ЕЭБЕ/Этика

Материал из Викитеки — свободной библиотеки

Этика (от греческого ήδος — «нрав») — учение ο нравственном. Библейское миросозерцание вводит в Э. новый элемент: оно приближает человека к Богу и вносит нравственный смысл в человеческое бытие. Наряду со страхом Божьим, который проповедовало и язычество, иудаизм выдвигает на первый план любовь к Богу (см.; Втор., 6, 5 и др.). Согласно учению иудаизма, религиозной добродетелью является альтруизм (см.). Таким образом, служить Богу — значит любить Его, a любить Бога — справедливо и благожелательно относиться ко всем окружающим, ненавидеть зло и любить добро (Амос, 5, 15). Поэтому пророки учат, что служить Богу следует не жертвоприношениями, как учило язычество, a стремлением к справедливости и вспомоществованию бедным и угнетенным (там же и 5, 25). Быть справедливым — значит содействовать всякому добивающемуся своего права (Бытие, 18, 19 и Ис., 56, 1). Лишь там, где царят право и справедливость, снизойдет Божья благодать (там же). Вся библ. письменность проникнута этой мыслью в бесчисленных вариациях. Божественный, т. е. нравственный миропорядок зиждется на праве и справедливости (Пс., 96, 13). Но Э. иудаизма требует не только справедливости, но и любви к ближнему (люби ближнего, как самого себя, см. Лев., 19, 18), и это положение распространяется на всех людей (там же, 19, 34). Человек не должен быть злопамятным и мстительным. Ближнему можно указать на его неправоту, если это необходимо, но не следует его ненавидеть (там же, 13—18). Эти положения содержат все основные принципы социальной Э., впервые провозглашенные иудаизмом: недостаточно, чтобы человек избегал зла и творил добро, он должен устранять повсюду зло. Социальная Э. имела, главным образом, в виду бедных и слабых; в их интересах был издан ряд законодательных постановлений. Э. иудаизма смягчала институт рабства (см. Рабство). Важнейшим созданием библ. Э. является, однако, заповедь ο субботнем отдыхе (см. Суббота). Право на отдых предоставлено было не только правящим классам, но и служащим, и даже вьючные животные (Исход, 20, 10, и Втор., 5, 14) пользовались им. — Наряду с соц. Э., иудаизм создал Э. индивидуальную. Требование нравственной чистоты сказывается прежде всего в сексуальной Э. Иудаизм относится отрицательно, прежде всего, к разврату, связанному с языческими культами в Западной Азии (Втор., 23, 18—19). На нравственных началах покоились законы ο браке (см. Брак). Вообще, Э. иудаизма требует нравственной святости, сознания, что человек может соединиться с Богом, если будет вести нравственный образ жизни, совершать добрые деяния. Э. иудаизма выдвинула идею единства человечества и этим внесла нравственный смысл во все мироздание. Сила как добродетель (virtus) уступает место добродетели самообладания и борьбе с эгоизмом; выдвигается божественное начало в человеке и подавляются животные инстинкты. Притом, однако, Э. иудаизма избегала аскетизма; она советует пользоваться благами и радостями жизни. Наслаждение жизнью совместимо с правом и справедливостью (Иерем., 22, 15; Когелет, 9, 7), пользование жизнью не вредно ни здоровью, ни душевным силам человека. Такая Э. покоится на признании свободы воли (см.), ο которой Библия упоминает в различных местах. Э., в противоположность греко-римскому миросозерцанию, проповедует труд как нравственную обязанность (см. Труд, Земледелие). Талмуд. Э., как и библ., покоится на принципе свободы воли и полной ответственности человека за свои поступки. В соответствии с этим существовала также вера в справедливое возмездие за человеческие поступки (см. Возмездие); человек во всякое время может отказаться от своих греховных поступков и, раскаявшись, вернуться к должному образу жизни. Вообще, талмудич. Э. покоится на убеждении, что человек, как разумное существо, должен стремиться к нравственному совершенствованию; в этом и состоит нравственный смысл человеческого существования и всего мироздания.

3. В Средние века. Библ. и талмудич. Э. подверглась в Средние века влиянию философии. Переводы и выдержки из философской Э. Платона и Аристотеля проникли в еврейство. В религиозно-философских трудах Саадии-гаона (см.) находятся лишь слабые элементы филос. Э., тогда как книга Бахьи ибн-Пакуда (см.) «Обязанности сердец» посвящена преимущественно изложению этич. содержания иудаизма. Однако хотя он подчас и ссылается на библ. тексты и приводит талмуд. изречения, тем не менее он значительно удаляется от Э. иудаизма в собственном смысле. Правда, некоторые его положения, как, напр., упование на Бога, добродетель скромности и воздержание, а, главным образом, любви к Богу, которой Бахья посвящает особую главу, являются основной частью Э. иудаизма. Однако его пониманию любви и упования на Бога не присущ здоровый реализм, проповедуемый иудаизмом. Его Э. воздержания и смирения есть собственно не что иное, как аскетизм и уход от жизни, a недоверчивое отношение к жизни приближает его к буддизму. Соломон ибн-Гебироль (см.) в своем труде «Тиккун-Миддот га-Нефеш» излагает в качестве филос. Э. нечто в роде диетики души; он следовал при этом примеру Бахи, подкрепляя свои филос. правила жизни библ. текстами. Вообще Э. Гебироля покоится, в существенных чертах, не на религиозном фундаменте, a на возвышенном представлении ο нравственном идеале и ο ценности жизненных благ; с другой стороны, в ней обнаруживается глубокое знание человеческой природы и жизни вообще. Ибн-Гебиролю ошибочно приписывается также составленная из кратких изречений философская Э. под загл. «Мибхар га-Пениним» («Избранные жемчужины»). И это произведение не сыграло большой роли в развитии Э. Сверх того, следует еще упомянуть ο переводе Аристотелевой Э. на еврейск. язык, оказавшем некоторое влияние на иудаизм. Э. иудаизма, как она отлилась в Библии и талмудич. литературе, была в момент проникновения философии в евр. круги сильно развита как по содержанию, так и по объему, и успела пустить глубокие корни в сознании евр. народа. Если религ. философии не удалось проникнуть в более широкие круги народа, то тем менее удалось это философской Э., которая или совпадала с Э. иудаизма и постольку оказывалась излишней, или противоречила ей и в силу этого оскорбляла религиозное чувство евреев. Таким образом, и в Средние века Э. иудаизма продолжала носить религиозный характер. Лишь Маймониду удалось создать в этой области нечто долговечное и плодотворное. В качестве первой книги его обширного религиозного кодекса «Мишна Тора» он дал Э. иудаизма (Сефер га-Мадда), в которой изложил грандиозную этическую систему; достойна при этом удивления полнота философского содержания, которое по глубине и богатству мысли оставляет далеко за собою Э. Аристотеля. Большинство своих этич. положений Маймонид подкрепляет ссылками на изречения Талмуда. У Маймонида мы находим немало точек соприкосновения с Э. Спинозы. У него все направлено к одной цели: достичь истинного познания Бога, которое равносильно любви к Богу: кто познает Бога в его сущности, тот любит Его. Человеческое существование, как вообще все мироздание, приобретает нравственный смысл, a именно нравственное совершенствование и обожествление всего бытия. Однако в существенных чертах Маймонид стоит на почве талмудич. Э., которая, по его мнению, обоснована не только религиозно, но и философски. Кто живет согласно ее предписаниям, тот исполняет заповеди еврейской религии и вместе с тем живет жизнью истинного мудреца. Многие законоучители в Средние века старались популяризировать Э. среди евр. народа. Прежде всего надлежит упомянуть ο Нахманиде (см.), учение которого имело целью внести этич. смысл в человеческое существование. В то же время или несколько ранее в Германии появилась «Книга Благочестивых» (Сефер Хасидим), которая занимает выдающееся место в этич. литературе иудаизма. Философская этика совершенно чужда этой книге; ее источниками являются, главным образом, Библия и Талмуд, но в ней имеется также много данных из народной жизни и об этич. сознании евр. народа в Средние века. Третьим элементом в Э. иудаизма является каббала (см.), которая, начиная с 13 в., вызвала в жизнь значительную этич. литературу. Она восприняла, с одной стороны, философскую, а с другой стороны, народную Э., возникшую в Средние века. Исходя из философско-пантеистического воззрения, что все в Боге и во всем Бог, каббала полагала, что «нет места, где не было бы святости Божьей», нет события, к которому непричастен был бы Бог. В частности каббала выдвинула принцип, что существенной является не внешняя сторона, т. е. самое деяние, a внутренняя сторона — направление мысли, нравственный подъем. Праведные дела без праведного образа мыслей — безжизненны, суть тела без души. Так развивалась в Средние века Э. иудаизма, которая не порвала с первоначальным своим источником, Библией и Талмудом (или, вернее, пророческим духом), но восприняла новые элементы. С течением времени возникали новые моральные учения, которые, однако, продолжали черпать из тех же источников. Наиболее значительными среди них являются «Ceфер Рокеах» рабби Элиезера бен-Иуда из Вормса (13 в.; см.), Э. которого носит мистический характер; затем — «Завещание» Р. Ашера бен-Иехиеля (см.), также принадлежащее к германской школе с ее мрачным миросозерцанием, и «Завещание» его сына р. Иуды б.-Ашера. Книга «Орхот Цадиким» («Пути Праведных»), которая по тону и содержанию весьма близка к «Книге Праведных», принадлежит перу неизвестного автора и относится к неизвестному времени (во всяком случае к Средним векам). Р. Моисей из Куси (см.) в своем Сефер Мицвот Гадол обнаружил стремление этизировать религиозные учения и обычаи иудаизма. Около 1300 г. появилось народно-этическое произведение «Менорат га-Маор» р. Исаака Абоаба (см.), который почерпал свои этич. учения из Библии, талмудической и агадической литературы (см. Дидактическая литература).

4. В новое время. Э. иудаизма и в более позднюю эпоху обнаруживала значительную творческую силу. Наиболее значительным произведением в этой области является «Шене Лухот га-Берит» (обе скрижали Завета) р. Исаии Горовича (16 в.). В этой книге содержится строго систематическое изложение иудаизма как нравственно-воспитательной силы; она в значительной мере проникнута каббалист. учениями; она осуждает механическое исполнение религиозных обрядов и способствует развитию нравственного миросозерцания. В каждом обычае и в каждом действии еврея автор находит какую-либо идеальную черту и все связывает с Богом. Мистическим стремлением к Богу проникнуто учение «Сефер Харедим» («Книга богобоязненных») Элиезера Азкари (1588). Грандиознейшим созданием иудаизма в этой области является, несомненно, Э. Спинозы (см.) — всеобъемлющее творение, значение которого для всего образованного человечества и по сей день громадно. Если в теоретико-познавательной части спинозовской философии нередко усматривают точки соприкосновения с другими — нееврейскими — системами (что, впрочем, объясняется недостаточным знакомством с евр. религиозной философией), то несомненно, что Э. Спиноза почерпнул в иудаизме. Некоторые положения почти дословно переведены из «Книги Познания» Маймонида, и если некоторые усматривают коренное отличие от Э. иудаизма в том, что Спиноза отрицает свободу воли, то не следует забывать, что и Маймонид потратил немало напрасных усилий на разрешение этой проблемы. К тому же она содержит в общих чертах все элементы социальной Э., созданные иудаизмом и возведенные им во всеобщий нравственный идеал. К 18 веку относится Э. р. Моисея-Хаиима Луццатто «Стезя Праведных» («Месилат Иешарим»). Это нравственное учение, являющееся синтезом талмуд. и каббалистич. иудаизма, представляет собою нечто в роде популярного спинозизма. Истинная религиозность, связанная с любовью к ближним, душевное благородство, простота и скромность в жизни — вот те добродетели, которые проповедует Луццатто. В новейшее время Хаиим Штейнталь (см.) способствовал дальнейшему развитию Э. на философской и религиозной основе. Он исходит из Библии и Талмуда и обнаруживает, какая глубина понимания и сколь высокие этич. идеалы скрыты в иудаизме. И хотя целью его является построение Э. на философском базисе, все же он черпает свои положения из нравственного чувства. Этич. истины являются для него истинами религиозными, которые, однако, прекрасно мирятся с разумом и всегда им подтверждаются. Штейнталевское понимание Э. иудаизма часто соприкасается с «Обязанностями сердца» р. Бахьи ибн-Пакуды. И y того и y другого одинаково преобладают безыскусственная, идущая от сердца религиозность. Но она менее чужда жизни и менее аскетична, чем ригористические моральные учения средневековой евр. религиозной философии, и, таким образом, она глубже коренится в иудаизме. — Ср.: Lazarus, Die Ethik des Judentums, т. Ι, 1898, т. II, 1911; Steinthal, Allgemeine Ethik, 1895; его же, Zur Bibel u. Religionsphilosophie, 1890—95; Bacher, Die Agada der Tannaim, 1890; id., Die Agada der pal. Amoräer, 1892—93.

С. Бернфельд.3.9.