В XX веке (Дорошевич)/ДО
| Въ XX вѣкѣ |
| Источникъ: Дорошевичъ В. М. Собраніе сочиненій. Томъ V. По Европѣ. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1905. — С. 11. |
Нѣмцы, которые «никого не боятся, кромѣ Бога», боятся маленькаго мальчика, когда онъ молится по-польски.
Можно подумать, что они раздѣляютъ трогательную и наивную вѣру познанскихъ крестьянъ:
— Господь Богъ и всѣ святые говорятъ по-польски.
И опасаются, что Господь Богъ, услышавъ польскую молитву маленькаго мальчика, вспомнитъ о Познани.
И нѣмцамъ тогда придется «бояться Бога».
Отсюда эта война, которая ведется противъ женщинъ, и пораженія, которыя наносятся дѣтямъ.
И блестящія реляціи:
— Женщины разбиты на голову.
— Дѣти потерпѣли страшный уронъ.
Нѣмецкимъ газетамъ, требующимъ репрессалій, репрессалій и репрессалій для Познани, остается завести корреспонденціи съ театра военныхъ дѣйствій.
— 10-лѣтній непріятель не сдается. Но его надѣются взять голодомъ, для чего матери взяты въ плѣнъ и посажены въ тюрьму.
— Захвачена еще одна, страшно опасная, — но тринадцатилѣтняя дѣвочка.
Будущій историкъ съ изумленіемъ остановится на этихъ реляціяхъ:
— Что это за упорный «десятилѣтній» противникъ?
— Ему отроду десять лѣтъ!
У Германіи есть свой Трансвааль, съ десятилѣтними бурами.
Мучительство матерей, мучительство дѣтей.
И все это послѣ столькихъ вѣковъ христіанства, послѣ столькихъ великихъ людей и учителей, послѣ столькихъ успѣховъ знанія и морали.
Интересенъ разговоръ, который ведутъ между собой двѣ націи.
Одна, которая считается самой культурной, и другая, которая считается самой философской.
Самая философская говоритъ самой культурной:
— Негодяи! Разбойники! Палачи! Это казнь, а не война. Вы разстрѣливаете людей, которые виновны только въ томъ, что защищаютъ свою родину! На вашихъ рукахъ кровь, но это не кровь на рукахъ воина. Это кровь на рукахъ палача, совершившаго казнь.
Самая культурная нація отвѣчаетъ самой философской:
— Потише, пріятельница! 77-й годъ не такъ ужъ далекъ. Еще живы семьи разстрѣлянныхъ. Гордо выпятивъ грудь, украшенную орденами за доблесть, разгуливаютъ еще «ветераны», разстрѣливавшіе беззащитныхъ.
Лужайки лондонскаго Гайдъ-парка, это — трибуна, съ которой взываютъ къ справедливости и человѣчности.
Можно подумать, что эти лужайки ближе къ справедливости, какъ Сіонъ ближе къ небесамъ.
Гдѣ бы ни притѣсняли, кого бы ни притѣсняли, во имя чего бы ни тѣснили.
Если на лужайкахъ Гайдъ-парка не кривляется «Армія спасенія», онѣ отдаются на воскресенье подъ митинги протеста.
И, можетъ-быть, въ одно изъ ближайшихъ воскресеній въ Гайдъ-паркѣ состоится огромный митингъ протеста противъ нѣмецкихъ изувѣрствъ въ Познани.
— Преступленія противъ дѣтей! Преступленія противъ женщинъ!
Нѣмецкимъ газетамъ останется отвѣтить;
— А заморенныя въ «концентраціонныхъ лагеряхъ» бурскія женщины и дѣти?!
— Палачъ!
— Самъ въ палачахъ былъ!
— Что дѣтей загубилъ!
— Самъ, братъ, ребятишекъ истязалъ!
Разговоръ, достойный сахалинской кандальной.
Такъ поступаютъ двѣ просвѣщеннѣйшія націи.
Что жъ остается прочимъ?
Культура, прогрессъ.
Слова — пустыя, какъ звонъ.
Культура, прогрессъ.
Самое прочное, что они создали, — пристяжные воротнички.
Все остальное — вздоръ. Лакъ, очень дешевый и быстро портящійся.
Онъ не выдерживаетъ первой пробы.
Вспыхиваетъ война въ Китаѣ, — массовыя, звѣрскія убійства, грабежи, жгутъ библіотеки, разрушаютъ храмы.
Весь лакъ, покрывавшій варварство Европы, сразу, моментально полопался, сошелъ.
Самое совпаденіе китайскихъ событій съ парижской выставкой — ироническая улыбка судьбы.
Въ то самое время, какъ въ Парижѣ міръ праздновалъ пышный праздникъ внѣшней культуры, на другомъ концѣ материка онъ показывалъ себя такимъ же грубымъ, жестокимъ, варварскимъ, какимъ былъ много сотъ лѣтъ тому назадъ.
Самое выраженіе «двадцатый вѣкъ» — анахронизмъ.
Много ли народу живетъ дѣйствительно въ XX вѣкѣ?
Горсть ученыхъ, мыслителей, теоретиковъ, далекихъ отъ жизни, поэтовъ, мечтателей.
Все остальное только носитъ фо-коли XX столѣтія.
Вѣкъ, когда, ведя войну, состязаются въ варварствѣ и звѣрствѣ, когда мученіе женщинъ и дѣтей составляетъ государственное дѣло, — почему это двадцатый, а не одинъ изъ самыхъ мрачныхъ, звѣрскихъ, затхлыхъ и удушливыхъ среднихъ вѣковъ?
Вотъ задача для философа исторіи:
— На основаніи фактовъ китайской войны, на основаніи дѣйствій англичанъ въ Трансваалѣ и подвиговъ нѣмцевъ въ Познани, опредѣлить, въ какомъ столѣтіи умственно и нравственно живетъ сейчасъ Европа?