Ек. Лѣткова. Разсказы. Кн-во «Просвѣщеніе». Спб. 1913. Стр. 269. Ц. 1 р. 25 к.
Автору знакомы различные общественные слои; но съ наибольшей силой его художественные интересы влекутся къ изображенію народной жизни и быта средней интеллигенціи. И здѣсь и тамъ впечатлѣнія его безконечно тягостны. Первый разсказъ сборника называется «Мухи»: здѣсь жизнь средняго русскаго обывателя безхитростно сопоставлена съ судьбою мухъ, вязнущихъ въ клейкомъ слоѣ-бумаги-мухоловки: «вся разница въ томъ, кто въ чемъ и какъ увязнетъ: одинъ въ страхѣ, другой въ честолюбіи, третій въ погонѣ за пропитаніемъ. И бьется, и мучается, а конецъ у всѣхъ одинъ: мушиный». Второй разсказъ «Въ одной клѣткѣ»: въ одномъ желѣзнодорожномъ купэ оказались важная пожилая барыня и кафешантанная пѣвичка; казалось бы, — что общаго? Но вотъ онѣ разговорились: у одной домъ идетъ прахомъ, мужъ шалопай, дочь въ связи съ женатымъ распутникомъ, у другой — дѣвочка въ воспаленіи мозга. Горе ихъ соединило — вмѣстѣ онѣ рыдаютъ и утѣшаютъ другъ друга. Третій разсказъ сборника такъ и называется — «Колодники»: послѣ многолѣтней совмѣстной жизни, въ день свадьбы старшей дочери, супруги Ситниковы поняли, что они всѣ эти годы были только рабами своего сожительства, — поняли и договорились, не для того, чтобы сдѣлать усиліе и перевернуть свою нелѣпую жизнь, но чтобы по прежнему тянуть ту же супружескую каторгу. Въ дальнѣйшихъ разсказахъ — еще большая безпросвѣтность; они посвящены крестьянской жизни — главнымъ образомъ женской долѣ, — и характерно открываются эпиграфомъ изъ Некрасова: «Не все между мужчинами отыскивать счастливаго». Злымъ сарказмомъ запечатлѣно здѣсь это двустишіе: трудно представить себѣ что-либо ужаснѣе той бабьей доли, которая раскрывается въ крестьянскихъ разсказахъ г-жи Лѣтковой. Такъ безпросвѣтно мрачна атмосфера этихъ очерковъ, что мракъ этотъ начинаетъ казаться результатомъ не столько наблюденій, сколько міровоззрѣнія. Однако авторъ не плохой наблюдатель — и приходится повѣрить ему, что не отъ одного предвзятаго желанія видѣть все, попадающее въ кругъ его зрѣнія, въ тонахъ безнадежности, но и по дѣйствительной мрачности жизни такъ сумрачны его образы. Въ этомъ убѣждаютъ простота и ясность этихъ образовъ; они мало оригинальны, но они и не сочинены: все это подмѣчено, все это наблюдено — и не оставляетъ читателя равнодушнымъ.