альбана, что даже не знает его в лицо. Вдруг отворяется боковая дверь — являются ее дети. — Она прижимает их к сердцу. «Так, я их мать! не могу от них отназаться!»
Все открылось; но кому должна принадлежать Викторина? — «Мне! восклицал Сезан. Первый муж объявил ее умершею; я извлек ее из гроба!» — Мне! говорил Сент-Альбан, она мать моим детям!
«И я также имею детей!» повторял Сезан, и его отчаяние тронуло всех присутствующих. Сент-Альбан ссылался на закон, в котором сказано, что брак не может быть разорван, пока оба супруга живы. "Она жива и стоит здесь пред вами. Кто может оспаривать мои права? — И дело решилось в его пользу. — Приговор жестокий, но неизбежный. В эту минуту встала Викторина с своего места и сказала с твердостью: «Когда я лишена права избирать; когда я не должна принадлежать моему избавителю, то объявляю здесь, что намерена кончить мою жизнь в уединении и поручить ее Богу!» Викторина заключила себя в тот самый монастырь, где некогда видела она погребение молодой монахини, Там воспитывала она своих детей и в тишине проливала слезы. — Сезан напрасно искал смерти на войне. Горесть снедала сердце Сент-Альбана: ужасный образ Викторины, живой в могиле, преследовал его всюду и его спокойствие исчезло навеки.
Викторина Ольмон: [Из Choix de causes celebres] / С немец. …ва // Вестн. Европы. — 1810. — Ч. 51, N 9. — С. 28-38.