Я изъ дому вышелъ, когда все спали,
Мой спутникъ скрывался у рва въ кустахъ,
Навѣрно, на утро меня искали,
Но было поздно, мы шли въ поляхъ.
Мой спутникъ былъ жёлтый, худой, раскосый,
О, какъ я безумно его любилъ,
Подъ пёстрой хламидой онъ пряталъ косу,
Глазами гадюки смотрѣлъ и нылъ.
О старомъ, о странномъ, о безбольномъ,
О вѣчномъ слагалось его нытьё,
Звучало мнѣ звономъ колокольнымъ,
Ввергало въ истому, въ забытьё.
Мы видѣли горы, лѣсъ и воды,
Мы спали въ кибиткахъ чужихъ равнинъ,
Порою казалось — идёмъ мы годы,
Казалось порою — лишь день одинъ.
Когда жъ мы достигли стѣны Китая,
Мой спутникъ сказалъ мнѣ: «Теперь прощай.
Намъ разны дороги: твоя — святая,
А мнѣ, мнѣ сѣять мой рисъ и чай». —
На бѣломъ пригоркѣ, надъ полемъ чайнымъ,
У пагоды ветхой сидѣлъ Будда.
Предъ нимъ я склонился въ восторгѣ тайномъ,
И было сладко, какъ никогда.
Такъ тихо, такъ тихо надъ миромъ дольнымъ,
Съ глазами гадюки, онъ пѣлъ и пѣлъ
О старомъ, о странномъ, о безбольномъ,
О вѣчномъ, и воздухъ вокругъ свѣтлѣлъ.
См. также одноимённые страницы.