Из сборника «Между друзьями». Дата создания: ~ 1860-е годы (не датировано), опубл.: 1883 год. Источник: «Стихи не для дам», русская нецензурная поэзия второй половины XIX века (под ред. А.Ранчина и Н.Сапова). Москва, Ладомир, 1994, стр. 347-348.
Этот текст содержит ненормативную лексику. Содержание этой страницы или секции некоторым читателям может показаться непристойным или оскорбительным.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Гостеприимством, хлебосольством Изда́вна славится русак; Готов делиться он довольством И в обхождении простак;
Дитя теперешнего века,
Комфорт ему уже знаком,
Но редко встретишь человека,
Который бы удобный дом
Имел, к тому имея средства.
Не всякий может рассчитать,
Какие истекают бедства
Из неудобства, где посрать. На что мне роскошь кабинета, На что изысканный обед, На что вся обстановка эта И даже искренний привет? Когда, поев, меня прислужник, Во фраке, при часах, завит, В преотвратительнейший ну́жник Ведёт... О, как уж я сердит!
И тут ещё и так случалось,
Что даже нужно подождать:
Там дама срать уже собралась —
Как не сказать: ебена мать? Людей что больше занимает? Ведь нечего греха таить: Блажен, кто вкусно ест, ебает, Здоров и может покутить;
В науках удовлетворенье
Я жажде знаний нахожу,
Изящное произведенье
В душе с отрадой обсужу;
Но эти наслажденья духа
Имеют цену лишь тогда,
Когда моё довольно брюхо,
Удобно срать могу когда. Да. Нужник дело не пустое. Кому приятна вонь говна? А если в жопу дует, вдвое Моя душа возмущена. Такому я Амфитриону [2] Подчас, слезая с рундука, Загну, не глядя на персону, Всегда сквозь зубы ебука.
В элементарном обученьи,
Когда бы власть к тому имел,
Такое я нравоученье
Поставить во главе велел: [3] «Комфортом дорожить умея, Не забывай, ебена мать! Хороший нужник — не затея, И должен всяк удобно срать».
А если скажут, не логична
Моя заметка — не беда,
Зато она гигиенична
И не наделает вреда.
Зато читатель беспристрастный,
тетрадку эту прочитав,
Под вечер осенью ненастной, [4]
Быть может, похвалит мой нрав. Такая лестная надежда Меня сильнее вдохновит, Пускай презрением невежда Мой труд посильный заклеймит.
Не знаю, кстати иль некстати,
Но много мыслей новых тут,
Ещё боящихся печати,
Я свету отдаю на суд. Иди ж, любимое созданье [5] Моей скучающей мечты, Среди бездействия, страданья И жизни этой пустоты. Благословенье в путь широкий Тебе я от души даю; Быть может, время недалёко, Иные песни я спою. [6] Прощай! Последний взор бросаю И книжку эту закрываю.
~ 1860-е годы, С-Петербург.
Примечания
Стихотворение «Вместо эпилога» завершает сборник «Между друзьями», который более двадцати лет ходил в рукописных копиях, постепенно дополняясь и видоизменяясь, а затем был фиксирован по составу и опубликован (в 1883 году) лейпцигским издателем Л.В.Каспаровичем в веймарской типографии Г.Ушмана.[7] Некоторые исследователи приписывают авторство всех 80 стихотворений этого сборника — Петру Шумахеру.[8] Однако текстологический и стилевой анализ позволяет с большой достоверностью разделить эти стихотворения на несколько стилистических групп, одна из которых и в самом деле близка (или тождественна) творчеству Шумахера, частично признавшему авторство этих стихов. В частности, к шумахеровской группе можно отнести стихотворения «Элегия», «Патриот», «Четыре времени года», «Домик в уездном городе Н.», «Родня», «В гостиной» и ещё как минимум с полтора десятка им подобных.[9] Кроме того, как прямое указание на шумахерское авторство практически всех «пердёжных стихов», находящихся внутри сборника «Между друзей» можно расценить отдельную строку из концептуального стихотворения «Пердёж», в котором напрямую упомянут «сборник мой «Кислобздей» (рукописная тетрадь с таким названием принадлежала именно Шумахеру, который очень часто читал из неё вслух на дружеских вечеринках, а кое-что даже и на своих публичных концертах). Известный московский актёр Н.С.Стромилов в своём письме так рассказывал о приезде Шумахера в Москву в середине 1860-х годов: «...Шумахер всё тот же, выпил в Сокольниках два штофа водки и снова читал нам свои кислобздёшные оды».[9]
↑Стихотворение «Вместо эпилога» завершает сборник «Между друзьми», в котором далеко не все стихотворения принадлежат авторству Шумахеру. Нет никаких сомнений, что Шумахер не писал «Вместо эпилога» специально для завершения именно этого сборника, составленного из самых разношёрстных авторов. Однако интонация и строки этого стихотворения настолько однозначны, что остаётся только констатировать: «Вместо эпилога» наверняка завершало одну из рукописных «кислобздёшных» тетрадей самого Петра Шумахера. Какую именно: это ещё только предстоит установить.
↑«Такому я Амфитриону...» — Амфитрион в греческой мифологии — муж Алкмены, воспитатель Геракла; в поэтическом словоупотреблении XIX века — также мог означать хозяина любого дома, в котором оказался гость.
↑«Такое я нравоученье поставить во главе велел...» — здесь Шумахер возвращается к своей глубоко выстраданной мысли о российской неопрятности, из которой произрастает и вся прочая отсталость. В частности, ту же мысль он с горечью излагает в программном стихотворении 1881 года «И как и что у нас вообще?», где усердно обругивает нянек и воспитателей:
Они растили нас халатно,
И, начиняя пирогом,
Не научили срать опрятно,
Не говоря о чём другом.
↑«Под вечер осенью ненастной» — здесь Шумахер иронически цитирует начальную строку из стихотворения Пушкина «Романс» (1814 года).
↑«Иди ж, любимое созданье...» — ещё одна саркастическая отсылка Шумахера к строкам Пушкина, на этот раз из «Евгения Онегина» (глава I, LX).
↑«Быть может, время недалёко, иные песни я спою» — здесь Шумахер ещё на что-то надеется, выражая слабый оптимизм насчёт будущего. Однако этому пожеланию не суждено было сбыться и двадцать лет спустя поэт отвечает самому себе в стихотворении «Когда?» (1883 года) безнадёжным признанием полнейшей бесперспективности прошлых надежд.
