ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРѢНІЕ.
[править]Императоръ Вильгельмъ II продолжаетъ занимать міръ своими рѣчами. 12 ноября онъ открылъ законодательную сессію прусскаго ландтага, возвѣстивши народнымъ представителямъ о неотложной необходимости важныхъ реформъ въ податной системѣ и вообще въ финансахъ, въ школьномъ дѣлѣ и въ мѣстномъ самоуправленіи. Императоръ призналъ потребность въ улучшеніи прямыхъ налоговъ, которые до настоящаго времени поражаютъ бѣдные классы населенія гораздо значительнѣе, чѣмъ классы состоятельные и богатые. Проектъ новаго министра финансовъ Микеля, бывшаго крупнымъ дѣятелемъ въ рядахъ націоналъ-либеральной партіи, имѣетъ въ виду расширеніе и болѣе справедливую постановку подоходнаго налога. Слѣдуетъ, однако, замѣтить, что эти улучшенія въ финансовой системѣ Пруссіи не дадутъ большихъ результатовъ при господствѣ косвенныхъ налоговъ на предметы обычнаго потребленія, такъ какъ эти послѣдніе главною своею тяжестью ложатся на тѣ же недостаточные классы народа.
Вильгельмъ II высказался и за налогъ на наслѣдство, съ освобожденіемъ отъ него маленькихъ состояній. Въ области школьнаго законодательства императоръ имѣетъ цѣлью достиженіе безплатности начальнаго образованія и не мало другихъ, болѣе или менѣе важныхъ преобразованій.
Кончилъ свою тронную рѣчь Вильгельмъ II выраженіемъ убѣжденія, что народные представители дружно поработаютъ съ правительствомъ на благо страны. Рѣчь эта многократно прерывалась шумными рукоплесканіями депутатовъ. Norddeutsche Allgemeine Zeitung сообщаетъ, что особенное сочувствіе вызвали тѣ мѣста тронной рѣчи, въ которыхъ говорилось о податныхъ преобразованіяхъ, о томъ, что поземельный налогъ и налогъ съ строеній имѣется въ виду передать органамъ мѣстнаго самоуправленія, и, наконецъ, заключеніе рѣчи, въ которомъ было заявлено о дружественныхъ отношеніяхъ къ иностраннымъ державамъ, объ увѣренности императора въ сохраненіи европейскаго мира[1].
Нѣтъ сомнѣнія, что тронная рѣчь Вильгельма II одушевлена многими добрыми намѣреніями, а добрыя намѣренія императора германскаго и короля прусскаго могутъ имѣть не мало и добрыхъ практическихъ послѣдствій. Но было бы странно въ глубокихъ и сложныхъ общественныхъ вопросахъ ссылаться на мнѣнія молодаго императора, какъ на непогрѣшимый авторитетъ. Безспорно, что и въ тронныхъ, и въ застольныхъ рѣчахъ Вильгельмъ II повторяетъ много хорошихъ мыслей и высказываетъ много справедливыхъ намѣреній. Все это, разумѣется, весьма утѣшительный признакъ времени. Недавній знаменоносецъ князя Бисмарка и поклонникъ фельдмаршаршала Мольтке говоритъ теперь о мирѣ, о справедливости, о народномъ просвѣщеніи и благосостояніи народныхъ массъ. На разрѣшеніе великихъ общественныхъ вопросовъ Вильгельмъ II желаетъ направить силы, которыя находятся въ рукахъ государства. Но достаточно ли опытности у этого кормчаго?
Правда, его окружаютъ испытанные совѣтники, отъ поспѣшныхъ и неосновательныхъ рѣшеній удержитъ его парламентъ. Но эти рѣшенія, въ извѣстныхъ предѣлахъ, все-таки, могутъ быть приняты, и, что еще важнѣе, императоръ можетъ затормазить другіе планы, несогласные съ его личными убѣжденіями, а въ этомъ заключается уже не малая опасность для правильнаго государственнаго развитія.
Въ нашей печати происходятъ при оцѣнкѣ дѣятельности императора Вильгельма II любопытныя явленія. Отбитъ ему произнести какое-нибудь крѣпкое слово, и наши консерваторы приходятъ въ восторгъ, превозносятъ оратора, какъ великаго монарха. Но вотъ тотъ же самый великій монархъ выскажетъ либеральный взглядъ, — и мгновенно высокій и непререкаемый авторитетъ отнимается у Вильгельма II. Особенный интересъ и разнообразные толки возбудили его рѣчь въ засѣданіи училищной коммиссіи, которая имѣетъ въ виду преобразованіе господствующей покуда въ Германіи системы классическаго средняго образованія. Императоръ обратился къ членамъ коммиссіи съ слѣдующими словами: «Господа! я испросилъ позволенія предварительно обратиться къ вамъ съ нѣсколькими словами по той причинѣ, что мнѣ хотѣлось бы заранѣе разъяснить вамъ, какъ я смотрю на предстоящее вамъ дѣло»[2].
Императоръ высказался противъ классической системы. Въ воспитаніи нѣмецкаго юношества существуютъ, по его мнѣнію, многія погрѣшности. «Главная причина зла, — говоритъ Вильгельмъ II, — состоитъ въ томъ, что съ 1871 г. филологи являлись въ качествѣ beati possidentes нашихъ гимназій и преимущественно обращали вниманіе на учебный матеріалъ, на заучиваніе и сообщеніе знаній, а не на образованіе характера и потребности современной жизни. Извините меня, г. тайный совѣтникъ Гинцпетеръ, вы — восторженный приверженецъ классицизма; но, тѣмъ не менѣе, по-моему, дѣло зашло такъ далеко, что дальше, наконецъ, некуда идти. На развитіе способностей обращалось менѣе вниманія, чѣмъ на расширеніе познаній: это явствуетъ изъ требованій, какія ставились на экзаменахъ. Въ основаніе былъ положенъ тотъ принципъ, согласно которому ученикъ обязанъ былъ обо всемъ имѣть возможно больше свѣдѣній; отвѣчаетъ ли это потребностямъ жизни или нѣтъ, считалось дѣломъ второстепеннымъ. Если поговорить съ кѣмъ-либо изъ подобныхъ господъ и попытаться выяснить ему, что молодой человѣкъ, все-таки, хоть нѣсколько долженъ быть подготовленъ къ жизни и ея задачамъ, то всегдашній отвѣтъ гласитъ, что это не дѣло школы, что ея главною цѣлью является умственная гимнастика, и что если послѣдняя усвоена въ достаточной степени, то юноша имѣетъ въ этой гимнастикѣ все необходимое для жизни. Я полагаю, что стоять за эту точку болѣе невозможно».
Нѣмецкой школѣ, по мнѣнію нынѣшняго императора, недостаетъ, прежде всего, національныхъ основъ. «Краеугольнымъ камнемъ гимназической программы должно быть все, касающееся Германіи; мы должны воспитывать молодыхъ германскихъ патріотовъ, а не юныхъ грековъ и римлянъ. Мы должны отрѣшиться отъ господствовавшихъ цѣлыя столѣтія средневѣковыхъ принциповъ монастырскаго воспитанія, гдѣ главную роль играла латынь, да немножко греческаго языка. Это слѣдуетъ измѣнить, — за основаніе долженъ быть взятъ нѣмецкій языкъ. Нѣмецкое сочиненіе пускай будетъ тѣмъ средоточіемъ, вокругъ котораго все вращается. Если ученикъ на экзаменѣ зрѣлости представитъ безукоризненно написанное нѣмецкое сочиненіе, то по этому можно судить о степени умственнаго развитія юноши и заключать, годится ли онъ на что-нибудь, или нѣтъ». Затѣмъ императоръ совершенно справедливо указалъ на чрезмѣрное количество уроковъ въ современныхъ гимназіяхъ (въ особенности латинскаго и греческаго языковъ) и на нѣкоторые другіе важные недостатки дѣйствующей системы средняго образованія.
Нѣтъ сомнѣнія, что рѣчь Вильгельма II въ училищной коммиссіи, до извѣстной степени, правительственная программа. Какъ же отнеслись къ ней наши защитники классицизма? Московскія Вѣдомости поспѣшили обвинить во всемъ Сѣверное Телеграфное Агентство и грозно призываютъ къ Отвѣту директора этого агентства. Напрасный трудъ, изобличающій полуподавленное безпокойство! Нѣкоторыя выраженія рѣчи Вильгельма И дѣйствительно невѣрно переданы по телеграфу, но не подлежитъ сомнѣнію, что вся рѣчь рѣшительно направлена противъ классической системы средняго образованія. Московскія Вѣдомости поторопились и заняли невыгодную для себя позицію: если императоръ Вильгельмъ авторитетъ въ педагогическихъ вопросахъ, то этотъ авторитетъ высказался противъ того взгляда, который защищаясь Московскія Вѣдомости[3].
Одна изъ бѣдъ нашихъ крайнихъ націоналистовъ именно въ тонъ и заключается, что они никакъ не могутъ обойтись безъ иностранныхъ авторитетовъ. Если Анатоль Леруа-Болѣе выражаетъ сочувствіе нашему земству, суду присяжныхъ и т. п., то все это, по словамъ нашихъ мнимыхъ консерваторовъ, свидѣтельствуетъ лишь о томъ, что онъ плохо знаетъ Россію и не понимаетъ драгоцѣнныхъ условій нашего самобытнаго развитія. Но стоитъ тому же Леруа-Болѣе высказать по какому-либо вопросу мнѣніе, согласное съ мнѣніемъ нашей реакціонной печати, какъ сейчасъ же начинаются славославія: вотъ что говоритъ истинно просвѣщенный представитель Запада, его науки, его цивилизаціи!
По нашему мнѣнію, повторяемъ, рѣчь императора Вильгельма, — и по содержанію, и по тону, — является знаменательнымъ признакомъ времени, показателемъ того глубокаго общественнаго движенія, которое совершается въ Германіи. Въ рѣчи этой указаны многіе недостатки современной школы, но на нихъ давно уже обращали вниманіе правительства и общества люда дѣйствительно авторитетные въ вопросахъ воспитанія и образованія. Для императора же Вильгельма II школа должна бороться съ соціалъ-демократіей и поставлять государству отличныхъ солдатъ и покорныхъ чиновниковъ. «Педагогическіе совѣты, — говорилъ коронованный ораторъ, — должны были бы приняться за дѣло дружными усиліями и такъ воспитать юношество, чтобы тѣ молодые люди, которые приблизительно равны мнѣ по возрасту, т.-е. которымъ около 30 л., сани по себѣ могли доставить мнѣ контингентъ лицъ, способныхъ помогать мнѣ въ государственныхъ трудахъ и содѣйствовать тому, чтобы я скорѣе овладѣлъ общественнымъ движеніемъ». По этого не случилось. Классическая школа, по мнѣнію Вильгельма II, до войны съ Франціей въ 1870—1871 гг. была хороша: тогда «всякій окончившій курсъ гимназистъ, поступавшій по выходѣ изъ школы на одинъ годъ въ армію или прямо вступавшій въ жизнь, — всѣ были согласны въ одномъ — въ необходимости возстановить Германскую имперію и отвоевать Эльзасъ и Лотарингію».
Съ нашей точки зрѣнія, если нѣмецкая школьная система неминуемо вела къ насильственному отторженію отъ Франціи двухъ ея областей, то она сослужила недобрую службу германскому народу. Но при чемъ тутъ, собственно, классическая система? Мы, какъ извѣстно читателямъ, не принадлежимъ къ числу ея сторонниковъ, но странно возлагать на преподаваніе греческаго и латинскаго языковъ отвѣтственность за упадокъ шовинизма въ Германіи, послѣ того въ особенности, какъ та же система, по свидѣтельству самого императора, взлелѣяла въ нѣмецкомъ народѣ мысль, что надо несправедливо отнять у Франціи Страсбургъ и Мецъ. Къ тому, что говоритъ Вильгельмъ II, нельзя не прислушиваться, потому что въ его рукахъ находится большая сила; но предположеній, что всѣ его взгляды на общественные вопросы, всѣ его педагогическія, экономическія и политическія мнѣнія правильны и заслуживаютъ полнаго сочувствія, — это предположеніе нельзя не признать по меньшей мѣрѣ страннымъ. При современныхъ условіяхъ европейской цивилизаціи даже великій человѣкъ, занимающій мѣсто, правителя государства, не долженъ и не можетъ полагаться исключительно на свои силы, на свое разумѣніе, а императоръ Вильгельмъ II ничѣмъ не доказалъ, что онъ великій правитель, да, кажется намъ, никогда этого и не докажетъ. Бисмарковскіе вкусы и пріемы у него неразрывно перепутались съ идеями Гинцпетера, а не легко найти болѣе непохожихъ другъ на друга людей, какъ бывшій имперскій канцлеръ и бывшій воспитатель императора Вильгельма II. Поэтому, отъ души сочувствуя миролюбивымъ заявленіямъ этого государя и его стремленіямъ внести больше справедливости въ экономическія отношенія, мы не видимъ никакой возможности считать его за авторитетъ въ вопросахъ общественныхъ. Если превосходный математикъ, заслужившій себѣ почетное имя въ его спеціальной наукѣ, начнетъ изрекать приговоры въ вопросахъ нравственности или политики, то мы также послушаемъ эти приговоры, но на слово математику въ чуждой ему области знанія не повѣримъ. Быть можетъ, императоръ Вильгельмъ II и превосходно знаетъ военное и морское дѣло, — объ этомъ судить спеціалистамъ, — но въ педагогіи его мнѣнія имѣютъ значеніе лишь постольку, поскольку императоръ можетъ осуществить ихъ въ нѣмецкой школѣ. Это, конечно, интересно и важно, потому что система народнаго образованія въ такой великой странѣ, какъ Германія, не можетъ не имѣть общеевропейскаго значенія; но измѣнить эту систему, по своему произволу, въ чемъ-либо существенномъ и важномъ императоръ Вильгельмъ не въ состояніи: она складывалась долгою и настойчивою работой лучшихъ людей Германіи и измѣняется она въ настоящее время такимъ же путемъ.
Много шуму надѣлалъ во Франціи въ послѣднее время извѣстный борецъ противъ невольничества въ Африкѣ, кардиналъ Лявижери, своимъ тостомъ, въ которомъ онъ открыто призналъ республику. Въ разъясненіе этого тоста, кардиналъ разослалъ по своей епархіи посланіе, въ которомъ развиваетъ и поддерживаетъ свою мысль, прибавляя, что она не встрѣтитъ осужденія со стороны главы католической церкви. Само собою разумѣется, что бонапартистскія и монархическія газеты пришли въ страшное негодованіе вслѣдствіе заявленій алжирскаго епископа. Это неслыханный тостъ, — восклицаетъ Кассаньякъ въ Autorité, — онъ возбудилъ всеобщее негодованіе въ католическомъ мірѣ. Епископъ Фреппель возражаетъ кардиналу Лявижери въ газетѣ Anjou. Дѣло идетъ, — говоритъ этотъ прелатъ, — не о формѣ правленія самой по себѣ (Лявижери упомянулъ о томъ, что полною свободой католическая церковь пользуется именно въ республикѣ, въ Сѣверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатахъ). Вопросъ заключается въ томъ, какова нынѣшняя Французская республика, слѣдуетъ ли признать ее римско-католической церкви? Эта послѣдняя не можетъ подчиниться, — продолжаетъ Фреппель, — республикѣ, поставившей на своемъ знамени свѣтскую школу и освобожденіе изъ-подъ подчиненія духовенству всѣхъ законовъ и всѣхъ государственныхъ учрежденій. Третья республика стремится осуществить принципы первой революціи; она открыто признаетъ свою солидарность съ республикой 1792 и 1848 гг., и поэтому, — заявляетъ Фреппель, — французское католическое духовенство не должно примиряться съ нею. Temps и другія умѣренныя республиканскія газеты привѣтствуютъ заявленія кардинала Лявижери, но и отъ нихъ, конечно, не можетъ укрыться противорѣчіе между нѣкоторыми догматами и требованіями римско-католической церкви и тѣми основными идеями, на которыхъ строится современное государство. Рангъ въ Taris ясно и опредѣленно заявляетъ, что того соглашенія, котораго желаютъ умѣренные элементы съ той и другой стороны, достигнуть невозможно: между духомъ 1789 года и духомъ теократическимъ нельзя установить даже перемирія. Скептически относится къ заявленіямъ кардинала Лявижери Вакри въ Rappel и многіе другіе выдающіеся республиканскіе публицисты. Journal des Débats, вмѣстѣ съ остальными органами крупной республиканской буржуазіи, готовъ, наоборотъ, пойти на нѣкоторыя уступки клерикаламъ и той группѣ правой, которая согласна признать консервативную республику. Демократическая печать другихъ странъ также не вѣритъ въ возможность и искренность примиренія съ Французскою республикой римско-католическаго духовенства. Республиканцамъ, — говорить, напримѣръ, Frankfurter Zeitung, — предстоитъ долгій и тяжелый трудъ упроченія либерально-демократическаго развитія республиканскихъ учрежденій во Франціи. И дѣйствительно, воинствующая католическая церковь принесетъ еще много затрудненій и заботъ государственной власти, основанной на народной волѣ. Возможно ли, чтобы современное государство признало Syllabus, т.-е. открытую борьбу противъ научнаго знанія, проклятіе свободнаго изслѣдованія и свободы религіозной совѣсти? Римско-католическая церковь умѣетъ, конечно, приспособляться къ обстоятельствамъ, своевременно отступить или врасплохъ напасть на врага. Слова кардинала Лявижери служатъ поэтому доказательствомъ, что папскій престолъ въ настоящее время находитъ вреднымъ продолжать ожесточенную борьбу противъ Французской республики. Различные проекты монархической реставраціи потерпѣли полную неудачу, жалкій конецъ постигъ и попытки буланжистовъ низвергнуть нынѣшній государственный строй. При такихъ условіяхъ оставаться въ союзѣ съ бонапартистами и орлеанистами уже невыгодно для римско-католическаго духовенства, на которое государство расходуетъ весьма значительныя суммы. Разумѣется, нельзя не пожелать прекращенія религіозной борьбы во Франціи, но это можетъ быть достигнуто только осуществленіемъ того принципа, который господствуетъ въ Сѣверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатахъ: свободной церкви въ свободномъ государствѣ.
Въ нашей декабрьской хроникѣ слѣдуетъ отмѣтить весьма благопріятный для Криспи исходъ общихъ выборовъ въ парламентъ и разрывъ между Гладстономъ и Парнелдемъ. Побѣда итальянскаго министра-президента превзошла, кажется, его собственныя ожиданія. Положимъ, что въ составъ большинства входятъ разнородныя группы, что Криспи не избѣжитъ многихъ затрудненій; но его положеніе, во всякомъ случаѣ, не ухудшилось, а улучшилось. Оппозиціонныя партіи дѣйствовали не дружно. Радикалы и демократы не были поддержаны рабочими, среди которыхъ, въ сѣверной Италіи, сильно развиваются соціалистическія идеи. Консервативныя группы избирателей голосовали нерѣдко въ пользу министерскихъ кандидатовъ, потому что одобряютъ иностранную политику Криспи. Кромѣ того, въ своихъ рѣчахъ передъ парламентскими выборами министръ президентъ настаивалъ на миролюбивыхъ намѣреніяхъ правительства, главою котораго онъ является, и на тѣхъ сбереженіяхъ, какія имѣются въ виду кабинетомъ.
Понятно, что канцлеръ Каприви и лордъ Салисбюри привѣтствовали Криспи, когда сталъ извѣстенъ результатъ парламентскихъ выборовъ. Положеніе вещей въ Италіи и ея отношеніе къ тройственному союзу остаются, такимъ образомъ, неизмѣнными. Французское общественное мнѣніе, разумѣется, недовольно побѣдою, которую одержалъ Криспи, но отнеслось въ этой побѣдѣ спокойно[4]. Нѣмецкія и австрійскія газеты привѣтствуютъ исходъ выборовъ въ итальянскій парламентъ, потому что ими поддерживается старая группировка державъ.
Измѣненіемъ въ относительномъ положеніи партій и многообразными серьезными послѣдствіями грозитъ столкновеніе между Гладстономъ и Парнеллемъ. Послѣдній обвиненъ въ сожительствѣ съ женою своего бывшаго друга, который теперь, черезъ много лѣтъ послѣ того, какъ ему стала извѣстна эта связь, явился обвинителемъ главы ирландской національной партіи. Дѣло не обошлось, очевидно, безъ подкупа со стороны враговъ Парнелля и ирландскаго самоуправленія. Гладстонъ возвѣстилъ послѣ судебнаго приговора, что Парнелль долженъ сложить съ себя званіе вождя ирландской партіи. Въ партіи этой обнаружился по этому поводу расколъ. Нельзя не отнестись ко всему происшедшему съ большимъ сожалѣніемъ, а ко многимъ показаніямъ господина, нанятаго на роль оскорбленнаго мужа, съ полнымъ недовѣріемъ. Во всякомъ случаѣ, не мало надо застарѣлаго общественнаго фарисейства, чтобы требовать удаленія съ политическаго поприща такого необыкновеннаго человѣка, какъ Парнелль, который оживилъ свой народъ, шестнадцать лѣтъ съ удивительнымъ умомъ и энергіей боролся за благосостояніе и свободу Ирландіи. Многіе находятъ, что Парнелль поступилъ неправильно, не сложивши съ себя оффиціальнаго предводительства партіей. Иностранцу мудрено рѣшить вопросъ, было ли это выгодно, или невыгодно для этой партіи, которая въ значительной мѣрѣ является дѣломъ рукъ самого Парнелля. Вѣроятно, въ расколѣ, происходившемъ въ рядахъ ирландскихъ членовъ парламента, играло роль отчасти и соперничество второстепенныхъ политическахъ дѣятелей, которыхъ заслоняла колоссальная фигура некоронованная короля Ирландіи. Въ интересахъ этой несчастной страны слѣдуетъ, во всякомъ случаѣ, пожелать возстановленія единства въ партіи гомруля.
Любопытныя извѣстія приходятъ съ дальняго Востока, изъ Японіи. На выборахъ въ первый японскій парламентъ наибольшій относительно успѣхъ имѣла партія Общая соединенія, основанная графомъ Гото и имѣющая довольно неопредѣленную программу, въ составъ которой входитъ пересмотръ торговыхъ договоровъ съ иностранными державами. Прогрессисты занимаютъ слѣдующее мѣсто. Они разсчитывали на болѣе значительную роль и, вѣроятно, не обманулись бы въ своихъ ожиданіяхъ, если бы имъ не повредили ошибки ихъ вождя, графа Окума. Онъ согласился, до выборовъ въ собраніе народныхъ представителей, войти въ составъ министерства и принялъ портфель министра иностранныхъ дѣлъ. Въ этомъ званіи ему пришлось пойти на довольно значительныя уступки европейцамъ и американцамъ, а это неблагопріятно повліяло на популярность партіи. Изъ другихъ парламентскихъ группъ слѣдуетъ отмѣтить депутатовъ острова Кіу-Ту, которые составляютъ плотную партію съ очень либеральною программой. Европейскіе корреспонденты сообщаютъ изъ Іокагамы, что мелкія фракціи депутатовъ, съ прогрессивнымъ направленіемъ, объединятся, быть можетъ, благодаря возростающему вліянію одного изъ наиболѣе выдающихся политическихъ людей современной Японіи, Итагаки. Необходимо упомянуть, что старое государственное устройство, тотъ общественный порядокъ, который падаетъ подъ вліяніемъ европейскаго просвѣщенія, до сихъ поръ еще даетъ себя чувствовать. Представители клановъ враждуютъ между собою, и часто партіи группируются не по принципамъ, а по этимъ представителямъ. Само собою разумѣется, что подобныя условія затрудняютъ правильное политическое развитіе народа, у котораго парламентскій образъ правленія только что введенъ по почину просвѣщеннаго правительства. Вожди отдѣльныхъ группъ быстро поняли, однако, всю опасность такого разъединенія и рѣшились достигнуть соглашенія и объединенія. Послѣ многочисленныхъ совѣщаній группы Общая соединенія, либералы, патріоты и прогрессисты острова Кіу-Ту образовали, какъ сообщаетъ корреспондентъ газеты Justice[5], либеральную конституціонную партію. Считаютъ возможнымъ, что съ этою партіей будутъ идти рука объ руку и прогрессисты. Во всякомъ случаѣ, правительство уже теперь имѣетъ передъ собою хорошо организованныхъ, сознательно дѣйствующихъ противниковъ, съ которыми ему придется считаться во всѣхъ серьезныхъ вопросахъ. Для того, чтобы читатель могъ составить себѣ достаточно точное понятіе о тѣхъ успѣхахъ, которыхъ достигло въ очень короткое время національное развитіе японскаго народа подъ благотворнымъ вліяніемъ европейскихъ либеральныхъ идей и европейской науки, приведемъ нѣсколько данныхъ изъ оффиціальнаго отчета министра народнаго образованія, Еномото-Такеаки[6].
Съ концу 1888 года число начальныхъ школъ въ Японіи равнялось 25,953 (изъ нихъ 658 частныхъ), а число дѣтей, посѣщавшихъ эти школы, достигало 2,927,868 (въ частныхъ школахъ 54,109). Дѣтей школьнаго возраста считаютъ въ Японіи 6.920,345, стало быть, обучается въ настоящее время менѣе половины этого числа, но успѣхъ, все-таки, громадный, такъ какъ правильная постановка народнаго образованія въ этой странѣ есть дѣло весьма недавняго времени. Среднихъ школъ въ Японіи 41 (531 учитель, 8,903 ученика), высшихъ 7 (преподавателей 288, въ томъ числѣ 14 иностранцевъ, студентовъ 3,938). Существуетъ, кромѣ того, довольно значительное количество учебныхъ заведеній, въ которыхъ подготовляются учителя и учительницы, и спеціальныя школы по разнымъ отраслямъ знанія и искусства. Бюджетъ японскаго министерства народнаго просвѣщенія поднялся уже до 35 милліоновъ франковъ (въ 1888 году); кромѣ того, существуетъ особый фондъ для учрежденія національныхъ коллекцій и на университетскія пособія. Фондъ этотъ равнялся въ отчетномъ году 40 милліонамъ франковъ. При такомъ быстромъ ростѣ политической жизни и народнаго образованія не далеко то время, когда Японія станетъ играть крупную міровую роль.
- ↑ Императоръ сказалъ: «Bei den freundlichen Beziehungen des Reiches zu allen auswärtigen Staaten, welche im Laufe dieses Jahres sich noch mehr gefestigt haben, kann ich mit Vertrauen die fernere Erhaetung des Friedens erwarten».
- ↑ Приводимъ по переводу Русскихъ Вѣдомостей (№ 327).
- ↑ Справедливость требуетъ прибавить, что Московскія Вѣдомости скоро спохватились и въ статьяхъ, не лишенныхъ остроумія и, въ особенности, бонапартисткоі развязности, называютъ императора Вильгельма II уже кассельскимъ гимназистомъ.
- ↑ Отмѣтимъ мимоходомъ, что во Франціи очень сочувственно встрѣчена кнель о памятникѣ Гарибальди за помощь, которую онъ оказалъ французскому народу въ воікі 1870-71 гг.
- ↑ Justice, novembre.
- ↑ Заимствуемъ эти свѣдѣнія изъ газеты Paris, 19 novembre.