Захватное право.
(23 апр. 1904 г., № 98).[править]
Послѣ девятаго января кануны дней, имѣющихъ особое историческое значеніе въ глазахъ широкихъ массъ народа, становятся днями «реформъ», или, вѣрнѣе, обѣщаній реформъ.
Наканунѣ годовщины освобожденія крестьянъ, 18-го февраля было обѣщано рескриптомъ народное представительство и дано указомъ такъ называемое право «петицій», или открытаго заявленія пожеланій по части организаціи этого представительства. Наканунѣ 18-го апрѣля (1-го мая), дня всемірнаго праздника рабочихъ, возвѣщены реформы въ вѣроисповѣдной области и кое-какія льготы крестьянамъ по части сложенія недоимокъ. На всѣхъ этихъ правительственныхъ обѣщаніяхъ, уже при самомъ рожденіи ихъ, лежитъ печать двоедушія, изыскивающаго одновременно съ обѣщаніемъ и «наиудобнѣйшіе пути» къ его нарушенію. И само собой разумѣется, что, лишь только проходитъ опасный день, какъ обѣщаніе откладывается въ дальній ящикъ.
«Народное представительство» и по сей день еще находится въ стадіи «собиранія матеріаловъ», а что касается пресловутаго права «петицій», то циркуляръ министра внутреннихъ дѣлъ отъ 12-го апрѣля ставитъ тѣ точки надъ і, которыхъ благодушные люди могли не замѣтить въ указѣ отъ 18-го февраля. Великій визирь разъясняетъ: не допускается «разсмотрѣніе вопросовъ, по содержанію своему не соотвѣтствующихъ предуказаннымъ съ высоты престола преобразованіямъ». Это разъ. А во вторыхъ, обсужденіе «видовъ и предположеній» въ собраніяхъ разрѣшается лишь въ томъ случаѣ, «если не будетъ усмотрѣна опасность возможныхъ вслѣдствіе сего нарушеній общей тишины и спокойствія». Словомъ, министръ объясняетъ, что, «не препятствуя» и пр., слѣдуетъ все же принять къ «непремѣнному руководству» старинное и мудрое правило отечественной конституціи, что «ежели ты ничего не сдѣлаешь, то тебѣ ничего за это и не будетъ», но въ случаѣ чего… правительство намѣрено «распорядиться». Если-бы у правительства сохранялась прежняя возможность «распорядительства», то, конечно, всѣ тѣ резолюціи, постановленія, ходатайства, заявленія и пр. и пр., которыя теперь сыпятся какъ изъ рога изобилія, должны были бы отойти въ область преданій о прекрасной, но мимолетной веснѣ. Но силы абсолютизма слишкомъ поглощены расправой съ заявляющими свои требованія народными массами, чтобы оно могло услѣдить и во время принять необходимыя мѣры «преоѣченія» во всѣхъ тѣхъ случаяхъ, гдѣ обсужденіе «видовъ и предположеній» исходитъ изъ «привилегированныхъ» слоевъ общества. Водворяется своего рода «захватное право» собраній, слова, союзовъ, печати. Мы, конечно, можемъ только радоваться тому что «общество», хотя и съ недостаточной на нашъ взглядъ энергіей, пользуется этимъ «правомъ» и вырываетъ у хищника его добычу. Но не мѣшаетъ помнить о томъ, что только потоки крови, проливаемые въ открытой борьбѣ народомъ, составляютъ основу этой своеобразной неписанной «конституціи». А въ такомъ случаѣ, пожалуй, не слѣдовало-бы, подобно г. Струве (Осв. № 68), презрительнымъ движеніемъ руки отметать «жуткія предчувствія катастрофъ» и «рѣшать отрицательно» вопросъ о «пригодности или цѣлесообразности боевого натиска въ данный моментъ». Если то, что происходило послѣ 9-го января чуть не по всѣмъ пунктамъ скопленія рабочихъ, то, что происходитъ на Кавказѣ, и то, что произошло и происходитъ въ Польшѣ, а также событія въ деревняхъ — не есть уже начинающійся натискъ, то было-бы любопытно послушать, въ какомъ-же видѣ представляетъ себѣ ходъ натиска г. Струве, съ изумительной смѣлостью утверждающій, будто партіей соціалдемократовъ «всецѣло владѣетъ идея вооруженнаго сопротивленія и матеріальной (курсивъ „Освобожденія“) его подготовки».
Нѣтъ, г. Струве, пора понять, что только наличность уже начинающагося натиска въ «данный моментъ» и даетъ вамъ и вашимъ единомышленникамъ возможность переходить изъ «созерцательнаго» настроенія въ «дѣйственное»…