1864[править]
Василій Михайловичъ Головнинъ родился Рязанской губерніи, Пронскаго уѣзда, въ родовомъ имѣніи своемъ, селѣ Гулынкахъ, 8-го Апрѣля 1776 года. Онъ происходилъ изъ старинной дворянской фамиліи Рязанской губерніи. Девять поколѣній его предковъ постоянно служили дворянами въ дружинахъ Великихъ Князей и въ войскахъ Царей Московскихъ, и за походы противъ Литовцевъ, Поляковъ, Крымскихъ Татаръ, Турокъ и Ливонскихъ Рыцарей, жалованы были помѣстьями и вотчинами. Два брата Головнины, Василій и Осипъ, были убиты подъ Смоленскомъ, во время мужественной защиты онаго бояриномъ Шеинымъ. Отецъ Василія Михайловича Головнина и дѣдъ служили въ Преображенскомъ полку. На шестомъ году отъ роду былъ онъ, но тогдашнему обычаю, записанъ въ гвардію, сержантомъ, въ тотъ же полкъ. Девяти лѣтъ лишился своихъ родителей. Родственники опредѣлили его въ 1788 году, на тринадцатомъ году отъ рожденія, въ Морской Кадетскій Корпусъ. Бѣдный сирота очутился на чужбинѣ, одинъ, безъ родныхъ, безъ покровителей, безъ наставниковъ, не зная никого во флотѣ, не имѣя даже, какъ онъ самъ говоритъ въ своихъ запискахъ, мичмана своимъ покровителемъ. Что, можетъ быть, привело бы въ уныніе другаго и лишило бодрости на неизвѣстномъ пути, то ободрило отрока тихаго, прилежнаго, умнаго, разсудительнаго. Съ первыхъ дѣтскихъ лѣтъ началъ онъ размышлять о жизни, о цѣнѣ ея, о назначеніи человѣка, о величіи и прелести науки, о святости долга и службы, о славѣ, пріобрѣтаемой подвигами чести, особенно на томъ бурномъ поприщѣ, которое ему представлялось въ будущемъ. Товарищи его, въ праздничные и вакантные дни, разъѣзжались по домамъ, бросались въ веселый и беззаботный кругъ друзей и родственниковъ и, по истеченіи праздниковъ, возвращаясь въ корпусъ, неохотно принимались за работу. Головнинъ не зналъ этихъ развлеченій: трудъ, ученіе, размышленіе были его забавою и отрадою. Это одиночество дѣтскихъ лѣтъ, устранивъ его отъ шумныхъ удовольствій и суетъ, придало характеру его твердость, самостоятельность и какое-то отчужденіе отъ обществъ свѣтскихъ, которыя онъ во всю свою жизнь посѣщалъ только по долгу и необходимости. Въ 1790-мъ году, чрезъ два года по вступленіи въ корпусъ, произведенъ онъ былъ, за успѣхи въ наукахъ и благонравное поведеніе, въ гардемарины, и отправленъ въ море на кораблѣ «Нетронь-Меня», подъ начальствомъ капитана Тревенина. 23-го и 24-го мая онъ находился на этомъ кораблѣ, въ эскадрѣ вице-адмирала Круза[1], въ сраженіи русскаго флота съ Герцогомъ Зюдерманландскимъ, при островѣ Сескарѣ. Пораженные здѣсь Шведы удалились въ Выборгскій Заливъ, гдѣ были заперты Чичаговымъ[2]. Густавъ рѣшился пробиться, и 22-го іюня самъ повелъ свои корабли изъ залива подъ непрерывнымъ огнемъ русскаго флота. Головнинъ находился, во время этого сраженія, на томъ же кораблѣ «Нетронь-Меня», который стоялъ тогда между мысомъ Крюсерортомъ и банкою Сальворомъ. Четырнадцатилѣтній гардемаринъ, за оказанную имъ въ трехъ сраженіяхъ храбрость, былъ награжденъ медалью. Въ 1791 году онъ былъ произведенъ въ капралы, а въ 1792-мъ въ сержанты[3]. Въ этихъ годахъ онъ ходилъ въ море на корабляхъ: «Три-Святителя» (капитанъ Мосоловъ), «Изяславъ» (капитанъ Сиверсъ) и «Прохоръ» (напитанъ Скорбѣевъ). Въ 1792-мъ году слѣдовало ему быть выпущеннымъ изъ корпуса въ офицеры, но этому встрѣтилось препятствіе: онъ кончилъ на семнадцатомъ году курсъ наукъ, который положено оканчивать на осьмнадцатомъ, и оставленъ былъ въ корпусѣ по малолѣтству. Сверстники, неимѣвшіе равнаго съ нимъ числа балловъ (онъ на экзаменѣ занялъ второе мѣсто изъ всѣхъ), надѣли офицерскіе мундиры, а онъ оставался въ кадетскомъ. Горькая участь для молодаго, честолюбиваго человѣка! Но это непріятное происшествіе послужило ему въ существенную пользу. До того времени онъ занимался исключительно изученіемъ главныхъ предметовъ знанія, необходимыхъ для морской службы — науками математическими. Теперь обратилъ онъ вниманіе свое на предметы словесности и исторію, изучалъ собственнымъ трудомъ физику и естественную исторію; съ жаднымъ любопытствомъ читалъ книги о морскихъ походахъ и битвахъ, о путешествіяхъ въ дальнія, неизвѣстныя страны, о великихъ географическихъ открытіяхъ. Цѣлый міръ славы и чести представлялся пламенному юношѣ. Чтеніе англійскихъ моралистовъ укрѣпило его нравственныя силы, познакомило съ достоинствомъ человѣка, научило познавать себя, владѣть собою, отличать истинную честь и славу отъ тщеславія и наружнаго блеска, а описанія морскихъ путешествій поселили въ немъ непреодолимую страсть къ путешествіямъ. Наступило вожделѣнное время выпуска. Это было въ январѣ 1793 года. Головнинъ, сдѣлавшись господиномъ своего времени, не тратилъ его на забавы и развлеченія: онъ воспользовался имъ для довершенія своего образованія, продолжалъ учиться англійскому и французскому языкамъ, читалъ книги, самъ задавалъ себѣ вопросы. Но вскорѣ обязанности службы отвлекли его отъ мирныхъ занятій кабинетныхъ. Родственники совѣтовали ему заняться устройствомъ своихъ домашнихъ дѣлъ, и для того посѣтить родовое свое имѣніе, которое было въ чужихъ рукахъ, и приходило съ году на годъ въ большее разстройство. Онъ не рѣшился на это, и хотѣлъ лучше потерять свое имущество, нежели упустить случай къ трудамъ, подвигамъ и отличію. Продолжая службу, онъ надѣялся имѣть возможность путешествовать.
Дѣйствительно, съ самаго начатія службы, онъ почти безпрерывно находился въ походахъ и за границею. Въ 1793 и 1794-мъ годахъ на военномъ транспортѣ «Анна-Маргарита» (капитанъ Креницынъ) ходилъ онъ въ Стокгольмъ съ посломъ нашимъ графомъ С. П. Румянцовымъ. Въ маѣ 1795 года Головнинъ отправился въ море на кораблѣ «Рафаилъ» (сначала капитанъ Игнатьевъ, а послѣ Капитанъ Урлихъ), во вспомогательной эскадрѣ вице-адмирала Ханыкова, посланной въ Англію[4] въ то время, когда Императрица Екатерина, прекративъ сношенія съ Франціею и желая сблизиться съ Великобританіею, одобрила предложеніе Англійскаго Кабинета о заключеніи тройнаго союза противъ Франціи, изъ Россіи, Англіи и Австріи. На «Рафаилѣ» и на фрегатѣ «Нарва» (капитанъ Трескинъ) В. М. Головнинъ ходилъ нѣсколько разъ въ Англію и Норвегію, и въ октябрѣ 1796 года возвратился въ Кронштадтъ.
Въ 1797 году былъ онъ назначенъ на корабль «Константинъ» (капитанъ Гревенсъ), и затѣмъ флагъ-офицеромъ къ Адмиралу Крузу, на корабль «Св. Николай» (капитанъ графъ Капеласъ), и находился въ эскадрѣ, состоявшей подъ личнымъ начальствомъ Императора Павла. Въ 1797 и 1798 годахъ ходилъ онъ въ Сѣверное море ивъ Англію на корабляхъ: «Ретвизанъ» (капитанъ Грейгъ), «Елисавета» (капитанъ Шешуковъ) и «Сѣверный Орелъ» (капитанъ Свитинъ). Въ 1798-мъ году онъ опять отправился въ Англію на кораблѣ «Елисавета», въ должности флагъ-офицера и переводчика при главнокомандующемъ русскою вспомогательною эскадрою, вице-адмиралѣ Макаровѣ[5], и въ августѣ 1799 года участвовалъ въ высадкѣ десанта на берега Голландіи и въ нѣсколькихъ бывшихъ при томъ сраженіяхъ, которыя, не взирая на упорное сопротивленіе Голландцевъ, кончились въ пользу Русскихъ и Англичанъ. Макаровъ, замѣтивъ необыкновенныя дарованія и отличную службу Головнина, возлагалъ на него важнѣйшія порученія. Въ 1799 году произведенъ онъ былъ, по представленію Макарова, за отличіе въ лейтенанты, a въ 1800 г. воротился въ Россію. Въ этомъ году и въ слѣдующемъ Головнинъ ходилъ въ морѣ на корабляхъ: «Ростиславъ» (капитанъ Талакшеевъ) и «Всеволодъ» (капитанъ Гревенсъ). Одно исчисленіе судовъ, на которыхъ онъ находился въ морѣ, доказываетъ, что онъ постоянно искалъ дѣйствительной морской службы, и старался проводить большую часть года подъ парусами, a не на берегу.
По вступленіи на престолъ Императора Александра, водворился общій миръ въ Европѣ; и нашей морской силѣ не предвидѣлось никакихъ новыхъ подвиговъ. Головнинъ много пріобрѣлъ знанія и опытности въ предшествовавшихъ походахъ, но чувствовалъ, что этого еще мало, особенно когда сравнивалъ себя въ образованіи съ англійскими морскими офицерами, которыхъ ему случалось видѣть. Вскорѣ представилась ему возможность дополнить свое морское образованіе. Въ 1801 году былъ онъ отправленъ на три года въ Англію, въ числѣ нѣсколькихъ волонтеровъ[6], избранныхъ изъ лучшихъ морскихъ офицеровъ, для служенія на англійскомъ флотѣ. Бывшій тогда морской министръ, адмиралъ Н. С. Мордвиновъ, отправляя ихъ въ Англію, сказалъ имъ: «Вы должны знать, что васъ Государь посылаетъ служить въ англійскомъ флотѣ не на одинъ только тотъ конецъ, чтобъ вы тамъ учились корабельнымъ маневрамъ, но вы обязаны входить и узнавать внутреннее устройство и хозяйство всего морскаго департамента, и сверхъ того, при случаѣ, замѣчать и узнавать состояніе земледѣлія, мануфактуръ, торговли и пр., дабы быть въ состояніи употребитъ ваши свѣдѣнія на пользу отечества, въ служеніи коему вы можете занять со временемъ значительныя мѣста.» Головнинъ всегда помнилъ это наставленіе, и въ полной мѣрѣ воспользовался случаемъ для обогащенія себя полезными свѣдѣніями. По прибытіи въ Англію, занимался онъ неутомимо высшими науками по своей части, жилъ тихо, отказывалъ себѣ во всемъ, чтобъ только пользоваться уроками первостепенныхъ профессоровъ. Обогатившись теоретическими свѣдѣніями, онъ поступилъ на дѣйствительную службу на Британскомъ флотѣ. Головнинъ служилъ на разныхъ корабляхъ и въ разныхъ частяхъ свѣта, подъ начальствомъ знаменитыхъ англійскихъ адмираловъ Корнваллиса, Нельсона, Коллингвуда, обратилъ на себя ихъ вниманіе и пріобрѣлъ уваженіе всѣхъ своихъ сослуживцевъ. Онъ находился при блокадѣ Тулона (въ августѣ 1804 г.), a ночью съ 19-ю на 20т-е января 1805 г. участвовалъ въ весьма опасномъ сраженіи, въ заливѣ Сервера, y береговъ Испаніи. При абордажѣ греческаго пирата гребными судами, посланный съ англійскаго фрегата «Фисгардъ», Головнинъ вызвался добровольно участвовать въ абордажѣ. Англичане потеряли въ этомъ дѣлѣ четвертую часть своихъ людей. Командиръ «Фисгарда», лордъ Маркерръ, съ величайшею похвалою отзывался о неустрашимости, оказанной въ этомъ дѣлѣ лейтенантомъ Головнинымъ[7]. Въ 1805 году кончился срокъ службы его въ Англіи, но, желая побывать въ Вестъ-Индіи, испросилъ онъ позволеніе на то посла нашего, графа Семена Романоввча Воронцова, и прослужилъ еще годъ въ англійскомъ флотѣ, на своемъ иждивеніи. Передъ отправленіемъ въ Вестъ-Индію онъ послалъ морскому министру Чичагову сравнительныя замѣчанія свои о состояніи русскаго и англійскаго флотовъ — плодъ основательнаго изученія службы и устройства того и другаго. Возвратясь изъ Вестъ-Индіи, онъ находился при блокадѣ Кадикса Коллингвудомъ, въ мартѣ 1806-го года, а въ августѣ того же года прибылъ въ Петербургъ, чрезъ Стокгольмъ и Финляндію съ депешами отъ Посланника нашего въ Лондонѣ, Графа Строганова. Въ томъ же году, вскорѣ по прибытіи въ Россію, назначенъ онъ былъ командиромъ шлюпа «Діана», назначавшагося въ кругосвѣтное путешествіе[8]. Шлюпъ долженъ былъ отправиться въ путь лѣтомъ 1807 года. Время, остававшееся отъ заботъ о вооруженіи шлюпа, Головнинъ употребилъ на составленіе книги: «Военные морскіе сигналы для дневнаго и ночнаго времени, по новой системѣ, введенной тогда въ Англіи». Эти сигналы были потомъ въ употребленіи на Русскомъ флотѣ въ теченіе двадцати четырехъ лѣтъ. Главнымъ предметомъ экспедиціи шлюпа «Діана» были географическія открытія и описи въ сѣверной части Великаго океана, преимущественно въ предѣлахъ Россіи, и вмѣстѣ съ тѣмъ доставка въ Охотскій портъ разныхъ морскихъ снарядовъ. 25-го іюля «Діана» снялась съ якоря. Головнинъ пустился въ путешествіе, которое долженствовало быть для него такъ славно и такъ ужасно.
Экипажъ «Діаны» составленъ былъ изъ отборныхъ людей и снабженъ всѣмъ нужнымъ для долговременнаго путешествія и для произведенія ученыхъ наблюденій. Первымъ помощникомъ испросилъ онъ себѣ перваго своего друга П. И. Рикорда. В. М. Головнинъ умѣлъ сочетать искренность дружества со всею строгостью, какой требуетъ служба, и служба флотская. Онъ былъ готовъ, при помощи усердныхъ и неустрашимыхъ товарищей своихъ, бороться со всѣми препятствіями, какія только природа противопоставитъ его плаванію, готовъ былъ, въ случаѣ нужды, выдержать и неравный бой, но съ нимъ встрѣтились обстоятельства, которыхъ ни онъ и никто другой не могъ предвидѣть. За мѣсяцъ до отбытія его изъ Кронштадта, заключенъ былъ миръ Россіи съ Франціею, въ Тильзитѣ, разумѣется безъ согласія и противъ желанія Англіи, но отъ этого было еще далеко до дѣйствительнаго разрыва долговременной дружбы и союза ея съ Россіею. Между тѣмъ, по прибытіи къ берегамъ Даніи, Головнинъ узналъ о нападеніи Англичанъ на нейтральную Данію: Копенгагенъ быль въ осадѣ съ моря и съ суши. Онъ хотѣлъ освѣдомится о положеніи дѣлъ у нашей миссіи, а посланникъ, со всѣмъ дипломатическимъ корпусомъ, былъ въ Роскильдѣ. Нашъ мореплаватель, бывъ свидѣтелемъ бомбардированія Копенгагена англійскимъ флотомъ, рѣшился продолжать предписанный ему путь[9]; пришелъ въ Портсмутъ 6-го сентября и принужденъ былъ пробыть тамъ два мѣсяца, чтобъ запастись многими необходимыми инструментами и другими вещами. Между тѣмъ слухи о войнѣ Англіи съ Россіею становились громче и повсемѣстнѣе. Въ этихъ обстоятельствахъ Головнинъ обратился къ нашему посольству съ просьбою исходатайствовать ему у англійскаго правительства паспортъ, какіе даются судамъ, плавающимъ для открытій и съ ученою цѣлью. Правительство согласилось и выдало паспортъ на свободное и безопасное плаваніе шлюпа. «Діана» отправилась въ путь 1-го ноября и останавливалась только у острова св. Екатерины, при берегахъ Бразиліи, чтобъ запастись нужною провизіею. Головнинъ намѣренъ былъ достигнуть Камчатки Тихимъ океаномъ, обогнувъ мысъ Горнъ. Встрѣченныя тутъ жестокія бури заставили его спуститься къ мысу Доброй-Надежды, съ тѣмъ, чтобъ, исправясь и освѣжась тамъ, плыть въ Камчатку уже вокругъ Новой Голландіи. На мысѣ, вмѣсто отдыха, ожидалъ его плѣнъ. Выше было сказало, что ожиданіе разрыва между Россіею и Англіею, еще до отправленія «Діаны» изъ Европы, побудило Головнина взять на этотъ случай паспортъ отъ англійскаго правительства. Но этотъ документъ, подписанный въ тотъ самый день, когда объявлена была между обѣими державами война, послужилъ къ тому только, что шлюпъ не былъ въ то же время осужденъ, какъ законный призъ, и что его задержали подъ сомнѣніемъ, до полученія разрѣшенія изъ Англіи. Въ ожиданіи сего, Головнинъ приготовлялъ свое судно въ походу. Но чрезъ восемь мѣсяцевъ, по прибытіи изъ Англіи нѣкоторыхъ депешъ, въ которыхъ будто бы о «Діанѣ» не упоминалось, начальствовавшій Капскою станціею адмиралъ вынудилъ у Головнина письменное обязательство не уходить изъ залива безъ разрѣшенія, грозя, въ случаѣ несогласія его на это предложеніе, свезти экипажъ на берегъ какъ плѣнный, и держать шлюпъ подъ англійскимъ карауломъ. Прошло еще нѣсколько мѣсяцевъ, безъ всякихъ будто бы извѣстій изъ Англіи. Молчаніе это могло быть изъяснено только расчетомъ, что Головнинъ, не находя наконецъ средствъ содержать и продовольствовать свою команду, долженъ будетъ согласиться на все. Съ этою же цѣлію, конечно, англійскій адмиралъ не только не оказывалъ ему ни въ чемъ ни малѣйшаго пособія, но еще дѣлалъ разныя притѣсненія, напримѣръ требуя, чтобы русскіе матросы были посылаемы работать на англійскія суда, въ чемъ однако Головнинъ прямо отказалъ ему. «Увѣрившись, говоритъ Головнинъ, что въ этомъ дѣлѣ, между Англичанами и мною, справедливость на моей сторонѣ, я рѣшился, не теряя перваго удобнаго случая, извлечь порученную мнѣ команду изъ угрожавшей намъ крайности — уйти изъ залива и плыть прямо въ Камчатку.»
"Чтобъ оцѣнить всю смѣлость этой мысли, " говоритъ вице-адмиралъ Врангель, въ своей біографіи В. М. Головнина (смотр. Энц. Лекс.), «нужно замѣтить, что Діана была поставлена въ дальнѣйшемъ углу залива, возлѣ адмиральскаго корабля, и окружена многими другими кораблями и фрегатами, мимо которыхъ непремѣнно должно было проходить, что всѣ паруса были на ней отвязаны, что сверхъ того ни офицеры, ни команда не имѣли ни куска свѣжей провизіи, а сухарей было очень мало. Для успѣшнаго преодолѣнія всѣхъ этихъ препятствій требовалось большой рѣшительности, и столько же благоразумія и предусмотрительности.»
Долго не было случая, благопріятствовавшаго исполненію намѣренія Головнина: когда вѣтеръ способствовалъ, тогда на рейдѣ стояли фрегаты, совсѣмъ готовые итти въ море, а когда съ этой стороны было безопасно, удерживалъ его вѣтеръ. Нѣсколько разъ днемъ, свѣжій вѣтеръ, попутный ему отъ NW или отъ W, начиналъ дуть, и Головнинъ всегда приготовлялся въ такихъ случаяхъ въ походу, но къ ночи вѣтеръ или стихалъ или совсѣмъ перемѣнялся и дѣлался противнымъ.
«Я зналъ, говоритъ онъ, что во всѣхъ гаваняхъ и рейдахъ, лежащихъ при высокихъ гористыхъ берегахъ, вѣтры очень часто дуютъ не тѣ, какіе въ то же время бываютъ въ открытомъ морѣ, а потому хотѣлъ точно узнать, какое здѣсь имѣютъ отношеніе прибрежные вѣтры въ морскимъ; на сей конецъ я часто ѣзжалъ на шлюпкѣ въ Фалсъ-бай, бралъ съ собою компасъ и замѣчалъ силу и направленіе вѣтра, на шлюпѣ дѣлалось въ тѣ же часы то же. Послѣ многихъ опытовъ, я удостовѣрился, что когда въ Симанскомъ заливѣ вѣтеръ дуетъ NW или W, при ясной или при облачной, но сухой погодѣ, то въ мирѣ будетъ онъ отъ SW или отъ S, а иногда и отъ SO; всегда, когда въ такія погоды я ѣзжалъ въ Фалсъ-бай, свѣжій, порывистый вѣтеръ, отъ NW или W мигомъ проносилъ шлюпку заливомъ, а на предѣлахъ Симанскаго залива и Фалсъ-бая она входила въ штилевую полосу саженъ на пятьдесятъ или на сто, которую надобно было пройти на веслахъ; потомъ, лишь откроется море, тишина минуетъ и подхватитъ южный вѣтеръ, болѣе или менѣе уклонившійся къ О или въ W, между тѣмъ, какъ на шлюпѣ въ Симанскомъ заливѣ, по-прежнему, продолжаетъ дуть свѣжо и безпрестанно, до самой ночи, тотъ же NW или W вѣтеръ; но когда сіи вѣтры начнутъ дуть крѣпкими шквалами, принесутъ облачную мокрую погоду и дождливыя тучи, быстро по воздуху несущіяся къ SO, тогда можно смѣло быть увѣреннымъ, что и въ открытомъ морѣ дуетъ тотъ же вѣтеръ. NW вѣтры господствуютъ здѣсь въ зимніе мѣсяцы, а лѣтомъ они бываютъ чрезвычайно рѣдки; а потому-то мы ихъ ожидали очень долго; напослѣдокъ, 16-го мая, сдѣлался крѣпкій вѣтеръ отъ NW; на вице-адмиральскомъ кораблѣ паруса не были привязаны, а другія военныя суда, превосходившія силою Діану, не были готовы итти въ море, и хотя, по сигналамъ съ горъ, мы знали, что въ SO видны были два судна, лавирующія въ заливъ, которыя могли быть военныя, и можетъ быть фрегаты, но такъ какъ имъ невозможно было приблизиться въ выходу прежде ночи, а положеніе наше оправдывало всякій рискъ, то, приготовясь къ походу, и въ сумеркахъ привязавъ штормовые стаксели, въ половинѣ седьмаго часа вечера, при нашедшемъ тогда сильномъ шквалѣ съ дождемъ и пасмурностью, я велѣлъ отрубить канаты, и, поворотясь на ширингѣ, пошелъ подъ штормовыми стакселями въ путь. Едва успѣли мы перемѣнить мѣсто, какъ со стоявшаго недалеко отъ насъ судна тотчасъ въ рупоръ дали знать на вице-адмиральскій корабль о нашемъ вступленіи подъ паруса. Какія мѣры были приняты, чтобъ остановить насъ, мнѣ неизвѣстно. На шлюпѣ во все время была сохраняема глубокая тишина. Миновавъ всѣ суда, мы, спустясь въ проходъ, въ ту же минуту начали поднимать брамстеньги и привязывать паруса. Офицеры, гардемарины, унтеръ-офицеры и рядовые всѣ работали до одного на марсахъ и реяхъ. Съ величайшимъ удовольствіемъ вспоминаю, что въ два часа они успѣли, не взирая на крѣпкій вѣтеръ, дождь и на темноту ночи, привязать фокъ, гротъ, марсели и поставить ихъ; выстрѣлить брамстеньги на мѣста, поднять брамъ-реи, и брамсели поставить; поднять на свои мѣста лисель-спирты, продѣть всѣ лисельныя снасти и изготовить лисели такъ, что если бъ вѣтеръ позволилъ, то мы могли бы вдругъ поставить всѣ паруса. Въ десять часовъ вечера мы были въ открытомъ океанѣ; такимъ образомъ кончилось наше задержаніе, или, лучше сказать, нашъ арестъ на мысѣ Доброй-Надежды, продолжавшійся одинъ годъ и 25 дней.»
Намѣреніе Головнина было скорѣе удалиться къ югу, плыть въ большихъ широтахъ прямо въ востоку, и обогнувъ Новую Голландію, не приходя на видъ береговъ оной, пройти между ею и Новою Зеландіею; итти по восточную сторону Ново-Гебридскаго Архипелага и, пройдя между Ново-Филиппинскими, или Каролинскими островами, править прямо къ Камчаткѣ. Разстояніе было велико; время коротко, и главнаго провіанта, сухарей, немного, такъ что онъ принужденъ былъ производить командѣ менѣе двухъ третей регламентной порціи. Но планъ его удался во всемъ, по его желанію. День и ночь «Діана» несла всевозможные паруса. Офицеры и нижніе чины были неутомимы. Головнинъ заходилъ только на островъ Тану, одинъ изъ Ново-Гебридскихъ, на которомъ со временъ Кука не бывалъ никто изъ мореплавателей, и 23-го Сентября. благополучно прибылъ въ Камчатку.
«Камчатка», говоритъ онъ въ описаніи своего путешествія, «представляла намъ картину, какой мы еще никогда не видали: множество сопокъ и превысокихъ горъ, съ соединяющими ихъ хребтами, были покрыты снѣгомъ, а подъ ними чернѣлись вдали лѣса и равнины. Нѣкоторыя изъ вершинъ горъ походили на башни, а другія имѣли видъ ужасной величины шатровъ, что подало поводъ острякамъ изъ нашихъ матросовъ сказать, что тутъ чортъ лагеремъ расположился. Мысль эта была удачна, и въ самомъ дѣлѣ, я думаю, что Мильтонъ въ своей поэмѣ: „Потерянный Рай“ не могъ бы лучше уподобить военный станъ сатаны, когда онъ велъ войну противъ ангеловъ, какъ еслибъ сравнилъ его съ Камчатскими горами въ осеннее время.»
За благополучное совершеніе многотруднаго путешествія Головнинъ былъ награжденъ орденомъ св. Владиміра 4-й ст., получивъ уже прежде того, 26-го Ноября 1807 года (на тридцать первомъ году отъ рожденія), орденъ св. Георгія за осьмнадцать морскихъ кампаній.
Путешествіе на «Діанѣ» описано В. М. Головнинымъ и напечатано (первый разъ) въ 1819 г. Оно содержитъ въ себѣ разныя полезныя наставленія для мореходцевъ, и сверхъ того, въ немъ заключается весьма любопытное описаніе Мыса Доброй Надежды въ 1808 и 1809 г., описаніе острова Таны, замѣчанія объ островѣ св. Екатерины и пр.
Двѣ зимы 1809-10 и 1810-11 годовъ В. М. Головнинъ провелъ въ Камчаткѣ. Въ это время онъ объѣхалъ весь полуостровъ и собралъ множество любопытныхъ замѣчаній объ этомъ отдаленномъ краѣ. Замѣчанія сіи заключаются въ сочиненіи его: «Двукратное зимованіе въ Камчаткѣ и плаваніе къ с.-з. берегамъ Америки.» Въ маѣ 1810 года онъ вышелъ изъ Авачинской губы и отправился въ сѣверо-западнымъ берегамъ Америки для описи и чтобъ отвезти значительное количество хлѣба въ колоніи Россійско-Американской компаніи, которыя, по имѣвшимся сведѣніямъ, должны были терпѣть большой недостатокъ въ хлѣбѣ. Голодъ, свирѣпствовавшій за нѣсколько времени предъ тѣмъ, имѣлъ даже слѣдствіемъ заговоръ нѣсколькихъ промышленниковъ, которые условились убить главнаго правителя Г. Баранова, и овладѣвъ однимъ изъ судовъ компаніи, отправиться на Сандвичевы острова. Къ счастію, Барановъ открылъ заговоръ и схватилъ виновныхъ. Головнинъ прибылъ въ Ново-Архангельскъ, когда еще этотъ замѣчательный человѣкъ управлялъ колоніями Россійско-Американской компаніи. Описывая бѣдственное положеніе колоній въ то время, В. М. отдаетъ полную справедливость необыкновенному уму, твердости и дѣятельности г. Баранова. Барановъ, получивъ отъ русскаго генеральнаго консула въ Соединенныхъ Штатахъ Дашкова извѣстіе, что колоніямъ угрожаетъ нападеніе корсаровъ, просилъ В. М. Головнина остаться со шлюпомъ въ Ново-Архангельскѣ до сентября, и потому «Діана» возвратилась въ Камчатку только осенью 1810 года. Въ этомъ году В. М. произведенъ былъ въ капитанъ-лейтенанты.
Въ 1811 году возложено было на Головнина описать южные Курильскіе острова, Шантарскіе острова и Татарскій беретъ. Въ теченіе лѣта 1811 г., онъ занимался этимъ дѣломъ, пока не постигло его ужасное несчастіе — плѣнъ въ Японіи, который продолжался слишкомъ два года. Результаты помянутыхъ трудовъ онъ напечаталъ въ 1819 г., подъ заглавіемъ: «Сокращенныя записки флота капитанъ-лейтенанта Головнина о плаваніи его на шлюпѣ „Діана“ для описи Курильскихъ острововъ въ 1811 году.»
Во время этой описи остановился онъ у острова Кунашира, въ заливѣ, населенномъ Японцами, и намѣревался налиться свѣжею водой и запастись дровами. Японцы были тогда озлоблены противъ Русскихъ за нападеніе на ихъ берега, сдѣланное, за нѣсколько лѣтъ до того, командирами двухъ судовъ Россійско-Американской компаніи, Хвостовымъ и Давыдовымъ, безъ вѣдома нашего Правительства. Они сначала опасались подобныхъ поступковъ и отъ Головнина; но въ послѣдствіи, повидимому, успокоились и обходились съ нимъ привѣтливо, пока не удалось имъ заманить Головнина въ самую крѣпость, гдѣ захватили его и бывшихъ съ нимъ на берегу мичмана Мура, штурмана Хлѣбникова и четырехъ матросовъ, связали ихъ по рукамъ и по ногамъ самымъ безчеловѣчнымъ образомъ и, подъ сильнымъ карауломъ, влекли несчастныхъ плѣнниковъ четыре недѣли черезъ города и селенія до города Хакодате; тамъ посадили ихъ въ небольшія клѣтки, поставленныя въ темномъ сараѣ, каждаго особо, и черезъ семь недѣль мучительнаго заключенія привели въ городъ Матсмай. Здѣсь положеніе ихъ нѣсколько улучшилось. Имъ оказывали состраданіе и заботились о ихъ здоровьѣ. Близость моря внушила плѣнникамъ мысль спастись бѣгствомъ. Зная трусость Японцевъ, они надѣялись овладѣть однимъ изъ стоявшихъ близъ берега или лежавшихъ на берегу судовъ, и на немъ достигнуть Камчатки. Всѣ, кромѣ Мура, согласились на это отчаянное предпріятіе, которое однако не увѣнчалось успѣхомъ: на девятый день скитанія по верхамъ горъ и въ глубинахъ овраговъ, Японцы ихъ окружили и привели обратно въ тюрьму. Послѣ этого неудачнаго покушенія, Японцы не отягчили однако же участи плѣнниковъ и не переставали оказывать имъ состраданіе и заботливость, при усиленныхъ впрочемъ мѣрахъ осторожности. Между тѣмъ лейтенантъ Рикордъ, вступивъ въ командованіе шлюпомъ, принялъ самыя благоразумныя мѣры для освобожденія Русскихъ, вѣроломно захваченныхъ Японцами. Онъ поспѣшилъ опять въ Охотскъ, ѣздилъ въ Иркутскъ и возвратился съ новыми полномочіями; въ слѣдующемъ 1812 году пришелъ къ японскимъ берегамъ на двухъ судахъ, но не могъ вступить ни въ какіе переговоры; наконецъ, захвативъ въ плѣнъ именитаго купца Такатая-Кахи, возобновилъ, въ 1813 году, при содѣйствіи этого умнаго и благороднаго японца, дѣло освобожденія, и на этотъ разъ съ желаннымъ успѣхомъ: чрезъ двадцать шесть мѣсяцевъ и двадцать шесть дней заточенія, возвращенъ былъ Головнинъ съ товарищами на «Діану», въ заливѣ Хакодаге, 1-го Октября 1813 г. Во время заключенія своего въ японской тюрьмѣ, В. М. Головнинъ выказалъ всю твердость духа своего и благородство образа мыслей. Изъ тюрьмы писалъ онъ 12-го Апрѣля 1813 г. П. И. Рикорду: «Знайте, гдѣ честь Государя и польза отечества требуютъ, я тамъ жизнь мою въ копѣйку не ставлю, а потому и вы меня не должны щадить въ такихъ случаяхъ.» Далѣе, ужасаясь представившейся ему мысли, что сослуживцы его, которые столько стараются о его освобожденіи, могутъ быть сами взяты Японцами, онъ пишетъ: «Желалъ бы васъ увидѣть и обнять на „Діанѣ“, или въ Европѣ, но здѣсь — Боже оборони! Хочу лучше умереть самою мучительною смертью, нежели видѣть кого нибудь изъ моихъ соотечественниковъ въ подобномъ несчастіи, а не только друзей своихъ.»
Описаніе японскаго плѣна, составленное Головнинымъ, было напечатано въ 1816 году. Оно переведено на многіе европейскіе языки и обратило на себя особенное вниманіе въ Англіи, гдѣ, равно какъ и во Франціи и въ Германіи, имѣло нѣсколько изданій, и, въ сокращеніи вошло въ библіотеки для юношества на ряду съ нѣкоторыми классическими сочиненіями.
22-го іюля 1814 года, ровно черезъ семь лѣтъ по отбытіи своемъ, Головнинъ возвратился въ С. Петербургъ. Въ воздаяніе за труды свои и страданія онъ былъ произведенъ въ капитаны 2-го ранга (27-го іюля 1814 г.), и получилъ пожизненный пенсіонъ по 1500 руб. ассигн. въ годъ.
Въ 1816 году В. М. Головнинъ избранъ былъ въ почетные члены Государственнаго Адмиралтейскаго Департамента, а въ 1817 г., назначенъ начальникомъ новой кругосвѣтной экспедиціи. Цѣлію сего путешествія было: 1) доставить въ Камчатку разные морскіе и военные снаряды и другія нужныя вещи, которыя, по отдаленности, невозможно или крайне затруднительно перевезти сухимъ путемъ; 2) обозрѣть колоніи Россійско-Американской компаніи и изслѣдовать поступки ея служителей въ отношеніи къ природнымъ жителямъ, и 3) опредѣлить географическое положеніе тѣхъ острововъ и мѣстъ Россійскихъ Владѣній, кои не были доселѣ опредѣлены астрономически, и описать сѣверо-западный берегъ Америки отъ широты 60° до широты 63°, къ коему, по причинѣ мелководія; Кукъ не могъ приблизиться. — В. М. Головнинъ былъ тогда обрученъ съ дочерью тверскаго помѣщика, служившаго въ царствованіе Императрицы Екатерины поручикомъ въ Преображенскомъ полку, С. В. Лутковскаго, дѣвицею Евдокіею Степановною. Предпочитая исполненіе долга службы собственному счастію, онъ рѣшился отложить совершеніе брава до возвращенія, и только черезъ два года, и именно 15-го октября 1819 года, вступилъ въ союзъ, въ которомъ нашелъ отраду и утѣшеніе. «Положеніе, въ какомъ я находился во время разлуки съ невѣстой», говоритъ онъ въ своихъ запискахъ, «можно легче себѣ представить, нежели описать.»
26-го августа 1817 года, онъ отправился въ путь, на шлюпѣ «Камчатка»[10], заходилъ въ Портсмутъ, Ріо-Жанейро и обошелъ, въ январѣ 1818 года, мысъ Горнъ, гдѣ терпѣлъ сильныя бури, заходилъ въ Лиму; и въ маѣ прибылъ въ Камчатку.
Здѣсь онъ нашелъ начальникомъ области — друга своего и сослуживца П. И. Рикорда. Онъ говоритъ объ этомъ въ описаніи своего путешествія: «Не могу умолчать о счастливой перемѣнѣ, послѣдовавшей въ Камчаткѣ отъ новаго преобразованія правленія оной и отъ опредѣленія въ начальники оной одного изъ самыхъ справедливѣйшихъ людей, который, живши здѣсь нѣсколько лѣтъ, имѣлъ случай и способность вникнуть въ дѣла сей страны.»
Изъ Камчатки Головнинъ отправился къ Беринговымъ и Алеутскимъ островамъ, приставалъ къ Кадьяку, заходилъ въ портъ Ново-Архангельскъ, къ крѣпости Россъ, въ порты Монтерей и Румянцева, въ Сандвичевымъ островамъ, Маріанскимъ и въ Маниллу.
Въ 1819 году онъ заходилъ на островъ св. Елены, который служилъ въ то время мѣстомъ заточенія знаменитому узнику, на острова Азорскіе, въ Англію, и 5-го сентября прибылъ въ Кронштадтъ, совершивъ путешествіе вокругъ свѣта въ два года и десять дней, притомъ столь благополучно, что въ продолженіе этого времени «Камчатка» не потеряла ни одного каната, ни якоря, на верпа, ни мачты, ни стеньги, и даже не изорвало на ней ни одного значительнаго паруса.
Описаніе путешествія на «Камчаткѣ» издано В. М. въ 1822 году, въ двухъ частяхъ, изъ коихъ вторая посвящена преимущественно мореходцамъ и содержитъ въ себѣ замѣчанія, до морскаго дѣла относящіяся. Въ первой части особенно любопытны замѣчанія его о Ріо-Жанейро, Лимѣ, Кадьякѣ и Калифорніи, также описаніе Сандвичевыхъ острововъ, о Маниллѣ и очеркъ острова св. Елены, съ подробнымъ описаніемъ предосторожностей, которыя принимались тогда англичанами, чтобъ содѣлать невозможнымъ освобожденіе ихъ плѣнника. Въ примѣчаніяхъ въ путешествію любопытно опроверженіе донесенія комитета, составленнаго Американскимъ Конгрессомъ относительно Русскихъ Сѣвероамериканскихъ колоній.
Въ 1819 году былъ онъ произведенъ въ капитаны 1-го ранга, а въ 1821 году, съ производствомъ въ капитанъ-командоры, былъ назначенъ помощникомъ директора Морскаго Кадетскаго Корпуса. Вникая въ средства въ образованію морскихъ офицеровъ, онъ перевелъ съ англійскаго и напечаталъ «Исторію кораблекрушеній, Дункена», въ трехъ томахъ, съ разными поясненіями и замѣчаніями, и съ прибавленіемъ четвертаго тома о замѣчательныхъ кораблекрушеніяхъ, случившихся въ Россійскомъ флотѣ. Въ то же время, на основаніи разныхъ иностранныхъ сочиненій и собственной долговременной опытности, онъ написалъ два сочиненія: «Тактика военныхъ флотовъ, составленная по новой системѣ и примѣрамъ лучшихъ европейскихъ флотовъ», и «Искусство описывать приморскіе берега и моря, съ изъясненіемъ употребленія всѣхъ новѣйшихъ способовъ и инструментовъ.» Сверхъ того, привелъ онъ тогда же въ порядокъ замѣчанія, составленныя имъ въ продолженіе всей своей службы, которыя намѣренъ былъ издать подъ заглавіемъ: «Воспоминанія о моихъ путешествіяхъ». Рукопись эта утратилась: по смерти автора нигдѣ не могли отыскать ее. Онъ готовился приступить къ печатанію этихъ твореній, но вдругъ перенесенъ былъ на другое поприще дѣятельности, занявшее все его время и силы.
25-го апрѣля 1823 года, назначенъ онъ былъ Флота генералъ-интендантомъ[11]. Чтобъ понять важность и затруднительность этой должности, надлежитъ знать, что въ вѣдѣніи генералъ-интенданта находились всѣ корабельныя постройки и береговыя зданія Адмиралтейскаго вѣдомства — отъ Риги до Камчатки, за исключеніемъ только Черноморскихъ портовъ. Чрезъ полтора года по вступленіи его въ эту должность, случилось ужасное наводненіе (7-го ноября 1824 г.), причинившее страшный вредъ въ Петербургѣ, и вообще по берегамъ Финскаго Залива. Генералъ-интенданту предстояло много трудовъ и заботъ, чтобъ исправить поврежденія, причиненныя наводненіемъ въ мѣстахъ, подлежащихъ его вѣдѣнію. За успѣшныя дѣйствія свои пожалованъ онъ былъ, въ сентябрѣ 1825 года, орденомъ св. Владиміра 3-й степени.
Со вступленіемъ на престолъ Императора Николая, началась для Русскаго флота новая эра. Во всѣхъ адмиралтействахъ Россіи появилась невиданная дотолѣ дѣятельность; такъ напримѣръ, линѣйные корабли строились въ Петербургѣ по три въ го#ь, въ Архангельскѣ по два; не говоримъ уже о фрегатахъ и другихъ судахъ. Кромѣ постройки, надлежало заботиться о вооруженіи ихъ и снабженіи припасами. Головнинъ неусыпно и усердно отправлялъ многотрудную свою должность, сопряженную со строгою отвѣтственностью. Зная морскую службу во всѣхъ ея подробностяхъ, генералъ-интендантъ могъ слѣдить за всѣми исполнителями его предписаній: замѣчалъ, исправлялъ всякую ошибку, взыскивалъ за неисправность, неумолимо преслѣдовалъ злоупотребленія. Строгій къ самому себѣ, недоступный корыстолюбія, гнушавшійся пользоваться случаемъ, онъ шелъ прямою дорогою, не оглядываясь въ стороны: долгъ службы, честь и правда были его закономъ и щитомъ. На печати его вырѣзанъ былъ стихъ Жуковскаго: «за правыхъ Провидѣнье».
Въ 1826 году былъ онъ переименованъ изъ капитанъ-командоровъ въ генералъ-маіоры, а въ 1827 году, при новомъ образованіи Морскаго Министерства, поступили подъ его начальство, по званію генералъ-интенданта, Департаменты Кораблестроительный, Коммисаріатскій и Артиллерійскій. Съ сею новою должностью увеличились до чрезвычайности труды и отвѣтственность. Съ упованіемъ на Бога и Государя, онъ не робѣлъ и не унывалъ, но продолжалъ службу по-прежнему, по присягѣ, по совѣсти и по крайнему разумѣнію. Въ 1827 году быль онъ назначенъ членомъ комитетовъ образованія флота и устройства управленія корабельныхъ лѣсовъ, съ оставленіемъ при прежнихъ должностяхъ, я получилъ орденъ св. Анны 1-й ст.; въ 1830 году тотъ же орденъ съ Императорскою короною, и въ томъ же году произведенъ въ вице-адмиралы. Въ управленіе Головнина интендантскою частью, съ 25-го апрѣля 1823 г. по 30-е іюня 1831 года, построены были на Балтійскихъ верфяхъ и въ Архангельскѣ: линѣйныхъ кораблей 26, фрегатовъ 21, шлюповъ 2, бриговъ 21, люгеровъ 3, шкунъ 8, яхтъ 3, пароходовъ 10, транспортовъ 12, канонирскихъ лодокъ 53, іоловъ 10, ботовъ 35, кромѣ разныхъ другихъ судовъ, и для вооруженія ихъ заготовлено соразмѣрное количество снарядовъ и припасовъ[12]. Флотъ, вышедшій въ море въ 1830 году, состояло уже изъ 25-ти линѣйныхъ кораблей, 17-ти фрегатовъ, 32 бриговъ и шлюповъ, 84 мелкихъ судовъ и 5-ти пароходовъ, и имѣлъ 3343 пушки.
Головнинъ былъ тогда въ полной силѣ мужества, въ той порѣ, въ которой человѣкъ, искушенный и укрѣпленный опытомъ и разсудкомъ, но еще не обезсиленный недугами и дряхлостью, можетъ быть истинно полезенъ Государю и отечеству своею службою, семейству своему примѣромъ и подпорою. Еще долгіе годы благородныхъ подвиговъ обѣщала намъ эта жизнь, и вдругъ она превратилась отъ дуновеніи тлетворной язвы. Въ іюнѣ 1831 г. разразилась въ С. Петербургѣ губительная холера. Почувствовавъ первые приступы, Головнинъ счелъ ихъ обыкновеннымъ припадкомъ разстройства въ желудкѣ и принялъ домашнія средства, но болѣзнь вдругъ усилилась. Послали за врачемъ. Медицинскія пособія оказались тщетными. Болѣзнь дѣйствовала съ ужасающею силою, и чрезъ нѣсколько часовъ его не стало (30-го іюня). Тѣло его предано было землѣ на холерномъ кладбищѣ (нынѣшнемъ Митрофаніовскомъ). Двадцать лѣтъ[13] прошло съ того времени, и я не могу написать этихъ словъ безъ чувства глубочайшаго унынія.
Выше сего было сказано о разныхъ сочиненіяхъ Василія Михайловича. Онъ учился русскому языку въ то время, когда примѣръ, поданный Карамзинымъ, еще не дѣйствовалъ на книжный языкъ. Слогъ его не во всемъ подходить къ нынѣшнему, но онъ правиленъ, простъ, ясенъ и выразителенъ. Нѣтъ ни фразъ, ни восклицаній. Вездѣ мысль, дѣло, правда и откровенность.
Кромѣ званій по флоту, В. М. былъ членомъ Совѣта Россійско-Американской компаніи, учрежденнаго при Правленіи этой компаніи, корреспондентомъ Императорской Академіи Наукъ, членомъ Вольнаго Экономическаго Общества, Вольнаго Общества Любителей Словесности, Наукъ и Художествъ, и почетнымъ членомъ Харьковскаго университета. Именемъ его названы слѣдующія мѣста: Заливъ Головнина, въ Беринговомъ проливѣ, на Американскомъ берегу, по юго-западную сторону Мыса Дерби, открытый Капитаномъ Хромченко въ 1821 г.; Проливъ Головнина, между Курильскими островами Райкоке и Матуа, — Капитанъ Рикордъ проходилъ здѣсь въ 1812 году; Мысъ Головнина, близъ Мыса Лисбурна, оконечность Русской Америки, и Гора Головнина, на Новой Землѣ, къ востоку отъ Маточкина шара подъ 71° шир.
В. М. Головнинъ былъ роста средняго; глаза его блистали умомъ и добродушіемъ; на устахъ играла улыбка, насмѣшливая, когда онъ говорилъ о дурачествахъ, слабостяхъ и порокахъ людей, но вообще выраженіе лица его было серіозное и строгое. Въ обращеніи былъ онъ до крайности скроменъ, убѣгалъ споровъ, никогда не возглашалъ своего мнѣнія исключительно; никогда не говорилъ о своей службѣ и подвигахъ. За то и уваженіе къ нему было искреннее и глубокое. Добросовѣстность въ исполненіи своихъ обязанностей, неутомимая дѣятельность, дивная неустрашимость среди опасностей, присутствіе духа при самыхъ ужасныхъ и непредвидѣнныхъ бѣдствіяхъ, твердость и терпѣніе въ перенесеніи страданій, быстрота въ соображеніи средствъ и рѣшительность въ исполненіи; ихъ, и сверхъ всего этого строжайшая справедливость къ подчиненнымъ, честность и благородство души, самоотверженіе въ пользу ближняго, — все это внушало искреннее къ нему почтеніе и безпредѣльную довѣренность. На военномъ суднѣ, одно слово его, одинъ взглядъ приводили всѣхъ въ движеніе. Ему повиновались, безропотно и безпрекословно. Въ бытность его флагъ-офицеромъ вице-адмирала Макарова, на 22 году отъ рожденія, онъ уже пользовался особеннымъ уваженіемъ старыхъ заслуженныхъ капитановъ. Упомянемъ о двухъ случаяхъ твердости его характера. Въ плаваніи вдоль льдовъ Южнаго океана, одинъ унтеръ-офицеръ, посланный на шлюпкѣ за какимъ-то порученіемъ, видя, что шлюпъ идетъ слишкомъ быстро, вообразилъ, что онъ погибнетъ, и началъ кричать жалобнымъ голосомъ, прося о помощи. Когда его вытащили на палубу, капитанъ Головнинъ приказалъ тутъ же наказать его, сказавъ: «какъ ты осмѣлился думать, что я дамъ тебѣ утонуть!» Когда онъ съ товарищами плѣна своего, ушедши изъ японской тюрьмы, нѣсколько времени блуждалъ по лѣсамъ и дебрямъ, питаясь травою, когда они видѣли предъ собою мучительную, голодную смерть, или гибель отъ руки непріятельской, возникъ между ими ропотъ, и одинъ изъ нихъ предложилъ убить Головнина, какъ единственнаго виновника ихъ несчастія, а потомъ сдаться Японцамъ. Головнинъ догадался о ихъ замыслѣ, и когда они готовились привести его въ исполненіе, твердо сталъ предъ ними съ единственною своею защитою, ржавымъ гвоздемъ, и раскрывъ грудь свою, сказалъ спокойно: «я вашъ капитанъ, а вы покушаетесь на мою жизнь. Мнѣ не совладать съ вами: убейте меня, если хотите согрѣшить предъ Богомъ и Государемъ.» Несчастные вмигъ опомнились и бросились къ его ногамъ, заливаясь слезами, съ восклицаніемъ: «ваше высокоблагородіе! батюшка Василій Михайловичъ, виноваты! прости насъ, умремъ съ тобою!»[14]
И этотъ человѣкъ, твердый и строгій въ исполненіи своего долга, неустрашимый среди величайшихъ опасностей — былъ въ обыкновенной жизни кротокъ и скроменъ, вѣрный другъ, добрый мужъ, нѣжный отецъ; заслуженная имъ слава не изгладится въ лѣтописяхъ русскаго флота, а умилительное воспоминаніе о благихъ качествахъ его души и сердца будетъ жить въ признательной памяти его родныхъ и друзей.
I.[править]
|
|
|
|
| Трехдечные | ||
| Іоаннъ Креститель | Престонъ. | В.-Адм. Крузъ. |
| 12-ти Апостоловъ | Ѳедоровъ. | В.-Адм. Сухотинъ. |
| Трехъ Іерарховъ | Обольяниновъ. | В.-Адм. Повалишинъ. |
| Вел. Кн. Владиміръ | Кирѣевскій. | |
| Св. Николай | Певинъ. | |
| Іезекіиль — 80 пуш. | Курманалѣевъ. | |
| Іоаннъ Богословъ — 74 — | Одинцовъ. | |
| Побѣдославъ — 74 — | Сенявннъ. | |
| Константинъ — 74 пуш. | Скуратовъ. | |
| Св. Петръ — 74 — | Хомутовъ. | |
| Всеславъ — 74 — | Борисовъ. | |
| Принцъ Густавъ 74 — | Тизигеръ. | |
| Сысой Великій — 74 — | Ал. Жоховъ. | |
| Максимъ Исповѣдникъ — 74 — | Яковъ Жоховъ. | |
| Нетронь меня — 64 — | Тревенинъ (гардемаринъ В. Головнинъ). | |
| Пантелеймонъ — 64 пуш. | Латыревъ. | |
| Януарій — 64 — | Глѣбовъ. | |
| Фрегаты: | ||
| Брячиславъ | Ломенъ. | |
| Гавріилъ | Пустошкинъ. | |
| Св. Елена | Штейнгель. | |
| Патрикъ | Крузъ. | |
| Бригъ. Бакіанъ. |
2.[править]
Корабли:
Ростиславъ — Адмир. Чичаговъ, главнокомандующій, имѣлъ флагъ по чину.
Креститель — В.-Адм. Крузъ, анангардія, флагъ по чину.
Саратовъ — К.-Адм. Пушкинъ, авангардія, тоже — --
Св. Елена — К.-Адм. Ханыковъ. — -- тоже. Самъ былъ на фрегатѣ.
Трехъ Іерарховъ . К.-Адм. Повалишинъ. — -- тоже. Самъ былъ на Петрѣ.
Св. Петръ. К.-Адм. Повалишинъ, брейдъ-вымпелъ.
Ярославъ. К.-Адм. Лежневъ, тоже
Фрегатъ:
Брячиславъ . К.-Адм. Ханыковъ, тоже
Корветъ:
Константинъ. — К.-Адм. Скуратовъ, тоже на крюйсъ-брамъ-стеньгѣ.
Корабли: Св. Петръ, команд. Хомутовъ. К. Адм. Повалишинъ.
Всеславъ — Борисовъ.
Принцъ Густавъ — Тизигеръ.
Нетронь меня — Тревенинъ (гардемаринъ В. Головнинъ).
Павтелеймонъ — Латыревъ.
Побѣдитель (бомб. судно) — Тутолминъ.
Корабли: Ярославъ, Командиръ Телепневъ. К.-Адм. Лежневъ.
Побѣдославъ — -- Сенявинъ
Святославъ ---- Келейникъ,
Брячиславъ, командиръ Ломенъ. К.-Адм. Ханыковъ.
Гавріилъ — -- Пустошкинъ.
Св. Елена — -- Штейнгель.
Корабли:
Максимъ Исповѣдникъ, команд. Н. Жоховъ. В.-Адм. Одинцовъ.
Сысой Великій — -- Ал. Жоховъ.
Америка — -- Сукинъ.
Примѣчаніе 1-е. Кромѣ помянутыхъ судовъ, въ кампаніи 1790 г. находились корабли: 74-пуш. Киръ и Іоаннъ, Ярославъ, Мстиславъ, Александръ Невскій; 64-пуш. Болеславъ, Изяславъ, Побѣдоносецъ, Принцъ Карлъ, Храбрый; фрегаты: Венусъ, Надежда Благополучія, Слава, Гремиславь, Гавріилъ, Подрожиславъ, Мстиславъ; гребные фрегаты: 44-пушечные, Екатерина, Павелъ, Елена, Николай, Маркъ; бриги: Меркурій, Бакланъ, Гагара, Нептунъ; всего было кораблей: трехдечныхъ 7, 74-хъ-пушечныхъ 14, 64-хъ-пушечныхъ 11, фрегатовъ 19.
Примѣчаніе 2-е. Шведы потеряли въ 1790 г.
а) въ Ревелѣ.
Принцъ Карлъ 71 пуш. Взятъ.
Адольфъ — 74 — Сожженъ.
б) въ Выборгской губѣ:
Софія Maгдалина — 74, Ретвизанъ — 66 — Взяты.
Эмгейтенъ — 66, Финландъ — 64, Фр. Ярославецъ — Стали на мель и взяты.
Луиза Ульрика — 74, Елисав. Шарл. — 74, Упланд — Стали на мель и на мели сожжены.
Ютландъ, Земиръ — Сгорѣли отъ своего брандера.
III.[править]
Корабли:
Память Св. Софіи, 74-пуш., команд. Сенявинъ; главнок. В. А. Ханыковъ.
Св. Елена — 74 — -- Брееръ; К.-Адм. Макаровъ.
Св. Петръ — 74 — -- Бордуковъ; К.-Адм. Тетъ.
Глѣбъ — 74 — -- Тизигеръ.
Никаноръ — 76 — -- Кн. Трубецкой.
Филиппъ — 64 — -- Смирновъ.
Пименъ — 64 — -- Колокольцовъ.
Парменъ — 64 — -- Крузъ.
Ретвизанъ — 64 пуш., команд. Чичаговъ.
Іонъ — 64 — -- А. Сарычевъ.
Европа — 64 — -- Борисовъ.
Графъ Орловъ — 64 — -- Бочмановъ.
Фрегаты:
Венусъ — 52 — -- Бодиско.
Рафаилъ — 44 — -- Урлихъ (мичманъ В. Головнинъ).
Михаилъ — 44 — -- Броунъ.
Архипелагъ — 44 — -- Моллеръ.
Нарва — 44 — -- Трескинъ.
Ревель — 44 — -- Клокачевъ.
Рига — 44 — -- Бакеевъ.
Кронштадтъ — 44 — -- Чернягинъ.
Бригъ: Диспачъ — -- — -- Игнатьевъ.
IV.[править]
Корабли:
Елисавета 75-пуш., команд. Шешуковъ. Главн. В.-Адм. Макаровъ; при немъ флагъ-офицеръ, мичманъ В. Головнинъ.
Мстиславъ 74-пуш., команд. Кроунъ.
Ретвизанъ 66 — -- Грейгъ.
Европа 64 — -- Качаловъ.
Болеславъ 64 — -- Ал. Сарычевъ.
Фрегатъ: Нарва 44-пуш., командиръ Моллеръ.
Бригъ: Диспачъ, командиръ Спафарьевъ.
Корабли:
Всеволодъ — 74-пуш., команд. Гревенсъ; В.-Адм. Тетъ.
Сѣверный Орелъ — 74 — -- Свитинъ.
Исидоръ — 74 — -- Шельтингъ.
Побѣда — 74 — -- Михайловскій.
Азія — 74 — -- Нелединскій.
Фрегаты:
Поспѣшный — 44 — --Эльфинстенъ.
Счастливый — 44 — -- Эліотъ.
Корабли:
Принцъ Густавъ 74-пуш., команд. Трескинъ; В.-А. Карцовъ.
Св. Петръ — 74 — -- Галлъ.
Софія Магдалина — 74 — -- Штейнгеіь.
Алексѣй — 74 — -- Борисовъ.
Изяславъ — 64 пуш., команд. Клокачевъ.
Фрегатъ: Рига — 44 — -- Фил. Быченскій.
Корабли:
Ярославъ — 74-п., команд. Ил. Баратынскій; В.-А. Баратынскій.
Москва — 74 — -- Гавр. Сарычевъ.
Петръ — 74 — --Лутохинъ.
Фрегаты:
Тихвинская Богородица — 44 — -- Обернибѣсовъ.
Ѳеодосій Тотенскій 44 — -- Шельтингь.
Корабли:
Александръ Невскій 74-п., команд. Скотъ.
Януарій — 64 — -- Дм. Игнатьевъ, К.-А.Брееръ.
Михаилъ — 64 — -- Пасынковъ.
Іонъ — 64 — -- Пѣвцовъ.
Эмгейтенъ — -- 64 — -- Ив. Игнатьевъ.
Фрегаты: Венусъ — -- — Гаствертъ; К.-А. Чичаговъ.
Гребн. фрег.
Николай — -- — Родъ.
Александръ — -- — Казандевъ.
1. Kent — 74 пуш. Lord Duncan, adm. of the blue.
2. Monarch — 74 — Sir Richard Onslow, adm. of the red.
3. Ganges — 74 —
4. America — 74 —
5. Director — 74 —
6. Diomedes — 74 —
7. Agamemnon — 64 —
8. Monmouth — 64 —
9. Glatton — 64 —
10. Bellizaire — 64 —
Корабли: Isis, Roraney, Overyssel, Nassau.
Фрегаты: Lutine, Latona, Proselyte, Shannon, Circe, Iris. Juno.
Шлюповъ, бриговъ, бомбардирскихъ судовъ и т. п., всего 25.
V.[править]
|
|
|||||
| Прохоръ | 74 пуш. | Кацбахъ | 74 пуш. | ||
| Князь Владиміръ | 74 — | Кульмъ | 74 — | ||
| Эммануилъ | 64 — | Императоръ Петръ I | 110 — | ||
| Гангутъ | 84 — | Св. Геор. Побѣдон. | 110 — | ||
| Царь Константинъ | 74 — | Полтава | 84 — | ||
| Іезекіилъ | 74 — | Бріеннъ | 74 — | ||
| Азовъ | 74 — | Лѣсное | 74 — | ||
| Александръ Невскій | 74 — | Нарва | 74 — | ||
| Императоръ Александръ I | 110 — | Бородино | 74 — | ||
| Императрица Александра | 84 — | Красный | 74 — | ||
| Великій Князь Михаилъ | 74 — | Смоленскъ | 74 — | ||
| Эмгейтенъ | 84 — | Березино | 74 — | ||
| Арсисъ | 74 — | Память Азова | 74 — | ||
| 26 | |||||
| Фрегаты: | |||||
| Касторъ | 36 — | Принцъ Оранскій | 44 — | ||
| Виндгунтъ | 36 — | Надежда | 24 — | ||
| Константинъ | 44 — | Нева | 44 — | ||
| Елена | 36 — | Анна | 44 — | ||
| Россія | 24 — | Венусъ | 44 — | ||
| Марія | 44 — | Бехіона | 44 — | ||
| Александра | 44 — | Помона | 44 — | ||
| Ольга | 44 — | Юнона | 44 — | ||
| Елисавета | 44 — | Церера | 44 — | ||
| Екатерина | 44 — | Касторъ | 44 — | ||
| Княгиня Ловичъ | 44 — | ||||
| 21 | |||||
| Шлюпы: | |||||
| Предпріятіе | 24 — | Смирный | 24 — | ||
| 2 | |||||
| Бриги: | |||||
| Ревель | 16 — | Телемакъ | 20 — | ||
| Орелъ | 12 — | Уллисъ | 20 — | ||
| Лапоминка | 16 — | Діана | 8 — | ||
| Моллеръ | 16 — | Ардебиль | 8 — | ||
| Сенявинъ | 16 — | Туркманчай | 8 — | ||
| Охта | 20 — | Джеваль-Булакъ | 8 — | ||
| Усердіе | 20 — | Фениксъ | 20 — | ||
| Эривань | 12 — | Аяксъ | 20 — | ||
| Аббасъ-Абадъ | 12 — | Парисъ | 20 — | ||
| Сардаръ-Абадъ | 12 — | Гекторъ | 20 — | ||
| Тавризъ | 12 — | ||||
| 21 | |||||
| Люгера: | |||||
| Петергофъ | 12 — | Нарва | 14 — | ||
| Ораніенбаумъ | 12 — | ||||
| 3 | |||||
| Шкуны: | |||||
| № 1-й | 6 — | Стрѣла | 12 — | ||
| № 2-й | 6 — | Гонецъ | 12 — | ||
| Радуга | 12 — | Вихръ | 12 — | ||
| Снѣгъ | 12 — | Молнія | 12 — | ||
| 8 | |||||
| Яхты: | |||||
| Марѳа | 6 — | Дружба | 12 — | ||
| Лизета | 6 — | ||||
| 3 | |||||
| Пароходы: | |||||
| Проворный | 80 силъ | Араксъ | 40 силы. | ||
| Легкій | 60 — | Охта | 40 — | ||
| Спѣшный | 60 — | Нева | 40 — | ||
| Ижора (8 пуш.) | 100 — | Опытъ | 40 — | ||
| Кура | 40 — | Надежда | 40 — | ||
| 10 | |||||
| Транспорты: | |||||
| Волга | 4 пуш. | Николай | пуш. | ||
| Яикъ | 4 — | Ермакъ | |||
| Екатерина | Двина | 30 — | |||
| Кроткій | 16 — | Донъ | |||
| Петръ | Донецъ | ||||
| Александръ | 4 — | Кола | |||
| 12 | |||||
| Канонирскія суда: | |||||
| гемамъ Мирный | 32 пуш. | 10 іоловъ однопушечныхъ | |||
| 53 канонир. лод. | 2 — | 34 бота разной величины. | |||
| Перевозныя суда: | |||||
| 1 требакъ Тосна. | 1 островская лодка. | ||||
| 1 ижорскій ботъ. | 1 маячное судно. |
- ↑ Списокъ судамъ, составлявшимъ эту эскадру, прилагается (приложеніе № I).
- ↑ Списокъ судамъ эскадры Чичагова прилагается (прил. № II).
- ↑ Сержанты исполняли въ то время разныя служебныя обязанности въ корпусъ, и получали жалованье.
- ↑ Списокъ судамъ этой эскадры прилагается (прил. № III).
- ↑ Списокъ судовъ эскадры Макарова прилагается (прил. № IV).
- ↑ Офицеры эти были слѣдующіе: лейтенанты: М. Миницкій, Ф. Мендель, П. Рикордъ, Г. Коростовцевъ, Ф. Станицкій. А. Бутаковъ; Мичманы: Ф. Давыдовъ, H. Шигоринъ, Л. Гагемейстеръ, А. Вистингаузенъ, А. Харламовъ, А. Поздѣевъ.
- ↑ Головнинъ служилъ въ Англійскомъ флотѣ на слѣдующихъ судахъ: Городъ Парижъ (Ville de Paris), капитанъ Рикетсь (Rieketts); Дреднотъ (Dreadnougbt), капитанъ Бресъ (Brace); Плантагенетъ (Plantagenet), капитанъ де-Курси (de Courcy); Фисгардъ (Fisgard), капитанъ лордъ Маркерръ, Lord Marckerr); Минотавръ (Minotaur), капитанъ Мансфильдъ (Mansfield); Сигорсъ (Seahorse), капитанъ Корбетъ (Corbett); Ильдефонса (Ildefonza), капитанъ Вbлліамъ (William). Послѣдній корабль замѣчателенъ тѣмъ, что онъ былъ вооруженъ только 24 фунтовыми пушками на обоихъ декахъ. Онъ былъ взятъ Англичанами въ Трафальгарскомъ сраженіи.
- ↑ Два судна Россійско-Америкаиской Компаніи, «Надежда» и «Нева», совершили еще прежде того кругосвѣтное плаваніе подъ русскимъ флагомъ, но суда эти были куплены въ Англіи, а «Діана» была судномъ русскимъ, въ полномъ значеніи сего слова: въ постройкѣ, вооруженіи, приготовленіи и управленіи Діаны не участвовала ни одна иностранная рука.
- ↑ Въ описаніи путешествія шлюпа «Діана» содержатся нѣкоторыя подробности бомбардированія Копенгагена. Головнинъ насчиталъ до 22-хъ линѣйныхъ англійскихъ кораблей, которые осаждали городъ, много фрегатовъ, шлюповъ и другихъ мелкихъ судовъ и до 200 транспортовъ. Бомбардирскія суда начали дѣйствовать 8-го числа. Головнинъ, будучи отъ нихъ недалеко, видѣлъ, какъ нѣкоторыя бомбы разрывало на воздухѣ, но какое дѣйствіе произвели тѣ изъ нихъ, которыя упали въ городъ, примѣтить не могъ. Датчане отвѣчали сильнымъ огнемъ съ баттарей Трехъ-Коронной и Провистейнъ. Нѣсколько сотъ орудій рикошетными выстрѣлами подымали воду до невѣроятной высоты. Тысячи фонтановъ вдругъ представились зрителямъ. Громъ артиллеріи придавалъ этому зрѣлищу еще болѣе величія. Впрочемъ, ядра не могли доставать до англійскихъ кораблей. «Картина эта, говоритъ Головнинъ, была весьма интересна для того, кто посвятилъ себя военной службѣ, особенно военной морской. Видѣть обширную приморскую столицу, аттакуемую съ моря сильными флотами, а съ берега сухопутными силами, и которую гарнизонъ и жители рѣшились защищать до послѣдней крайности, можетъ быть не удастся во всю жизнь; такіе примѣры не часто встрѣчаются въ исторіи народныхъ браней.»
- ↑ «Камчатка» равнялась величиною посредственному фрегату, вмѣщая до 900 тоннъ груза, и имѣла баттареи для 32 орудій.
- ↑ Въ томъ же году, 25-го января, назначенъ онъ бытъ непремѣннымъ членомъ Государственнаго Адмиралтейскаго Департамента.
- ↑ Именную таблицу этимъ судамъ см. въ приложеніи № 5.
- ↑ Писано въ 1850 году.
- ↑ По возвращенія изъ японскаго плѣна, В. М. Головнинъ назначилъ изъ собственнаго незначительнаго состоянія единовременныя пособія всѣмъ бывшимъ съ нимъ въ плѣну матросамъ, а одному изъ нихъ производилъ пенсію до конца жизни.