Генерал-лейтенант Фёдор Фёдорович Радецкий, храбрый защитник Шипкинского перевала во время знаменитого семидневного боя, принадлежит к числу лучших боевых генералов русской армии, воспитанных суровою школою кавказской войны. Фёдор Фёдорович по происхождению дворянин Казанской губернии, родился в 1820 году и воспитывался в Николаевском инженерном училище, откуда и выпущен был офицером в один из инженерных батальонов. После этого он поступил в Инженерную академию, где, блистательно окончив курс военных наук, вышел в 1841 году на службу военным инженером и состоял в варшавской инженерной команде. Вскоре после этого он был переведен в грузинский инженерный округ.
Большую часть своей жизни Фёдор Фёдорович прослужил на Казказе, находясь в постоянных походах против непокорных горцев. Его необыкновенная храбрость, выказанная во многих стычках и сражениях с неприятелем, была засвидетельствована такими людьми, как главнокомандующим князем Воронцовым и генералом Пассеком. Первым подвигом молодого инженера Радецкого была постройка оборонительной башни на Каменном мосту, в верховьях реки Кубани, где приходилось производить работы под неприятельскими выстрелами. В 1844 году Фёдор Фёдорович находился в отряде, направленном к Чертме против многочисленного и сильного неприятеля, который под предводительством знаменитого Шамиля занимал неприступные позиции за Теренгульским оврагом, близ Чертмы. Расположившись на высотах при Чертме, русский отряд, несмотря на многочисленность горцев, вытеснил их из
Командир 8-го корпуса действующей армии, генерал-лейтенант
Ф. Ф. РАДЕЦКИЙ
(Рисовал П. Ф. Борель, грав. К. Крыжановский) прекрасных позиций и обратил в бегство, после чего преследовал неприятеля почти до аула Буртунай. В 1845 году Фёдор Фёдорович отличался при взятии штурмом горы Анчиниера и в деле на высотах Закан-Бак. В эти два последние года Радецкий дослужился до чина поручика.
После двухлетней боевой жизни на Кавказе Фёдор Фёдорович пожелал увеличить свои военные знания и с этою целью поступил в Академию генерального штаба; здесь, за отличные занятия он был произведен сначала в штабс-капитаны, а потом в капитаны генерального штаба, с назначением в 1849 году в действующую армию. В 1852 году назначен старшим адъютантом командующего войсками Прикаспийского края, а год спустя произведен в полковники с назначением начальником того же штаба. В том же 1852 году снова начинается его боевая жизнь на Кавказе, где он отличился в делах с горцами на Лизгинской линии. В 1853 году ему приходилось сражаться против тех же горцев в Дагестане и в Дагестанском округе. В 1855 году Фёдор Фёдорович участвовал при взятии в Табассаре главных мятежников на Кавказе, а в 1857 году отличился в урочище Джончего-Гол и в Салаватии. Назначенный командиром Дагестанского пехотного полка он 16-го и 17 июня 1859 года отличился при переправе наших войск через Андийское Койсу, а также в Ичкерии и Яухе. В 1860 году получил место начальника штаба войск Терской области и в следующем году был произведен в генералы. Затем командовал по очереди тремя пехотными дивизиями: сперва 38-ю, потом 21-ю и наконец 9-ю. Он был начальником этой последней дивизии до сформирования в 1876 году нашей действующей армии, а при открытии настоящей кампании назначен командиром 8-го корпуса.
Генерал Радецкий имеет множество орденов и отличий; кроме того, он весьма часто удостаивался монарших благоволений. Первый орден, Святого Станислава 3-й степени Фёдор Фёдорович получил в 1845 году. В следующие затем десять лет он получил несколько орденов с мечами и несколько именных монарших благоволений. В 1859 году он был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени; в 1860 году — золотою саблею с надписью «За храбрость»; в 1863 году — орденом Святого Владимира 3-й степени с мечами; в 1870 — Святого Станислава 1-й степени и в 1872 году Святой Анны 1-й степени.
В настоящей войне генерал Радецкий, участвовавший при переправе русских войск через Дунай, получил вместе с генералами Драгомировым и Непокойчицким орден Святого Георгия 3-й степени. В последующих затем событиях генерал Радецкий обессмертил свое имя геройскою обороною Шипкинского перевала, когда турецкая армия под начальством Сулеймана-паши пыталась было отбить у нас этот удобный стратегический пункт. В продолжение непрерывного семидневного боя все попытки Сулеймана-паши, двинувшего против русских войск, стоявших в проходе, свою многочисленную армию, разбились о героическую стойкость русских солдат, руководимых нашим храбрым генералом Радецким. Подробное описание знаменитого шипкинского боя помещено в настоящей книге, в биографии генерала Дерожинского.
Здесь же мы помещаем описание пленения всей шипкинской турецкой армии, после двухдневного боя 27-го и 28 декабря; с этим славным делом навсегда будет связано имя генерала Радецкого. Взятие турецкой армии на Шипке состоялось при следующих обстоятельствах.
Тотчас после падения Плевны главнокомандующий послал на подкрепление Радецкого отдельный отряд Скобелева. Как только Гурко со своим отрядом перешагнул через Балканы по Орхатскому проходу, главнокомандующий приказал немедленно Радецкому проложить себе путь и для успешности движения его отряд был подкреплен новыми силами. Движение Радецкого по направлению к деревне Шипке должно было начаться 24-го числа. И действительно, в этот день к упомянутой деревне были направлены две обходные колонны: правая генерала Скобелева через Зелено-Древо, Карадли и Иметли; левая колонна, под начальством князя Святополк-Мирского, двигалась через Крестец, Сельца, Гудово и Янину; сам же Радецкий оставался на горе Святого Николая. Войска взяли с собою восьмидневный запас сухарей, крупы, соли, чаю, сахару, спирта и ячменя, половина на лодках и половина на вьюках; мяса тоже порции в живом скоте; патронов по девяносто шесть на людях и по семьдесят шесть на вьюках; аптеки и перевязочные припасы также на вьюках. 25 декабря, при сильном морозе, князь Мирский дошел до Сельца, а Скобелев до Кораджи; артиллерия была подвезена на салазках. Все затруднения были преодолены, несмотря на страшные снежные завалы, доходившие местами до полутора сажени в вышину. На следующий день князь Мирский подошел к Гузову, а Скобелев занял Иметли. 27 декабря оба двинулись к деревне Шипке; но так как князь Мирский завязал бой раньше, чем подошла колонна Скобелева, то весь этот день вынесли на себе исключительно войска князя Мирского; несмотря на значительные потери, войска взяли в этот день два орудия и сто пленных.
На следующий день, 28 декабря, поднялась страшная буря. От густого тумана не было ничего видно; тем не менее, около шести часов утра Скобелев и князь Мирский завязали бой. Генерал Радецкий, получив около одиннадцати часов донесение, что обе обходные колонны вступили в бой у деревни Шипки, решил двинуться с горы Святого Николая в атаку; благодаря туману, нашим удалось овладеть первою линией ложементов. Турки, заметив это, открыли сильную бомбардировку, особенно пр. мортир. Завязался горячий бой. К трем часам дня турецкий огонь сталь стихать, а к четырем совершенно умолк.
В это время войска генерала Скобелева взяли с бою на штыках двенадцать полевых орудий и несколько знамен. Два орудия были взяты болгарскими дружинами, которые дрались блистательно; все вообще шли в атаку с музыкой, распущенными знаменами, в ногу равнялись, как на параде. Штыковая отчаянная свалка в Шейнове продолжалась минут десять, даже пальба на время смолкла.
Около четырех с половиной часов к генералу Радецкому прибыл сперва ординарец генерала Скобелева и затем генерал Столетов с донесением, что турецкая армия сдалась в плен; численность шипкинской армии — около двадцати пяти тысяч, в том числе один дивизионный генерал, два бригадных генерала, восемьдесят штаб-офицеров, двести восемьдесят обер-офицеров. Знамен насчитано пять, значков множество. В числе взятых орудий — одиннадцать дальнобойных мортир. Наши потери 27-го и 28 декабря весьма значительны.