Деревня.
I.
Люблю я вечеромъ къ деревнѣ подъѣзжать,
Надъ старой церковью глазами провожать
Воронъ играющую стаю;
Среди большихъ полей, заповѣдныхъ луговъ,
На тихихъ берегахъ заливовъ и прудовъ
Люблю прислушиваться лаю
Собакъ недремлющихъ, мычанью тяжкихъ стадъ;
Люблю заброшенный и запустѣлый садъ
И липъ незыблемыя тѣни; —
Не дрогнетъ воздуха стеклянная волна;
Стоишь и слушаешь — и грудь упоена
Блаженствомъ безмятежной лѣни…
Задумчиво глядишь на лица мужиковъ —
И понимаешь ихъ; предаться самъ готовъ
Ихъ бѣдному, простому быту…
Идетъ къ колодезю старуха за водой;
Высокій шестъ скрипитъ и гнется; чередой
Подходятъ лошади къ корыту…
Вотъ пѣсню затянулъ проѣзжій… Грустный звукъ!
Но лихо вскрикнулъ онъ — и только слышенъ стукъ
Колесъ его телѣги тряской;
Выходитъ дѣвушка на низкое крыльцо —
И на зарю глядитъ… и круглое лицо
Зардилось алой, яркой краской.
Качаясь медленно, съ пригорка, за селомъ,
Огромные возы спускаются гуськомъ
Съ пахучей данью пышной нивы;
За коноплянникомъ зеленымъ и густымъ
Бѣгутъ, одѣтые туманомъ голубымъ,
Степей широкіе разливы.
Та степь — конца ей нѣтъ… раскинулась, лежитъ…
Струистый ветерокъ бѣжитъ, не пробѣжитъ…
Земля томится, небо млѣетъ…
И лѣса длиннаго подернутся бока
Багрянцемъ золотымъ, и ропщетъ онъ слегка,
И утихаетъ, и синѣетъ…
II.
На охотѣ — лѣтомъ.
Жарко, мучительно жарко… Но лѣсъ недалеко зеленый…
Съ пыльныхъ, безводныхъ полей дружно туда мы спѣшимъ.
Входимъ… въ усталую грудь душистая льется прохлада;
Стынетъ на жаркомъ лицѣ ѣдкая влага труда.
Ласково приняли насъ изумрудныя, свѣжія тѣни;
Тихо взыграли кругомъ, тихо на мягкой травѣ
Шепчутъ привѣтныя рѣчи прозрачные, легкіе листья…
Иволга звонко кричитъ, словно дивится гостямъ.
Какъ отрадно въ лѣсу! И солнца смягченная сила
Здѣсь не пышетъ огнемъ, блѣскомъ играетъ живымъ.
Бархатный манитъ васъ мохъ, руками Дріадъ округленный…
Зову противиться въ насъ нѣтъ ни желанья, ни силъ.
Всѣ раскинулись члены; стихаютъ горячія волны
Крови; машетъ на насъ темными маками сонъ.
Изъ подъ тяжелыхъ рѣсницъ взоръ наблюдаетъ недолго
Мелкихъ букашекъ и мухъ, ихъ суетливую жизнь.
Вотъ онъ закрылся… Сосѣдъ уже спитъ… съ довѣрчивымъ вздохомъ
Самъ засыпаешь… и ты, вѣчная матерь, земля,
Кротко баюкаешь ты, лелѣешь усталаго сына…
Новыхъ исполненный силъ, грудь онъ покинетъ твою.
III.
Безлунная ночь.
О, ночь безлунная, ночь теплая, нѣмая!
Ты нѣжишься, ты млѣешь, изнывая,
Какъ отъ любовныхъ ласкъ усталая жена…
Иль, можетъ быть, невѣдѣньемъ полна,
Мечтательнымъ невѣдѣньемъ желаній, —
Стыдливая, ты ждешь таинственныхъ лобзаній!
Скажи мнѣ, ночь, въ кого ты влюблена?
Но ты молчишь на мой вопросъ нескромный…
И на тебѣ покровъ густѣетъ темный.
Я заражонъ тобой… вдыхаю влажный паръ…
И чувствую, въ груди тревожный вспыхнулъ жаръ…
Мнѣ слышится твой безконечный ропотъ,
Твой лепетъ вкрадчивый, твой непонятный шопотъ —
И тѣнь пахучая колеблется кругомъ.
Лицо горитъ невѣдомымъ огнемъ,
Расширенная грудь дрожитъ воспоминаньемъ,
Томится горестью, блаженствомъ и желаньемъ —
И воздухъ ласковый, чуть дремлющій, ночной,
Какъ будто самъ дрожитъ и пышетъ надо мной.
IV.
Дѣдъ.
Вчера, въ лѣсу, пришлося мнѣ
Увидѣть призракъ дѣда…
Сидѣлъ онъ на лихомъ конѣ
И восклицалъ: побѣда!
И радостно глядѣлъ чудакъ
Изъ подъ мохнатой шапки…
А въ торокахъ висѣлъ русакъ
И грустно свѣсилъ лапки.
И рогъ стремя́ннаго звучалъ
Такъ страстно, такъ уныло…
Любимый барскій песъ, Нахалъ,
Поднявъ стерляжье рыло,
Махалъ тихохонько хвостомъ…
Суровый доѣзжачій
Смирялъ угрозой да бичомъ
Шумливый лай собачій.
Кругомъ — сосѣди-степняки,
Одѣтые забавно,
Толпились молча, бѣдняки!
И радовался явно
Мой дѣдъ, степной Сардапаналъ,
Такому многолюдью…
И какъ-то весело дышалъ
Своей широкой грудью.
Онъ за трубу[2] держалъ лису,
Показывалъ сосѣду…
Вчера, передъ зарей, въ лѣсу,
Я подивился дѣду.
V.
Гроза.
Уже давно вдали толпились тучи
Тяжелыя — росли, темнѣли грозно…
Вотъ сорвалась и двинулась громада.
Шумя, плыветъ и солнце закрываетъ
Передовое облако; внезапный
Туманъ разлился въ воздухѣ; кружатся
Сухіе листы… птицы притаились…
Изъ подъ воротъ выглядываютъ люди,
Спускаютъ окна; запираютъ двери…
Большія капли падаютъ… и вдругъ,
Помчалась пыль столбами по дорогамъ;
Поднялся вихрь и по стѣнамъ и крышамъ
Ударилъ злобно; хлынули потоки
Дождя… запрыгалъ угловатый градъ…
Крутятся, бьются, мечутся деревья,
Смѣшались тучи… молнья!.. ждешь удара…
Загрохоталъ и прокатился громъ.
Сильнѣе дождь… Широкими струя́ми,
Волнуясь, льетъ и хлещетъ онъ — и ветеръ
Съ воды срываетъ брызги… вновь удары
Черезъ село разтрепанный, безъ шапки
Мужикъ за стадомъ въ поле проскакалъ,
А вслѣдъ ему другой кричитъ и машетъ…
Смятенье!.. Но за то, когда прошла
Гроза, какъ улыбается природа!
Какъ ласково свѣтлѣютъ небеса!
Пушистыя, разсѣянныя тучки
Летятъ; журчатъ ручьи; болтаютъ листья…
Убита пыль; обмылася трава;
Скрипятъ ворота; слышны восклицанья
Веселыя; шумя, слетаетъ голубь
На влажную, блестящую дорогу…
Въ ракитахъ раскричались воробьи;
Смѣются босоногіе мальчишки;
Запахли хлѣбомъ жолтые скирды…
И бѣглымъ золотомъ сверкаетъ солнце
По молодымъ осинамъ и березамъ…
VI.
Другая ночь.
Ужъ поздно… Конь усталый мой
Храпитъ и просится домой…
Холмы пологіе кругомъ —
Степные виды! За холмомъ
Печально свѣтится пожаръ —
Овинъ горитъ. На небѣ паръ;
На небѣ мѣсяцъ золотой
Блеститъ холодной красотой,
И подъ лучомъ его нѣмымъ
Туманъ волнуется какъ дымъ.
Большія тѣни тамъ и сямъ
Лежатъ недвижно по полямъ,
И различаетъ глазъ едва
Лѣсовъ высокихъ острова.
Кой гдѣ, по берегамъ рѣки,
Въ кустахъ мерцаютъ огоньки;
Внезапный крикъ перепеловъ
Гремитъ одинъ среди луговъ,
И синяя, ночная мгла
Какъ будто нехотя текла.
VII.
Кроткіе льются лучи съ небесъ на согрѣтую землю;
Стелется тихо по ней, теплый скользитъ вѣтерокъ.
Но давно подъ травой изсякли болотные воды
Въ тучныхъ лугахъ; и сама вся пожелтѣла трава.
Сумракъ душистый лѣсовъ, отрадныя, пышныя тѣни,
Гдѣ вы? гдѣ ты, лазурь яркихъ и темныхъ небесъ?
Осень настала давно; ея прощальныя ласки
Часто милѣе душѣ первыхъ улыбокъ весны.
Бурые сучья раскинула липа; береза
Вся золотая стоитъ; тополь одинъ еще свѣжъ —
Также дрожитъ и шумитъ и тихо блеститъ, серебристый;
Но побагровѣлъ давно дуба могучаго листъ.
Яркія краски вездѣ смѣнили привѣтную зелень:
Издали пышутъ съ рябинъ красные гроздья плодовъ,
Дивно рдѣетъ заря причудливымъ, долгимъ пожаромъ…
Смотришь и вѣришь едва жадно-впереннымъ очамъ.
Но природа во всемъ, какъ ясный и строгій художникъ
Чувство мѣры хранитъ, стройной вѣрна простотѣ.
Молча, гляжу я кругомъ, вниманья печальнаго полный…
Въ тронутомъ сердцѣ звучитъ грустное слово: прости!
VIII.
Передъ охотой.
Утро! вотъ утро! Едва надъ холмами
Красное солнце взыграетъ лучами,
Холодъ осенняго, свѣтлаго дня,
Холодъ веселый разбудитъ меня.
Выду я… небо смѣется мнѣ въ очи;
Съ сердца сбѣгаютъ лобзанія ночи…
Блестки крутятся на солнцѣ; морозъ
Выбѣлилъ хрупкіе сучья березъ…
Свѣтлое небо, здоровье да воля —
Здравствуй, раздолье широкаго поля!
Вновь не дождаться подобнаго дня.
Дайте ружье мнѣ! сѣдлайте коня!
Вотъ онъ… по членамъ его благороднымъ
Вѣтеръ промчался дыханьемъ холоднымъ,
Ржетъ онъ и шею сгибаетъ дугой…
Доски хрустятъ подъ упругой ногой;
Гуси проходятъ съ испугомъ и крикомъ;
Прыгаетъ песъ мой въ восторгѣ великомъ;
Ясно звучитъ его радостный лай…
Ну же, скорѣй мнѣ коня подавай!
IX.
Первый снѣгъ.
Здравствуйте, легкія звѣзды пушистаго, перваго снѣга!
Быстро на темной землѣ таете вы чередой.
Но проворно летятъ на вами другія снѣжинки,
Словно пчелы весной, воздухъ недвижный пестря.
Скоро наступитъ зима; — подъ тонкимъ и звучнымъ желѣзомъ
Рѣзвыхъ саней завизжитъ холодомъ стиснутый ледъ.
Ярко морозъ затрещитъ; румяныя щеки красавицъ
Вспыхнутъ; иней слегка длинныхъ коснется рѣсницъ.
Такъ! пора мнѣ съ тобой разстаться, степная деревня!
Крышъ не увижу твоихъ, мягкихъ одѣтыхъ ковромъ,
Струекъ волнистаго дыма на небѣ холодномъ и синемъ,
Бѣлыхъ холмовъ и полей, грозныхъ и темныхъ лѣсовъ.
Падай обильнѣе снѣгъ! Зоветъ меня городъ, далекій;
Хочется встрѣтить опять старыхъ враговъ и друзей.
|
|
См. также одноимённые страницы.
