ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРѢНІЕ.
[править]На дипломатическомъ горизонтѣ неожиданно появилась новая черная точка: персидскій шахъ, недавно разрѣшившій англичанамъ свободное судоходство по Каруну, отказался допустить открытіе русскаго консульства въ Мешхедѣ и постройку дороги изъ этого пункта къ Асхабаду. Такой образъ дѣйствія властелина Персіи знаменуетъ собою побѣду англійскаго вліянія надъ русскимъ. Русскія Вѣдомости замѣчаютъ, что разрѣшеніе на учрежденіе англійскаго банка въ Тегеранѣ и на плаваніе по внутреннимъ водамъ Персіи можно было еще считать побѣдами чисто-экономическаго свойства, но отказъ въ разрѣшеніи учредить русское консульство въ Мешхедѣ (главномъ городѣ Хорасана) есть дѣло чисто-политическое и не можетъ быть иначе понимаемо, какъ въ смыслѣ пораженія русской дипломатіи. Тѣ соображенія, которыми персидское правительство мотивируетъ свой отказъ, не могутъ быть признаны уважительными: Мешхедъ заключаетъ въ себѣ гробницу персидскаго святаго Иманъ-Ризы, къ которой стекается множество мусульманъ, вслѣдствіе чего будто бы шахъ не можетъ поручиться за безопасность тамъ консула-христіанина. Но въ Мешхедѣ уже нѣсколько лѣтъ находится англійское военное агентство и англійскій консулъ. Высказываются соображенія, что англичанинъ-христіанинъ безусловно не станетъ вмѣшиваться въ вопросы религіознаго характера, тогда какъ русскій-христіанинъ будто бы отъ этого не воздержится. Эти соображенія представляются намъ совершенно не серьезными. До сихъ поръ Россія обнаруживала вполнѣ достаточную вѣротерпимость по отношенію къ нехристіанскимъ племенамъ Азіи и съ этой стороны наша дипломатія едва ли подлежитъ упреку. Во всякомъ случаѣ, русское правительство не можетъ удовлетвориться объясненіями зазнавшагося шаха, который, очевидно, надѣется на англійскую поддержку.
Было бы въ высшей степени прискорбно, еслибъ столкновеніе съ Персіей повело за собою и столкновеніе съ Великобританіей. Послѣднее было бы чрезвычайно выгодно для Германіи, для всѣхъ элементовъ, намъ враждебныхъ въ Европѣ. Марярскій Pester Lloyd уже возликовалъ: по его мнѣнію, всякое соглашеніе между Россіей и Англіей, не говоря уже о союзѣ между этими двумя державами, вредно для пресловутой лиги мира, то есть для господства въ Европѣ Германіи и подручныхъ ей Австро-Венгріи и Италіи. Мы давно уже говоримъ то же самое. Ничего не можетъ для враговъ Россіи и славянскаго міра быть пріятнѣе, какъ втянуть насъ въ томительную и опасную борьбу въ Азіи, которая развязала бы руки германскому милитаризму, мадьярскимъ вожделѣніямъ и честолюбивымъ замысламъ нынѣшняго итальянскаго правительства. Для насъ задача русской дипломатіи представляется въ такомъ видѣ: его величество шахъ персидскій долженъ преклониться передъ твердою волей Россіи и русское консульство въ Мешхедѣ должно быть открыто; но нѣтъ никакой надобности требовать, чтобы англичанамъ было запрещено достигнутое ими свободное плаваніе но Каруну. Послѣднее требованіе было бы прямымъ вызовомъ Великобританіи, причемъ, кажется намъ, справедливость была бы не на нашей сторонѣ. Если это разрѣшеніе задѣваетъ русскіе политическіе и экономическіе интересы, то возможно затребовать отъ персидскаго правительства такихъ уступокъ въ нашу пользу, которыя возмѣстили бы упомянутый ущербъ; на нельзя обязать Персію отмѣнить заключенный ею договоръ съ Англіей, потому что это деспотическое государство есть государство независимое. Оставляя въ сторонѣ юридическую сторону дѣла, не слѣдуетъ упускать изъ вида, что при такой постановкѣ вопроса, за которую стоятъ наши воинствующіе публицисты, передъ Персіей возникла бы слѣдующая дилемма: подчиниться Россіи и вступить вслѣдствіе этого въ войну съ Великобританіей или отвергнуть нашъ ультиматумъ и рискнуть войною съ нашимъ отечествомъ. Не можетъ быть, разумѣется, никакого сомнѣнія въ томъ, что единоборство шаха съ Россіей кончилось бы его позорнымъ разгромомъ; но необходимо устранить всѣ основанія для вмѣшательства Англіи въ пользу Персіи. Согласимся съ очень правдоподобнымъ предположеніемъ, что побѣда осталась бы за нами и въ томъ случаѣ, если бы персы были поддержаны всѣми силами Великобританіи. Эта побѣда была бы, однако, не легкою и, главное, борьба въ Азіи, повторяемъ, ослабила бы значеніе Россіи въ Европѣ, гдѣ несомнѣнно подготовляются весьма важныя событія. Необычная ловкость и энергія британскаго посла въ Тегеранѣ, сэра Друмонда Вольфа, должны обусловить со стороны нашей дипломатіи Прежде всего полное хладнокровіе и твердость въ требованіяхъ, которыя должны быть лишены чрезмѣрности и находиться въ точномъ соотвѣтствіи съ достоинствомъ и интересами великаго народа.
Наше столкновеніе съ Персіей произошло въ особенно подходящую для князя Бисмарка минуту, когда между германскимъ и австрійскимъ общественнымъ мнѣніемъ возникли поводы къ недоразумѣніямъ и взаимнымъ обвиненіямъ. Въ газетахъ появились слухи о томъ, что австрійскій наслѣдный принцъ отнюдь не пруссофилъ, что онъ желаетъ ревниво охранятъ Габсбургскую монархію отъ непомѣрныхъ притязаній Гогенцоллернской имперіи. Полемика между германскими и австрійскими газетами приняла было очень рѣзкій характеръ. Очевидны оффиціозныя усилія лишить ее остраго и серьезнаго значенія, но она успѣла вскрыть, что не все прочно и благополучно въ нынѣшнихъ отношеніяхъ между побѣдительницею и побѣжденною при Садовой. Младо-чехи въ цислейтанскомъ парламентѣ повторяютъ свои прежнія заявленія о невыгодности для Австріи тѣснаго союза съ Германіей, который влечетъ за собою для первой тяжелыя экономическія жертвы и ставитъ въ подчиненное по отношенію ко второй положеніе. Младо-чехи давно указываютъ на то, что прямое сближеніе съ Россіей устранило бы всѣ подобнаго рода опасности и затрудненія, что оно было бы въ интересѣ Австріи, если бы она, въ самомъ дѣлѣ, стремилась стать монархическою Швейцаріей, то-есть такимъ государствомъ, которое въ равной степени обезпечивало бы всѣмъ народамъ, находящимся подъ скипетромъ Габсбургской династіи, ихъ духовную и политическую самостоятельность. Но мы неоднократно отмѣчали, что такія стремленія младо-чеховъ находятъ ожесточенное противодѣйствіе въ многочисленной партіи, мечтающей о сліяніи Австріи съ Германскою имперіей, и въ мадьярахъ, которые стараются не допустить усиленія славянскихъ народовъ. Даже старо-чехи, подчеркивая требованіе почетнаго положенія для Австрійской имперіи, высказываются за союзъ съ Германіей. Не лишено интереса, что Ригеръ, произнося недавно рѣчь по этому поводу, обмолвился и сказалъ, что для Австріи желателенъ и нуженъ союзъ съ Франціей. Недалекое будущее покажетъ, кто былъ болѣе предусмотрителенъ, кто обладалъ большимъ политическимъ тактомъ, младо-чехи или старо-чехи, но, во всякомъ случаѣ, за послѣднею изъ названныхъ партій, на которыя раздѣляется чешскій народъ, уже существуютъ большія заслуги. Именно эта партія пробудила и укрѣпила политическое самосознаніе даровитаго славянскаго племени, которое считали уже растворившимся въ германской культурѣ. Поэтому вполнѣ справедливо слѣдующее мнѣніе, высказанное Новостями по поводу торжественнаго празднованія въ Богеміи достиженія знаменитымъ вождемъ старо-чешской партіи семидесяти лѣтъ отъ рожденія (28 ноября с. с.). Новости думаютъ, что Ригеръ «въ своемъ оппортюнизмѣ, вызванномъ, конечно, долголѣтнею упорною борьбой я сознаніемъ трудности достигнуть сразу многаго, заходитъ слишкомъ далеко, что его осторожность преувеличена и что онъ, воздерживаясь отъ болѣе ругательнаго образа дѣйствій, вредитъ тѣмъ цѣлямъ, которыя уже въ настоящее время могли бы быть достигнуты. Но это не мѣшаетъ намъ признать заслуги юбиляра, какъ мы признаемъ и несомнѣнныя заслуги Грегра».
Дѣйствительно, благородная борьба чешскаго народа за политическую свободу, національное самоуправленіе, при настоящихъ международныхъ отношеніяхъ, достигла критическаго момента, въ который поневолѣ приходится дѣйствовать рѣшительно, чтобы не потерять шансовъ на лучшее будущее и даже не лишиться нѣкоторыхъ уже достигнутыхъ результатовъ. Увѣренія въ миролюбіи, которыя произносятся западно-европейскими правительствами, не успокоиваютъ никого. Всѣ чувствуютъ, что скопилось очень много недоразумѣній и недовольства, что интересы нѣкоторыхъ державъ, — прежде и больше всего Германіи, въ лицѣ ея нынѣшняго правительства, — не согласуются съ миромъ и благоденствіемъ европейскихъ народовъ. Въ тронной рѣчи, которою открыта была осенняя сессія германскаго рейхстага, императоръ Вильгельмъ II сказалъ, между прочимъ, слѣдующее: «Отношенія наши ко всѣмъ иностраннымъ державамъ мирныя, и мои стремленія непрестанно направлены къ упроченію этого мира. Нашъ союзъ съ Австріей и Италіей не имѣетъ никакой иной цѣли. Я считаю несовмѣстнымъ съ хрістіанскою моею религіей и съ обязанностями, которыя я принялъ на себя, какъ императоръ, къ германскому народу, навлекать безъ крайней необходимости на Германію бѣдствія, хотя бы даже и побѣдоносной войны». Германскому парламенту, однако, немедленно по открытіи его засѣданій были представлены законопроекты о новомъ увеличеніи военныхъ расходовъ. Одинъ изъ вождей соціалъ-демократовъ, Либкнехтъ, произнесъ сильную рѣчь противъ этихъ законопроектовъ, указывая на то, какъ угнетены уже платежныя средства германскаго народа, какую страшную опасность представляютъ непрерывно ростущія вооруженія. А давно ли на Германію вообще и на Пруссію въ частности приходилось указывать, какъ на благословенную страну, въ которой цвѣли науки и искусства, къ которой крѣпко вростало въ почву насажденное мудрымъ починомъ правительства самоуправленіе. 7 (19) ноября исполнилось восемьдесятъ лѣтъ со дня введенія въ Пруссіи городскаго самоуправленія. Знаменитый Штейнъ, одинъ изъ вліятельнѣйшихъ реформаторовъ Германіи, такъ говоритъ о городовомъ положеніи, изданномъ въ 1808 г.: «Вмѣсто чуждой городамъ бюрократіи и привилегированнаго сословія, къ завѣдыванію общественными дѣлами призваны всѣ граждане. Роль государства должна ограничиваться, при мѣстномъ самоуправленіи, надзоромъ за исполненіемъ законовъ и общимъ наблюденіемъ за тѣмъ, чтобы дѣятельность самоуправленія не направилась противъ безопасности и блага цѣлаго государства. Сознаніе своего права разовьетъ въ гражданахъ чувство долга и пониманіе своихъ обязанностей». Любопытно, что современные Штейну прусскіе охранители немедленно подняли вопль о томъ, что этотъ министръ, которому Пруссія обязана была своимъ возрожденіемъ, расшатываетъ государственныя основы, что онъ превращаетъ добрую старую Пруссію въ новомодную республику…
Сильно вооружаются, благодаря германскому милитаризму, и Франція, и Австро-Венгрія, и Италія, но въ этихъ странахъ мы видимъ, въ то же время, и несомнѣнное движеніе впередъ, значительный ростъ политическаго пониманія. Несмотря на ожесточенную борьбу партій, доходящую до крайности, въ особенности во Франціи, въ законодательство этихъ странъ все болѣе и болѣе вводятся гуманныя начала. Такъ, въ Италіи палата депутатовъ и сенатъ приняли отмѣну смертной казни. Такъ, во Франціи нынѣшній министръ финансовъ, Нейтралъ, внесъ въ парламентъ законопроектъ о подоходномъ налогѣ. Правительство, въ изложеніи мотивовъ къ законопроекту, заявило,* что имѣетъ въ виду положить его въ основу преобразованія всей податной системы, въ интересахъ справедливаго распредѣленія налоговой тяжести. Нейтраль указываетъ на то, что въ настоящее время во Франціи преобладаютъ косвенные налоги, унаслѣдованные отъ Второй Имперіи; между тѣмъ, въ финансовомъ и экономическомъ отношеніяхъ несомнѣнное преимущество должно быть признано за налогами прямыми, находящимися въ соотвѣтствіи съ доходами гражданъ. Правительство Французской республики не считаетъ, конечно, возможнымъ замѣнить единственнымъ подоходнымъ налогомъ всѣ формы податнаго обложенія. Оно разсчитываетъ, при помощи подоходнаго налога, въ достаточно широкихъ размѣрахъ, отмѣнить особенно неудовлетворительные способы полученія государственнаго дохода (къ числу такихъ податей относятся, напримѣръ, налоги на напитки). Пейтраль указываетъ, что подоходный налогъ совсѣмъ не химера, что онъ уже играетъ очень видную роль въ европейскихъ бюджетахъ (income-tax въ Англіи, imposta su iredditi — въ Италіи, Einkommensteuer — въ Германіи). Французскій министръ финансовъ указываетъ на гибкость подоходнаго налога, на то, что онъ можетъ покрывать чрезвычайное возростаніе государственныхъ расходовъ и устранять печальную необходимость займовъ. При системѣ государственныхъ долговъ, — ссылается Пейтраль на Гладстона, — нація въ дѣйствительности не знаетъ, что дѣлаетъ; послѣдствія откладываются на неопредѣленное будущее, и тяжесть этихъ послѣдствій представляется недостаточно ясно тому поколѣнію, при которомъ происходитъ заемъ. Подоходный налогъ, по мысли министерства Флоке, долженъ явиться наиболѣе вѣрнымъ средствомъ для согласованія интересовъ различныхъ общественныхъ классовъ именно вслѣдствіе того, что онъ будетъ равномѣрно падать на всѣхъ плательщиковъ податей.
Мы не имѣемъ, разумѣется, возможности входить въ иностранномъ обозрѣніи въ подробности финансоваго плана Пейтраля и указываемъ на него только, какъ на попытку произвести очень крупное преобразованіе во французской финансовой системѣ. Осуществится ли этотъ планъ — предугадывать мудрено въ виду нынѣшняго положенія политическихъ партій во Франціи. Само собою разумѣется, что законопроектъ Пейтраля не является изолированною мѣрой, а находится въ тѣсной связи съ длиннымъ рядомъ другихъ преобразованій въ демократическомъ духѣ. Намъ приходилось уже упоминать объ облегченіяхъ, которыя допускаетъ французское правительство для рабочихъ ассоціацій при казенныхъ подрядахъ. Въ послѣднее время кабинетъ Флоке выработалъ новые законопроекты, имѣющіе въ виду содѣйствіе развитію кооперативныхъ рабочихъ товариществъ и участію рабочихъ въ прибыли промышленныхъ прерріятій. Всѣ эти факты свидѣтельствуютъ о томъ, что правительство Французской республики не менѣе правительства Германской имперіи сознаетъ всю неотложную важность, въ интересахъ справедливости и государственной пользы, широкихъ преобразованій въ экономическомъ законодательствѣ. Императоръ Вильгельмъ И въ тронной рѣчи сказалъ, что, въ качествѣ драгоцѣннаго наслѣдія отъ своего дѣда, онъ взялъ на себя «задачу дальнѣйшаго развитія начатаго имъ соціально-политическаго законодательства». Императоръ прибавилъ къ этому слѣдующія слова: «Я не ласкаю себя надеждой на окончательное устраненіе всѣхъ человѣческихъ бѣдствій путемъ законодательныхъ мѣропріятій, но, тѣмъ не менѣе, полагаю, что государственная власть обязана по возможности стараться о смягченіи существующихъ экономическихъ бѣдствій. Вмѣстѣ съ тѣмъ, означенная власть должна при посредствѣ органическихъ учрежденій проявятъ возросшую на почвѣ христіанства любовь къ ближнему, какъ обязательны! долгъ для всего государства». Эти высокія стремленія, при господствѣ въ Германіи милитаризма и бюрократизма, на практикѣ неминуемо потерпятъ рѣшительныя искаженія, ибо ничего не можетъ быть хуже казеннаго управленія дѣлами христіанской любви. Только широкая общественная самодѣятельность, при поддержкѣ и разумномъ надзорѣ со стороны верховной власти, можетъ достигать тѣхъ прекрасныхъ цѣлей, которыя поставлены государству императоромъ Вильгельмомъ II въ торжественной рѣчи къ представителямъ германскаго народа. Отъ закоренѣлаго грѣха централизаціи, отъ чрезмѣрныхъ надеждъ на плодотворность административнаго вмѣшательства въ народную жизнь не избавилась до настоящаго времени и Франція; но въ этой странѣ личному почину и общественнымъ начинаніямъ предоставлено теперь несравненно болѣе обширное поле, чѣмъ въ современной Германіи. Поучительно, что значительное развитіе приняло за послѣдніе годы во Франціи и стремленіе къ правильной постановкѣ женскаго образованія и уравненія женщинъ съ мужчинами въ юридическомъ отношеніи. Недавно основано въ Парижѣ Общество для улучшенія положенія женщины (Société pour Vamélioration du sort de la femme et la revendication de ses droits). Оно обнародовало свое воззваніе къ французскимъ женщинамъ и дѣятельно принялось за пропаганду женскихъ правъ. Но всѣмъ добрымъ начинаніямъ во Франціи становятся поперекъ дороги реакціонные замыслы и буданжистская агитація. Съ другой стороны, враждебное положеніе Германіи и непріязненное отношеніе Италіи создаютъ для Франціи довольно опасныя международныя усложненія. Министерство Криспи, увлекаясь желаніемъ достигнуть для Италіи роли великой, пошло наперекоръ
національнымъ стремленіямъ и своему демократическому прошлому; но, повидимому, въ Италіи усиливается неудовольствіе на правительство, идущее на буксирѣ Германіи и Австро-Венгріи. Въ Миланѣ происходилъ въ ноябрѣ съѣздъ депутатовъ отъ многихъ демократическихъ и рабочихъ союзовъ, который принялъ такую резолюцію: «Задача нашей страны заключается въ поддержаніи мира, а не въ погонѣ за великою славой. Если оффиціальная Италія бросается на путь военныхъ приключеній, то Италія, трудящаяся и страждующая, горячо желаетъ мира, въ особенности съ Франціей, съ которою ее связываютъ неразрывныя узы». Союзъ взываетъ къ итальянской народу, чтобы онъ громко противупоставилъ свой голосъ и свой здравы! смыслъ затѣямъ кабинета Криспи. Одинъ изъ вождей парламентской оппозиціи, Гаккарини, въ рѣчи на банкетѣ въ Римѣ, при громкихъ рукоплесканіяхъ присутствовавшихъ, говорилъ о томъ, что итальянская демократія не для того такъ настойчиво, съ такими пожертвованіями боролась за объединеніе страны, чтобы стонать потомъ подъ бременемъ милитаризма. Очень вяіятельная миланская газете Secolo энергически борется съ галлофобствомъ, которое обнаруживаетъ нынѣшній итальянскій кабинетъ. Одинъ изъ депутатовъ итальянскаго парламента, Мальцолени, напечаталъ въ письмо, въ которомъ доказываетъ, что бороться съ галлофобствомъ значитъ бороться за свободу и демократическіе принципы. Противъ шовинистовъ, толкающихъ на войну съ Франціей, рѣзко выступаетъ и Diritto. Въ сенатѣ Ячини, указывая на необходимость расширенія и укрѣпленія мѣстнаго самоуправленія, горячо нападалъ на нынѣшній кабинетъ. "Прежде, — говорилъ Ячини, — у насъ была диктатура Депретиса, а теперь — Крисни^ Съ другой стороны, дружба съ Австро-Венгріей далеко не по сердцу многимъ и многимъ итальянскимъ патріотамъ. Основанное въ населенныхъ итальянцами южныхъ областяхъ Австріи общество Pro patria поставило своею задачей распространеніе итальянскаго языка и культуры. Общество это возбуждаетъ въ Италіи живое сочувствіе и поддержку.
Въ виду преобладающаго мирнаго теченія въ итальянскомъ общественномъ мнѣніи, противъ задорныхъ воинственныхъ статей нѣкоторыхъ газетъ выступилъ и органъ Криспи — Riforma. Онъ успокоительно говоритъ и о торговыхъ отношеніяхъ между Франціей и Италіей. Новый французскій посланникъ въ Римѣ получилъ, по словамъ Реформы, инструкцію для возобновленія переговоровъ о коммерческомъ договорѣ. Нельзя не указать на то, что министерство Криспи провело уже нѣсколько важныхъ законовъ, во многихъ отношеніяхъ улучшающихъ общественно-политическій строй Италіи. Манія внѣшняго величія, такимъ образомъ, далеко не всецѣло владѣетъ нынѣшнимъ итальянскимъ правительствомъ. Такъ, предложенная Криспи полицейская реформа заключаетъ въ себѣ весьма существенное расширеніе и безъ того довольно удовлетворительно развитаго права собраній. Собраніе можетъ состояться, если о немъ за двадцать четыре часа увѣдомлена соотвѣтствующая полицейская власть. Закрыть собраніе эта власть можетъ только въ исключительныхъ и точно опредѣленныхъ случаяхъ, когда заявленія собранія принимаютъ характеръ предусмотрѣнныхъ закономъ преступленій. Законопроектъ касается и нѣкоторыхъ другихъ важныхъ вопросовъ. Въ палатѣ депутатовъ онъ принятъ въ ноябрѣ мѣсяцѣ весьма значительнымъ большинствомъ (164 голосами противъ 58).
Когда сопоставляешь подобныя законодательныя мѣры западно-европейскихъ правительствъ и парламентовъ съ текущими условіями жизни европейскихъ народовъ, съ непомѣрнымъ ростомъ военныхъ расходовъ, то приходишь къ нерадостному заключенію. Милитаризмъ не только истощаетъ экономическія силы Западной Европы, но и крайне вредно отражается на всемъ ходѣ европейской цивилизаціи, порождаетъ, прямо или косвенно, множество очень прискорбныхъ явленій. Вотъ, напримѣръ, любопытный фактъ, который мы приводимъ по Московскимъ Вѣдомостямъ: «Вѣнскій корреспондентъ Daily Telegraph сообщаетъ слѣдующее о системѣ шпіонства, которою князь Бисмаркъ поддерживаетъ свое управленіе. Нынѣ, говоритъ онъ, сдѣлалось положительно опаснымъ для кого-либо занимающаго оффиціальное положеніе высказываться о германскихъ дѣлахъ иначе, чѣмъ съ восторгомъ. Дѣло въ томъ, что система шпіонства, т.-е. передача кому слѣдуетъ частныхъ разговоровъ, поощряется и награждается, такъ что все, что сказано о германской политикѣ или главныхъ политическихъ дѣятеляхъ Германіи на какомъ бы то ни было обѣдѣ или вечерѣ, навѣрное, будетъ извѣстно на другой же день тѣмъ, до кого эти разговоры касаются, а это заставляетъ всѣхъ быть неискренними и подозрительными и нерѣдко ведетъ въ плачевнымъ недоразумѣніямъ между выдающимися дѣятелями. Приводя эти строки, Pall Mall Gazette говоритъ (мы продолжаемъ цитировать Московскія Вѣдомости), что всего хуже то, что самые высшіе чиновники въ Германіи вовсе не считаютъ для себя униженіемъ состоять агентами этой тайной полиціи».
По нашему мнѣнію, всего хуже то развращающее вліяніе, какое подобная система производитъ въ германскомъ обществѣ, поощряя развитіе въ немъ страха и приниженности. Какъ далеки результаты прусскаго объединенія Германіи отъ тѣхъ свѣтлыхъ упованій, которыя воодушевляли лучшихъ представителей нѣмецкой политической мысли!
Казалось бы, что общее несочувствіе, — по меньшей мѣрѣ, — которое встрѣчаетъ современная Германія, служитъ достаточнымъ урокомъ и предостереженіемъ для всѣхъ народовъ, для каждаго общественнаго дѣятеля. Къ сожалѣнію, такіе уроки и предостереженія мало вліяетъ даже на выдающихся нашихъ публицистовъ-славянофиловъ, какъ профессоръ Ламанскій. Его статьи, въ которыхъ предлагается чехамъ и прочимъ славянскимъ народамъ стать русскими по языку, вызываютъ основательныя возраженія чешской Politik и другихъ славянскихъ газетъ. По нашему мнѣнію, предложеніе это не менѣе странно, чѣмъ оказалось бы обращеніе со стороны французскаго публициста къ итальянцамъ, испанцамъ и португальцамъ съ предложеніемъ отречься отъ родныхъ языковъ и усвоить себѣ французскій. Нѣтъ сомнѣнія, что для Россіи было бы выгодно осуществленіе мечтаній г. Ламанскаго; нѣтъ, по нашему мнѣнію, сомнѣнія и въ томъ, что въ политикѣ не слѣдуетъ руководствоваться мечтаніями, не слѣдуетъ забывать и о требованіяхъ справедливости. А именно справедливость предписываетъ уважать самостоятельность каждаго народа, все равно, многочисленъ ли онъ, или не великъ по числу, и не приносить ни одного изъ нихъ въ жертву идеѣ мнимаго государственнаго величія, давящаго своею тяжелою пятой живую душу отдѣльныхъ племенъ и людей. Самъ г. Ламанскій съ особеннымъ удовольствіемъ и сочувствіемъ приводитъ телеграмму къ ректору Кіевскаго университета знаменитаго Штроссмайера, которою католическій епископъ привѣтствовалъ торжество девятисотлѣтія крещенія Руси и высказывалъ пожеланіе достойнаго исполненія нашимъ отечествомъ величественнаго міроваго призванія. Самъ г. Ламанскій (въ Извѣстіяхъ С.-Петербургскаго Славянскаго Благотворительнаго Общества) горячо ратуетъ противъ тѣхъ притѣсненій и препятствій, которыя встрѣчаютъ со стороны нѣмцевъ и мадьяръ славянскія племена, населяющія Австро-Венгрію. Благоразумно ли выставлять Россію до нѣкоторой степени пугаломъ? Вѣдь, усвоеніе русскаго языка, какъ общелитературнаго, не можетъ не представляться такимъ высоко-развитымъ народамъ, какъ поляки и чехи, національнымъ обезличеніемъ. Впрочемъ, мы повторяемъ, что считаемъ это предложеніе совершенно неосуществимымъ, по крайней мѣрѣ, по отношенію къ двумъ названнымъ "народамъ. Оно является поэтому двойною ошибкой.
Г. Ламанскій приводитъ слѣдующее мнѣніе хорватскаго Обзора о той роли, которую призвано сыграть наше отечество: на лучшую участь славянскихъ народностей, говоритъ Обзоръ, «можетъ и будетъ имѣть рѣшительное вліяніе самый могучій братъ въ семьѣ славянской — русскій народъ. Этотъ процессъ совершается и теперь, какъ это хорошо извѣстно господамъ Буды-Пещи и Вѣны, и потому они были бы очень рады исчезновенію Россіи въ какомъ-нибудь землетрясеніи. Здѣсь идетъ рѣчь не о какихъ-нибудь политическихъ связяхъ. Никто не думаетъ о подобной химерѣ. Здѣсь говорится лишь о взаимномъ культурномъ славянскомъ общеніи. Эта взаимность всячески должна усилить въ отдѣльныхъ славянскихъ народностяхъ ихъ народное самопознаніе». Мы совершенно согласны съ мнѣніемъ, которое такъ сочувственно цитируетъ редакторъ Извѣстій С.-Петербургскаго Славянскаго Благотворительнаго Общее, но именно поэтому-то и несогласны съ мнѣніемъ самого г. Даманскаго.