После того, как бывало с трудом пробормочет обрывок послеобеденной молитвы, Гаргантюа мыл руки вином, прочищал зубы ногой борова и весело болтал с своими людьми. Затем, растянув ковер, приносили карты, кости и шашки. Он играл:
в трилистник,
в ландскнехт и проч.[1].
Наигравшись вдоволь, убив даром время, приличествовало еще выпить — по одиннадцати горшков на человека, а напировавшись, растянуться на покойной скамье или, еще того лучше, на мягкой постели и проспать два или три часа, не думая и не говоря ничего худого.
_p._50.png)
Проснувшись, Гаргантюа отряхивался, затем приносили еще вина и он опять пил себе на здоровье.
Понократ убеждал его, что вредно пить после сна.
— Такую точно жизнь ведут Отцы, — отвечал Гаргантюа. У меня по природе сон такой соленый, что когда я сплю, это всё равно, как если бы я ел ветчину.
После того снова принимался за ученье и пускал в ход четки, а чтобы дело шло успешнее, садился на старого мула, служившего уже девяти королям, и, бормоча и качая головой, ехал смотреть, как ловятся кролики в сети.
По возвращении шел в кухню, чтобы поглядеть, какое жаркое жарится на вертеле.
И прекрасно ужинал, честное слово, и охотно приглашал нескольких соседей-бражников, с которыми пил, как ни в чём не бывало.
В числе прочих, в его свите находились господа дю Фу, де Гурвиль, де Гриньо и де Мариньи.
После ужина наступал черед деревянных евангелий, то есть игральных карт и костей, или же ходили проведать красивых девушек но соседству и устраивали пирушки и разные закуски и заедки, после чего Гаргантюа ложился спать и спал без просыпу до восьми часов утра.
- ↑ Тут следует длинный перечень игр, большею частью вымышленных и не поддающихся переводу.