Замѣтки и воспоминанія русской путешественницы по Россіи въ 1845 году. Санктпетербургъ. 1848. тип. Второго Отдѣленія Собствен. Е. И. В. Канцеляріи. Въ 8-ю д. л. Двѣ части. Въ I-й — 288, во II-й — 505 стр.
У насъ мало путешествующихъ по Россіи, еще менѣе описаній этихъ путешествіи и почти совсѣмъ нѣтъ основательныхъ и сколько-нибудь любопытныхъ путевыхъ замѣтокъ. Причинъ всему этому приводится обыкновенно очень-много; большая часть изъ нихъ говорится по навыку, по заведенному обычаю представлять всегда однѣ и тѣ же трудности. Такъ у насъ говорятъ, что Русскіе мало ѣздятъ во Россіи, потому-что дороги трудны, а трактиры не имѣютъ всѣхъ удобствъ для путешественниковъ. Но дорого и трактиры съ каждымъ годомъ болѣе и болѣе улучшаются, а число путешественниковъ не увеличивается. Недостатокъ лошадей на станціяхъ, который дѣйствительно существовалъ при прежней системѣ станціоннаго управленія, и который игралъ такую важную роль въ нашихъ прежнихъ повѣстяхъ, всегда подвертываясь подъ руку писателя, какъ непредвидѣнная катастрофа — теперь уже не существуетъ, а васъ повезутъ во всякое время, когда вамъ угодно. Привычка всѣхъ Русскихъ ѣздить скоро, если можно на курьерскихъ, не даетъ времени оглядѣться и замѣтить что нибудь на пути. Привычка эта, сдѣлавшаяся для насъ такою же необходимою принадлежностью, какъ шуба зимою, обусловливается въ свою очередь пространствомъ Россіи, малымъ разнообразіемъ природы и небольшою населенностью. Но кто ѣдетъ нескоро, тотъ, не смотря на все это, можетъ многое замѣтить, какъ замѣтила, на-примѣръ, г-жа Шишкина, путешествовавшая довольно-медленно. Останавливаясь гдѣ-нибудь, она предавалась или воспоминанію прошедшаго, или обзору настоящаго. Въ прошедшемъ ей много помогала исторія, въ настоящемъ-большой кругъ знакомства, счастливымъ образомъ разбросанный по пути, по которому ей должно было проѣзжать. Отъ этой тѣсной связи прошедшаго съ настоящимъ, остаются въ выигрышѣ и исторія, и статистика, и тѣ читатели, которые до того времени худо знали исторію и статистику своего отечества.
Между-тѣмъ, уже одно настоящее положеніе Россіи, богатой дарами природы и людей, интересно и важно для каждаго Русскаго, любящаго свое отечество. Въ какомъ отношеніи ни возьмите, вы увидите, что подробнѣйшее знакомство съ Россіей полезно и купцу, и помѣщику, и чиновнику, и писателю, если онъ только хочетъ писать не на пескѣ и описывать міръ дѣйствительный, а не тотъ міръ, котораго нѣтъ на самомъ дѣлѣ, который существуетъ только въ его воображеніи. Какъ обанкрутится купецъ, который затѣетъ предпріятіе, не разсчитавъ цѣпъ на матеріалы, на провозъ, на сроки сбыта своего товара и на измѣненія всѣхъ этихъ цѣнъ съ каждымъ днемъ и съ каждымъ обстоятельствомъ, такъ разорится и помѣщикъ, который вздумаетъ примѣнить къ своему хозяйству новую систему обработка земли, не разсчитавъ своихъ средствъ, плодородія почвы, обилія или недостатка капиталовъ; такую же несостоятельную картину представитъ и писатель, который, сидя въ кабинетѣ, составитъ о разныхъ классахъ людей свои утопическія заключенія — а для такихъ заключеній гибельно столкновеніе съ дѣйствительностью. Міръ дѣйствительности — оселокъ, на которомъ пробуются и изощряются умъ и заключенія, выведенныя помимо опыта. Откуда же взять эту опытность, эту дѣйствительность людямъ, образовавшимся и живущимъ въ столицахъ, ибо извѣстно. что жизнь въ обѣихъ нашихъ столицахъ и жизнь въ провинціи — два явленія весьма различныя?.. Не многимъ позволяютъ средства объѣхать Россію; другихъ удерживаетъ служба, иные боятся скуки и трудностей такого путешествія; нѣкоторые, наконецъ, совсѣмъ не думаютъ объ этомъ, потому что считаютъ такое дѣло неважнымъ для своего узкаго кругозора. Понятно послѣ этого, какъ важно каждое сколько-нибудь совѣстливое путешествіе по Россіи, когда ѣдущій удосужится посмотрѣть на людей, мимо которыхъ онъ проѣзжаетъ, на почву, по которой онъ ѣдетъ, и на города, въ которыхъ онъ останавливается. А еще важнѣе, если такое путешествіе будетъ описано и предложено любознательной публикѣ.
Г-жа Шишкина, путешествуя на югъ чрезъ Смоленскъ и Кіевъ, перемѣшивала, какъ мы уже выше сказали, воспоминанія о прошедшемъ съ размышленіями о настоящемъ. Какъ истинная христіанка, она прежде всего обращала свое вниманіе на міръ религіозный, на воспоминанія объ угодникахъ, прославившихъ нашу землю, на устроеніе и содержаніе церквей и монашескихъ обителей, и за тѣмъ переходила уже къ созерцанію міра внѣшняго: людей и природы. Читатели наши позволятъ намъ сдѣлать изъ интересной книги г-жи Шишкиной нѣсколько выписокъ, чтобъ ближе познакомиться съ содержаніемъ воспоминаній и размышленіи нашей путешественницы.
Г-жа Шишкина пріѣхала въ Великіе Луки.
«По утру рано пришла ко мнѣ монахиня съ просвирою и скоро пріѣхала сама игуменья. Мнѣ тѣмъ пріятнѣе было съ нею свидѣться, что ея усердіе свидѣтельствовало всегдашнюю ея преданность покойной сестрѣ моей, игуменьѣ Новгородскаго Свято-Духова монастыря, въ которомъ была она пострижена. Сестрица ее любила за кротость и послушаніе, но она совсѣмъ неожиданно сама сдѣлалась игуменьей.» (Стр. 37).
«Вознесенскій Великолукскій монастырь не великъ, но весь каменный. Его выстроила на сумму, пожалованную въ Бозѣпочивающимъ Императоромъ Александромъ Павловичемъ, игуменья Низовцова, имѣвшая счастіе пользоваться Его милостями. Имъ были тогда же присланы и ризы серебрянаго глазета, вышитыя золотомъ и блестками. Кельи въ одинъ ярусъ, маленькія, но хорошо расположены. Въ толстыхъ стѣнахъ шкафы для поклажи, что очень удобно, мѣста не занимаетъ, и при постройкѣ сбереженъ былъ кирпичъ. Мы были во многихъ кельяхъ; всѣ убраны очень просто, но со вкусомъ: вездѣ цвѣты. У сестры градскаго головы удивила насъ красота такъ называемаго чайнаго дерева (Oleum Flagrans); хозяйка тотчасъ сказала намъ, что она поливаетъ его чаемъ, отъ чего и множество цвѣту и зелень самая нѣжная и густая, что рѣдко вмѣстѣ бываетъ. Монастырки вообще занимаются рукодѣльемъ; въ соборной церкви мѣстныя свѣчи обложены фольговыми образами прекраснѣйшей работы, сдѣланными уже умершею, молодою послушницею.» (Стр. 31).
За тѣмъ г-жа Шишкина предается историческимъ воспоминаніямъ:
«Игуменья пригласила насъ у нея отобѣдать, и мы отправились между тѣмъ посмотрѣть городъ, одинъ изъ древнѣйшихъ въ Россіи; онъ нѣкогда, какъ и Порховъ, принадлежалъ Новгородцамъ, и въ половинѣ XII вѣка князь Святославъ, сынъ великаго князя Ростислава, вытѣсненный Новгородцами, искалъ убѣжища къ Великихъ Лукахъ, но не нашелъ его, за что братья его, Князья Смоленскіе, сожгли городъ. Въ исходѣ XVI вѣка, онъ былъ взятъ Стефаномъ Баторіемъ, но чрезъ два года возвращенъ Россіи. Поляки снова разграбили его во времена самозванцевъ, послѣ чего онъ цѣлые девять лѣтъ оставался пустой, наконецъ Царь Михаилъ Ѳеодоровичъ приказалъ его заселить Уральскими и Донскими казаками, которые, прежде заслуживъ гнѣвъ его, были потомъ награждены за вѣрную службу.»
По-временамъ сочинительница предлагаетъ политико-экономическія размышленія:
«Если бы у насъ, какъ въ большой части Европы, легко можно было составить общество богатыхъ промышленниковъ, для соединенія, въ Новгородской губерніи, рѣки Суды съ Аятью, прилежащій къ нимъ обширный край тотчасъ преобразился бы, закипѣла бы, всюду дѣятельность на пустынныхъ теперь берегахъ; жители обогатились бы и Петербургу было бы очень выгодно получать бревна и дрова изъ богатыхъ лѣсовъ Устюжскихъ и Бѣлозерскихъ. По увѣренію людей знающихъ, такое предпріятіе трудно начать, но не трудно было бы исполнить: нужно только на Судѣ сдѣлать нѣсколько шлюзъ, и на ровномъ мѣстѣ прокопать на восмнадцать верстъ каналъ; все прочее разстояніе соединится озерами и рѣкою Ваджезою, впадающею въ судоходную Аять. Издержки за это тотчасъ были бы вознаграждены большимъ сокращеніемъ пути изъ Рыбинска, откуда суда, съ двойнымъ противъ нынѣшняго грузомъ, стали бы приходить съ небольшимъ въ двѣ недѣли, и, незатрудняемыя тутъ порогами, могли бы возвращаться назадъ, что одно было бы уже важною выгодою.» (Стр. 91).
Въ иныхъ мѣстахъ, г-жа Шишкина предается дружескомъ и семейнымъ воспоминаніямъ и размышленіямъ, какъ, на-примѣръ, въ Лугѣ:
«Луга вовсе непохожа на городъ. Это просто небогатое село, въ которомъ кромѣ собора нѣтъ другой церкви и ни однаго красиваго дома. Однако мы пріятно провели здѣсь часа два у Глафиры Григорьевны Брозиной, которую я знала въ Смольномъ, гдѣ она до замужства своего была классною дамою и потомъ инспектрисою. Она была въ Смольномъ воспитана, вмѣстѣ съ родною теткою моей спутницы, Марьей Козминичной Храпуновой. Послѣдняя, какъ большая часть старинныхъ монастырокъ, была при постороннихъ молчалива и даже дика, но коротко ее звавшимъ извѣстны были обширный умъ ей и высокія чувства. Она также была классною дамою и, совершенно воспользовавшись превосходнымъ воспитаніемъ, пеклась обо мнѣ какъ мать. Ея уже нѣтъ на свѣтѣ, но мнѣ сладостно выразить мою глубокую ей признательность. По любви ея ко мнѣ, любимая ея племянница сдѣлалась моей неразлучной подругой, когда я имѣла несчастіе лишиться единственной сестры моей. Такія связи бываютъ только въ казенныхъ заведеніяхъ, особенно же въ Смольномъ, гдѣ воспитанницы остаются гораздо долѣе. Глафира, Григорьевна была пріятельницею Марьи Козминичны и хорошо знала младшую сестру ея, также воспитанную въ Смольномъ, милую и добрую Александру Козминичну Оливкину, и мы, вспоминая о нихъ, о незабвенной начальницѣ Смольневской Юліи Ѳедоровнѣ Адлербергъ, и о другихъ особахъ, которыхъ знали въ разныхъ возрастахъ нашей жизни, не видали какъ протекло время, которое могла я пробыть въ Лугѣ.» (Стр. 20).
Мы привели образчики всѣхъ этихъ разнородныхъ впечатлѣній и размышленій автора «Замѣтокъ и Воспоминаній», чтобъ яснѣе обозначить ту разносторонность наблюденій и то многоразличіе размышленій, которыми наполнено все это путешествіе по Россіи. Въ «Замѣткахъ и Воспоминаніяхъ» обращено вниманіе не на одну какую-нибудь сторону Россіи, но на всѣ вмѣстѣ, что и дѣлаетъ эту книгу, какъ видитъ читатель, очень-занимательною и полезною.