Между тем наступало время кампании 1806 и 1807 годов. Император Александр I велел собрать на западной границе восемь дивизий, составить из них два действующие корпуса, вверенные Беннингсену и графу Буксгевдену, а для их поддержки сформировать резервную армию под начальством Римского-Корсакова. По желанию государя, Буксгевден обязан был соображаться с действиями Беныингсена, т. е. составлять его резерв. Но Буксгевден, старший в чин , не умел равнодушно переносить зависимость от младшего. Между Буксгевденом и Беннингсеном возникли несогласия, даже недоброжелательства, словом, необходимость в общем руководителе делалась со дня на день очевиднее. Кутузов за уступку, сделанную под Аустерлицом советникам государя[1], был в немилости и выбор общего руководителя затруднял государя. Из затруднения выручила государя Москва, но на этот раз лучше было бы, если бы она не выручала. Первопрестольная указала на престарелого сподвижника Суворова, фельдмаршала Михаила Федотовича Каменского, проживавшего в своем орловском им нии. Фельдмаршал не торопясь отправился к месту назначения. Прибывши 7-го декабря в Пултуск и, заметив отсутствие правильно организованных продовольственных магазинов и госпиталей, он немедленно стал утруждать государя просьбою об увольнении, — стар я для армии, ничего не вижу, ездить верхом почти не могу, но не от лени, как другие... мест на ландкартах отыскивать не могу... для чего дерзаю испрашивать себе перемены. Подписываю не знаю что[2]. Фельдмаршал дрожал за блеск своих дунайских лавр.
11-го декабря 1806 г., Наполеон двинул войска против корпуса Беннингсена. Встреча с ним произошла одновременно в двух пунктах: на реке Вкре у Сухочина и Колозомба и на р. Нареве у Чарнова. После горячего боя, наши войска отошли к Пултуску. Недовольный фельдмаршал счел крайне опасным перевес неприятеля в силах, растерялся, путался в собственных распоряжениях, — наконец ночью с 13-го на 14-е число призвал к себе Беннингсена и сказал ему: Вы начали распоряжаться, так отвечайте и за исход; более ни во что не стану метаться и сдам командование армией no старшинству генералу Буксгевдену[3], посл чего объявил, что оставляет армию.
Бой под Пултуском последовал 14-го декабря и окончился отступлением неприятеля[4].
Буксгевден стоял в 15-ти верстах, в Маков , слышал канонаду, не знал какой участи подвергались свои, нo, спутанный приказаниями фельдмаршала, не двинулся с места.
После пултуской встречи, русские войска отступили к Тыкочину, где и сосредоточились. Между тем Беннингсен, убедившись, что неприятель преследует вяло и растянул свои войска на большом расстоянии, перешел в наступление. Он подошел к Гейльсбергу, с боя занял Либштадт, горячо подрался у Морунгена и 26-го января встретился у Прейсиш-Эйлау со всеми силами Наполеона.
За победу в предстоящем бою Наполеон обещал своим войскам сто миллионов и город Кенигсберг на 4 часа в разграбление[5]. Двух-дневный жестокий бой с огромными потерями с об их сторон, начавшийся с утра 27-го января, окончился тем, что каждая сторона приписывала себе победу.
Наполеон не роздал обещанных миллионов, а в 1809 году говорил русскому военному агенту Чернышеву: я назвал себя победителем при Эйлау потому только, что вам угодно было отступить[6].
В эту кампанию л.-гв. конная артиллерия показалась на сцене действий только у Фридланда. Здесь для охраны моста был отправлен отряд кавалерии, подкрепленный 4-ыя орудиями л.-гв. конной артиллерии, под командой поручика Николая Сеславина и подпоручика графа Остен-Сакена. Несколько выстрелов оказалось достаточным для прекращения работы французов над разрушением моста. На рассвете 2-го июня началось передвижение нашей армии с правого берега р. Алле на левый. Два орудия л.-гв. конной артиллерии, под командой Николая Сеславина, следовали с кавалергардами, два орудия, под командой поручика Александра Сеславина, следовали при конной гвардии, а четыре орудия поручика Раля, и сам командир л.-гв. конной роты полковник Костенецкий, оставались при лейб-гусарах. Хотя раны Костенецкаго, полученные два дня назад, были в перевязках, но он ходил в атаки с гусарами, своим любимым войском. Когда в одном передвижении орудия Раля попали в рытвину оврага, то Костенецкий немедленно явился с гусарами спасать орудия. Во время этого замешательства Раль, уже два раза раненный, почувствовал сильный обжог на шее. Поднявши руку к больному месту, Раль ощупал, что пуля снесла часть воротника вместе с кожей — другая пуля пронизала его кивер. Ослабевшего Раля заменил Дмитрий Столыпин.
Когда, в разгоревшемся бою, вся гвардейская пешая артиллерия вступила в линию огня, то французский артиллерист генерал Сенармон, с 36 легкими орудиями выскочил на близкую позицию, снялся с передков и картечными выстрелами произвел такие опустошения в нашей артиллерии, что батареи, за убылью лошадей, стали бросать ящики на произвол судьбы[7]. Если же в плену осталось только 13 наших орудий, то этому артиллерия была обязана усилиям роты Его Величества лейб-гренадерского полка.
Конные орудия иногда снимались с передков в 80-ти саж. от неприятеля. При одном из таких смелых выездов шт.-капит. Козен был ранен пулею в бок.
Боевые встречи с французской артиллерией показали, что наша артиллерия не уступала своей соперниц ни в подвижности, ни в поворотливости, ни в лихости. Несмотря на это, посл конца кампании 1807 года, все артиллеристы — гвардейские и армейские, конные и пешие жаловались на малое число упряжных лошадей (по шести в батарейном орудии и по четыре в легком) и этому недостатку приписывали чуть не все свои беды. Начальник гвардейской кавалерии, генерал-лейтенант Кологривов, поддерживая это мнение, сделал представление об усилении числа упряжных лошадей в артиллерии, и государь велел графу Аракчееву прибавить на все орудия по дв лошади. Но расчетливый граф Аракчеев находил жалобы не настолько основательными, чтобы торопиться их удовлетворением и посл своего личного доклада государю (7-го декабря 1807 г.) объявил, что: Его Императорскому Величеству благоугодно отложить на некоторие время исполнение своего повеления о прибавке лошадей к орудиям.
Разгром русской армии под Фридландом не ослабил Высочайших наград, пожалованных войскам. В записках артиллерии полковника Ермолова под 1808-м годом сказано: Вскоре получил я Высочайший рескрипт на мое имя и деньги для награждения нижних чинов, отличившихся храбростью; это был первый пример подобной награды! Рескрипт был следующий:[8]
Отличное действие в прошедшую кампанию командуемой вами конной артиллерийской роты подает мне приятный повод изъявит оной особое мое благоволение, а вместе с сим инспектор артиллерии, граф Аракчеев, препроводит к вам тысячу рублей для награжденья в рот no вашему назначению тех фейерверкеров и рядовых, кои no отличному своему знанию артиллерийской науки заслуживают уважение, что самое примите в знак и к вам особого моего благоволения.
Подобным же рескриптом удостоен был и полковник князь Лев Михайлович Яшвиль, командир другой конной роты. Офицеры этих двух рот получили золотые петлицы, а нижние чины по 1000 рублей на роту.
Громкая репутация конно-артиллериста Алексея Петровича Ермолова требует знакомства, хотя бы в главных чертах, с прохождением его службы, которая не всегда ему улыбалась[10].
В 1787 году, Ермолов вступил на службу каптенармусом в л.-гв. преображенский полк, в 1791 году переведен капитаном в нижегородский драгунский полк, в 17 93 году — капитаном в бомбардирскую батарею, а в 1798 году, в год своего производства в подполковники, от службы отставлен. Ходатаем за него явился инспектор всей артиллерии, генерал-от-артиллерии Корсаков. Он обратился к Президенту Военной Коллегии, генералу Ламбу со следующим письмом:
Имею честь вашему высокопревосходительству поручить в благосклонность вручителя сего письма отставного артиллерии подполковника Ермолова и одобрить Его как способного, усердного и рачительного офицера. Отец его Статский Советник Петр Алексеевич Есть искренний мой приятель и человек, которому я много одолжен, благодарность есть моя обязанность против него, и я ничего столь не желаю, как показать ему оную на опыте; отличное вашего высокопревосходительства ко мне расположение, и служба его сына подают мне к сделанию сего приятный случай. Обнадеживать на первом я приношу вам всепокорнейшую мою просьбу: употребите, милостивый государь, предстательство ваше, дабы сей достойный офицер, потерявший службу несчастным происшествиям, был принят в оную и сравнен со сверстниками своими с определением в восьмой артиллерийский полк.
Оказанное вами благодеяние господину Ермолову приму я как сделанное собственно мне и признательность моя за сие будет равна тем чувствам отличного почтения и совершенной преданности, с которыми имею честь быть всегда и проч.[11].
Свое возвращение на службу 24-х летний Ермолов, по собственному выражению, считал возраждением,... ибо на 21-м году жизни содержался я под караулом, как преступник; найден невинным и обращен, по Именному повелению на службу, взят менее нежели через две недели вторично; исключен из списков, как умерший, заключен в С.-Петербургскую крепость и впоследствии отправлен в ссылку в Костромскую губернию, где начальством объявлено мне вечное пребывание...
В 1808 году Ермолов, с производством в генерал-майоры, назначен инспектором части конноартиллерийских рот, как и князь Яшвиль; в 1811 году[12] командиром гвардейской артиллерийской бригады, затем, по повелению государя, ему было вверено командование гвардейскою пехотною бригадой (из измайловского полка и вновь сформированного полка — литовского). В начал марта 1812 года, вслед за выступлением гвардии из Петербурга, Ермолов был назначен командующим гвардейской дивизией, a 1 июля на него была возложена должность Начальника Главного Штаба армии, в каковом звании он застал бородинский бой.
——————
- ↑ Русский Архив 1892 г.
- ↑ Полное собрание сочинений Михайловского-Данилевского. Т. I.
- ↑ Поступок фельдмаршала крайне не понравился государю; выходя из кабинета к собравшимся во дворце, он обратился к ним и сказал: Угадайте-ка, господа, кто первый бежал из армии? (Зап. Карла Вас. Несепьроде. Рус. Вест. 1865 г.).
- ↑ Беннингсен за Пултуск получил св. Георгия 2-й степени и 5,000 червонцев.
- ↑ Русский Архив 1871 г., т. I.
- ↑ Русские потеряли 8 т. убитыми и 18 т. раненными, потеря французов исчислялась в 25 т. чел. За Прейсиш-Эйлау Беннингсен получил св. Андрея Первозванного. В знак торжества этой победы, кавалергарды возили по улицам Петербурга французские орлы и знамена.
- ↑ Сенармон выпустил 2516 снарядов, из них 362 картечных. По словам Михайловского-Данилевского, число 2516 принадлежало картечным выстрелам. (Арт. жур. № 1 Янв. 1861 г.
- ↑ Записки артиллерии полковника Ермолова. Изд. Н. П. Ермолова 1865 года. Москва. Слова; это был первый пример подобной награды, отнесены к рескриптам, от 30-го ноября 1807 года, данным на имя двух полковников.
- ↑ Арт. жур. № 1, 1810 года.
- ↑ Формулярный список Господам Генералитетам, Штаб и Обер-офицерам Лейб-Гвардии Артиллерийской бригады за вторую половину 1811 года.
- ↑ Жур. Исход. бытности генерала-от-артил. всей артиллерии инспектора и кавалера Корсакова. Мес. с 8 сент. по 30-е число 1801 года. Арх. Артиллер. Музея.
- ↑ В каждой инспекции числилось по 10 рот.