Дата создания: 1822 или 1823. Источник: К.Ф.Рылеев. Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1971. стр. 176-179
Дума. Владимир Святый
Ни гром побед, ни звуки славы,
Ничто Владимира утешить не могло, Не разъясняли и забавы
Его угрюмое и мрачное чело…
Братоубийством отягченный,
На светлых пиршествах сидел он одинок И, тайной мыслию смущенный,
Дичился радостей, как узнанный порок.
Напрасно пение Бояна 10 И рокот струн живых[1] ласкали княжий слух, — Души не исцелялась рана,
И всё тревожился и тосковал в нем дух!
Однажды он с привычной думой,
На длань склонен главой, уединясь, сидел И с дикостью души угрюмой
На вновь воздвигнутый Перунов лик глядел.
Вокруг зеленого кургана
Толпами шумными на теремном дворе Народ кипел у истукана, 20 Сиявшего, как луч, и в злате и в сребре!..
«Перун! твой лик я здесь поставил, —
Вещал страдалец князь. — Мироправитель бог! Тебя я всех признать заставил
И дуб, священный дуб перед тобой возжег!
Почто ж не укротишь волненья
Обуреваемой раскаяньем души! Увы! ужасные мученья
Меня преследуют и в шуме и в тиши.
Молю у твоего кумира: 30 Предел страданиям душевным положи, — Пересели меня из мира
Или по-прежнему с веселием сдружи!»
Вдруг видит старца пред собою!
Почтенный, важный вид: спокойствие в чертах, Брада до чресл седой волною,
Кудрями волосы седые на плечах.
На посох странничий склоненный,
В десной распятие златое он держал; И в князя взор его вперенный 40 На душу грешника смятенье проливал…
«Кто ты?» — Владимир с изумленьем
И гласом трепетным пришельца вопросил. «Посол творца! — он рек с смиреньем, —
Ты бога вышнего делами прогневил…
Ни в Чернобоге, ни в Перуне,
Ни в славе, ни в пирах Владимиров покой; Его ты, грешник, жаждешь втуне:
Как за добычей вран, так совесть за тобой!..
Но что, о князь, сии терзанья! 50 Тебя, отверженец, ужаснейшие ждут! Наступит час — ценить деянья!
Воскреснут мертвые! Настанет Страшный суд!
И суд сей будет непреложен, —
Твое могущество тебя не защитит! Там раб и царь равно ничтожен —
Всевышний судия на лица не глядит.
Пред ним угаснет блеск короны!
И князю-грешнику один и тот же ад, Где вечный скрежет, плач и стоны 60 С рабами низкими властителя сравнят!»
Так говорил пришлец священный,
И пылкий, яркий огнь в глазах его блистал, И князь, трепещущий, смятенный,
Лия потоки слез, словам его внимал!..
«О, чем же я избегну ада?..
Наставь, наставь меня!.. — Владимир старцу рек: Из твоего читаю взгляда,
Что ты, таинственный, спасти меня притек!..»
«Крести себя, крести народы! — 70 В ответ вещал святой, — и ты себя спасешь! И славу дел из рода в роды
С благословением потомства перельешь!
Тогда не ад, блаженство рая
И вечность дивная тебя, Владимир, ждут, Где сонмы ангелов, порхая,
Пред троном вышнего твой подвиг воспоют!»
«Крести ж, крести меня, о дивный!» —
В восторге пламенном воскликнул мудрый князь… Наутро звук трубы призывный — 80 И рать Владимира к Херсону понеслась…
На новый подвиг, с новым жаром
Летят дружинами с вождем богатыри, Зарделись небеса пожаром,
Трепещет Греция и гордые цари!..
Так в князе огнь души надменной,
Остаток мрачного язычества горел: С рукой царевны несравненной
Он веру самую завоевать летел…
<1822 или 1823>
Примечания
↑Рокот струн живых — образ, восходящий к «Слову о полку Игореве» (ср. прим. VI). 2 Ст. 24 связан с оссиановской традицией в русской поэзии (см. БП, стр. 432-433).
