Глава VII[править]
Благоговение к Риму как к главе церкви и почитание апостола Петра так же. как и его преемников на римском престоле, все более и более росли на Западе. Легендарная гробница простого рыбака из Галилеи в сверкающей золотом базилике мало-помалу стала для Запада святыней. Во времена Пруденция еще никто из варваров не предпринимал путешествия через Альпы и моря, чтобы поклониться в Риме могилам, но с федины VII века город уже посещали тысячи паломников из Галлии, Испании и Британии. Таким образом, Рим снова сосредоточил на себе помыслы народов; но эти помыслы уже не имели ничего общего с той демонической притягательной силой, которую оказывал на человечество вечный город в древности которую так художественно воспроизвел Сенека. Останки почивших в вере и признанных святыми были теперь тем магнитом, который привлекал бесчисленное множество чужеземцев, приходивших в Рим из самых отдаленных стран и подвергавшихся на пути самым тягостным лишениям; единственной целью, к которой стремились эти паломники, была могила апостола, их наградой — молитва у этой могилы, какие-нибудь мощи и надежда на спасение в будущей жизни. Увидев Рим, паломники бросались перед ним на колени, как перед каким-нибудь открывшимся им раем, затем с пением гимнов вступали в город и разыскивали странноприимные дома; здесь они находили и кров, и своих соотечественников, которые могли служить им проводниками в их странствованиях по церквям и катакомбам. Вернувшись к себе на родину, многие из паломников становились миссионерами Рима; они рассказывали чудеса о красоте святого города и возбуждали в людях страстное желание видеть этот город. Таким образом благодаря паломникам между городом с одной стороны, и Западом и Севером — с другой, устанавливалась живая связь, и эта связь народов с «матерью человечества» была более действенной, чем та, которая могла быть достигнута какими-нибудь политическими условиями.
Ревность в вере влекла в Рим прежде всего англов, которые только что были присоединены к церкви. В 689 г. Рим был изумлен появлением в нем Кадваллы, короля западных саксов. После кровавых битв с шотландцами этот юный герой вложил свой меч в ножны и отплыл на корабле в далекий Рим, чтобы принять крещение от собственной руки папы. Некогда для римлян было привычным зрелищем видеть королей далеких стран, и они появлялись тогда в Риме или как пленники, шествовавшие в торжественной процессии, или как покорные вассалы, призванные трибуналом; теперь римляне впервые снова увидели в своем городе короля варваров, но король этот следовал за папой и направлялся к латеранской крещальне. Здесь Кадвалла, одетый в белую одежду, с длинными распущенными волосами, с зажженной свечой в руке, принял в Великую Субботу крещение из легендарной порфировой купели Константина и получил имя Петра. Произвело ли на саксонского героя слишком сильное впечатление все это необычное торжество, или климат Италии оказался для него губительным, но уже 20 апреля, в Воскресение in Albis, он Умер. Римляне похоронили его в атриуме Св. Петра и поставили над его гробницей пышную надпись, которая сохранилась до наших дней. В этой надписи говорится, что Кадвалла пришел в город Ромула из дальних краев Британии; что он шел через моря и земли разных народов и явился в почитаемый храм Петра, чтобы принести апостолу таинственный дар; что из любви к Богу он покинул свои богатства и трон, свое могущественное королевство, своих детей, свою воинскую добычу, своих предков, свои города, замки и своих богов, покинул все это, чтобы узреть престол Петра и, наконец, чтобы получить царство небесное, отдал все земное.
Появление Кадваллы в Риме доказало то, что несло с собой будущее, а именно — подчинение германского Запада духовной власти папы. Благочестие Кадваллы нашло себе подражателей; всего двадцать лет спустя в Рим явились два других англосаксонских короля, Конрад из Мерсии и Оффа из Эссекса. Пренебрегши почестям и богатствами мира, подобно первым последователям Христа, эти юные государи пришли в Рим не для того, чтобы креститься, так как они уже были христианами, а для того, чтоб сменить свой королевский титул на монашескую рясу Риму доводилось еще в первый раз видеть королей, которые у ног св. Петра молили о даровании им рясы. Их развевающиеся волосы были обрезаны и посвящены апостолу, и царственная юность была погребена под белым монашеским одеянием Государи геройского острова Артура были счастливы тем, что могли замешаться в толпу неизвестных монахов какого-нибудь из монастырей Св. Петра, а по смерти быть погребенными в атриуме базилики и обрести на небесах место среди праведных. Так воспринимала в себя церковь порывы юных чувств Севера; это отречение королей она ставила как пример другим государям, и мало-помалу в Риме, поблизости Ватикана, создалась колония саксов.
Такие кающиеся короли приходили в Рим не с пустыми руками и, кроме своей покаявшейся души, приносили в дар св. Петру немало золота; приношения пилигримов Запада становились в Риме вообще с каждым годом все обильнее и служили для пап источником, из которого они черпали средства, чтоб придать римским церквям все большее великолепие. Сергий прилагал много забот и стараний, чтоб поддержать блеск церквей. В большей части из них он завел драгоценную утварь. Искусство, по крайней мере в лице мозаистов и литейщиков, продолжало развиваться, и соревнование в усердии и тяжелом труде между этими римскими художниками и константинопольскими не прекращалось. Даже золотые кадильницы (thymiamateria) украшались колонками, а дароносицам и скиниям над алтарями, где ставилась чаша, придавалась форма храма, сделанного из порфира и увенчанного куполом, который покрывался золотом и украшался драгоценными камнями.
Сергий был кардиналом церкви Св. Сусанны на Квиринале и потому одарил эту церковь многими пожертвованиями. Об этом свидетельствует его дарственный диплом на имя Иоанна, кардинала-пресвитера этой церкви, начертанный на мраморе. Затем Сергий воздвиг Льву I гробницу, надпись на которой сохранилась, и это была первая гробница, устроенная внутри базилики Св. Петра. До этого времени пап хоронили или на кладбищах за воротами города, или в атриуме ватиканской базилики. Но с тех пор как Сергий в 688 г. предал погребению тело Льва Великого в крестовом корабле названной базилики и воздвиг над этой могилой его алтарь, наиболее почитаемых пап стали хоронить и поклоняться им в самой базилике Св. Петра; таким образом древний христианский принцип, допускавший в церквях только один алтарь, был нарушен.
Сергий умер 7 сентября 701 г., а 30 октября того же года на престол св. Петра уже вступил грек Иоанн VI. В то время императором был Тиберий Апсимар, четыре года тому назад свергнувший с трона узурпатора Леонтия. От чего зависело враждебное отношение к Риму этого императора, мы не знаем; нам известно только, что он приказал экзарху Феофилакту идти из Сицилии в Рим, куда тотчас же на защиту города двинули свою милицию и итальянские провинции. Национальное сознание латинян было уже пробуждено, а владычество византийцев было близко к падению. Милиция расположилась перед стенами города, но и здесь в самом населении происходили большие волнения; папа, однако, спас экзарха, приказав затворить ворота, итальянскую же милицию он через своих посланных уговорил отступить. Такое сдержанное поведение папы говорит, что он был умным и осторожным человеком. Папы того времени еще совсем не имели в своих руках светской власти, хотя в делах Италии они уже пользовались гораздо большим влиянием, чем экзархи. Все время папы не переставали признавать себя подданными императора, являлись при каждом восстании мудрыми посредниками и твердо стояли за законный авторитет империи. Преждевременный разрыв Италии с Константинополем, в котором была сосредоточена тогда римская имперская власть, был бы выгоден только лангобардам, в то время снова начинавшим угрожать Риму.
Мало-помалу дикость этого народа была побеждена мягкостью природы Италии и ее культурой. Покинув арианство и став ортодоксальными католиками лангобардские государи и епископы сделались самыми ревностными поборниками римского культа. Они строили церкви и монастыри, где лангобардские монахи отдавались изучению наук. В конце VII века было восстановлено аббатство Фарфа, некогда разделившее участь Монте-Касино. Герцог Фароальд из Сполето был самым деятельным участником в восстановлении этого аббатства, которое, хотя и находилось в римской Сабине, но принадлежало лангобардскому герцогству Сполето. Герцоги Сполето были вообще менее опасны для Рима, чем герцоги Беневента.
Нам неизвестно, что побудило могущественного Гизульфа II, во втором или третьем году правления Иоанна VI, вторгнуться в римскую область. Этот герцог занял Сору, Арпинум и Арке, опустошил огнем и мечом земли по р. Лире и расположился лагерем при Горрее. Богатым выкупом Иоанну удалось, однако, склонить Гизульфа к отступлению. Названные города были спорными пограничными владениями, и позднее их также, по-видимому, не причисляли к герцогству Беневентскому. В то время когда ими овладел Гизульф, они, вероятно, находились под управлением или римского наместника, или, как Террачина и Гаэта, патриция Сицилии. Павел Диакон вполне определенно называет Сору городом римлян, под последними же он так же, как и Прокопий, всегда подразумевает греков. Древний Лациум по левому берегу Тибра простирался до р. Лира, а за нею до вышеназванных пограничных городов и к морю до Террачины.
В этом случае мы опять не встречаем решительно никаких указаний ни на герцога Рима, ни на сенаторов; все тот же папа, а не греческий наместник, руководит делами, ведет через подведомственных ему духовных лиц переговоры о мире и заключает его за счет средств церкви. Иоанн VI умер в январе 705 г., и престол Петра занял Иоанн VII, сын грека Платона.
При этом папе мирные отношения с лангобардами снова были восстановлены, Король Ариберт даже возвратил римской церкви захваченные его предшественниками имения в Коттийских Альпах и удостоверил этот дар хартией. Написанная золотыми буквами эта дарственная хартия, одна из самых древних грамот этого рода, была отослана в Рим. Напротив, отношения к Константинополю не обещали ничего хорошего, так как осенью 705 г. Юстиниану II удалось снова занять трон. Бежав из Херсонеса, где он находился в изгнании, Юстиниан обратился к болгарскому королю и с его помощью овладел Константинополем. Тут Юстиниан стал целыми потоками лить кровь своих врагов, приказывая тысячами сажать их на кол, обезглавливать и ослеплять. Жестокий Ринотмет — так прозвали греки Юстиниана после того, как ему был отрезан нос, — едва успел вернуть себе власть, как вспомнил о решениях Трулланского собора и приказал двум митрополитам отвезти их папе, который должен был подписать их. Иоанн отказал в своей подписи, но тем не менее с ортодоксальной точки зрения заслужил порицание, так как не имел мужества предать проклятию решения Трулланского собора, противоречившие каноническим установлениям. Биограф Иоанна усмотрел даже, что это прегрешение было причиной смерти Иоанна, последовавшей в октябре 707 г.
Иоанну VII приписываются некоторые постройки в Риме, которые отчасти стоят в связи с замечательными местными преданиями. Им воздвигнута капелла в базилике Св. Петра, украшенная мозаикой. Эта мозаика возбуждала к себе тогда большой интерес, считалась лучшим украшением храма и действительно была высшим проявлением искусства того времени. Середину занимало изображение Девы Марии. Справа от Богоматери стоял папа с четырехугольным ореолом вокруг головы и с изображением часовни в руках. Остатки этой фигуры и древнюю надпись еще можно видеть в настоящее время в гротах Ватикана. Стены капеллы были также покрыты мозаикой, изображавшей ап. Петра, проповедующего в Иерусалиме, Антиохии и Риме, поражение волхва Симона, кончину ап. Петра и Павла, и затем земную жизнь Христа, начиная от Рождества и до сошествия Его в ад. Техническая сторона этих мозаик уже свидетельствовала об очень глубоком упадке искусства, но идея украсить всю капеллу мозаикой и воспроизвести последовательно всю драму христианства была столь смелой для того варварского времени, что уже сама по себе заслуживает полного внимания. Когда в 1639 г. капелла Иоанна VII, просуществовавшая 900 лет, была уничтожена, часть ее мозаики была перенесена в церковь S. — Maria in Cosmedin, и здесь этот замечательный памятник древности, которому насчитывается более одиннадцати столетий, был вделан в стену ризницы. Как ни груба эта мозаика, она носит на себе черты той, едва ли уже понятной для нас, эпохи благочестия, наивности и детской веры.
В этой же капелле, по преданию, Иоанн VII положил пелену Вероники, так почитавшуюся в X веке, но пользовавшуюся поклонением, конечно, уже с давних пор. В настоящее время в гротах Ватикана можно также увидеть надпись, принадлежащую Иоанну VII и относящуюся к Веронике. Так как в Средние века пелена Вероники и мела значение святыни города, то мы приведем здесь легенду об этой пелене.
Страдая неизлечимой болезнью. Тиберий объявил сенаторам, что он решил искать милости у Бога, так как люди уже не могут ему помочь. Он слышал, что в Иерусалиме живет божественный чудотворец по имени Иисус, и он, император, желает, чтобы этот чудотворец был привезен в Рим. Патрицию Волузиану было приказано отправиться в Иерусалим и убедительно просить великого врачевателя Иисуса прибыть ко двору императора. На пути бури задержали посланного, и он прибыл в Иерусалим только через год, когда Христос уже был распят иудеями, о чем Пилат и объявил Волузиану, выражая сожаление, что не знал раньше намерений императора. Не имея возможности таким образом исполнить приказание императора, Волузиан был рад получить по крайней мере хотя изображение Иисуса. Когда Искупитель шел на Голгофу, неся свой крест и изнемогая под его тяжестью, одна благочестивая матрона Вероника подошла к Христу и обтерла Ему лик своей пеленой; в благодарность за это Христос оставил на пелене свое изображение. Волузиан повез в Рим Веронику и принадлежавшее ей изображение; с собой же он взял и Пилата, закованного в цепи. По прибытии их в Рим император приказал правителя Иудеи сослать в вечное изгнание в город Америю; пелену же с изображением император велел доставить ему, и едва он взглянул на лик Христа, как залился слезами и с молитвой опустился перед Ним на колени; тотчас вслед затем прекратилась и болезнь императора. Вероника получила богатые награды, а пелена с изображением Христа, по приказанию императора, была вделана в золото, украшена драгоценными камнями и помещена во дворце. Те девять месяцев, которые после того еще прожил Тиберий, он провел постоянно воссылая молитвы ко Христу и поклоняясь Его святому образу.
Эта легенда принадлежит к числу тех, которыми устанавливается связь между вескими императорами Рима и христианством. Об Августе, при котором Христос родился, сложилась одна из прекраснейших римских легенд, и дальше мы приведем ее; таким же образом создалась легенда об ужасном преемнике Августа, Тиберии, при котором Христос был распят. Эта легенда сложилась раньше легенды об Августе и была известна в главных ее чертах уже при Евсевии и Тертуллиане. Неизвестно, когда возникло предание о том, что Тиберий, пораженный чудесным исцелением, приказал включить Христа в число богов. Сенат — так говорит это предание — отказался повиноваться императору и повелел изгнать всех христиан из города; такое неповиновение привело Тиберия в ярость, и он приказал придать смерти многих сенаторов. Эта легенда могла бы относиться к XII веку; но уже в начале V века епископ Орозий, которому ничего не было известно о пелене Вероники писал, что сопротивление сената, не желавшего объявить Христа Богом, превратило Тиберия из кроткого государя в жестокого тирана.
Римская легенда продолжает дальше историю платка. По смерти Тиберия Вероника снова стала обладательницей своего сокровища, а когда она умерла, имея сто лет от роду, это сокровище наследовал епископ Климент; затем оно хранилось преемниками Климента как святыня, и Бонифацием IV было помещено в Пантеоне. Наконец, Иоанн VII положил этот платок в своей часовне, в мраморном ковчеге. Неоспоримые заслуги Иоанна VII перед церковью заключаются во всяком случае в том, что он восстановил в Кампаньи монастырь, известный всему миру. Бенедиктинское аббатство Субиако, самое древнее учреждение Бенедикта, разделило участь своей колонии Монте-Касино. В 601 г. оно было разрушено лангобардами, а монахи бежали в монастырь Св. Эразма на Целии. Сто лет аббатство оставалось разоренным, пока наконец не было восстановлено Иоанном VII.
После Иоанна папой был сириец Сисинний, пробывший на престоле св. Петра всего лишь 20 дней. Смерть помешала этому папе выполнить дело большой важности, а именно восстановить городские стены, которые были в совершенном запущении.
Преемник Сисинния, Константин, также сириец по происхождению, умный и энергичный человек, был посвящен в папы 25 марта 708 г. Семь лет его правления были ознаменованы важными событиями. Прежде всего в 709 г. Равенну постигла жестокая участь. Император, поклявшийся наказать этот город, привел теперь в исполнение свой план отмщения. В гавани Равенны появилась из Сицилии флотилия патриция Феодора; знать Равенны и высшее духовенство были немедленно заманены на корабли и там закованы в цепи; после того греки высадились и стали грабить и жечь город; значительная часть граждан была при этом вырезана. Наиболее знатные из граждан были отвезены Феодором в Константинополь, и Юстиниан приказал казнить их. В числе этих жертв мстительного императора был Иоанникий. Его ожидала ужасная смерть: быть заживо погребенным. Палач водил знаменитого равенната по улицам Константинополя и выкрикивал, к какой жестокой казни был приговорен осужденный. Соучастник Иоанникия, архиепископ Феликс был ослеплен и отправлен в изгнание в Понт.
Это ужасное событие произвело потрясающее впечатление на итальянские провинции и усилило в них ненависть к византийцам. Уже в то время города Италии могли бы освободиться из-под греческой власти, если бы только между ними было согласие и их энергия не была парализована страхом, внушаемым лангобардами Даже Рим был опечален несчастием своей соперницы; но папе удалось воспользоваться этим ужасным событием в своих интересах, так как император чувствовал необходимость искать в папе поддержку. Юстиниан потребовал, чтоб папа лично явился в Константинополь для окончательного разрешения все еще не прекращавшихся пререканий по поводу постановлений Трулланского собора, и глава римской церкви, хорошо зная весь ужас суда над Равенной, подчинился императорскому приказу. 5 октября 710 г. Константин сел в Порто на корабль; папу сопровождали епископ Сильвы-Кандиды Никита, епископ Порто Георг, многие кардиналы и чины папского двора. Интересно проследить это путешествие Константина и узнать, по какому пути следовали в то время, проезжая из Рима в Константинополь. Путь лежал через Неаполь в Сицилию, затем в Региум, Кортону и Галлиполис. В Гидрунте зимовали и весной продолжали путь вдоль берегов греческой земли. Сделав остановку на острове Кеа, направлялись затем прямо в Константинополь. Начальствующим лицам всех этих мест было предписано встречать римского епископа, оказывая ему должные почести. Перед столицей навстречу папе вышли сын императора Тиберий во главе сената и патриарх Кир, в сопровождении духовенства. В самый город Константин вступил, имея на голове митру и сидя верхом на коне, а для помещения ему был назначен дворец Плацидии. Это был последний папа, видевший Константинополь.
Император в это время находился в Никее в Вифинии; поэтому Константину пришлось покинуть столицу и направиться в Никомедию, где он и встретился с императором. Запятнанное кровью своих жертв чудовище Ринотмет в глазах толпы очистил себя от всех своих преступлений, когда он покаялся папе и получил от него причастие; однако остается неизвестным, что происходило между Юстинианом и Константином при этом свидании их. По-видимому, они оба поняли друг друга, так как Константин осенью 711 г. покинул Восток, достигнув подтверждения всех привилегий римской церкви. Прибыв в Гаэту, Константин нашел здесь многих духовных и знатных лиц из Рима, поспешивших выехать ему навстречу. Они с ликованием проводили его в Рим, куда папа вступил 24 октября, год спустя после своего отъезда.
Здесь ему сообщили об ужасных событиях, которые происходили в его отсутствие. Вскоре же после его отъезда в Рим явился экзарх Иоанн Ризокоп, захватил некоторых лиц из высших чинов духовенства и приказал без суда казнить их. Неизвестно, чем была вызвана эта кара; по-видимому, она стояла в связи с возмущением в Равенне, так как экзарх немедленно затем покинул Рим и вернулся в Равенну, где и умер.
Несчастная Равенна восстала против ига византийцев, будучи доведена ими до полного отчаяния. Она была главным городом богатой провинции Романьи и служила местопребыванием могущественного митрополита. В ее стенах были погребены и римская империя, и готское королевство. В ней же была и резиденция вице-короля Италии. После Рима это был самый большой город Италии того времени, а своим богатством он далеко превосходил Рим, так как вел торговые сношения с Востоком. Романья не была покорена лангобардами и в ней продолжали еще действовать римские законы; вследствие этого национальное самосознание латинян скорее могло пробудиться именно в Равенне и других городах экзархата. Пылкие романьолы всегда отличались необузданностью своих чувств, а жители Равенны в особенности были народом страстных порывов и фанатического темперамента. Достаточным доказательством этому служит то, что говорит о Равенне летописец Агнелль. Каждое воскресенье знать и народ, мужчины и женщины имели обыкновение выходить за ворота и вступать друг с другом в борьбу. Все население города разделялось на две партии: партию porta Tiguriensis и партию porta Posterula или Sumrnus vicus; мужчины состязались в искусстве метания пращей, дети — в бросании диска. Эти народные состязания в играх повели к смертельной вражде между партиями. В одно из воскресений постеруленцы были разбиты, и поле покрылось телами убитых и раненых членов их партий; тогда побежденные решили жестоко отомстить своим победителям. Желая как будто бы торжественно заключить мир с своими врагами, постеруленцы пригласили тигуриенцев в базилику Ursiana и оттуда в свои дома; здесь каждый неожиданно закалывал своего гостя и тайно зарывал его в землю. Никто не мог понять, куда могло деваться такое множество мужчин; купальни, зрелища, лавки — все было закрыто, и на улицах раздавались стенания вдов и сирот. Так прошла неделя, по истечении которой епископ Дамиан приказал всему народу одеться в рубище и идти покаяться. Историк Равенны говорит, что после этого земля раскрылась и участники процессии могли видеть убитых. Тогда убийцы были, в свою очередь, убиты; кровавая месть не пощадила даже их жен и детей; четвертая часть Постерулы была разрушена, и с той поры эта часть города получила позорное прозвище квартала разбойников.
Эти события происходили в конце VII века, и мы остановились на них только для того, чтобы отметить, что характерная для Италии средних веков борьба партий в городах уже велась в то время.
Восстание в Равенне произошло в 710 г. или 711 г. Возмутившийся город провозгласил своим вождем, или capitano del popolo, — как можно было бы сказать, употребив выражение, свойственное Средним векам, — Георга, смелого сына казненного Иоанникия. Новый вождь разделил город на 12 частей по числу отрядов городской милиции и присвоил каждой части особое знамя; эти части и их знамена назывались так: Равенна, Bandus I, Baudus II, Новое знамя, Непобедимое, Константинопольское, Непоколебимое, Бодрое, Миланское, Веронское, знамя Классиса и отряд епископа с клиром и церковной прислугой. Такая организация милиции продолжала существовать в Равенне еще в IX веке, и нет сомнения, что с ней было сходно устройство милиции в Риме, где она должна была соответствовать о кругам города. В то же самое время Георг организовал конфедерацию городов — первую, о которой мы знаем; в союз вступила почти вся область экзархата, а именно следующие города: Сарк-сена (Сарсина), Цервиа, Цезена, Форум Помиплия (Форлимиополи), Форум Ливия (Форли), Фавенция (Фаэнца), Форум Корнелия (Имола) и Бонония (Болонья). Этот замечательный союз латинских городов, возникший задолго до того, как илан и Флоренция приобрели известность и стали могущественными, был началом средневековой эпохи Италии. Это бьи первый шаг к коммунальной самостоятельности республик. К сожалению, литературные источники того времени не дают нам в этом отношении никаких указаний; в искаженной истории Агнелля ничего не говорится об этом союзе городов Романьи и войне его с греками. Даже год возмущения, которым заканчивается целый период, точно неизвестен; возможно, что Равенна восстала только после получения вести о смерти императора, а эта весть была получена, как говорит книга пап, через три месяца после возвращения папы в Рим. В конце 711 г. византийским троном завладел Филиппик Вардан и в утешение римлянам послал на Запад отрубленную голову тирана Юстиниана. Римский народ ринулся смотреть на это зрелище, вероятно, все с тем же безотчетным любопытством, с каким он раньше встречал увенчанное лаврами изображение того же самого императора.
Так в те ужасные времена окровавленная голова императора странствовала по провинциям, которые раньше этот император угнетал, и в то же самое время для головы его убийцы и преемника, быть может, уже точился топор.
Исход революции в Равенне совершенно неизвестен; мы знаем только, что Равенна, вероятно, при Филиппике, была побеждена византийцами, и города экзархата снова покорились императору. Вардан, монофелит и еретик, как только надел на себя пурпур, объявил постановления шестого собора недействительными и приказал уда. лить со стены императорского дворца картину, изображавшую этот собор. В тот век догматическая теология имела настолько важное значение, что ею определялись все отношения, и поэтому даже императоры по вступлении на престол имели обыкновение рассылать главнейшим епископам в империи свое изложение веры, или sacra; так же поступил и Вардан, но папа и духовенство признали присланную им формулу еретической и отвергли ее. В это же время в базилике Св. Петра была написана большая стенная картина, изображавшая все шесть Вселенских соборов. В такой выразительной форме политическая демонстрация была повторена в Риме в позднейшие годы Средних веков, но при других условиях. В данном случае весь народ был возмущен поведением императора, дерзавшего отрицать две воли или два естества в Христе, и так же единодушно, как некогда populus Romanus, решил восстать против императора, не принимать ни его изображения, ни рескриптов, исключить из употребления даже монеты (silidi) с его изображением и при богослужении не упоминать его имени. Вызванное всем этим волнение придало Риму новый облик. До сих пор народ принимал участие только в выборах пап; теперь он представлял собой граждан, которые решали политические вопросы. Знать, войско и цехи граждан единогласно высказались за сопротивление верховному главе государства. Даже в книге пап в первый раз в этом случае проскальзывает выражение; «герцогство римского города». Таким образом этим выражением объединяется как нечто целое вся территория города по обе стороны Тибра, со включением римской Тусции и Кампаньи. Наряду с герцогством в первый раз упоминается также и управлявший им герцог.
То был Христофор, назначенный герцогом еще при прежнем правительстве; императором или экзархом он был отставлен от своей должности и замещен прибывшим из Равенны в Рим Петром. Здесь большинство народа объявило, что оно не желает иметь герцога, назначенного императором-еретиком, и город разделился на две партии. Партия большинства, называвшаяся «христианской», держала сторону Христофора; другая партия, под предводительством Агафона, стояла за Петра. С великим интересом мы всматриваемся в эту, происходившую во мраке тех времен, борьбу (книга пап дает ей громкое, древнее название гражданской воины — bellum civile), как такое событие, которое возвещало собой наступление новой эпохи и вместе с тем воскрешало воспоминания о давно забытой старине. Боровшиеся партии сразились на Via Sacra, перед дворцом цезарей, и древняя мостовая обагрилась кровью убитых. Таким образом, не может быть сомнения, что Via Sacra и дворец цезарей еще существовали в начале VIII века, а судя по месту, где произошло столкновение, мы даже имеем полное основание заключить, что дворец цезарей служил помещением для герцога. Без сомнения, партия Петра осадила дворец, занятый герцогом Христофором, желая прогнать его оттуда. Помимо того, известно, что незадолго до этого времени дворец цезарей был реставрирован, а к концу VII века еще существовала так называемая Cura Palatii Urbis Romae, т. е. были такие чиновники, которые обязаны были заботиться о целости этого дворца. Эту должность, восхваляемую Кассиодором, занимал отец Иоанна VII, Платон, так как именно к нему и его жене Блатте должны быть отнесены две надписи 686—688 гг., помещенные в церкви Св. Анастасии, в честь своих родителей, Иоанном, бывшим в то время управителем патримониума Appia. Первая надпись гласит что Платон, будучи начальником древнего дворца в Риме, восстановил в этом дворце большую лестницу и затем сам переселился в небесный дворец вечного Царя. Но вскоре же затем эта резиденция столь многих императоров, — в которой были сосредоточены судьбы всего мира и из которой в течение целого ряда столетий исходили и мудрое правление, и жестокий гнет, полный презрения в людям, — была совершенно забыта, и уже при Карле Великом в покинутых покоях Августа, Тиберия и Домициана ютились одни только совы, а на развалинах здания какой-нибудь монах разводил, как в наше время, оливковые деревья.
Вступившие в битву противники были разняты процессией священников, появившихся с Евангелиями и распятиями в руках. В своей политике дальновидные папы неизменно держались принципа невмешательства в борьбу партий, и мир был восстановлен на этот раз также папой. Хотя «христианская» партия могла без труда одолеть своих противников, тем не менее папа настоял на том, чтобы она отступила; так молча было заключено перемирие, а несколько дней спустя из Сицилии пришла весть о том, что Вардан свергнут с престола и ослеплен.
Это восстание в Константинополе было совершено с успехом 4 июня 713 г. Анастасием II, тайным секретарем во дворце, провозгласившим себя затем императором. Отсюда следует заключить, что раздоры в Риме продолжались почти полтора года. Теперь им был положен конец: спустя некоторое время новым императором был прислан в Италию экзархом патриций Схоластик; вместе с ним император прислал римскому епископу свою формулу веры, вполне отвечавшую ортодоксальным требованиям. Затем, когда Петр поручился римлянам за полную амнистию, они признали его герцогом.
Этими событиями заканчивается в книге пап описание жизни Константина. Он умер 8 апреля 715 г. Это был достойный предшественник тех великих пап, при которых Рим действительно сбросил с себя иго византийцев.
