Действующие лица.
[править]Яков Шеля.
Куба из Гожеевой.
Городской пан.
Панночка.
Студент.
Городской ксёндз.
Жандармский офицер.
Жандарм.
Наместник.
Эконом.
Стражник.
Сельский ксёндз.
Бродячий дед.
Иисус.
Ветряк.
Верба.
Человек-пламя.
Барабанщик.
Бухола.
Яноха.
Хлоп с перевязанной головой.
Офицер.
Греля.
Парламентёр.
Генерал.
Хлопы, паробки, помещики, деды и бабы, паломники и паломницы, солдаты.
Его превосходительство.
Историк.
Вызволенец.
Социалист.
Рабочий.
Комиссар полиции.
Человек-знамя.
Журналисты, полицейские, рабочие.
Акт 1.
Картина 1.
[править]Хор баб
(за сценой)
Ой, под панским глазом
Хлопу горя мало —
Живёт себе весел
Да не знает жалоб.
Мало горя мало,
Мы тому и рады:
Жатву свозишь пану,
И купца не надо.
Сладко нашим девкам,
Уж чего же слаще?
Что почнёт помещик,
Докончит приказчик.
Не найти счастливей
Ихних наречённых:
Тятька ходит в хамах,
А сынок — барчонок.
У корчмы в спожинки —
Телега пустая.
Хлопы — словно тени,
Ветром их шатает.
А в корчме в спожинки
Водки нету хлопам.
Псу швыряет барин,
Чего сам не слопал.
Пса в хлебах поймает
Мужичонка тощий,
Хвост ему обрубит
Да положит во щи.
Бабы
(обернувшись лицом одна к другой, кричат в один голос)
Летала гусыня,
Голосила в омут…
(К парням на сцене, угрожая им сжатыми кулаками).
Из корчмы бегите, парни,
Бегите до дому!
Парни
(хором)
Трепетал, лопотал
Петушок на жерди…
(Обращаются к запертым дверям).
Не сговаривайтесь, хлопы,
Не выйдет, поверьте.
Бабы
(с плачем, хором)
Ох ты, водка-тётка,
Искушаешь ловко!
Не толкай за злое дело
За миску похлёбки!
(В отчаянии).
Лучше в панских бочках
Ты прокисни, водка!
(С плачем к зрительному залу).
Попадутся эконому —
Всех запорет плёткой.
(После паузы, к парням).
Не внимали хлопы
Разумному слову…
Парни
(подходят к воротам навеса и с усилием открывают их настежь, двое тащат за левую створку, двое — за правую; хором)
Как держал совет в корчме
Куба с Гожеёвой.
Куба.
Больно скоро, солнце,
Ты смежаешь веки.
Ой, забыл про нас, как видно,
Кайзер наш навеки.
Парни и бабы
(хором)
Ой, забыл про нас, как видно,
Кайзер наш навеки.
Куба.
Подпереть ли солнце,
Снять его нам, что ли?
Видно, всем несчастным хлопам —
Жалостная доля.
Куба.
Кто о наших бедах
Позамолвит слово?
Разве только пан наместник
С высокого Львова.
Куба.
Пан наместник львовский
Барам не мирволит.
Он задумал сбросить с хлопов
Панскую неволю.
Бабы и парни
(хором)
Он задумал сбросить с хлопов
Панскую неволю.
Куба.
На мужичьи слёзы
Он рукой не машет.
Пусть же он хоть раз узнает
Все обиды наши.
Куба.
Только б наша просьба
Добралась до Львова, —
Всё читает пан наместник
От слова до слова.
Куба.
Но провозит почта
Наши письма мимо.
Надо парня поразумней
Выслать всею гминой (крестьянской общиной).
Куба.
Нет числа обидам,
Как колосьям в поле…
Пусть издаст указ наместник,
Что б жилось по воле.
Бабы и парни
(хором, в раздумье)
Пусть издаст указ наместник,
Что б жилось по воле.
1-ый хлоп
(ударив кулаком по столу)
Хватит лямку волочить!
Даже псам вольнее жить.
Тут писаньем не поможешь…
(К хлопам за столом).
Выходи, кто помоложе!
2-ой хлоп.
Я во Львов не прочь махнуть,
Мне не страшен длинный путь.
Да назад прийти не просто:
Пан поймает — жди погоста.
3-тий хлоп.
У меня жена, семья,
Сдохнут, если сгину я.
Мне не след идти из хаты,
Выходи, кто неженатый.
4-вёртый хлоп.
Кто же сыщется охотник
В путь ко Львову вёрст за сотню?
5-ый.
Знаем, не жилец на свете
Тот, кого помещик метит.
2-ой хлоп.
Даже смерть в избе — не то.
1-ый хлоп.
Кто отправится? Никто?
Шеля
(до сих пор он в мрачном молчании, подперев голову руками, слушал, что происходило на совете, зашевелился и тяжёлым кулаком ударил по столу)
Как же братцы? Гибнуть дома?
Что ж, у всех остыла прыть?
Или лучше жрать солому,
Чем помещика озлить?
Нет! Замки с конюшен — наземь!
Панский глаз коней всех сглазил.
В панских лапах гибнет лес,
Пан червём в деревья влез.
Век в поту, как рыба, плавай,
Мучься барам на забаву!
Сколько в поле ни кряхтишь,
Пану — хлеб, крестьянам — шиш…
Жри навоз, кому охота!
Панский зад лижи, работай!
Спину гни, кляни беду…
Всё боитесь? Я иду!
(Встал, выпрямившись во весь рост).
Бабы
(жалостливо)
Ой, ой, ой!..
(Закрывают лицо руками и гуськом убегают за левую кулису).
Из 4-вёртого акта.
[править]Шеля (встаёт, с минуту молча глядит на повстанцев)
Хлопы! Слов вам не надо.
Слова за дела не зачтём.
Сильней разговоров — правда-отрада:
Знать, куда идёшь и за что…
Солому кровель сменили
Вы на клюку бродяжью.
Летите, как аисты, вестники были, —
Крестьянский мир будоражить.
Прежде чем в инее белом повиснут
Ветви облезлые, узкие —
Будете все вы уже за Вислой,
Будете в Польше русской.
Из деревни в деревню,
От дома к дому
Идите, семя бросая,
Скажите:
Из Галиции зовёт на помощь
Хлоп, вольных полей хозяин;
Скажите, что выгнал хлоп из поместий
Панов всех — погань такую.
Что кайзер сдурел от злобы и мести,
Что с войском его мы воюем;
Что не отдадим мы врагам ни шагу
Земли, на которой взросли мы.
Вот только господ окружите ватагой,
Расправьтесь, как мы со своими.
За вилы пускай крестьяне возьмутся —
Только не для навоза!
Скоро на свете переведутся
Помещики, — мы им угроза.
Пусть только серые, все мы повстанем,
Сыны полей и орала, —
Нет силы, которая, — знаем заранее, —
Пред нами бы устояла!
Вам не видно, не видно самим, какая
В вас таится подспудная сила.
Верёвкой не витая доля лихая
Всем нам шею петлей скрутила.
Довольно она давила, сжимала.
Вставай — ярмо разорвётся!
Как Висла, рекою червонной (красной — польск.) и шалой,
Через край сукровица польётся.
Что ночь? « Поднимайтесь»! — в небо кричим мы,
Огнями сигналы наладим.
Пора из-за Вислы откликнутся дымом
Пожаром господских усадеб!
Телег не чинить нам на панщину больше —
Погибай, урожай осенний!
Передайте холопам из русской Польши
Братский привет, уваженье.
Общее горе сплотило нас близко,
Братской связало нитью.
Дымится земля, — мужицкая миска, —
Хлеба вам будет… Идите!
Хлоп
(кланяется Шеле)
Как ты сказал, — так будет
Мы семена уносим.
Злые слова — раскалённые угли —
В сухие амбары бросим.
Чем ближе, чем ближе к кабальному люду, —
Тем легче вздувается искра,
Спустя две недели земля повсюду
Огнём охватится быстро.
Эпилог
(Сценическое послесловие).
[править]Хор рабочих.
Долго молча глядели
Хлопы в лица хозяев.
Руки прочь от Шели,
Грязный сброд негодяев!
Зря ушата помоев
Пан на нас разбазаривал, —
Не потушить слюною
Бунта хлопского зарево!
Глянь, всё те же, всё те же,
Как в старину седую,
Шкуру дерут и режут,
В польских сёдлах лютуя!
Глянь, всё те же, всё те же,
Туш взвалив на нас тонны,
Глотки железные тешат
Потом масс угнетённых.
Встарь дарил их кормами
Царь и кайзер австрийский.
Нынче в новых карманах
Ждут их новые прииски.
В поисках крови свежей, —
Чуя конец свой скорый, —
Глянь, — все они, всё те же
Рвут нас собачьей сворой!
1-ый рабочий.
Но конец наступит скоро,
Будет мир ничьим и нашим.
Дрогнет враг перед напором
Смычки фабрики и пашен.
Выйдет в поле месяц жатвы
На венки колосья резать,
Серп и молот закружатся
На дождинках в танце резвом.
И придёт пора иная
Нас облить лучей потопом.
В общей радости нас выкупать!
1-ый рабочий.
Поднесём мы братьям-хлопам
Каравай из караваев…
Все
(повторив последнюю строку за 1-ым рабочим)
« Земля крестьянам без выкупа»!
При словах: «Выйдет в поле»… из-за левых кулис, вблизи рампы, появляется Человек-знамя, рабочий, опоясанный широкой красной лентой. Один из рабочих, стоящий у выхода из этих кулис, хватает конец ленты. Человек-знамя вертится, как волчок. При каждом его повороте красная лента, которой он опоясан, всё больше разворачивается. Когда он доходит до правых кулис и останавливается, как вкопанный, через всю цену оказывается протянутым в воздухе красный транспарант, на котором большими белыми буквами надпись: « Земля крестьянам без выкупа»! Его превосходительство, историк, вызволенец и социалист очутились уже у самого карниза рампы, при виде надписи на транспаранте, развернувшемся перед их глазами, они, словно их дёрнули за верёвку, падают навзничь в открытое пространство между сценой и залом, то есть в оркестровую яму, если таковая имеется в театре.